the curse of the blue rose

Тэён вспоминает, как от боли разрывалась грудная клетка, когда он смотрел фильм «Спеши любить». Слёзы текли по щекам не только у него, но и у Доёна. Как между людьми может быть такая любовь? Бескорыстная, сострадательная. Они учатся этому у боли, вместо того, чтобы винить её? Повернув голову направо, он заметил, что друг тоже плакал, спрятав мокрое лицо. В тот момент оба были одинокими мальчиками, затерянными в жестоком мире. Донён не понимал, что такое романтическая любовь, в то время как старший не знал никакой формы любви. Поэтому, когда он взял До за руку, обменявшись с ним слезливой улыбкой, он подумал: «а может быть, это и есть любовь». Они потерялись в иллюзиях друг друга, наивность разрушила их, завлекая в токсичные отношения на долгие годы. Между ними действительно была взаимная любовь, но не совсем та, о какой они думали. И сейчас, когда Тэ помешивает джин-тоник трубочкой, а поп-музыка гремит по всему клубу, лицо Джэхёна является тем самым образом, который всплывает в сознании всякий раз при мысли о любви. Но действительно ли это та любовь? Или он просто снова обманывает себя, как это было с Кимом? Если он будет потакать себе в этом, разрушит ли это их с Джэхёном, как было с Доёном? А может вместо этого он станет таким же, как Ханджэ? Нет, это совсем другое, правда, Тэён? До действительно показал тебе свободу, пока ты не вцепился слишком сильно и не загнал его в угол, только чтобы он дал тебе независимость и мог остаться в твоей жизни. А «этот человек»? Он пытался заполучить тебя, как вещь, которой можно овладеть. Но потерпев неудачу, уничтожил тебя, чтобы больше никто не мог обладать тобой, чтобы ты никогда не смог забыть о нём. Неважно, как сильно ты пытаешься стереть его, Ханджэ будет там, в тени, чтобы преследовать тебя, не так ли? Но как Ён может быть так уверен в том, что инкуб не станет таким же? Неужели тот заинтересован в отношениях с Тэёном? Что, если в конечном итоге тот будет разрушен им, как это происходило с людьми, к которым его влекло? Ведь нет никакого способа узнать, что этого не произойдёт, верно? Чей-то палец стучит рядом с бокалом, что заставляет перевести взгляд на незнакомца — человека с чёрными волосами и острым носом. Этот парень хорош собой: у него резкие и холодные черты, но, когда он улыбается, его кажущееся холодным лицо выглядит довольно милым и добрым. Внезапно Ли осознаёт, что у всех людей, к которым его влекло, есть что-то общее — улыбка. Донён, Ханджэ, Вонхо и Джэхён — все они обладают сладкой и милой улыбкой, кажущейся очаровательной и невинной. — Плохой день? Внезапно его мысли возвращаются в реальность глубоким голосом мужчины. Вместо ответа он улыбается, продолжая помешивать слишком жидкий джин исключительно для отвлечения внимания и успокоения нервов. — Ты слишком красив, чтобы грустить. В гей-барах всегда так быстро ловят рыбу, что Тэ чуть не смеётся от иронии судьбы. Он залпом допивает свой джин, не заботясь о том, как небрежно это может выглядеть. Где же былая оригинальность в пикапах? Вообще парень невосприимчив к такого рода подкатам, но сейчас он не в том положении, чтобы быть слишком разборчивым, так ведь? — И что же ты будешь с этим делать? Совсем как акула, задыхающаяся от запаха крови, внезапно мужчина кладёт руку на его талию. Как будто двусмысленный вопрос, который он задал, эквивалентен согласию. С самого начала Тэ чувствовал, что этот человек никуда не годится, и, если что-то случится, ему придётся чертовски дорого заплатить. Но у него странное настроение, понимаете, он хочет, чтобы ему причинили