Сумерки

– Билли! – закричал Чарли, выходя из машины. Повернувшись к дому, я махнула Джулс, чтобы она шла за мной и, пригнувшись, взбежала под навес над крыльцом. Слышно было, как позади меня Чарли громко приветствовал ее. — Я притворюсь, что не видел тебя за рулем, юная леди. — В резервации нам выдают права раньше, — проговорила Джулс, пока я отпирала дверь и включала свет на крыльце. — Ну конечно! — засмеялся Чарли. – Мне ведь нужно как-то передвигаться. Слушая звучный голос Билли, я снова ощутила себя маленькой девочкой. Войдя в дом, я оставила дверь открытой и, прежде чем снять куртку, включила свет. Тем временем Чарли с Джулией пересадили Билли из машины в инвалидное кресло и быстро внесли в дом. – Молодцы, что приехали! – радовался Чарли. – Давно не виделись, – согласился Билли. – Надеюсь, у вас все в порядке! – Темные глаза снова скользнули по мне колючим взглядом. – Не жалуемся! Вы останетесь смотреть бейсбол? – Очень рассчитываем, – кивнула Джулс, – наш телевизор сломался на прошлой неделе. Билли укоризненно взглянул на дочь. — Ну и, конечно, Джулс не терпелось снова увидеться с Беллой, — добавил он. Девушка в ответ сердито нахмурилась. — Есть будете? — поинтересовалась я, повернувшись в сторону кухни. Под испытующим взглядом Билли мне было неловко. — Не, мы поели перед выходом, — ответила Джулс. — А ты, Чарли? — бросила я через плечо, скрываясь за углом. – Да, конечно! – рассеянно отозвался отец, устраиваясь у телевизора. Я решила приготовить горячие бутерброды и резала помидоры, когда на кухню зашла Джулс. – Как жизнь? – радостно спросила она. – Отлично! – улыбнулась я. Девушка так и излучала энергию! – А ты как? Собрала машину? – Пока нет, – помрачнела Блэк. – Не могу найти запчасти. Эту черную мы одолжили у друзей, – она показала на стоящую на нашей подъездной аллее малолитражку. – Знаешь, я так и не видела то, что ты меня просила, как его… – Блок цилиндров! – усмехнулась Блэк. – С пикапом что-то не так? – Да нет, все в порядке! – Тогда странно, что ты на нем не ездишь! – Это только сегодня, меня подвезла одноклассница! – уклончиво ответила я. – Здорово гоняет! – восхищенно воскликнула Джулс. – Что-то я ее не узнала, хотя в Форксе знакома почти со всеми! А вот папа откуда-то ее знает. — Джулс, не могла бы ты подать мне тарелки? Они в шкафчике над мойкой. — Конечно. Джулс молча достала посуду. Я надеялась, что теперь она бросит эту тему. — Так кто это был? — полюбопытствовала она, поставив две тарелки рядом со мной. — Эдит Каллен, — сдалась я со вздохом. К моему удивлению девушка рассмеялась. Взглянув на нее, я заметила, что она, похоже, немного смущена. — Тогда понятно. А то я гадала, с чего это он так странно себя вел. Ох уж эти суеверия! – сквозь зубы пробормотала Джулс. – Надеюсь, он не поделится ими с Чарли? – против воли вырвалось у меня. Блэк с подозрением на меня посмотрела. – Очень сомневаюсь, – наконец, ответила она. – В прошлый раз, когда наши не поехали в больницу, Чарли так его отчитал, что с тех пор они почти не разговаривали. Сегодня своего рода примирение. Не думаю, что отец сунется к Чарли с чем-то подобным. – Ясно, – с наигранным равнодушием сказала я. Мне стало спокойнее, однако, подав бутерброды, я все же осталась в гостиной, притворясь, что слежу за бейсболом и слушаю болтовню Джул. Гораздо интереснее мне был разговор отца с Билли; я внимательно прислушивалась, готовая при первой надобности броситься в бой. Вечер выдался тяжелым, уроки я так и не сделала, но оставлять Билли и Чарли наедине не решалась. Наконец бейсбол закончился. – Вы с друзьями больше не собираетесь на пляж? – поинтересовалась Джулс, проталкивая коляску отца в дверной проем. – Не знаю, – уклончиво ответила я. – Спасибо за гостеприимство, Чарли! – сказал Билли. – Приезжайте еще! – пригласил отец. – Конечно, обязательно приедем. Спокойной ночи! – Взглянув на меня, Билли перестал улыбаться. – Будь осторожна, Белла, – очень серьезно добавил он. – Обязательно, – пробормотала я, опуская глаза. Блэки уехали, а я собралась подняться к себе, когда меня остановил Чарли. – Белла, подожди! Я съежилась от страха. Неужели Билли успел что-то рассказать, прежде чем я принесла бутерброды? Но Чарли