Идеальная бабочка

Мы отдадим друг другу всё, кроме наших чувств (с)Тайные желания отвергнутых *** Когда на город опускается чернильная ночь, а сетка звёзд окутывает небо, в месте за неоновой вывеской начинается жизнь. Они не любят, когда их называют проститутками, стриптизёршами и шлюхами. Они ночные бабочки, раскрывающие свои крылья, под её доверительным покровом. Они опьяняют и завораживают. Они танцуют самые соблазнительные танцы. Они идеальные бабочки. *** Неоновые тени пляшут на молочной коже. В зале приглушённая, интимная темнота, и яркие лучи лазеров освещают показно-томные лица. На сверкающих пилонах, извиваются танцовщицы, заигрывающе потрясывая грудью в откровенных купальниках. Ряды островков-столов, и бархатные диваны полукругом в ВИП зонах. Сальные улыбки, и похоть в глазах, обращенных к сцене. Посетители её дешёвого ночного клуба чуть не роняют слюни от вида дешёвенькой шлюшки на шесте. Бархат диванов липовый, роскошь полутьмы — обман, неизвестно зачем в этом месте ВИП зоны вообще. Харуно огибает столы, виляя попкой в коротеньком платьице. Её фигуру провожают поблёскивающим взглядом, но без фанатизма. Кто-то, на ком из одежды больше, чем ярко-красные стринги, не пользуются большой популярностью. Её много раз предупреждали: количество заработка пропорционально количеству надетой одежды, но она упрямо носит непозволительно короткие платья. У неё всё еще есть достоинство. Самой уже смешно. Её поимело по меньшей мере сотня замызганных жирных сволочей за год работы в этом месте, а она всё ещё мелет о достоинстве. Но на самом деле его нет. Его не стало ровно в тот день, когда она впервые закрутилась на холодном шесте, согревая собственным телом, и, ощущая реденькие малостоящие купюры за пояском юбчонки. Местные девушки зовут себя бабочками. Каждая отрицает свою профессию, они нимфоманки, что кроют нужду в деньгах переменчивой натурой ночной бабочки. Они зовут руки —крыльями, а танцы — порханием. Их душа стремится к полёту, говорят они. Их не интересуют деньги. Но Харуно знает, каждая из них здесь ради бабок за кромкой вульгарных трусиков. Или же она просто не прочувствовала весь кайф. Сакрура неспешно проникает за плотную бардовую ткань, служащую кулисами. Она следующая должна крутиться на этом пилоне. Рядом Ино деловито поправляет волосы, стянутые в хвост, а на противоположной кулисе сверкают алыми, как рана губами новенькие: Тен-тен и Хината. Харуно не совсем понимает, что здесь забыла последняя. Наследница богатого дома Хьюга с поистине роскошной грудью. Вот богатеньким неймётся, ей богу. Наверняка очередная буржуйка в погоне за экстримом. У них была парочка таких. И плевать, что девушка добра, как чёртов божий одуванчик, и до смешного скромная. У каждого свои тараканы. — Как думаешь, наша Хина справится? Она какая-то нервная,- Яманака оценивающе смотрит на девушку за противоположной кулисой. Она главная её соперница в размере груди. Но не в грации. Яманака не бабочка, она чёртова кошка с шелковым хвостиком за плечами. — Не волнуйся, Ино. Наше выступление как всегда безупречно. Мы лучшие бабочки этого места,- она с издёвкой выделяет слово бабочки. Это всё чушь. Они обычные шлюхи, которые должны подмазаться ВИП гостям сегодня. Яманака закатывает глаза и карешком ногтя подцепляет драпировку, скрывающую их от зрителей. — Взгляни. Она приглашающим жестом машет Сакуре, зазывая посмотреть на клиентов, которых им предстоит ублажать сегодня. За большим столиком на длинном белом диване, полукругом обвивающим стол, чуть в возвышении сидят четыре человека. В ВИП ложу сегодня пришли настоящие красавцы. С краю, без фанатичного интереса, слегка ухмыляясь, сидит