Снег и пепел, фонари и проулки

Либо пепел, либо снег. Или то и другое вперемешку. Сизоватые светлые хлопья оседали на кофте и волосах, на автомате, который я судорожно сжимала в руках. Там, где ткань была смочена моими слезами, она казалась почти чёрной. Я осталась одна. Нет, я горевала не по погибшим товарищам. Я почти их не знала, мы только сегодня утром встретились и сразу были отправлены сюда, наше общение ограничилось несколькими служебными репликами. Так что мой отряд я жалела не больше и не меньше, чем остальных погибших на этой войне. Но это не значило, что мне было всё равно. Убивать или быть убитой? Возможно, это странно, но я выбирала второй вариант. Я ни за что не хотела участвовать в этой войне, но моим мнением не интересовались. Если бы мне взбрело в голову брыкаться и кричать - засадили бы в карцер, и умирать пришлось бы долго. Из таких соображений я и оказалась здесь, на поле битвы. "Наши" были в слишком отчаянном положении, в том числе финансово, чтобы выдавать всем настоящую форму и снаряжение. Я вовсе осталась в той одежде, в какой забрали, зато получила настоящий автомат и даже немаленький запас патронов. Другой на моём месте благодарил бы судьбу за везение. Круто, конечно - деревенскую девчонку, которая и топором-то владела не как оружием, пришли и выдернули на фронт, потому что нормальных бойцов не осталось. Какой смысл в таком сопротивлении курам на смех? Кто-нибудь его видел? Господи, как же всё глупо. И ужасно. Если бы другая сторона принимала дезертиров и перебежчиков, огонь заглох бы в течении часа. Кто там был такой заносчивой бессердечной задницей, непременно требующей сдачи командования? Так или иначе, я полулежала на животе, поставив локти на край окопа, тихонько плакала и удивлялась, почему все, так хотевшие выжить, погибли, а осталась именно я. Ну, ненадолго осталась. Вдобавок к плохому зрению и слезам, смотреть вперёд мешает заполонивший всё то ли снег, то ли пепел (случаем, это не ядерная зима? Без понятия, даже подобные новости могли не просто исказиться, а и вовсе не дойти до нашего захолустья). Но по грохоту, да и просто логике, делаю вывод, что пройдёт совсем немного времени до того, как разбивший нас издалека противник подойдёт вплотную к моей позиции. Кладу голову на руки, расслабив хватку на автомате, и терпеливо жду. Я так и не сделала ни выстрела и искренне этим довольна. Передо мной со звонким стуком приземлилась граната, на которую я взглянула несколько озадаченно. Разве патрон не дешевле? Блин, спасибо, взрыв наверняка неприятнее, чем просто пущенная в голову пуля. Что меня и может напугать в смерти, так это боль. Сколько ещё секунд? Не слишком ли много времени прошло? Голова закружилась... А в следующий миг я обнаружила себя в темноте, на спине, прижатой к грязному асфальту чьим-то коленом и разглядела растерянное лицо черноглазого парня чуть постарше меня. - Чёрт, обознался, - с сомнением протянул он после недолгого молчания. Я заметила тонкое лезвие возле своей щеки и скосила глаза. До меня быстро доходила ситуация. Всё вдруг, не знаю как, изменилось, и, возможно, в новых обстоятельствах я буду не прочь пожить ещё немного. Пока что я замерла неподвижно и снова посмотрела прямо в глаза юноши, который, кажется, что-то решил. Он ослабил хватку на моём воротнике, позволив вдохнуть свободнее, и негромко произнёс: - У меня есть причины тебя убить. Но и причины не делать этого есть - пока что. Не создавай проблем, ладно? Ты меня не видела. - Конечно, - выдохнула я. Причин ответить иначе у меня не было. Он сдул со лба пару вихров и, помедлив ещё чуть-чуть, поднялся, но не ушёл. Я села (рёбра, на которые парень опирался коленом, заныли) и огляделась. Мы находились в узком