был в отличном настроении, неожиданные гости его очень обрадовали. – Сегодня нам даже не удалось поговорить! Как прошел день? – Неплохо, – ответила я и, поднявшись на первую ступеньку, лихорадочно соображала, что бы такое рассказать Чарли. – На биологии смотрели «Масло Лоренцо», а на физкультуре мы с партнером выиграли в бадминтон! – Разве ты играешь в бадминтон? – удивился Чарли. – Вообще-то нет, но мне повезло с партнером, – призналась я. – А кто твой партнер? – Майк Ньютон, – неохотно сказала я. – Да, ты говорила, что дружишь с Ньютоном, – оживился Чарли, – отличная семья! Что же ты не пригласила его на танцы? – Папа! – раздраженно простонала я. – Майк встречается с моей подругой Джессикой! И разве ты не знаешь, что я не умею танцевать? – Да-да, – смутился Чарли, примирительно улыбнувшись. – Раз в субботу тебя не будет, мы с ребятами решили съездить на рыбалку. Обещают тепло… Но если ты останешься дома, я тоже никуда не поеду. Ты и так постоянно одна… – Папа, ты же очень занят. Я все понимаю! – улыбнулась я и понадеялась, что он не заметит облегчения, мелькнувшего в моих глазах. – Тем более мне нравится быть одной, в этом мы с тобой очень похожи! Чарли просиял. Той ночью сны меня не тревожили. Следующее утро было пасмурным, жемчужно-серым, но проснулась я в чудесном настроении. Вчерашний вечер прошел вполне безобидно, и я решила поскорее его забыть. Весело насвистывая, я спустилась на кухню, перепрыгивая через две ступеньки. – Хорошее настроение? – улыбаясь, поинтересовался Чарли. – Пятница, – пожала я плечами. Собиралась я в спешке, чтобы уйти сразу же, следом за Чарли. Вот рюкзак собран, туфли и зубы вычищены, и я замерла у входной двери, чтобы выскочить, как только отец завернет за угол. И все же Эдит меня опередила! Она ждала в машине, опустив стекла и заглушив мотор. На этот раз я вела себя увереннее и быстро плюхнулась на переднее пассажирское сиденье. Она улыбнулась, и на секунду мое сердце перестало биться. Наверное, даже на небесах не найдешь ангела красивее! – Как спала? – поинтересовалась Эдит, и я еще раз восхитилась мелодичностью ее голоса. – Отлично, а как ты провела ночь? – Неплохо, – улыбнулась она, будто смеясь над какой-то шуткой. – Могу я спросить, чем ты занималась? — Нет, — широко улыбнулась она. — Сегодня все еще моя очередь задавать вопросы. Сегодня она расспрашивала о людях: снова о моей маме, о ее разнообразных хобби, о том, как мы с ней проводили свободное время. Потом о единственной бабушке, которую я знала, о моих немногочисленных школьных друзьях — а затем я залилась краской, как только она спросила с кем я встречалась. Я испытала облегчение, поскольку до сих пор у меня, в общем-то, не было никого, так что этот разговор оказался коротким. Казалось, Эдит была удивлена. — И что же ты так и не встретила никого, кто тебе по-настоящему понравился? — спросила она таким серьезным тоном, что мне стало интересно, о чем она думала в тот момент. — В Финиксе — нет, — ответила я, а ее губы сжались в узкую полоску. В это время мы были в кафетерии. Полдня пролетело по распорядку, который быстро становился привычным. Эдит ненадолго замолчала, а я решила воспользоваться моментом и откусить от сэндвича. — Надо было позволить тебе сегодня ехать на твоей машине, — вдруг сказала она Я сглотнула. — Почему? — После обеда мы с Элис уезжаем. — Оуу, — я разочарованно моргнула, — ничего страшного. Тут не так уж далеко, я прогуляюсь. Она нетерпеливо нахмурилась: — Я не заставлю тебя идти домой пешком. Мы пригоним твой пикап и оставим его здесь. — У меня нет с собой ключей, — вздохнула я. — Да ладно, я не возражаю пройтись. Вот против того, что придется провести с Эдит меньше времени, я и правда возражала. Она покачала головой: — Твой пикап будет здесь, а ключ в замке зажигания, — сказала она. — Хорошо, — согласилась я. Я была уверена, что мой ключ в кармане джинсов, которые я носила в среду, а сами они сейчас под грудой одежды в стирке. Даже если Эдит заберется в дом, или что там она собирается сделать, ключ ей ни за что не найти. Эдит, казалось, почувствовала вызов в моем согласии и самоуверенно усмехнулась. — Так куда вы отправляетесь? — спросила я как можно небрежнее. — На