высокий крепкий мужчина. В его руке бокал с виски, волосы выкрашены в глубокий синий и вытатуированы жабры. Его кожа, кажется, отливает голубым, а взгляд мелких глаз цепкий и режущий. Если он и недоволен, то виду не подает. Но Сакура видит, ему скучно, ведь на сцене всё слишком однообразно. Этот человек любит яркое и необычное, в противовес ему самому. Следом за ним, широко расставив ноги, и закинув руки на спинку дивана, сидит ещё один мужчина. У него рубашка расстёгнута на половину пуговиц, а накачанный торс вытатуирован. Он альбинос с малиновыми глазами и безумным оскалом, мужчина вальяжно потягивает бренди и смотрит на сцену с бесконечной похотью в глазах. У него в мыслях они раздеты и скованы, все четверо извивающихся шлюх, они стонут и выгибают спинки. Из-за широко раздвинутых ног выглядывает стояк. Далее в центре длинноволосый блондин, с искрящимся льдом голубых глаз. Он насмешливо ухмыляется, смотря на танцовщиц с каким-то превосходством. Он выглядит почти самым молодым, и его глаза подведены жирной подводкой вокруг. Он красив, как красивы айдолы на обложках глянцевых журналов, но в нём нет ни капли сахарности. За милым личиком отчётливо виден холодный расчет, а в глазах чистое безумие. Он взрывной коктейль молотова. А совсем на краю дивана, закинув ногу на ногу сидит парень. Назвать его мужчиной язык не поворачивается, настолько он моложавый. Непослушные вихры платинового цвета, блики в них — словно росчерк молнии. Графитовые глаза с поволокой, затаёнными искрами смеха. Его взгляд надменен и нечитаем, но в нём скрыты годы прожитой им жизни. Молодость лица мираж. В его глазах жизнь старше, чем того человека с жабрами на лице. Его пальцы тонкие и изящные играют с ножкой бокала, и она готова поклясться, что в этот самый миг, он её заметил и смотрит ей в самые глаза. Харуно пронзает током с макушки до самых пят, и она судорожно отводит взгляд от зачарованной ложи. Она боится снова наткнуться на этот взгляд, но почему-то страшно тянет к этому психу. Психом она окрестила его сразу. Яманака плотоядно облизывается и выдает: — Тот, с блондинистой шевелюрой мой. — Да на здоровье. Ей все равно на того на ком скакать будет подруга. Она не заметила особой привлекательности и шарма в том парне, на которого Яманака положила глаз. Хоть они все и красивы, но человек с искрящимися глазами сразу прицепил к себе взгляд и мысли. Харуно мотает головой, избавляясь от наваждения. Ей не нужны такие привязанности. Предыдущие танцовщицы, лукаво улыбаясь, слезают с шестов и направляются за кулисы. Они подмигивают девочкам и спешат удалиться к понравившимся клиентам. — Суки. Яманака строит недовольную гримаску, прищуриваясь, и тянет её за собой на сцену. Да, суки. И они такие же. Здесь всех можно таковыми назвать. Сакура почти говорит об этом блондинке, возвращая сказанные слова, но спохватывается и закрывает рот. Лучше иметь хорошие отношения с любимой шлюшкой владельца этого заведения. Сай падок на эту девчонку и позволяет ей и её подружкам больше, чем дозволенно остальным. У них лучшие клиенты и наряды, им не часто приходится обслуживать простых сальных мужиков с пивным животом. Харуно дружит с ней искренне не из-за этого. Вокруг Яманаки много таких охотниц за статусом, но сама Ино чует таких издалека. Просто они настолько похожи, насколько разные. Яманака жаль Харуно с её историей, но то жалость не унизительная, а понимающая. Она сама начинала так же. Сакура всегда любила танцевать. Она с детства умело ловила ритм музыки, заменяя незнание техники, природным чувством и страстью, которые вкладывала в каждое движение. Мама смеялась, с тоской глядя на дочку, что так рьяно воплощала её