bad guy

Цвет был багровым, насыщенным и ярким. Рука Тэхёна была неумелой, ненабитой, из-за чего краска стекала вниз кровавыми неровными струйками. Две вишни украшали стеклянную витрину «Старбакса». Рядом с Тэхёном Чонгук плавным движением руки рисовал большой, чуть ли не в собственную длину тела, член. Одна девушка с короткой стрижкой и сожженными дешевым осветлителем волосами рисовала Сирене усы. Их вандализм был неким актом протеста. Банда Чонгука, в которую Тэхён вступил не так давно, не хотела терпеть богатеньких хипстеров в своём районе, и потому прямо заявляла это: на фасаде ещё не открытой кофейни, но собиравшейся сделать это уже завтра утром, красовалась надпись «идите, откуда пришли — в пизду». Тэхёна происходящее подрывало на хихиканье. Он чувствовал, как спрятанный в нём дух бунтарства оживал. — Симпатично, — дал свой комментарий Чонгук, указывая пальцем на нарисованную Тэхёном вишню — две ягодки, связанные черенком с зелёным листочком. — Да… и у тебя, — Тэхён в ответ улыбнулся немного неловко. Он всё ещё привыкал к их странным отношениям, даже не уверенный, считались ли они парой. — А то, — Чонгук хмыкнул и опустился на корточки, начав резкими и короткими взмахами руки рисовать волоски на мошонке. Тэхён поразился чужой детализации, начав взбалтывать баллончик с краской, чтобы начать новое своё граффити, как вдруг тишину ночи поразил звук громкой сирены. Банда переглянулась. Все, как один, внезапно ринулись с места. Не приспособленный же к подобному, Тэхён стоял, не зная, куда ему деться. Чонгук обернулся, начав махать рукой, яростно подзывая к себе. — Ну же! Вишня, блять, побежал! — кричал Пёс озлобленно. Только тогда реакция Тэхёна дала о себе знать — он рванул вслед за остальными. Мигалки полицейских машин отражались от стен домов красным и синим и пугали Вишню до чертиков. Он никогда не славился быстротой. Более того, бег на короткие дистанции он постоянно заваливал, потому что старт у него был слишком медленным — да и не старт, если быть откровенно честным, тоже. Ноги всегда казались Тэхёну слишком тяжёлыми и неподъемными, когда нужно было бежать. Он не мог себе представить, как люди были способны передвигаться с лёгкостью летящей птицы — лично он всегда чувствовал себя неподъемной бройлерной курицей, которая не могла взлететь даже на насест. Немудрено, что он, и так изначально находившийся в не выгодном положении, отставал от всех остальных, уже давно разбежавшихся по разным переулкам. Лишь Чонгук всё ещё оставался в поле зрения; то и дело он поворачивал к Тэхёну голову и без перерыва повторял «блять, блять, блять». Тэхёна сбили с ног. Это был полицейский, который, выбравшись из машины, в два счета нагнал его. Парень не сопротивлялся, когда на него надевали наручники. Он шумно дышал, практически задыхался, по лицу его струился пот, а ноги безбожно подгибались от слабости. Сердце хлестко билось о рёбра, и шум его набатом отдавал в ушах, заглушая то, что говорил ему офицер. Голова Тэхёна была наклонена вниз, но на секунду разомкнув крепко зажмуренные глаза, она резко поднялась — перед взором парня предстали до ужаса знакомые чёрные берцы. Чонгук стоял перед ним. Его тоже поймали и сейчас, как ни в чем не бывало ухмылявшегося, грубо толкали вперёд в полицейскую машину. Опешившего Тэхёна тоже туда толкали, но он, казалось, не мог идти — ноги его не слушались — потому его чуть ли не тащили. Тысяча мыслей клубилась в его голове, но лишь одна среди них была особо яркой и громкой: Бешеный Пёс сдался ради него. Тэхён прекрасно знал, что Чонгук мог без проблем прибавить скорости и скрыться в ночи. Он знал, что это не доставило бы ему особого труда, ведь Чонгук практиковал это не в первый раз. Не нужно было никаких слов и долгих раздумий, чтобы сделать разумный вывод — Пёс принял решение сдаться в руки правосудия, потому что Тэхёна поймали.