боль. Хочет, чтобы было больно, потому что считает, что не имеет право быть счастливым. А что лучше всего напомнит о том, где его место, если не боль? Точно так же мать говорила ему: «Эта боль — твоя вина, ты сделал это с собой, потому что не смог быть достаточно хорошим. Если хочешь кого-то ненавидеть, ненавидь себя.» Но ты помнишь, что сказал тебе Джэхён? «Я хочу, чтобы ты лелеял себя.» Тэёна почти, почти вырвало. Тошнота подступает к горлу от внезапно нахлынувшего воспоминания. Его охватывает дикое чувство стыда из-за попыток причинить себе боль и того, как это глупо. В глубине души он знает, что ведёт себя как идиот. Но желание, с которым трудно бороться, вынуждает сделать это. И оно будет продолжать бушевать всё сильнее и сильнее, пока он не подчинится ему. — А что, по-твоему, мы должны сделать, чтобы подбодрить тебя, а? — мужчина мурлычет ему на ухо, отчего по спине бежит неприятная дрожь. В голове только: «смирись, ты всегда так делаешь. Его лицо милое — куда лучше, чем у некоторых извращенцев, которые спали с тобой». Он наклоняется вперёд, изображая застенчивость. Тем самым подманивая мужчину ближе, улавливая запах виски изо рта. Прежде чем он успевает подумать о том, что запах отвратительный, неожиданно чья-то рука обхватывает его грудь и тянет назад, вынуждая встретиться с твёрдой грудью позади. Удивлённый, Ён хочет разозлиться, но крик застревает в горле, сменяясь холодными волнами, омывающими всё тело, при виде человека за спиной. Джэхён, с разъярённым и сердитым взглядом, крепко обнимает его. Незнакомец, пристававший к нему, заметно съёживается, улавливая холодный, пронзительный взгляд инкуба. Тому даже не нужно ничего говорить — мужчина уже сдался. — Извини, чувак. Я не знал, что у него уже есть парень, клянусь! — а потом он убегает с поднятыми руками. Ли не винит его, Джэ действительно страшен, когда злится, а злится тот редко. — И зачем ты это сделал? Мне было хорошо с ним, — вздыхает, толкая грудь позади, намериваясь уйти. Но Джэхён только крепче сжимает его, оттаскивая от бара, — подожди… Что ты делаешь? Его разворачивают, прижимая к стене рядом с уборной. Тёмные глаза угрожающе сверкают. — Разве ты не видел? Он задумал что-то плохое. — Я искал секс, а не свидание за ужином. Разве не понятно, что он замышлял что-то нехорошее? — он фыркает, говоря об этом как о чём-то несущественном. — А почему ты здесь? Я думал, что приказал тебе оставаться дома. — У него друзья на заднем дворе, и они ждут, вот что я имею ввиду, когда говорю, что он задумал что-то плохое. Я объяснял тебе, что приказы могут длиться всего несколько минут. После этого я могу снова следовать за тобой, и, к счастью, я успел до того, как стало слишком поздно. Он не понимает, дрожит ли от одного представления о тех парнях, которые ждут, когда его заманят во двор, или от напряжённости в глазах Джэхёна. Тот зол, безусловно в гневе. А Тэ всё ещё не может понять, почему тот так злится. — Почему ты злишься? Это ты сказал, что ничего страшного, если я буду заниматься сексом с другими. — Я злюсь, потому что ты так мало о себе думаешь. Тебя чуть не изнасиловали! — кричит инкуб, впиваясь пальцами в кожу человека, причиняя боль, заставляя вздрогнуть. Но затем свет в глазах напротив меняется, брови грустно хмурятся. Тот наклоняется, зарываясь лицом в грудь Тэёна, голос звучит тихо и очень эмоционально. — Чёрт, ты хоть представляешь, как я волновался? Вот опять эти горячие бабочки в животе. Кожа покалывает там, где руки Джэ держат его, а чужое лицо прижато к груди. Сердце подпрыгивает, когда он слышит, как инкуб глубоко