Тебе всё шуточки?

Майкл мчал по утреннему Нью-Йорку, забив на все правила дорожного движения. Сон сняло как рукой, как только он услышал голос заплаканной Сары. Через три минуты он уже ехал к ней. Хорошо, что в пять утра с пробками попроще, чем в час пик, но для надёжности Майкл поехал не на машине Сары, а на своём байке. Он даже не подумал, что ей может быть страшно ехать на мотоцикле. Она стояла у своего дома и испуганным взглядом смотрела то на Майкла, то на байк. От такого шока у неё даже перестали течь слёзы, но губы и руки всё ещё дрожали. — Ты сумасшедший? Где моя машина? Я не поеду на этом! — Сара мотает головой в испуге, делая пару шагов назад. — Я поеду за машиной потом, Сара, садись, это гораздо быстрее, чем на машине! Сара продолжает пятиться назад и испуганно мотать головой, всё больше округляя свои заплаканные глаза. Волосы растрепались, на ней мешком висит какая-то огромная кофта, а руки дрожат от страха всего происходящего. — Я не поеду на этой штуке, нет! — Сара! — крикнул Майкл так громко, что Сара вздрогнула, а потом уже тише добавил. — Отец. Он протянул ей руку, заглядывая в глаза, и она сразу же приняла ладонь и аккуратно села на мотоцикл. Майкл прав, отец в больнице, сейчас просто нет времени думать о своих страхах. Нужно просто прикрыть глаза и покрепче держаться за Майкла, тогда будет легче. Легче не становится, мысли об отце вытесняют из головы все, что только можно. Она держится за Майкла так крепко, будто пытаясь найти в нём успокоение, и на несколько минут это получается. Потому что невозможно думать ни о чём, когда ты на бешеной скорости летишь по городу. Когда ветер развевает твои волосы и когда ты задерживаешь дыхание, когда мотоцикл входит в поворот. И ты летишь, паришь над землёй, на маленький промежуток времени ощущая настоящую свободу. Ту самую свободу, о которой Сара может только мечтать.

***

Она ненавидит больницы. Белые стены, белые стулья и диваны, белые халаты. Жуткий запах лекарств, удушающая тишина, снующие туда-сюда молчаливые медсестры и эхом отдающиеся в голове звуки кардио приборов. Она бежала по лестнице с бешеной скоростью, Тёрнер едва ли за ней успевал. Но бросить не мог, обещал мистеру О'Нил быть всегда рядом, помогать справляться с неприятностями и трудностями, подбадривать и утешать. Медсестра на посту едва ли успела назвать номер реанимации, в которую доставляли отца Сары, как девушка уже неслась туда, чуть ли не сбивая с ног какого-то санитара. — Сара, стой! Это же реанимация, тебе туда точно нельзя! Майкл догнал её и успел схватить за запястье, пока она ураганом не ворвалась туда, где ей точно не место. А она просто стоит и смотрит на Майкла непонимающим взглядом, будто и нет его вовсе, будто она смотрит сквозь него. Слёзы застыли на глазах, а на лице ни единой эмоции, только отрешённость и полное непонимание происходящего. И Майкл понимает – у неё просто шок, она не отдаёт себе отчёт в том, что делает. Она, как робот, всё делает на автомате. Бежит по лестницам, коридорам, задаёт какие-то вопросы и снова бежит. Она делает это неосознанно, даже не задумываясь. — Послушай, Сара, — мягко начинает Майкл, медленно притягивая её за запястье к себе. — Это реанимация, туда нельзя. Сейчас выйдет врач и всё сообщит, а мы пока сядем вот на этот диван и будем ждать, хорошо? Он договорил, всё это время глядя Саре в глаза, чтобы убедиться, что она его слушает, а не пропускает все мимо ушей. Майкл положил руку Саре на плечи и медленно повёл её в сторону диванчика, чтобы молча и спокойно дождаться врача. А Сара идёт за ним, как тряпичная кукла. Позволяет усадить себя на диван, приобнять за плечи и совершенно бездумно она кладёт голову на его плечо. Она не понимает. Какой у неё шок был в жизни? Второе место на соревнованиях? Её снова вырывают из привычного ей образа жизни, где всё совершенно идеально расставлено по полочкам. Она не отошла ещё от смены партнёра и водителя, а тут сразу такое. Как гром среди ясного неба информация, что отец попал в аварию. Как так вышло? Он ведь только сменил водителя, мистер Скотт — мастер своего дела, что произошло? И почему это было ночью, куда они ехали? Куча вопросов и ни одного нормального ответа. Сара продолжает лежать у Майкла на плече, немигающим взглядом смотря в противную белую стену напротив. Сколько прошло времени, она не знает, но кажется, что целая вечность. На деле же всего минут пятнадцать, если не меньше. Всё это время Майкл боялся и пошевелиться, чтобы не нарушить её покой. Он понимает, что ей сложно, чувствует, что ей нужна помощь. И, кажется, кроме него, эту помощь оказать ей больше некому. На работе у неё работа, а дома у неё пустота. И её водитель это тот человек, который возит её с работы домой и обратно. Оттуда, где она живёт в рамках, туда, где эти рамки продолжаются. Но ведь водителю решать, свернуть ли в противоположную сторону, правда? Доктор вышел из реанимации и направился к сидящей на диване в холле парочке. Новости у него были исключительно хорошие, поэтому он не мог скрыть широкую улыбку. — Мисс О'Нил? — его грубый голос вырывает Сару из состояния какого-то транса, заставляя мигом подскочить на ноги и испуганным взглядом врезаться в доктора. — Что с отцом? Он жив? Как это случилось? Во сколько? У него что-то серьёзное? Меня пустят к нему? Слова нескончаемым потоком льются из её рта, а руки снова начинает трясти от страха. Если сейчас же этот доктор не прекратит молчать, Сара ударит ему в челюсть, без шуток. Нервы и без того на пределе, чего он ждёт? — Успокойтесь, мисс О'Нил, присядьте. Ваш отец оказался крепким орешком и отделался незначительными травмами для такой аварии. Кажется, водитель не справился с управлением и машину унесло на встречную полосу. Кстати, тот мужчина, что был за рулём, так просто не отделался. У него множественные переломы рук и ног, рёбер, рваные раны и сложная травма головы. Весь удар пришелся на ту часть машины, где был он. У вашего отца только сложный перелом левой ноги и сотрясение головного мозга. Мы провели операцию на ноге, ввели обезболивающие, сейчас он спит. Завтра после обеда мы переведём его в обычную палату и вы сможете его навестить. Сложно вот так сразу воспринять такой огромный поток информации, если ты до этого в принципе не понимал, что происходит. Врач похлопал Сару по плечу и удалился прочь, пока Сара старалась вспомнить, что говорил этот доктор и пыталась понять, что ей делать дальше. Она обернулась к стоящему у неё за спиной Тёрнеру и тихо прошептала: — Папа жив? — С ним всё в порядке, Сара. Завтра ты сможешь его навестить, он жив, будет жить, ему больше ничего не угрожает. Слышишь меня? Она легонько кивает головой, но Майкл видит, что ни черта она не понимает. Как была в состоянии шока, так и есть сейчас. — Сара, мать твою! — Майкл крикнул на Сару, тряхнув её за плечи. Грубо, но её взгляд тут же стал яснее, а брови свелись к переносице. — С отцом всё хорошо, тебе ясно? Майкл говорит немного грубо и даже по слогам, и до Сары доходит. До неё доходит смысл его слов! Пелена перед глазами рассеивается, а лицо озаряет широкая улыбка. Жив! Здоров! С ним всё хорошо, есть и будет! Она не сдерживая эмоций счастья прыгает Майклу на шею, визжа, как маленький поросёнок. Она в страшном сне не могла представить, что с отцом может что-то случиться. А сегодня, когда всё-таки случилось, перед глазами пронеслась вся жизнь, а сердце и вовсе остановилось, будто это она разбилась на машине. И слышать сейчас слова, что он жив, что всё в порядке — как бальзам на душу. Это до чёртиков её радует, поэтому она и пищит сейчас, обнимая Майкла за шею. А он стоит немного в ступоре, удивляясь такой резкой перемене её настроения. То она его терпеть не может, то улыбается ему, теперь вот на шею прыгает. Что дальше? Убьёт? Но вскоре он обнимает её за талию, понимая, что сейчас ей очень нужна эта поддержка. Слишком сильно нужна. А рядом никого, кроме Майкла, нет. Сара отстранилась от Майкла, заглядывая в его глаза с ноткой какой-то тревоги. Что снова не так? — Ты чего опять? — спрашивает Майкл, когда замечает, что в уголках глаз Сары скапливаются слёзы. — Он... Он сказал, что мистер Скотт