bad guy

Чонгук шёл по дороге, пиная носком ботинка бутылку. Бутылку из-под колы. Вишнёвую. Он усмехнулся себе под нос, думая о том, что Ким Тэхён просто-напросто глумился над ним; что он нагло решил преследовать его не только в мыслях, но и в жизни. И действительно: дверь ближайшего дома широко распахнулась, с бамом ударившись о стену. Послышались крики, от которых Чонгук был вынужден замереть, позволив стеклу маленькой, в последний раз пнутой им бутылки, волчком вращаться по асфальту. — Ещё раз я словлю тебя на этом…! — кричал грозно мужчина, представший перед Чонгуком на крыльце дома номер семь в одних семейниках. — Что?! Что тогда?! — кричал Тэхён, выбегая из дома с трухлявых деревянных ступенек. Он обернулся на, видимо, своего отца, начав яростно жестикулировать. Его лицо кривилось, а глаза искрились от неразбавленного гнева. Его щёки были такими же красными, как и его недавно приобретённое погоняло. — Выпрешь меня из дома?! — Ты на кого голос свой посмел повышать, а?! Сосунок! — и отец Тэхёна замахнулся, надвигаясь на сгорбленного и прикрывшего лицо руками сына, даже не думавшего давать отпор. — Не стоит этого делать, — голос Чонгука был ровным, но твёрдым, как непробиваемое бронестекло. Его вены взбугрились под кожей, когда он перехватил на лету чужое запястье, вовсе не нечаянно, а намеренно стремясь причинить обладателю сжатой в кулак руки боль, сильно стискивая её. — А ты кто, нахер, такой?! — закричал мужчина, начав яростно дёргаться, но Чонгук держал его очень крепко, не позволяя вырваться и причинить шокировано смотревшему на происходящее Тэхёну боль. — Лучше вам не знать, — хмыкнул Пёс. Ни одна мышца не дрогнула на его лице, когда он завернул чужую руку за спину, скрутив мужчину напополам. Тот притоптывал и, прерываемый собственными стонами и чертыханиями, проклинал Чонгука громким матом. — Эй, эй, отпусти, хватит, — вдруг подал тихий голос Тэхён. Его слабая рука неуверенно тормошила Чонгука по плечу, прося остановиться. Недалеко от них пробежала полосатая кошка. Она с грохотом прыгнула на крышку железного мусорного бака, преследуемая собакой, которая яростно лаяла на неё. — Уверен? — уточнил Чонгук, вновь возвращая взгляд на Тэхёна, на секунду отвлёкшийся на чужую перепалку. — Да, да, — Тэхён, как фигурка на панели машины, мелко затряс головой. Пёс вздохнул и резко расцепил пальцы. Отец Тэхёна скривился, обхватив больное запястье пальцами, и прижал пострадавшую конечность к груди. — Пап, ты как… нормально? — вопрос Тэхёна звучал неуверенно. Он не предпринимал попыток подойти к своему родителю, лишь стоял на месте, неловко топчась, как собака, что хотела спасти тонущего хозяина, но при этом сама опасалась пойти ко дну. — Нормально, — гаркнул мужчина. — Вали, куда ты там собрался. Небось, — тут он посмотрел на Чонгука с презрительной усмешкой, — к таким же отбросам. Чонгук зарычал и было дёрнулся вперёд, но Тэхён вовремя перехватил его со спины, потянув назад. — Тихо, пойдём, — приказал он серьёзным тоном, дёрнув в сторону. Таким образом они шли по ночной дороге в самом дерьмовом районе города, сохраняя тишину. Все дорожные фонари давно не работали, дорогу едва освещал свет из окон обветшалых домов, за тонкими стенами которых было слышно чересчур громкие звуки новостных передач. Иногда эти шумы разбавлялись романтичным воем полицейской сирены, поющей серенады где-то вдали. — Папа не всегда такой, — сказал Тэхён спустя долгое время. Он шёл, засунув руки по локоть в кенгуру-карман толстовки с логотипом nasa и не понимал, почему Чонгук заступился за него и какого чёрта до сих пор шёл рядом, хотя мог давно уйти. Чон не смог не хмыкнуть — знал он это «не всегда». Он вытащил из кармана зажигалку и, дав огня сигарете, закурил. — Ну конечно, — сказал после первой затяжки с сарказмом, искоса поглядывая на Тэхёна. — Я серьёзно, — взъелся парень. — Он просто очень злится, когда находит мои тайники. Сам не свой сразу становится, — Тэхёна передёрнуло. Его лицо глубже спряталось в глубину капюшона толстовки. — Наркоту прячешь? — бровь Чонгука едва приподнялась; он уже почти начал смеяться, как Тэхён осадил его угрюмым взглядом. — Если бы, — сказал Вишня с досадой и поджал губы. — Знаешь, как меня дома называют? — Ебать, я на поле чудес что ли? Конечно, я не знаю. — Чонгук выдохнул Тэхёну прямо в лицо, пока тот закатывал глаза, отмахиваясь от табачных паров ладонью. — Енот. — Енот? — Чонгук фыркнул, сдерживая смех. — Ага. Мол, также всякую дрянь тащу. — Тэхён повёл плечом, после чего невесело усмехнулся. — Папа говорит, что мне недалеко до тюрьмы и что это лишь вопрос времени, когда я там окажусь. — Не парь, — дал Чонгук отмашку. Он затушил сигарету о кирпичную стену, а после прислонился к ней же спиной. Под его подошвами ботинок было слышно жалобное кряхтение изумрудных осколков стекла. — Тут всем до тюряги недалеко — ты не исключение. Тэхён ничего не ответил. Он опёрся о соседнюю стену в узком проулке параллельно Чонгуку и уставился ему в лицо, будто