охоту, — ответила она мрачно. — Если нам предстоит остаться завтра наедине, я приму все возможные меры предосторожности, — ее лицо стало грустным… и умоляющим. — Знаешь, ты ведь всегда можешь отказаться. Я опустила глаза, боясь поддаться убеждающей энергии ее взгляда. Не позволю отговорить меня от нашего дня наедине, независимо от того, насколько реальна опасность. «Это не имеет значения», — мысленно повторила я. — Нет, не могу, — прошептала я, снова взглянув ей в лицо. — Вероятно, ты права, — пробормотала она. Ее глаза, казалось, быстро темнели, и я решила поменять тему разговора. — Во сколько мы завтра встречаемся? — спросила я, уже впадая в уныние из-за того, что сейчас она уйдет. — Ну как сказать… Завтра суббота. Разве тебе не захочется поспать подольше? — спросила она. — Нет, — слишком быстро ответила я, и Эдит усмехнулась: — Тогда как обычно? Я кивнула: — Куда мне за тобой заехать? — Я буду у твоего дома, как обычно. — Хм… это вряд ли поможет мне с Чарли, если на нашей подъездной дорожке будет стоять неизвестно откуда взявшийся Вольво. Теперь ее улыбка стала снисходительной: — Я не собиралась приезжать на автомобиле. — Но как… — начала я, но Эдит перебила меня: — Не переживай. Я буду там, без машины. Чарли точно не увидит ничего необычного, — голос ее стал суровым. — А потом, если ты не вернешься домой, это будет неразрешимой загадкой, не так ли? — Пожалуй, — ответила я, пожимая плечами. — Может, я даже попаду в новости, и всё такое. Она нахмурилась, но я это проигнорировала, прожевывая очередной кусочек своего обеда. Когда ее лицо наконец-то расслабилось, хотя по-прежнему не выглядело счастливым, я спросила: — На кого вы охотитесь сегодня? — Что найдем в местном заповеднике. Мы не поедем далеко, — она пристально смотрела на меня, как будто ее немного сердило и в то же время слегка забавляло то, как буднично я говорю о ее необычной жизни. — Почему ты едешь с Элис? Она нахмурилась: — Она самая… понимающая. — А остальные? — нерешительно спросила я, не вполне уверенная, хочу ли я это знать. — Какие они? Она наморщила лоб: — Скептики… по большей части. Я бросила быстрый взгляд в их сторону. Они сидели, глядя кто куда, точно так же, как когда я увидела их впервые. Только сейчас они были вчетвером, а их прекрасная бронзововолосая сестра принадлежала мне, по крайней мере, на этот час. — Я им не нравлюсь, — догадалась я. — Дело не в этом, — возразила она, но ее взгляд был слишком уж невинным. — Им непонятно, почему я не могу оставить тебя в покое. Я нахмурилась: — Мне тоже. Она улыбнулась: — Белла, ты очень отличаешься ото всех, кого я когда-либо знала. Ты завораживаешь меня. Часть меня была уверена, что она насмехается надо мной — та часть, которая никак не могла забыть, что я самый скучный человек из всех, кого знаю. — Я не в состоянии этого понять, — призналась я. — У меня преимущество, — пробормотала она, касаясь пальцем своего лба. — И поэтому я лучше многих улавливаю человеческую натуру. Люди предсказуемы. Но ты… Ты никогда не делаешь то, чего я ожидаю. Постоянно застаешь меня врасплох… Я отвела глаза, и взгляд мой привычно устремился в дальний угол кафетерия, где сидела семья Эдит. Последние слова заставили меня почувствовать себя объектом какого-то научного эксперимента. Хотелось засмеяться над собой за то, что я ожидала чего-то другого. — Эту часть довольно просто объяснить, — продолжила она. Я чувствовала, что она смотрит на меня, но все еще не могла ответить ей тем же. — Но есть и еще кое-что… и это уже не так просто выразить словами… Пока она говорила, я продолжала рассеянно глядеть на Калленов. Внезапно Розали повернула голову и посмотрела прямо на меня. Даже не посмотрела, а свирепо впилась в меня черными холодными глазами. Я хотела отвести взгляд, но такая открытая враждебность буквально заморозила меня, пока Эдит не прервалась на полуслове и не издала чуть слышный сердитый звук — что-то вроде шипения. Розали отвернулась; для меня было облегчением освободиться от ее взгляда. Я снова посмотрела на Эдит широко раскрытыми глазами. — Это была явная неприязнь, — пробормотала я. На ее лице отразилась боль: — Прости. Она просто беспокоится. Понимаешь… это опасно не только для