Юшневский и Ко.

      — Это просто издевательство какое-то, — Лёша заползает под плед, и, дрожа, прижимается к Паше. — Уже неделю холодина такая на улице, а батареи всё ледяные.       — Хочешь я завтра обогреватель куплю? — предлагает Паша. — Они числа до десятого всё равно тянуть будут с отоплением.       — Хочу, — немедленно соглашается на предложение Лёша и устало закрывает глаза, уткнувшись носом в Пашино плечо.       — Тяжёлый день? — Паша улыбается сочувственно.       — Тяжёлый год, — бормочет Алексей. — Вот доведу проект и уволюсь к чёрту.       — Тебе просто нужно выспаться, — Паша поправляет толстый верблюжий плед. — Засыпай, завтра воскресенье и никуда не нужно идти.       — Не могу, — Алексей открывает глаза, перекатывается на спину и утыкается несчастным взглядом в потолок. — Устал, как собака, спать хочу, а уснуть не могу. Только не предлагай мне таблетки!       Открывший было рот Паша, немедленно его закрывает и смеривает Алексея задумчивым взглядом.       — Раз не хочешь таблетки, могу предложить кое-что другое.       Длинные тонкие пальцы холодны на ощупь. Паша оставляет невесомый поцелуй на костяшках прежде чем прихватить губами безымянный палец и вобрать его в рот по основание, чуть задев зубами тонкое кольцо из белого золота.       — Паш, — голос у Лёши сдавленный и жалобный. — Прости, я… я устал…       — Я знаю, — Паша выпускает палец изо рта. — Тебе и не нужно ничего делать. Просто расслабься и постарайся хоть ненадолго отключить свою слишком умную для твоего же собственного блага голову.       Паша отворачивает край пледа и тянет вверх полу Лёшиной домашней толстовки. Лёша неловко сминает в ладони ткань, намереваясь, кажется, стянуть толстовку через голову, но Паша перехватывает и отводит руку, оставив успокаивающий поцелуй на запястье. Слишком холодно в комнате в этот сентябрьский вечер.       Тёмные волоски на молочно-белой коже груди мягкие на ощупь. Паша обводит указательным пальцем светло-коричневую ореолу, прежде чем с величайшей осторожностью прихватить её губами и тут же прикусить, ощутимо, на грани фола. Алексей делает короткий и резкий вдох. Паша удовлетворённо выдыхает и ласково, словно извиняясь, проводит языком по напряженной горошине соска.       — Держи плед, — Паша поднимает глаза.       Алексей, не отрываясь, смотрит на него из-под полуопущенных ресниц, дышит уже не так ровно, чуть приоткрыв рот.       Паша сползает под плед, кончиком носа чертит дорожку от нижней дуги рёбер. Лёша с похвальной резвостью приподнимает бёдра, позволяя одним движением стянуть с себя домашние штаны и бельё. В награду Паша оставляет ещё один чувствительный укус прямо под выемкой пупка, заставляя впалый живот поджаться сильнее.       Паша ведёт языком ещё ниже, упираясь подбородком в едва приподнявшийся член, и такой расклад Пашу совершенно не устраивает. Лёшино дыхание окончательно сбивается, когда Паша поводит головой из стороны в сторону, дразня проклюнувшейся к вечеру щетиной едва показавшуюся из крайней плоти головку.       Стоять на четвереньках под тяжёлым пледом неудобно, темно и жарко, но Лёшу всё ещё бьёт мелкая дрожь. Хотя, думается Паше, причина её уже, возможно, и не в температуре окружающей среды.       Он лбом находит точку опоры на Лёшином бедре и берёт в рот правое яичко, перекатывает его на языке, посасывая и чуть сжимая губы на мягкой перемычке. Громко и совершенно неприлично причмокнув выпускает его изо рта, переключаясь на левое, щекой ощущая, как наливается силой и желанием главный участник процесса.       Язык скользит по чуть порозовевшей коже, задерживаясь на продолговатых бугорках вздувшихся бордовым вен. Паша ничего не видит, но в этом нет необходимости. Рельеф, текстура и палитра ему досконально известны.       Большим и указательным пальцем он уверенно, по-хозяйски сжимает член у основания и слитным движением насаживается на него ртом. Усилием воли почти удается подавить спазм. Лёша вздрагивает, подается вверх вслед за скользящими по члену губами и резким движением сдёргивает с Паши плед.       Паша слишком увлечён процессом, чтобы отвлекаться на мелочи. Он слизывает ниточку слюны с подбородка и неторопливо и обстоятельно принимается вылизывать набухшую багровым головку, кончиком языка пересчитывая складочки крайней плоти вокруг неё, и выбивая из Лёши длинный протяжный стон.       Балансируя на коленях и не выпуская Лёшиного члена изо рта, Паша нетерпеливо сдёргивает с себя штаны. Собственный член, обретя долгожданную свободу, немедленно прижимается почти вплотную к животу, настойчиво требуя внимания, но Паша решает, что в данный момент у него есть дела поважнее.       — Паш, Пашенька, — почти хрипит Лёша, скребя ногтями по простыне.       Паша делает сосредоточенный вдох через нос и глубоко заглатывает член, чувствительными стенками гортани ощущая лёгкие подергивания плоти и неумолимое приближение развязки.       Тугие струи горячей воды хлещут их обоих по плечам. Паша намыливает ладони, бережно гладит Лёшины грудь и живот. Опускает руки ниже, умещает в ладони мягкий податливый член и тщательно промывает все самые укромные складки в паху. Лёша клюет носом и с большим трудом держит глаза открытыми. Паша помогает ему выбраться из душевой кабины и накидывает на него махровый халат.       — А как же ты? — Лёша старательно моргает и неуклюже кладёт ладони на Пашины бёдра. — Давай я…       — Не волнуйся, — Паша кладёт руки поверх Лёшиных, наклоняется вперёд и нежно целует его в губы. — Себя я тоже не обижу. А ты сейчас пойдёшь спать.       — Я могу… — смазанно бормочет Лёша, не сдаваясь.       — Завтра, — не терпящим возражений тоном прерывает его Паша и разворачивает лицом к двери. — Я дам тебе возможность отыграться. Иди в кровать, я сейчас приду.       Возможно Паше только чудится, но когда он через двадцать минут забирается под бок к крепко спящему Лёше, воздух в комнате кажется гораздо теплее.