мечты в жизнь, а папа держал камеру в руках, снимая её. В восемь она пошла в танцевальную студию. Первый суровый, но справедливый и горячо любимый хореограф научил её многому. По-новому чувствовать ритм и плеск музыки в голове. Научил правильно выказывать эмоции в движениях и золотому правилу, которого она придерживается до сих пор: "Танец нужно желать." Действительно желать, хотеть двигать телом под музыку, вне зависимости от настроения. Научил ловить настрой и передавать любые, пусть и негативные, эмоции сквозь танец. Сказка закончилась в тринадцать, вместе с смертью матери и бегством отца. Мать заболела раком, когда малышке было девять, провели операцию, потратили кучу денег и продали квартиру, отец работал на четырёх фронтах, но оно того стоило, ведь молодую Мебуки объявили официально без признаков рака. Через три года недомогание, рентген и внушительные метастазы в лёгких, выросшие из раковых клеток, незамеченных хирургом. Год адских мучений, безуспешной борьбы, и у отца поседели волосы. Хоронили её в тесном гробке и белом струящемся платье, засыпанной белесыми цветами лилий. Сакура в тот день так и не подняла взгляд на мамино лицо. Теперь вместо воспоминаний у неё перед глазами маячат шёлковые бутоны расцветшей лилии. Отец ушел, не прощаясь. Оставил ей комнатку в общежитии в которой прописал заместо себя, оплаченное обучение и кредитку с деньгами. Харуно жила на эти деньги 3 месяца, а потом, когда из еды осталось грызть штукатурку, устроилась продавщицей в ларьке у сердобольной бабушки-владелицы. Денег оттуда хватало на аренду комнатки, хлеб, молоко и мешок картошки. Дедушка высылал пенсию на одежду. В четырнадцать она впервые закурила, а в восемнадцать получила предложение о работе в ночном клубе от постоянного клиента. Работу кем уточнять было ненужно. Так Харуно и очутилась здесь, в этом дне, крутясь на шесте и собирая хорошие деньги. Она оплатила долги за учёбу и начала думать об университете. Сакура откладывает деньги на самолет в другой город и институт, на жизнь без забот и похотливых взглядов. Для осуществления своей мечты ей не хватает всего миллион долларов. Через два года она уедет. Навсегда. Пальцы проходятся по холодному металлу, по коже пляшут лазерные отсветы, и к ней приковывается сотня глаз, почти физически ощущающихся на теле. Сакура закрывает глаза, музыка льётся из стен прямо в её голову, и весь мир замирает и стекленеет, превращаясь в ничто. Её движения отточены и соблазнительны, она чистая грация. Взгляды жгут кожу, пробираясь к самым костям, но сейчас это неважно. Ничего не важно, ведь она танцует. Кружит вокруг шеста, выгибает спинку и трется грудью. Немного импровизации, и усмехающаяся Ино на соседнем шесте. Харуно любит забыться и отходить от программы, словно у неё вечно одиночное шоу. Сакура выглядит так, будто танцует только для себя, участвуя в моноспектакле, сценарий которого придумывает и понимает лишь она одна. Мир вокруг залит белым ослепляющим светом, а забытые глаза на коже вдруг резко дают о себе знать. Она приоткрывает глаза, ища в белом свете существо, которое нарушает забытие её танца. Кожа горит там, где проходится его взгляд. Напротив неё, в возвышении ВИП ложи не сводит изучающий взгляд с неё тот самый Псих. В его взгляде нет похоти. Только желание и чистый интерес. Он провожает каждое ее движение глазами, подымая табун мурашек по ее спине. Розовые волосы развеваются полукругом, образовывая ореол, в свете красных лучей она выглядит, как настоящая жрица огненного храма. Мужчина ловит ее взгляд своими металлическими глазами, и она утопает в его дебрях. На его губах тонкая ухмылка, и Харуно понимает, что танцует теперь не для себя. Теперь она танцует для него. Последний разворот вокруг шеста, выброшенная вперёд ладонь, и музыка замирает. Она тяжело дышит, а капельки пота стекают с разгоряченного лба. Псих след за дорожкой исчезающей в щедром декольте и прежде чем разорвать зрительный контакт, манит пальцем к себе. Харуно сглатывает, смаргивает наваждение, но понимает, что придёт к нему сегодня. Она запоздало кланяется, натягивает на губы дежурную улыбку и, кинув последний взгляд на мужчину, удаляется за кулису. *** — Ух...