меня, если после того, как я открыто проводила столько времени с тобой… — она опустила глаза. — Если? — Если это закончится… плохо, — она опустила голову на руки, в ее позе отчетливо читалось страдание. Я хотела ее как-то успокоить, сказать, что с ней никогда не случится ничего плохого, но не могла подобрать правильных слов. Не раздумывая я потянулась и дотронулась до ее локтя. Она была одета только в футболку с длинными рукавами, и я сразу почувствовала под рукой холод. Эдит не пошевелилась, а я сидела, медленно осознавая, что ее слова должны были напугать меня. Я ждала, что страх все же придет, но не ощущала ничего, кроме боли от того, что она страдает. Она все еще прятала лицо в ладонях. Я попыталась говорить нормальным голосом: — И ты должна уйти прямо сейчас? — Да, — она уронила руки. Я продолжала касаться ее предплечья. Она посмотрела туда, где находилась моя ладонь, и вздохнула. Внезапно настроение Эдит изменилось, она улыбнулась: — Это, наверное, даже к лучшему. Осталось еще пятнадцать минут этого проклятого фильма по биологии — думаю, я больше не в состоянии это выдерживать. Я вздрогнула и отдернула руку, неожиданно обнаружив стоящую за плечом Эдит Элис — чуть выше ростом, чем мне казалось, с коротким темными волосами, с черными как чернила глазами. Эдит, не отрывая взгляда от меня, поприветствовала сестру: — Элис. — Эдит, — ответила она, пародируя ее тон. У нее был мягкий тенор, такой же бархатистый, как голос Эдит. — Элис, это Белла… Белла, это Элис, — представила она нас с суховатой улыбкой на лице. — Привет, Белла. — ее глаза сверкали, как черные бриллианты, но улыбка была дружелюбной. — Приятно наконец-то с тобой познакомиться, — она слегка выделила «наконец-то». Эдит бросила на нее мрачный взгляд. Нетрудно было поверить, что Элис вампир. Стоящий в двух футах от меня. С темными голодными глазами. — Э… привет, Элис. — Ты готова? — спросила она у Эдит. Ее голос звучал холодно: — Почти. Встретимся в машине. Элис ушла, не сказав ни слова; его походка была настолько плавной и грациозной, что мне снова подумалось о танцорах, хотя движения выглядели не вполне человеческими. Я сглотнула: — Следует ли сказать «желаю повеселиться», или это неуместно? — Подходит не хуже всего остального, — усмехнулась она. — Тогда желаю вам повеселиться, — я пыталась говорить с энтузиазмом, но Эдит, разумеется, не поверила. — Я попытаюсь. А ты постарайся поберечь себя, пожалуйста. Я вздохнула: — Сберечь себя в Форксе — сложная задача. Она сжала зубы: — Для тебя — действительно сложная. Обещай. — Обещаю постараться поберечься, — продекламировала я. — Я собиралась воспользоваться стиральной машиной… или это слишком опасное занятие? Я имею в виду, что могу свалиться в нее или еще как-то пострадать. Она сузила глаза. — Хорошо-хорошо. Я сделаю все возможное. Она встала, я тоже поднялась. — Увидимся завтра, — вздохнула я. Она задумчиво улыбнулась: — Тебе кажется, что это очень нескоро, не так ли? Я угрюмо кивнула. — Завтра утром я буду на месте, — пообещала она, а потом, подойдя ко мне, легонько прикоснулась к моей руке и развернулась, чтобы уйти. Я смотрела ей вслед, пока она не скрылась из виду. Очень не хотелось идти в класс, и я подумывала прогулять с пользой для здоровья, но поняла, что это было бы безответственно. Я догадывалась: не увидев меня на уроке, Майк и остальные решат, что я ушла с Эдит. А он и так беспокоится насчет времени, которое мы открыто проводили вместе… и если что-то случится… Я не собиралась размышлять о том, что это означает или насколько может быть болезненно. Я просто искала способ как можно надежнее обеспечить ее безопасность. В общем, надо было идти на занятие. Я была уверена, и, казалось, она тоже, что завтра для нас все изменит. Она и я… если мы намереваемся быть вместе, то нам придется встретиться с этим в открытую. Нельзя продолжать неустойчиво балансировать на грани «почти-вместе». Рано или поздно мы упадем, и только от Эдит зависит, в какую сторону. Я была согласна на всё даже до того, как сделала осознанный выбор, и готова довести дело до конца. Потому что ничто не приводит меня в ужас сильнее, не причиняет больше боли, чем мысль о том, что я никогда больше не увижу Эдит.