выискивая на нём название захудалого, написанного микроскопическим шрифтом городка на огромной карте метр на метр. Момент напомнил ему о дне, когда он так же лежал, чувствуя спиной холод шпал. Был лишь он, страх и Чонгук, а после — темнота. — Бесишь, когда так смотришь на меня, — пробормотал Чон. Тэхён кивнул, однако на лице его ничего не отображалось. — Знаю. — И какого тогда хуя так делаешь? — кулаки у Чонгука от негодования начали медленно сжиматься. «Его слишком легко вывести из себя», — подумал Тэхён. — Мне нравится на тебя смотреть, — сказал парень беспечно, будто давным-давно заучил эту фразу и всё ждал подходящего момента, чтобы её озвучить. — Ты красивый. Дыхание у Чонгука стало сиплым. Пальцы его медленно расслабились, а напряжённые плечи опустились. Тэхён довольно улыбнулся — в первый раз его комплименты должны были подействовать так же. Довольный, он оттолкнулся от стены, встав напротив парня в недопустимой близости. — Ты же смущён, верно? — спросил он, без каких-либо рамок приличия вклиниваясь в чужое личное пространство и заглядывая Чонгуку в лицо с блестящими от веселья глазами. Пёс не любил, когда кто-то смеялся над ним. Он оскалился, толкнув Тэхёна в грудь, вновь припечатывая его к стене. — С каких пор ты стал таким смелым? — напевал он, сковав чужие запястья над головой их обладателя; его лицо венчала победная ухмылка. Тэхён же трепыхался в его руках, как пойманная в клетку птичка. — Думаешь, я ничего не сделаю с тобой, раз ты вступил в банду? — смеялся Чонгук. Его ноготь на большом пальце впился Тэхёну в тонкую косточку запястья, отчего парень жалобно заскулил. — Н-нет? — прозвучало неуверенно. Глаза у него были большие-большие, как у невинного телёнка. Чонгук цокнул, говоря тем самым, что Тэхён думал неправильно. Он занёс свободную ладонь в воздух. Тэхён зажмурился, приготовившись к удару, вместо которого на него, однако, обрушились губами, а рука Чонгука лишь коснулась подбородка, удерживая на месте и не позволяя отвернуться. Губы у него были мягкими, сухими и горячими, бьющими по сознанию и выбивавшими воздух из лёгких не хуже кулака. Тэхён даже видел под своими крепко зажмуренными веками каскады яркого света. Руки у него стали похожими на две веревочки спагетти — пальцы ослабли, а сами конечности безвольно повисли вниз. Чонгук самодовольно усмехался, когда оттягивал зубами чужую губу, а после зализывал и стремился попасть языком всё глубже внутрь рта. Тэхён подумал о том, что подобным образом тот стремился оставить синяки на его дёснах и внутренних сторонах щёк, потому что поцелуй был столь груб и горяч, что фраза «они стали бороться языками» уже не казалась ему такой невероятно забавной, какой была раньше. Этот поцелуй и впрямь был похож на поединок. Поняв, что Тэхён не намерен сопротивляться, Чонгук разжал его запястья, быстро опустившись ладонью по чужому телу и в итоге уютно решив оставить руку на мягкости ягодицы, которую было удобно сжимать, как если бы она была игрушкой-антистрессом. Чонгуку думалось, что это был первый сквиш на его памяти, который действительно мог бы помочь ему снизить уровень нервозности и злости. Тэхён промычал в грязный поцелуй, обхватывая слабыми пальцами чужую шею и наклоняя Чонгука всё ближе к себе. Пёс запоздало заметил, что в какой-то момент они сплелись, как провода наушников, и сейчас его бедро было меж стройных ляжек Тэхёна, а нога парня закинута на его ногу, из-за чего пятка неудобно упиралась ему куда-то в голень. Но это были мелочи, на которые никто не собирался обращать внимания. Когда ладонь Чонгука потянулась к ширинке Тэхёна, хватаясь за очевидную выпуклость, парень с громким стоном разорвал поцелуй, часто и быстро глотая воздух. Его глаза были мутными, а губы красными и блестящими. — Вишенка такая сладкая, — посмеивался Чонгук, облизывая губы от чужой слюны. Тэхён не слышал его, толкаясь бёдрами в ладонь и беспорядочно кивая, шепча какую-то околесицу. Чонгук находил это забавным. Однако он не хотел признавать, что также это выглядело горячо и очаровательно. Он был Бешеным Псом, и считать что-то очаровательным было не в его порядке. — Я думаю… ах, что твой новый способ нападения нравится мне гораздо больше, — бормотал Тэхён. Его глаза были томно приоткрыты, ресницы отбрасывали на лицо длинные тени. Чонгук хотел как-то очень умно пошутить, как вдруг над ними открылось окно и женщина преклонных лет выкрикнула: — Не под моим окном трахайтесь, ироды окаянные! А после вылила на опешившую парочку ледяную воду из таза. Вишня вскрикнул, Чонгук отпрыгнул в сторону. — Блять! — выкрикнул Пёс, начав стряхивать с рукавов кожанки капли. Женщина грозилась кулаком, Чонгук средним пальцем. Тэхён с минуту ошалело моргал, а после, под наведенным на него подозрительным взглядом Чонгука, скатился по стене вниз и засмеялся. Да так сильно и громко, что из его глаз хлынули слёзы. Это был очередной раз, когда Чонгук убедился в том, что у Тэхёна с головой не всё в порядке и что именно поэтому он идеально ему подходил.