ты видела их взгляды, девочка. Сегодня точно наш день. Яманака крутится перед зеркалом, разглядывая накрашенные губы. Хината колдует над прической Тен-тен, а Сакура всё стоит над разбросанной на полу одеждой, если эти лоскутки ткани вообще можно назвать одеждой, думая, что же надеть. Почему-то перед этим человеком хотелось выглядеть самой красивой. — Ино не преувеличивай. Это очередные поцы с понтами, - Тен-тен усмехается, отбрасывая волосы за плечо. Яманака закатывает глаза. — Мафия с такими лицами, ага. Они выглядят, как те самые лучшие мужики-абьюзеры из сёдзе манги, у которых травма детства, смазливая рожа и кирпичная кладка вместо живота. Сакура усмехается, а Тен вместе со смущённой Хиной посмеиваются над увлечением подруги. — Да, они ещё милиардеры-бизнесмены-с-огромным-достоинством, если ты понимаешь о чём я, - Харуно играет бровями, двусмысленно посматривая исподлобья. — Они ищут особенную девушку... —Ту самую, у которой ангелочки в голубых глазах и сердце чистое и доброе... — Она самая обычная девушка... — Но не для главного героя... — Он не умеет любить... — Но трахается просто охренительно. — Эй, ты портишь концепт и психику того самого невинного ангелочка,- Яманака шутливо шлёпает её по плечу в притворном возмущении. — Вы обе автоматически вне игры,- Тен тен улыбается, играя бровями,- вы те ещё суки. — Кто бы говорил! Яманака скрещивает руки на груди, и девчонки заливаются хохотом. Иногда так приятно быть... просто девочками. С проблемами об отсутствии суженного и горой сёдзе за спиной. Обсуждать не сколько заплатит очередной клиент, а когда глав герой влюбится в пустоголовую героиню, проклинать её за глупость на чём свет стоит и ждать новые главы любимой манги, вместо конца этой изощренной пытки, когда нужно притворяться, что тебе нравиться трахаться с кем попало. — Вы видели того альбиноса? Очень горяч,- Тен мечтательно облизывается, предвкушая скорую ночь. — Это очередной арбузер,- блондинка закатывает глаза,- спорим он любит изощрённые позы и грубый секс. Из тех, кто "не занимается любовью, а трахает". Впрочем..,- Ино стреляет взглядом на девушку и хмыкает,- ты таких любишь. — Люблю. Такахаши закидывает ногу на ногу, скрещивая руки на груди и выпячивая подбородок. Она всем своим видом кричит, что готова постоять за себя и свои предпочтения. Какая разница этой девке, как она любит трахаться. Кто она такая, вообще, чтобы указывать Такахаши. Ино ухмыляется, вскидывая руки вверх, мол, сдаюсь. — Тише, волчица, спрячь клыки. Я ничего плохого не имела в виду. Какая нахер разница, как мы трахаемся и с кем? Мы всё равно в одной лодке. Тен-тен вздыхает и откидывается на диване. У них с Яманака вечные интрижки. Эта девчонка слишком... слишком. Такахаши бесится и заводится рядом с ней с пол оборота. Она всё также не понимает, как эти двое с Харуно, вообще могли подружиться. Тен ели оплачивает кредит за учёбу и приходит на работу в толстовке с капюшоном на лоб, крадучись и оглядываясь, каждые пять секунд. Репутация не дороже денег, но если в универе прознают о её "подработке в клубе", все поедет по кочкам. — Тен-тен, ты причёску попортишь. Вставай. Хината