проулке, по которому не могла бы проехать нормальная машина. Судя по всему, царила ночь. От света едва видневшегося вдали фонаря не было проку. Ограничивающие улочку стены взметались ввысь на десятки, если не сотни, метров. Из-за того, что крохотных окон на ровной каменной поверхности было очень мало, создавалось давящее ощущение. Хотя оно немного развеивалось голосами, скрипом, стуком, свидетельствующими о том, что за этими стенами есть жизнь. Я хотела спросить о чём-то, но, оглянувшись, не увидела юношу. В неведении, куда и как он мог так быстро испариться, я вскочила на ноги резким движением. Можно, конечно, поторчать здесь ещё немного. Пусть мрачно, зато спокойно. Но гораздо лучше куда-нибудь пойти. Я не чувствовала себя уставшей, так что отряхнулась от пепла и снега и шагнула вперёд, к освещённому концу проулка. Не заметила, что асфальт был неровным, и тихо охнула от чувства падения. По счастью, это была всего лишь одна маленькая ступенька. Стало даже немного интересно, зачем её сделали. Когда я почти дошла до газового фонаря и хотела заглянуть за угол, он вдруг вспыхнул так ярко, что я на чистых рефлексах зажмурилась и даже закрыла лицо локтем, и всё равно свет каким-то образом бил прямо в глаза. Это длилось несколько минут, под конец я не удержалась от болезненного стона. А когда смогла поднять голову, фонарь потух. Теперь он был электрическим. Я прислонилась к стене, найдя, на что, а точнее - на кого, посмотреть. С небольшой площадки, на которую выводил проулок, можно было попасть в подъезды нескольких домов. Возле одного из них, стоя на асфальте на коленях, возился с каким-то здоровым бесформенным механизмом подросток. Чёрные волосы до середины спины, завязанные в хвост, то и дело лезли и мешались. На минуту оторвавшись от дела, он оглянулся и вытащил из кармана, судя по всему, часы. Я смогла разглядеть лицо и узнать. Раздумывая, окликнуть его или пока не надо, я дождалась того, что он накрыл механизм бурой тканью и зашёл в узкую дверь подъезда. Через полминуты в одном из окошек на первом этаже загорелся тусклый свет, одновременно с чем мимо меня почти бесшумно прошёл тот самый юноша, который угрожал мне в проулке. Он не заметил меня, стоящую в темноте - кажется, сильно волновался. Волосы тёмные, короткие, лохматые, чуть-чуть кудрявые. Сравним возраст и одинаково чёрные глаза, получим ответ. Я помедлила, пока Шисуи тоже не скрылся в подъезде, а потом вышла из тени и подошла к окну. "Механик" с усталым и нервным видом что-то набирал на квадратной клавиатуре (только клавиатуре, без монитора и процессора), стоя за кухонным столом возле плиты и не выпуская карманные часы из рук. Я буквально проморгала момент, когда в этой же комнате оказался Шисуи, снова с ножом в руке и сосредоточенным видом. Стоящий у плиты его не видел и, видимо, не слышал, а я наблюдала с большим удивлением, догадываясь, что происходит. Не выдержав, закричала. - Сзади, Итачи! Они оба вздрогнули, и младший мгновенно развернулся без тени растерянности. Шисуи бросился вперёд, Итачи сумел перехватить его запястье и попытался ударить в ответ. Никто из них не потратил доли секунды, чтобы взглянуть на меня в окно. Я ломанулась к ним через всё тот же подъезд. Примчалась в недоквартиру вовремя - через несколько секунд, за которые наступила кульминация драки. Противники в процессе свалились на кучу барахла, причём младший явно проигрывал в силе. Шисуи навис над ним и старался дотянуться пальцами до горла, и лишь вопросом времени было, когда бы он придушил его или вырвал кадык. К чести Итачи, он лишил врага оружия - нож валялся у порога, под моими ногами. Некогда было думать над тем, что за абсурд творится и почему люди, которые должны быть