***

Чонгук насвистывал, пока их обыскивали и вытаскивали всё, что нашли, раскладывая это на столе. Тэхён должен был привыкнуть не удивляться чужому поведению в экстремальных ситуациях, однако он не мог. Чонгук был олицетворением невозмутимости, пока из его ботинок вытаскивали маленькие ножи. — О, Чонгук, давно тебя здесь не видели, — сказал, входящий в отделение с дымящейся кружкой кофе в руках офицер. — Да, — Чонгук перестал насвистывать, послушно поднимая руки, когда его попросили об этом, начав хлопать по ним. — Успел даже соскучиться по вам. Офицер улыбнулся, отпив кофе. Он сел за тот самый стол, на котором были выложены вещи Тэхёна: телефон, деньги, пара мятных конфет и старая шпаргалка с формулами по алгебре. — Дружок твой тихий какой-то, — офицер посмотрел на Тэхёна, Тэхён же взгляд от него наоборот неловко отвёл. — Ещё осваивается, — дал ответ Чонгук, и бровью не поведя, когда полицейский, который обыскивал его, вытащил из нагрудного кармана ленту презервативов. Даже Тэхён смутился, но Чонгук лишь мило улыбнулся — ну просто само очарование, с виду и не скажешь, что отъявленный бандит. — Правила бойскаутов: всегда будь готов, — пожал Пёс плечами. Тэхён думал, что Чонгук знал слишком уж много правил, связанных с сексом — уже не раз он слышал, как тот говорил что-то эдакое. — А можно нам номерок на двоих? — спросил Чонгук, когда их повели по коридору, собираясь посадить за решетку. — Чаевые дашь? — ответил, усмехаясь, вопросом на вопрос офицер. — Спрашиваете. Могу сдать вам одного сутенёра. Он мне поднасрал недавно, будет круто, если вы его прижмёте. Таким образом Пёс выбил им местечко в пустой камере. Тэхён сидел, неловко сгорбившись, а Чонгук как ни в чем не бывало — явно привыкший — делал отжимания от скамьи. — Как мы выберемся отсюда? — спросил шепотом Тэхён. — Ну, посидим здесь денечек, а потом нам, скорее всего, назначат часы исправительных работ, — говорил Чонгук с придыханием, не переставая делать отжимания. — Иной раз хорошо быть несовершеннолетним. Некоторое время они молчали. Затем выдержка Тэхёна дала трещину. — Ты мог убежать, — сказал он тихо, играясь с вылезшей из шва кофты ниткой. — И пропустить твой первый раз за решёткой? — отфыркнулся Чонгук. — Не первый, — поправил Тэхён безрадостно — это была та часть его жизни, о которой он не любил думать. Чонгук тут же замер, так и не опустившись грудью до пола. — Че? — спросил он, поднимаясь и отряхивая ладони о джинсы. — Я же клептоман. Думаешь, ни разу не попадался? Чонгуково лицо окрасилось пониманием. — Помню-помню. До сих пор причесываться нечем. Кто-то же спиздил мою расческу в последний раз, как я этого кого-то трахал, — посмотрел он на Тэхёна с укором, приседая рядом на койку и будто бы в отместку растрёпывая его волосы пальцами во все стороны. — Ты что причесан, что нет — всё равно полный бедлам на голове, — парировал Тэхён. — Вот так значит, да? — спросил Пёс насмешливым тоном, притягивая лицо Тэхёна ближе к своему. Ресницы парня затрепетали, когда он опустил взгляд на губы Чонгука, что практически касались его рта. Он всё никак не мог привыкнуть к тому, что они могли вытворять такое. Резкие перемены в их отношениях вводили его в диссонанс. — Я могу припомнить, как ты сказал «а ты ничего такой», так что не прикидывайся — я знаю, что ты знаешь, что я красавчик. — Бля, давайте только без вашей пидорасни! — крикнул бородатый мужик из соседней камеры, смотревший на них с очевидным отвращением. Тэхён уже было открыл рот для гневного отклика, как Чонгук начал целовать его, грязно вылизывая рот и показывая в ответ недовольному мужику фак. — Тебе, педику, повезло, что между нами решётка! Так я бы тебе этот палец быстро в зад твой засунул! Тэхён всё же оторвался от Чонгука, посмотрев на говорившего со сведёнными к переносице бровями. Он облизнул губы от чужой слюны на них, прежде чем сказать: — Я думаю, вы латентный гей. Ваши желания звучат достаточно двояко. Вам ведь просто хочется полапать мужскую задницу, не так ли? Мужик в ответ на чужие речи закипел, как чайник — чуть ли пар изо всех отверстий не валил. Он весь покраснел и, видать разочаровавшись или не найдя, что ответить, просто отвернулся к стене. Глаза же у Чонгука из-за слов Тэхёна загорелись. Он посмотрел на парня с очевидным восхищением, растягивая губы в довольной улыбке. Его большой палец гладил чужую щёку круговыми движениями, и Тэхён от этого прикрывал блаженно глаза и чуть ли не мурлыкал. — Вишенка быстро учится, — шептал он, щекоча дыханием ухо Тэхёна, отчего тот жмурился.