мягко трогает её плечо молочной ладошкой, вторую подсовывает под спину, поднимая её. У неё в глазах мягкий свет, а вокруг неё ореол из волос, словно ночная тьма, а заместо звезд блики от ламочек. Ей не хватает лишь крыльев, и Тен не хочет думать о том, что эта богачка забыла здесь. Это последнее место в котором думаешь увидеть такую девушку. Ей бы вышивать крестиком и листать зажелтевшие от времени книги, вздыхая о тайном возлюбленном. Эта девушка не должна обнажать своё тело, словно саму свою душу, и крутить округлостями на холодном шесте. Этой девушке нельзя быть здесь. — Прости, Хината, совсем забыла. У меня шея уже затекает. Хьюга улыбается, склоняя голову на бок. На бледных щеках трепыхает румянец, а за пухлыми губами виднеется ряд молочных зубов. Сама нежность. — Ничего, Тен, я понимаю. Сама уже устала. Девушка мило вздыхает, положив руку на ладонь Такахаши. — Ничего страшного, если помнешь, я поправлю. Только последи уж, а то можем опоздать. Хьюга Хината — старшая дочь знатного дома Хьюга, пешек Сенджу во втором мире нелегалов, но всё же, она более чем достаточно богата, чтобы вместо кружения на пилоне, жить за границей в роскошном особняке. Для всех загадка, что эта девушка забыла здесь. Никому не известно, что творится за воротами во вход в квартал Хьюга, в саму преисподнюю, как любят шутить горожане. О бледноглазых ходят разные слухи, о побочных и главных ветвях, о принижении и служении, о неравенстве и жестокости, о самом главе дома — Хиаши, об умершем брате его, и кузене юной наследницы Хьюга. Много слухов, легенд и пересудов ходит об этом квартале и его обитателях. Но никто не знает правда это или же ложь. А Хината молчит, лишь загадочно улыбаясь на каждую сплетню. — Хватит секретничать в уголке! Если говорите, говорите с нами и при нас. Яманака недовольно лупит глазки и ворчит. — Мы ни о чем таком не говорим, Ино, прекрати,- Хината мягко улыбается ей. — Ладно уж. Она подходит к их диванчику, хватая девушек за руки, и тянет на себя. — Вставайте ленивые задницы. Девушки выстраиваются в колонну, возглавляемые Яманака. Сейчас их выход. Их ночь. — Пора девочки. *** У Харуно чуть дрожат ноги, когда она поднимается по ступеням, ведущих в ВИП-ложу. Она замыкающая в этой процессии, спешно поправляет волосы, буквально чувствуя на себе графитовый взгляд. Приглушённый свет, полутона, скрывающие румянец. Как только каблук касается напалированного паркета, она ставит на паузу собственные чувства. Они — прекрасные актрисы. — Заждались, мальчики? Ино кокетливо улыбается, устремляясь к блондину. Она чуть покачивает бёдрами, усаживается на его колени, обвивая чужую шею рукой. Синеглазая ведёт ярко-фиолетовым ногтем по мужской груди, глядит из-под ресниц, не вздрагивая, когда тонкие, мальчишеские руки обвивают её талию, прижимая к себе. Альбинос грубо притягивает к себе Тен-тен, хватая ту за руку. Последняя явно не против такого обращения с собой, не раз признавалась — любит по жёстче и по-хамоватее. Сакура улавливает краем уха обилие пошлых фраз, сказанных громким шёпотом, и отборный мат, вставленный комплименты. Ну ничего, любовь и не такое лечит. Малышка Хината устраивается рядом с синеволосым, тот обвил татуированной рукой её талию, призывая полулечь на его груди. Девушка расслабленна, улыбается украдкой, до невозможности мило. Она очаровывает его незаметно и привычно для Харуно. С такой девушкой никто не бывает грубым. Она же сама манящей походкой идёт к крайнему участку дивана, на котором, облокотившись о столик сидит он. Она устанавливает зрительный контакт, чувствуя электрическое напряжение на коже. Гость ухмыляется, откидывается на спину и приглашающе водит рукой по свободному месту рядом а собой. Сакура садится, закидывает ногу на ногу, кокетливо одергивая декольте вниз. Она наслаждается желающим взглядом, которым он проводил её движение — Может, хотите познакомиться пред началом сеанса?