лучшими друзьями, дерутся насмерть. Было совершенно ясно, кому тут нужна помощь, поэтому я сделала шаг вперёд (здесь такая теснотища) и со всех сил ладонями хлопнула Шисуи по ушам. Он оказался полуоглушён на мгновение, которым Итачи воспользовался, ногами оттолкнув его и повалив на пол, оказавшись сверху. - Быстро подай ремни, - сбившимся голосом скомандовал он. Я сняла несколько штук с крюка у порога и бросила ему, а потом по мере сил помогла связать напавшего. Лишь тот утратил последний шанс вырваться - затих, только кусал свои разбитые губы, полуприкрыв глаза. Итачи не решался встать раньше, чем успокоит адреналиновую дрожь. Он скользнул взглядом по мне и обратился к Шисуи. - Рассказывай. Ответа не было. - Вы что, решили, будто мне не всё равно, кто пытается меня убить? Я сделаю с тобой то, что сделал бы с любым из вас. Так что говори. - Что именно? - наконец среагировал Шисуи. - Всё, что может мне пригодиться или быть интересно. Хорошая формулировка. Снова повисло молчание. Итачи поднялся, наступив сандалией Шисуи на плечо, повернулся к плите и зажал кнопку, поворачивая краник. Под электрические щелчки вспыхнула дальняя газовая коронка. Я, опять стоя в дверном проёме, наблюдала, как он приподнял пленника за связанные за затылком локти. С трудом "поставив" (Шисуи не делал ничего, чтобы держаться на ногах, даже пытался сопротивляться), заставил навалиться на плиту животом. Если бы пленник наклонился ещё вперёд, опалил бы волосы. - Лицо сожгу, - зловеще пообещал Итачи. - Спечёшься, больно будет адски, обещаю. Я задохнулась от шока и вгляделась в него. Да, этот сожжёт. Без удовольствия, без отвращения. Чтобы добиться своего. - Стой, - вскрикнула я, увидев, что Шисуи и вправду напуган, но и не думает колоться. Итачи не обратил на меня внимания. Удерживая человека значительно старше и больше, ему приходилось почти обнимать того, схватив за волосы и с силой потянув вниз. Представив, что сейчас увижу и услышу, и ужаснувшись, я метнулась и обхватила хладнокровного палача руками за плечи. - Пожалуйста, не надо! - самое паршивое то, что я не находила ни одного весомого довода против пытки, и могла лишь повторять: - Пожалуйста, Итачи, пожалуйста! - Кто ты вообще такая? - снизошёл он до того, чтоб отозваться. - Та, кто только что спасла тебе жизнь. - Резонно, - признал Учиха. - Только благодарность и чувство долга - плохие советники, я их уволил. Я замолчала, уткнувшись носом в затылок Итачи и явно доставляя тому дискомфорт. Шисуи дышал громко и часто. Может, он даже дрожал - я не видела. - Просто... пожалуйста, - наконец вымолвила я. - Ты, конечно, можешь связать меня и больше не обращать внимания, но... Ах! Итачи, не заставляй меня... - Откуда взялась? - раздражённо прошипел он. - Самой бы врубиться. Он оттолкнул меня локтем, и я отступила, готовая разрыдаться от волнения. Не могла я, не могла допустить планируемого Итачи ужаса, но и что делать, не знала. Впрочем, он отодвинул пленника от плиты и бросил-усадил на табурет. Выключив газ, повернулся ко мне. - Спасла меня, теперь спасаешь его. В чём смысл? - Я просто не могла пройти мимо, и сейчас уйти не могу. Было б одинаково плохо, если б тебя убили и если б его запытали, - я посмотрела на Итачи с максимальной теплотой. - Спасибо. - То есть просто неженка, добрая душа? - Не то что бы. Я вас, в каком-то смысле, знаю, так что тут и личное, долго объяснять... - Так, ещё раз... откуда такая взялась? - Я сама не поняла, как, но с войны перед вероятной смертью. Итачи вздохнул и уселся на пол прямо там, где стоял. Снял сползшую резинку с волос и вытащил клок, видимо, выдранный в драке. - Тогда придётся немного подождать без дела. - Чего ждём? - Подожди - увидишь. - Саске? Итачи, наверно, хотел