лис и пёс

Сегодня над Питером неожиданно много солнца, а у Димы абсолютно нет штор, поэтому утро наступает внезапно и неумолимо. Будильник он мог бы выключить, в отличие от раскалённого огненного шара в миллионах световых лет от него. На завтрак будут сухие хлопья. Или мокрые, если добавить в них пиво. Будто в последних сутках было слишком мало экспериментов. Виски́ сдавливает похмельем, так что не исключено, что всё это пьяный бред. Дим поворачивает голову и губы тянет в довольной, сытой улыбке. Они с Владом всё-таки сходили выпить. Если это бред, то он слишком далеко зашёл. — Влад, просыпайся, — он мягко сжимает его плечо, еле-еле смыкая пальцы. — Время готовить завтрак в моих вещах, — пытается сказать серьёзно, но прокалывается уже где-то на слове «завтрак». Влад ворчит и накрывает подушкой голову. — Из чего? — бурчит едва внятно, — сухарей и пыли? Я, блять, повар, а не фея. — В холодильнике молоко и яйца. Вбросив непрозрачный намёк, Дима поднимается с кровати. В первый раз за продолжительное время у него совсем ничего не болит после секса. Только если эта ссадина на плече. Он прикасается к укусу, пальцами ощущая слепок челюсти Влада. Ему это нравится. На измятые простыни падают такие же мятые вещи. Штаны Владу будут не по размеру, но Дим оставляет на всякий случай и их. Чтобы не казалось, что он хочет видеть на своей кухне парня в одной только длинной борцовке. На самом деле, он хочет. Просто не скажет. — Хватит ебать ему мозги, Дима! — со всей искренностью советовал Руслан, и на коленях у него наверняка сидела какая-нибудь хрупкая красотка, потому что Дима слышал звонкий девчачий смех. Было это два дня назад. — Я не хочу, чтобы потом как с тобой получилось. — Не начинай. Опять «не начинай». Опять Диме больше всех надо. Руслан просто взял, сделал жест рукой и сказал, что всё это пора заканчивать. Он, наверное, очень соскучился по девушкам. С ними у него всё взаимно. В сковородке что-то тихо шипит, солнце мягко целует кожу, утро ленивое и размеренное. Когда Дим возвращается из душа, Влад стоит, уперевшись в столешницу задом, босые ступни — одна на другой. Шмотки Димы висят на нем, как парашют на палке. Острые плечи, торчащие ключицы — один сплошной внутренний стержень, никакого мяса. Дима подходит к нему вплотную, тянет на себя узкие бёдра, забирается пальцами под домашнюю майку так, будто лезет под юбку к девушке и ловко стягивает нижнее бельё. Полы вещицы сбиваются ниже рёбер. На худом теле Влада она выглядит так восхитительно элегантно и развязно, словно действительно чьё-то летнее платье. — А еда?! — картинно возмущается Отто. — Потом, — ровным тоном на самое ухо. Понятно, кто здесь главное блюдо. Снова в спальню, на новый раунд. В длинной майке, лямки которой едва не спадают с острых плеч, Отто выглядит шлюховато. Хотя, казалось бы, после этой ночи? Дима решил ничему не удивляться, но Влад берёт в рот так, что любая сука могла бы поучиться, и Дим запрокидывает голову к потолку, придерживая его за затылок, направляя, сгорая от желания оказаться в этой мелко сокращающейся глотке. Пропускать в горло твёрдый, сочащийся смазкой член — далеко не природный талант. Дим качает головой в стороны, чтобы не думать о том, кто был с Владом раньше, и он не думает. Давит сильнее на затылок, вцепляется пальцами в короткий ёжик и заставляет проглотить чуть ли не всю длину. Руслан никогда так не делал, потому что — «Братан, нет», или когда было настроение объяснять — «Ты им ссышь и глину месишь, Дим, без обид, никогда». Дыхание становится частым и поверхностным, лёгкие гоняют горячий воздух. Каждый