вдыхает его запах, как будто тоскует, как будто действительно боится за него. — Почему? — Почему? Как ты можешь спрашивать об этом? Ты так мало значишь для себя или ты так мало думаешь обо мне? Я забочусь о тебе, Тэён, я действительно забочусь. Так как же я могу не волноваться, когда ты внезапно сбегаешь с мёртвым взглядом в глазах? Ты сказал, что хочешь заняться сексом, но судя по твоему виду, ты ищешь что-то ещё, что-то, о чём я не хочу знать, — тот снова выпрямляется, встречаясь взглядом с Ли. Искренность и беспокойство видны настолько сильно, что он почти тонет в них. — Но это не твоё дело, я просто человек, которым ты питаешься. Всё хорошо, пока я возвращаюсь домой, верно? Ты сам это сказал, я знаю, ты сам сказал, что это нормально, если я сплю с кем-то ещё, ты даже намекнул, что присоединишься. Так почему же теперь я не могу этого сделать… — Боже, Тэён! Потому что я забочусь о тебе! Мне не всё равно, ты для меня особенный! — кричит Джэхён, сильно сжимая руки. Это вынуждает Тэ сделать шаг назад и удариться головой о стену. — Клянусь, в такие моменты мне хочется врезать тебе, чтобы проверить, достаточно ли работает твой мозг. Довольно. Тебя никогда никому не бывает достаточно, даже ему, Тэён. Он сказал, что хочет ударить тебя за это, может быть, твоя мать была права? Ты заставляешь их хотеть причинить тебе боль из-за твоей неадекватности. — Извини, — внезапно говорит Джэ после долгого тяжелого выдоха, — чёрт, я знаю, что не должен открывать рот, когда злюсь. Но, блять, прости, я не имел в виду эти слова. Дрожь пробегает вверх-вниз по спине, когда инкуб соприкасается с его лбом. Их носы трутся друг о друга, а большой палец поглаживает щёку — жест нежный, настолько полный эмоций, эмоций, от которых болит в груди. — Джэхён… Не надо. — Почему? Чего ты боишься? Ты обещал говорить со мной. Ты не обязан объяснять мне причину, но, пожалуйста, скажи мне, что я должен сделать. Чтобы я смог приспособиться и тебе не пришлось убегать. Прекрати убегать, Тэён, я здесь с тобой сейчас. А что, если я убегаю от тебя? — Почему тебя это так волнует? На мгновение воцаряется тишина, Джэ отступает немного назад, чтобы пристально заглянуть в глаза напротив. — Не знаю, но ты для меня не такой как все. Я хочу обнять тебя так крепко, чтобы ты растворился в моей коже, чтобы ты был там в безопасности и знал, что больше не один. Хочу целовать тебя, твои глаза, твой нос, всего тебя. Потому что иногда от одного взгляда на тебя у меня сжимается в груди. Я… Когда я увидел, что этот парень прикасается к тебе, я так разозлился. Моя кровь закипела, я мог бы даже причинить тебе боль, прости. Не знаю, почему так себя чувствую. Ён задыхается от слёз и смеха. Но поднимает руки, чтобы обнять Джэхёна, прижимая чужое тепло к собственному телу, сливая их друг с другом, чтобы услышать слова более чётко. — Ты не знаешь, что это такое? — Это первый раз, когда я чувствую себя так, — его голос настолько эмоциональный, что вызывает мурашки от головы до пят. Большая ладонь придерживает его голову, в то время как другая ложится между лопаток. Заботливая, ласковая, несмотря на крепкие объятия. Первый раз? Подумай об этом, Тэён. Это первый раз, когда ты чувствуешь себя таким сильным. С Донёном ничего подобного не было, это совсем другое. Это действительно любовь? Внезапно желание появляется снова — жаркое, яростное — хочется почувствовать его мерцающее пламя под кожей. Он проводит пальцами по волосам на затылке инкуба, дёргает за них, чтобы поцеловать губы. Они мягкие, но пылают от желания, он смачивает их слюной. — Возьми меня, Джэхён, — шепчет