совсем плох, да? — шепчет Сара сквозь слёзы, прикрывая рот ладонью и качая головой в разные стороны. — Сара, — Майкл переводит дыхание, — ему тяжелее, чем отцу, но он справится. — Нужно найти доктора и спросить, нужна ли какая-то помощь. Пожалуйста. — Хорошо. Майкл ушёл по коридору, а Сара осталась ждать его на диване со слезами на глазах. Всё дико раздражало, особенно раздражало это непонимание происходящего. Вот вчера ей звонил отец, спрашивая, как дела и здоровье, а вот сегодня он уже в реанимации с тяжёлым переломом. Ещё неделю назад мистер Скотт сидел за рулём машины Сары, демонстрируя свой опыт вождения, а сегодня он попал в аварию, не справившись с управлением. Тёрнер вернулся довольно быстро, заставая Сару, которая снова была сама не своя, со слезами на глазах. Она снова смотрела в стену, поставив локти на свои колени. Где грациозные и красивые позы? Где нога на ногу и стервозное выражение лица? Кто посадил на её место бездушную куклу? Верните вечно недовольную Сару, ему так нравится больше. — Врач просил немного подождать, он выйдет и скажет, чем мы можем помочь мистеру Скотту. Это "мы" вырвалось совершенно случайно, но Сара вздрогнула, как только услышала это слово, так небрежно брошенное им. Мы. Зачем он так сказал? По причине или без? И зачем он вообще с ней возится? Сидел бы где-нибудь в кафе поблизости больницы и лопал десерт. А потом бы Сара позвонила, и он бы молча отвёз её домой. Но нет. Он едет с ней в больницу, заходит с ней внутрь, общается с врачами и успокаивает её. Зачем? Что с тобой не так, Тёрнер? Зачем тебе это нужно? — Спасибо, Майкл. — Не стоит. Может, кофе? — Да, можно, — говорит Сара с лёгкой улыбкой. Кофейный автомат стоял у входа на этаж, напротив стойки старшей медсестры. Майкла всё раздражало, просто было какое-то внутреннее неспокойствие. Бесила скользкая плитка, раздражали слишком громко идущие часы вот на этой стене. Майкл любит спать, а просыпаться в пять утра из-за звонка и плачущей в трубку девушки не любит. Его состояние вполне можно понять, он тоже переживает за мистера О'Нил, ведь знает его далеко не первый день и даже не первый год. А ещё и Сару приходится постоянно приводить в чувства, потому что её эмоциональное состояние куда сложнее, чем у Майкла. И он просто сейчас, как оголённый нерв. Он держится ради Сары, но как только отходит от неё, все начинает раздражать в разы сильнее. Кофе. Просто ему нужен кофе, станет легче. Выпить кофе и успокоиться, выслушать врача и отвезти Сару домой. Это ведь не сложно, правда? Майкл вставил купюру в кофейный автомат и нажал на двойной эспрессо. Машина загудела, издала какие-то странные звуки, а потом из дверцы показался стаканчик кофе. Кофе? Просто стакан горячей воды. Даже без сахара. Бесит. Обычный эспрессо — вода. Американо — вода. Даже чертово капучино эта бездушная машина отказывалась делать. Он правда старался сохранять спокойствие, но после пятого выброшенного стаканчика с непонятной жидкостью эмоции взяли верх и он ударил по кофейному автомату, что есть силы и громко выругался. Сбоку автомата осталась немаленькая вмятина, а Тёрнер продолжал сыпать ругательства и направился обратно к Саре, проходя мимо перепуганной медсестры. До Сары оставалось метра три, когда из угла вышел охранник, злобно глядя на Майкла. Серьёзно? — Молодой человек, я прошу вас покинуть помещение, — говорит мужчина стальным голосом. Картина разворачивается у Сары на глазах, из которых снова норовят потечь слёзы. Ей сейчас нужен кофе, спокойствие и Майкл для поддержки, а точно не разбирательства. — Я не уйду отсюда, пока мы не выслушаем доктора, — чуть ли не выплёвывает в лицо охранника Майкл, явно показывая своё недовольство. — Я прошу вас по-хорошему! — А я прошу вас отойти с дороги и дать мне дождаться врача. Майкл проходит мимо охранника, грубо задевая того плечом. Секунда, и охранник выворачивает Майклу руку, опуская того на пол, и надевая на него наручники. — Не хочешь по-хорошему, парень? Будет по-плохому. Лора! — кричит он медсестре. — Вызывай копов, пусть забирают его за порчу имущества.