***

Часы в камере задержания текли до ужаса медленно, и от нечего делать даже Чонгук был готов лезть на стену. В какой-то момент он не выдержал и подошёл к решётке, начав стучать по железу своим кольцом на пальце. Минуты ничего не происходило, но вот офицер, сидевший за столом немного левее их камеры, поднял голову от бумаг. — Чего тебе, Чонгук? — отозвался он устало. — Офицер, дайте картишек, — попросил Чонгук любезно, держась одной рукой за прут. — Цена вопроса? — Когда выйду из этого вольера, могу по секретику вам сказать, где барыжат. М? Полицейский казался бесстрастным. Тэхён думал, что Чонгука пошлют, но затем всё с таким же неизменно безэмоциональным лицом офицер открыл шкафчик в столе и одним четким броском, словно бы делал это уже ни раз, кинул Чонгуку маленькую коробочку. Пёс поймал её так ловко, будто бы был рождён для того, чтобы стать кетчером, но жизнь помотала его и уготовила ему не блестящую судьбу звезды спорта, а обыкновенного среднестатистического бандита. — Будем играть на отшлёпывание, — проголосил Чонгук радостно, вертя в руках коробочку. Тэхён нахмурился. — На что? — уточнил он, смотря, как пальцы Чонгука ловко и быстро размешивали колоду. — На шлепки, Вишенка, не тупи. Проиграешь, и твоей заднице придётся познакомиться с моей рукой, — Чонгук игриво изобразил пальцами игру на пианино. Тэхён решил промолчать, что его задница уже успела познакомиться с ладонью, в особенности с пальцами Чонгука, так близко и тесно, как это только возможно. — Обычно люди играют на щелбаны, — пробормотал он, принимая протянутые ему карты. — Блять, кто? Дошкольники? — Чонгук засмеялся. — Ох, Вишенка, были бы мы не здесь, ставки оказались бы намного интереснее. Тэхён невесело хмыкнул, уже подозревая, на что именно они бы играли в таком случае. Чонгук тоже усмехнулся, и игра началась. В ходе партии Тэхёну то и дело приходилось прижимать карты к груди, ведь Чонгук ненароком стремился посмотреть на них — он проигрывал. Тэхён радовался этому, как ребёнок, улыбаясь от уха до уха. Чонгук же раздосадовано морщился и неосознанно дул губы. Тэхён думал, что он был милым. Но если бы он сказал это, Чонгук, скорее всего, треснул бы его по плечу, отрицая это. Тэхён побил Чонгука своей последней картой, хлопая в ладоши. — Пёсика ждёт наказание, — пропел он, начиная разминать пальцы. Чонгук смотрел на него ох как безрадостно. — Это всё потому, что новичкам везёт, — пробормотал он, вставая и поворачиваясь к Тэхёну спиной. — Вишня, пять шлепков. — Кто сказал? — Тэхён засмеялся от удовольствия, начав примеряться и то отводить руку назад, то приближать её вперёд, прицеливаясь к чужой заднице. — Я так сказал, — ответил Чонгук, а после охнул и схватился рукой за стену, когда Тэхён резко и неожиданно шлёпнул его, задорно хохоча. — Бьёшь, как девчонка, — сказал Пёс однако, и Тэхёна это веселило и раззадоривало ещё больше. Второй шлепок был резче и сильнее. Вишне нравилось то, как его рука чувствовалась на чужой заднице и как Чонгук шумно дышал, стараясь не издавать ни звука. Когда пятый шлепок был совершен, Чонгук с очаровательно покрасневшими щеками сел на койку, вновь начав мешать колоду. Он старался казаться беззаботным, но Тэхён ясно видел, как растерянно мельтешили его глаза, избегая смотреть на него. Вишня не мог перестать хихикать, думая о том, что смог заставить Чонгука заволноваться. — Хороший пёсик, — проворковал он, погладив Чонгука по голове. Чонгук клацнул зубами, делая вид, что он агрессивный и злой пёс, и что руке Тэхёна не поздоровится. — В этот раз я сделаю тебя, — сказал он, бросая Тэхёну карты. — Как скажешь, — напевал Тэхён, пожимая плечами. Второй раз он сдался специально, просто чтобы Чонгук не дулся.