- Сакура склоняет голову, приподнимая уголки губ. Невинно. Гость усмехается. — Разве тут принято называть свои настоящие имена? Сакура пожимает плечами. — Не хочу, чтобы в порыве страсти вы назвали меня именем вашей безнадёжной любви. Это бьёт по самолюбию. — Для кого-то это фетиш,- пожимает плечами гость. — Ходить по проституткам, представляя заместо них жён или неудавшуюся школьную любовь? Надеюсь это не ваше. Он добродушно улыбается, очевидно довольный её чувством юмора. — Нет, это не для меня. Какаши. Он протягивает ей ладонь для рукопожатия. — Сакура. Они скрепляют знакомство улыбками, и чокаются шотами с текилой. Лазерные отсветы бликуют на платиновых волосах, он красив, привлекателен, явно остроумен и богат. От его костюма веет лоском и хорошим парфюмом, что-то среднее между цитрусом и сандалом. Его улыбка совсем как у мальчишки, глаза смеющиеся и цепкие, он моложав, ему где-то за тридцать. Не женат, судя по отсутствию кольца, и у него определённо есть свой секрет. — Итак, Сакура,- произносит он после того как к ним за столик принесли новую порцию шотов,- как ты здесь оказалась? Харуно напускает циничный вид, перекидывая волосы через плечо. — От безысходности? Мужчина приподнимает бровь, всё так же ухмыляясь. — Тебе едва ли двадцать два, ты молода, красива, и далеко не глупа. Это место не для таких как ты. — Может, как раз таки для таких. Спасибо за комплименты, конечно, но не вам решать, где я заслуживаю быть. Жизнь завела меня сюда, и я научилась брать от неё всё, что могу. Какаши примирительно поднимает ладони, мол, сдаюсь. — Я всего лишь подметил, что ты достойна большего. Сакура хмыкает, начиная злиться. — Многие так говорят. Но пустой трёп ничего не изменит, я там, где должна быть. — Ладно, пока ты не начала заводиться раньше времени, выпьем ещё по шоту. Он протягивает ей текилу и сыпет соль ей на запястье. Лайм она получает из его губ. Тепло разливается по ней, и недавняя перепалка перестаётся накаливать и без того шаткие нервы. — Знакомство у нас не задалось, но мы всё ещё можем это исправить,- он поднимает шот, улыбаясь уголками губ,- Твой натуральный цвет волос? — Блондинка. Пепельная. На свету волосы, казалось, просвечивали, настолько светлыми они были. Даже обесцвечивать не пришлось. Его заинтересованный взгляд блуждает по её лицу. — А почему покрасилась? — Это больше чем один вопрос, но я отвечу. Просто захотелось. Мне нравился цвет, краска была по акции, никого не было дома. Всё распологало к безумству,- Сакура усмехается тёплым воспоминаниям,- Теперь мой черёд. Ваш костюм, откуда он? Он смешливо хмыкает. — Из ателье, сшит на заказ по моим меркам. Нравится? — Он выглядит дорого, но не вычурно. Люди с таким вкусом, как у вас не заглядывают сюда. — Ну, значит, я буду первым,- мужчина снова протягивает ей шот,- Выпьем? Они опрокидывают ещё по шоту, звонко чокаясь. Затуманенным взглядом Сакура подмечает, что Яманака уже ушла вместе со свом клиентом, Тен вовсю наглаживает выпуклость чужих джинс, а Хината занята исследованием чужого рта собственным языком. — Похоже, мы отстаём,- говорит Сакура, кивая головой на парочек. Какаши пожимает плечами, заглядывая ей в глаза. — Хочешь это исправить? Сакура решает быть честной. — Мне нравится наш разговор, но мне платят не за него. Мой босс сидит в паре столиков отсюда,- она кивает на Сая, "незаметно" следящего за ВИП-ложей,- и явно не будет доволен, если я сейчас же не