он влажными покрасневшими губами. — Что?.. — бормочет в замешательстве, во взгляде лёгкое изумление от внезапного поцелуя. — Больше никаких снов, никаких игр, только ты и я. Возьми меня, пожалуйста, — чуть не задыхается от того, как внезапно крепкие руки поднимают его ноги, а спина скользит вверх по стене. Его прижимают к ней, губы целуют с бо́льшим пылом. Он обхватывает ногами упругую талию, постанывая от трения в паху и от глубоких, горячих поцелуев. Путается пальцами в тёмных волосах, чтобы собраться с мыслями. — Чёрт возьми, что ты со мной делаешь? Я чувствую, что схожу с ума. Я хочу показать этим людям, что ты со мной, но также не хочу, чтобы они видели, каким красивым ты можешь быть, — его голос грубый от прерывистого дыхания, слишком взволнованный только от одних поцелуев. Тэён тихо стонет от этих слов. Тело дрожит от переполняющих эмоций, ноги крепче охватывают чужую талию, чтобы добиться большего трения. — Я… не хочу делать это здесь… — Нет, конечно, нет. Это будет только для тебя и меня, — ворчит тот, отходя от стены, продолжая держать Ёна в объятьях. — Подожди! Ты же не собираешься нести нас домой так, правда? — покачивание слегка пугает, и он сильнее хватается за инкуба, хотя до этого намекал, чтобы его опустили. — Я бегаю быстрее тебя. Можешь спрятать лицо у меня на плече, или ты предпочитаешь, чтобы я нёс тебя на руках, как невесту? — в ответ вызывающе ухмыляются. — Отпусти меня, и мы вместе побежим домой! — Нет, ни в коем случае. Мне не терпится, — он слегка подбрасывает его вверх — конечно, вызывая крик — чтобы как можно удобнее расположить свои руки. Одна под ягодицей, другая прижата к туловищу, ладонь аккуратно уложена на чужой затылок, чтобы человек не упал и не поранился. Затем он побежал, и бежал так быстро, что Тэ едва не пропустил свистки людей, которые их видели. Внезапно они оказались на тротуаре, затем в жилом комплексе, а затем он услышал знакомое «динь» лифта у своей квартиры. Какого, это было так быстро, что Ли немного дезориентировался. После звука открываемой двери прошла мимолётная секунда, и его уже нежно уложили на кровать. Огромный контраст с тем, как нетерпеливо Джэ нёс его домой. Инкуб, не теряя времени, ложится на Ли, целуя губы и открывая рот своим влажным языком. Руки блуждают по всему телу, пока горячая ладонь не пробирается под чужую рубашку и парень не стонет от прикосновения непосредственно к коже. — Джэхён… — шепчет он, задыхаясь, когда губы целуют в шею, а рука пытается расстегнуть джинсы, — я хочу сказать, притормози немного… Меня сильно удивило то, как быстро мы оказались дома. Неужели мой вес для тебя ничего не значит? — Я же говорил, что я сильный. Ты можешь попытаться уничтожить меня, но я всё равно останусь здесь, сам по себе, — улыбается, казалось бы, игриво, но несмотря на это в глазах мелькает глубокий смысл, чтобы Тэён понял. Ты можешь изменить его, но у него прочная душа. У тебя не получится разрушить его, как это было с Донёном или Ханджэ. И он был там, прикасался к твоему треснувшему сердцу, дабы смягчить его и помочь тебе найти опору, чтобы стать лучшим человеком. Тэён, ты это знаешь, не поэтому ли ты так боишься снова зависеть от кого-то и боишься снова всё испортить? Сильные ладони ласкают щёки, согревая и притягивая. — Тебе нечего бояться, Тэён. Я здесь для тебя, и ты можешь отпустить всё. Я буду здесь, чтобы поймать тебя, когда ты упадёшь. Поверь его глазам, Тэён. Эта правда идёт из его сердца. Доверься ему. — Возьми меня всего, — бормочет в открытые губы, нежно целуя их, пока инкуб расстёгивает пуговицы рубашки. Большая