вдох плавит и обжигает. Он напрягает пресс и чувствуя, как в бедро впиваются короткие ногти, перехватывает руку Влада, и берёт его узкую ладонь в свою, оглаживает большим пальцем его костяшки. — Хватит, — останавливает Дим, и во взгляде у Влада почти что детская обида. — Ещё раз так остановишь — будешь сам у себя сосать, — Влад стервозно улыбается, подмигивает и не вытирая губ, целует. Жарко, открыто. А потом откидывается на спину, не переставая разговаривать. Дима присаживается перед ним на корточки и с интересом любознательного пса рассматривает его коленки. На бледной коже остались ярко-красные пятна. Дим сухо касается натёртой кожи губами, успокаивая возможную боль. Влад поднимается и лезет обниматься. Всё так взаимно. Дима почти что счастлив. А когда Дима счастлив полностью, об этом узнаёт Антон. Не обо всём. Только о том, что они теперь вместе с Владом. Это — почти как узаконить брак. Может, тогда ничего не было, а сейчас стопроцентно есть. — Ну что, сучки? Это мои панкейки! — Влад торжественно внёс свой шедевр в комнату. — Он у тебя борзый, пиздец, — подытожил Руслан, улыбаясь. Эта улыбка больше им не владела. С Димы, кажется, спали все чары. — С Антоном что? Влад присвистнул, оставил тарелку и вернулся на кухню. — Я поговорю. Руслан выводит его с очередной сомнительной вписки. — Пошли, Антох, поболтаем, — хлопает тяжёлой ладонью по плечу, — давай, родной, пойдём. Он нехотя поднимается, нетвёрдой походкой выруливая на свежий воздух. — Дерьмо какое-то играет? Это Крид что ли? Руся подцепляет в кармане парки пачку «Бонда» без кнопки. — Не, Макс Барских, вроде. — протягивает её Антону, угощая. — Не слышал такого, — он берёт предпоследнюю, сжимает в зубах её фильтр, — не про жизнь, ни о чём. — Тёлкам нравится. — Тёлкам нравится тот, кто жёстче ебёт. Ну, хули я объясняю, — из-под колёсика зажигалки выбивается неуверенный огонёк. — По делу давай. — Про Дима хотел сказать… — Бля, дети натурально. Я ему уже сказал всё про него и про его петуха. Не лечи меня. Закурили. — Он же не специально, Антон, и не к тебе полез, — Руслан заговорил на второй затяжке. — Что плохого, в общем? — Сам-то понял что сказал? Антоха цедит слюну между передними зубами, целясь в лежащий неподалёку фантик. Но его сносит ветром. — Сказал, что это их выбор, чё им делать и с кем ебаться. Он поворачивает голову в сторону Руслана и брезгливо кривит ртом. — Ты так не говори больше. У меня рефлексы сработать могут. — И что? — Руся резко приосанивается, расправляет плечи. — По ебалу мне настучишь? Думаешь, я боюсь что ли? — Ты меня сегодня разочаровываешь, думаю, — Антон выдыхает дым через нос. Настолько у него сжаты челюсти. Руся тушит бычок, когда он почти обжигает пальцы. — Это бесполезно, походу. — За вечер первая живая мысль. Я уж думал — не случится. — Да почему ты понять не хочешь? Взгляд Антона практически лезвие. Рыпнешься — перережет глотку. — Потому что у вас аргументы ёбнутые. Я щас пить уйду. Есть ещё, что сказать? В последний год Антоха балансирует в двух стаканах от алкоголизма, но сказать Руслан собрался не это. — Вы друзья, вроде. — он подбирает слово, — братья. Диму действительно радует, когда Руслан пишет: «Всё ровно», а через пару часов оттаивает непреклонный Антоха. Дисплей светится сообщением, Дима думает, что там нечто глубокомысленное, но это просто какой-то тупейший мем. Он показывает его Владу, и они смеются вместе. Жить в одном городе оказалось очень удобно. Когда встаёт попить после очередного марафона, Дима смотрит на время, щурится от яркости, Руслан пишет: «Я, наверное, очень поздно влюбился?»