предприму ничего, склоняющего вас к потрошению своего кошелька. — Что ж,- он склоняется к ней, полушепотом обдавая её губы,- не будем расстраивать босса. Сакура чувствует его дыхание прямо напротив своих губ, машинально приоткрывая рот, тянется ближе. Его руки на её спине большие и тёплые, она зарывается пальцами ему в волосы и слышит негромкое урчание из его горла. Их поцелуй влажный, но не слишком, горьковатый от текилы и приятный. Он отстраняется, интригующе глядя тёмными глазами, и протягивает ей ладонь. У неё на губах сохнет его слюна. — Думаю, нам нужна комната. Сакура кивает, зачарованная голосом и интонацией, вкладывает свою руку в его и следует за ним по коридору к заветной комнате. — Всё будет по-другому. Он шепчет ей на ухо, прикусывая местечко у основания шеи. Он жаркий, большой, соблазнительный и открытый. Он обещает ей большее, подхватывая на руки и укладывая её на постель. Проводит руками по изгибам её тела, заставляет дышать загнанно и горячо, срывает с её губ поцелуи и своё имя. Оно ей нравится. Его губы находят невероятно чувствительное место под ключицами, она извивается на простыни, чувствуя его пальцы внутри себя, теплое дыхание на ухо, пряный запах, ритмичные движения внутри, ровно по тому заветному место. Ей кажется она дышит сладкой патокой, потому что в груди невыносимо жарко, между ног все тягуче, Какаши медленный и желанный, почему-то точно знает где нужно надавить, где поцеловать и что сказать. У неё под веками цветные точки, а наслаждение пульсирует в месте, где его пальцы касаются её. — Знаю,- отвечает она перед тем, как забыть все слова разом. *** Сегодняшним утром Сакура просыпается довольная и даже радостная. Льющийся из окна солнечный свет кажется золотистым, белые простыни перестают быть отвратительными, они всё ещё тёплые после вчерашней ночи. Её хорошее настроение не портит даже отсутствие вчерашнего кавалера на соседней подушке. Это, пожалуй, был один из лучших её партнёров, делящий первое место в её личном хит параде. Делил он его с человеком, которого она любила, кажется, настолько давно, что это ощущается нереальным. Сакура потягивается, оборачиваясь в простыню, и подбирает с пола нижнее белье, мурлыча под нос попсовую песенку. Она расслабленна, чувствует лёгкость и летящие приятные мысли в голове. Заходит в ванную, принимая обыкновенно горячий душ, намыливает розовые волосы ванильным шампунем. От горячей воды в ванной клубится пар, дышать им жарко и приятно. В запотевшем зеркале отражается разомлевшее, расслабленное лицо молодой девушки, с покрытой засосами шеей. Без кругов под глазами, замученным взглядом и жестокостью в уголках губ. Сегодня она решает не краситься и одеться в максимально нерабочую одежду: длинная майка и шорты. Вдевая сережки в уши, уже вышедшая из ванной, Сакура замечает на тумбочке записку, написанную от руки, и визитную карточку. На жёлтом квадратика стикера косым подчеркнем выведено: "Ночь была хороша, вишенка, но у меня есть встречное предложение. Я видел, какой ты была, когда танцевала. Слишком увлечённая, страстная, настоящая и ни грамма не пошлая. Можешь злиться на мои слова, но такая как ты заслуживает быть в месте лучшем чем это. Я — судья одного танцевального конкурса, с неплохим призовым фондом. Думаю, этих денег тебе хватит, чтобы уехать и начать новую жизнь. И не жди от меня поблажек) Увидимся на кастинге, идеальная бабочка." Сакура с интересом вертит в руках картонную карточку, цепляясь взглядом за внушительную цифру приза за первое место. Миллион долларов. Харуно задумчиво улыбается, прикидывая, сколько стоит автобус в соседний штат. Похоже из этой дыры она выберется раньше, чем она думала.