рука ласкает его плечо, медленно переходя к обнажённой груди, оставляя за собой горящие следы пламени, сбрасывая одежду с золотистой кожи, — я хочу почувствовать тебя, Джэхён. — Я дам тебе всё, что ты хочешь, Тэён. Боже, ты такой красивый, — Джэ целует более жадно и глубоко. Отстраняется, прокладывая дорожку из бабочек-поцелуев вниз по золотистой коже. Красный цвет просачивается под кожу, а дыхание постепенно становится рваным. Джэхён проводит влажными губами от груди к пупку, дрожь удовольствия сотрясает его тело, когда чужое начинает трепетать, словно лепестки в его руках. Тихий стон приглушается рукой, когда инкуб погружает язык в пупок. Ён хочет добраться до упругой груди Джэхёна, его горячее и твёрдое возбуждение умоляет о большем — об освобождении от напряжения, вызванного узкими джинсами. Но он сдерживается, желая, чтобы инкуб полностью взял на себя инициативу. Зарывается пальцами в тёмные волосы, дёргая их с лёгкой робостью и дрожью, когда чувствует, как целуют волосы над трусами и наконец снимают джинсы. Он громко стонет, когда влажные губы соприкасаются с его скрытым одеждой возбуждением. Инкуб резко вдыхает носом, и парню одновременно стыдно и волнительно. — Не надо… — Почему? Ты хорошо пахнешь, — ухмыляется в ответ, стягивая трусы. Член выскакивает наружу, слегка ударяя инкуба по подбородку. — Боже милостивый, — бормочет, смущённый эротической сценой. И тем, как чужой горячий влажный язычок проходится снизу-вверх по возбуждению. — Почувствуй меня, Тэён. Я тоже отдам тебе всё, — звучат последние слова перед тем, как тот вбирает его эрекцию. Горячий рот принимает в себя всё до задней части горла, что вызывает беззвучный крик из раскрытых покрасневших губ. Пальцы сжимают тёмные локоны. — Джэхён! — он кричит, когда Джэ с трудом начинает сосать, пока член находится глубоко в горле. Волны сильного удовольствия сотрясают всё тело, позвоночник подсознательно выгибается. Инкуб не перестаёт сосать, протягивая руку вперёд, чтобы погладить торс, касаясь чувствительного соска. После останавливается у влажного, раскрытого рта, поглаживая губы своими длинными, толстыми пальцами. Ён понимает, о чём его просят, берёт пальцы в рот, проходясь языком, смачивая и посасывая, как делают с его возбуждением. Ощущений слишком много и слишком мало одновременно. Хочется большего, но разум быстро затуманивается от удовольствия. Каждое движение языка на пальцах посылает дрожь внизу живота, когда Джэхён делает то же самое с его членом, вращая и посасывая чувствительную головку. Он задыхается, когда скользкие пальцы отстраняются и спускаются вниз по коже, доходя до пространства между бёдрами. Дрожит, когда один палец проникает внутрь, в то время как чужие губы движутся поцелуями вверх, облизывая и кусая соски. Тэён чувствует, как тело горит, медленно открываясь при каждом изгибе и движении пальцев внутри. Влажные горячие губы чередуют поцелуи на коже, затем возвращаются к его возбуждению, превращая лёгкую боль от ожога в чистое удовольствие. Когда в него свободно проникает уже четыре пальца с достаточным количеством смазки, инкуб считает, что парень готов, поэтому с осторожностью и нежностью выходит из него. Ласково целует красные распухшие губы, руки сжимают под собой гибкое тело, а ладони поглаживают лицо. Грудь плавно скользит о чужую из-за пота на коже. — Тэён, открой глаза, — приказывает он шёпотом около влажной щеки. Сердце трепещет, когда на него смотрят ошеломлённо. Ли слишком глубоко погрузился в удовольствие, и сильные эмоции бурлят между ними, — скажи мне, хочешь ли ты этого. — Сделай это, Джэхён, — в ответ такой же шёпот. Руки тянут тёмную машку вниз, он нежно целует губы, — пожалуйста. Он сдерживает крик, когда в него входят, обжигая и причиняя боль. Слишком тесно, что кажется, будто его мучительно разрывают на две части. Он откидывает голову назад, чтобы хоть как-то отвлечься от боли. Дышит медленно, заставляя мышцы расслабиться, руки крепко сжимают простынь, чуть не разрывая её. Инкуб останавливается, запуская пальцы в чужие волосы, а другой находит его руку, покрывая поцелуями и переплетая. — Мы можем остановиться здесь и попробовать в другой раз, когда ты… — Не останавливайся, просто не останавливайся, Джэхён. Ты же сказал, что сделаешь это, так докажи, — упрямо тянет. Он, скорее всего, бредит, а не ясно мыслит. Но он знает, что хочет этого, ему нужно полностью почувствовать инкуба, чтобы было к чему вернуться, если его снова поглотит тьма. Ему нужен Джэхён. — Я не хочу причинить тебе боль, малыш. Боже правый, Ён чувствует, как приятные мурашки пробегают по телу от этого прозвища, как будто он важен, как будто его действительно любят. Может быть, так оно и есть? Хотя прямо сейчас не хочется думать, не хочется предполагать. Всё, чего он хочет — это иметь всё то, что есть сейчас, и отдать всего себя этому человеку. Только так. — Единственное, что может причинить мне боль прямо сейчас, это то, что ты оставишь меня одного вот так, — шипит от нетерпения и жгучей боли в нижней части тела. Джэ не уверен, но, если это то, чего хочет Тэ, он даст это. — Открой рот. — Что? — его вопрос заглушён юрким языком, жарко врывающимся глубоко в рот. Внезапно под кожей распространяется тепло, настолько приятное, что значительно притупляет боль. — Что ты сделал?.. — Это моя особенность, конечно, — усмехается он, прежде чем прикусить губу, — я хотел сделать это безо всякой магии. Но так как тебе больно, я должен был применить её. Тэён громко стонет, когда в него снова толкаются. Боли стало меньше, удовольствия больше, всё тело гудит от того, как это приятно. Настолько ошеломляюще — ощущения отличаются ото всех снов. Слёзы начинают катиться по щекам. Чувства, эмоции настолько сильны, что трогают душу. Хочется большего. — Сделай это, Джэхён. Не останавливайся, — бормочет в бреду, цепляясь руками за затылок инкуба, раздвигая ноги шире, прося больше, глубже и сильнее. Но тот слишком осторожен, слишком нежен, толкается медленно и неглубоко. — Ты убиваешь меня. — Я же сказал, что не хочу причинить тебе боль. Потерпи, и тогда я дам тебе то, что ты хочешь. Тот сдерживает обещание. Как только Тэ сильнее расслабляется и исчезает риск порвать его, Джэ резко ускоряет темп. Трахает так сильно, что парень не может вспомнить, сколько раз достиг оргазма. Он кончает снова и снова, но пламя горит всё так же яростно, как будто этого не достаточно. Губы влажно целуют, а ноги, закинутые за плечи, быстро болтаются от того, как сильно его трахают. Безжалостно, но кроме всего этого есть и что-то нежное, например, ласковые поцелуи на коже, убаюкивающие руки и то, как тёмные алмазоподобные глаза мягко заглядывают в его. Это был не просто секс, за ним скрывалось нечто большее. Тэён закрывает глаза, пока о нём заботятся, осторожно вытирают тело, после прижимаясь к нему. Есть что-то милое в том, как Джэхён кладёт голову на его грудь, как будто просит, чтобы его избаловали, как ребёнка, нуждающийся в ласке. Не только он заботится о тебе, но и ты заботишься о нём, не так ли? Улыбается, после целует в макушку, радуясь, когда инкуб поднимает глаза с широкой ленивой улыбкой. — Спасибо, Джэхён. — За что? — За всё. За всё.