испепелить меня взглядом, но промолчал. - Ты поэтому смотрел на часы? Этот Учиха, кажется, решил меня игнорировать. Мудро. Одобряю. Тоже не против заткнуться. Я осталась на ногах и принялась осматривать единственную комнату. Окошко расчитано так, чтобы человек не мог в него пролезть. Обои старые и полуотодранные, но ещё виден розовый цвет и красивый узор. Освещение даёт скверная лампа накаливания. Плита замызганная. Стоит запах, как в доме моей прабабушки. С учётом всего прочего - не думаю, что это квартира Итачи. Всё очень интересно и, ох, только сейчас стало доходить, до чего поразительно. Обойдя помещение, я подошла к Шисуи сзади. Решила сказать что-то успокаивающее, чтобы не дёргался, но нарушать установившуюся тишину совершенно не хотелось. Поэтому я наклонилась так, что губам стало щекотно от его волос, и вдохнула, собираясь с мыслями. И получила хороший такой толчок. Пришлось даже сделать пару шагов назад, чтобы не свалиться, но под ноги что-то подвернулось, и я таки полетела на пол. Итачи вмиг оказался рядом с Шисуи и ногой выбил из-под него табурет. Пленник приложился об пол подбородком - если не сжал зубы, рисковал откусить язык. - Ты не понимаешь, что ли? - процедил Итачи и ногой же перевернул его на спину. - Глядя с твоей стороны... Ты ещё не корчишься в смертельных муках лишь чудом. Наглец. Он нагнулся, хватая Шисуи за рубашку, и снова почти поставил на ноги. А с виду ни за что не скажешь, что в этом хрупком, нескладном подростковом теле столько сил. - Итачи, да ладно, я сама виновата, не нужно было к нему лезть... - Ты знаешь, почему Саске опаздывает? - прошипел он, не обращая на меня внимания. Шисуи не ответил. Он словно вообще не слушал, глядя куда-то за спину младшему Учихе. Мы с Итачи одновременно обернулись, чтобы проследить его взгляд, и в следующий миг он с тихим хлопком оказался за окном, на улице. На полу и в руках Итачи остались связывавшие пленника ремни. Он вскочил и выбежал на улицу, но Шисуи и след простыл. - Он и Саске хочет убить? Итачи в который раз проигнорировал меня и лишь потребовал захватить квадратуру, а сам кинулся к накрытому тканью механизму, в котором ковырялся ещё до прихода Шисуи. Сообразив, что "квадратура" - это сокращение, я взяла её с кухонного стола и вышла на улицу. Итачи вставил на места какие-то рычаги, крутанул ручку и положил на железки седло. Я подбежала и уселась позади него, обхватив руками. Машина зажужжала, завибрировала и двинулась вперёд. Именно двинулась. Этак не спеша. Пешком, кажется, было бы быстрее. - Эммм... Итачи... - Достала, - отрезал он, и я смолкла. Зачем тогда с собой тащит? Мы ехали по одинаковым тёмным проулкам вдоль одной стены дома, вдоль другой, и стало ясно, что объезжаем его вокруг. Язык так и чесался съязвить или задать вопрос, но тут, повернув за четвёртый угол, мы увидели совсем не ту площадку, с которой уезжали. От подъездных дверей не осталось и следа - стена была ровной и серой, и прямо от неё начинался травянисто-грязный склон. Итачи без колебаний направил машину вниз. Интересно, сколько, блин, за всё это время пробежал Шисуи? Мы вообще имеем шансы его догнать? И нужно ли это, точнее, это ли нужно? С постепенным ускорением мы скатились, самая густая трава высотой под два метра раздвинулась, и наш аппарат плюхнулся в тёмную воду с высокого берега. Но не утонул, как нужно бы ожидать от подобной железки, а мягко отскочил от неё и, повинуясь Итачи, стрелой устремился по заросшей реке. Мне пришлось вцепиться в Учиху мёртвой хваткой, чтобы не слететь от неожиданности. Аквацикл, ха. - Полдесятого. - Угм? - Полдесятого, Маш. Доча, пора вставать. - Ага, скоро, - я оторвала голову от подушки и широко зевнула. Почаще б такие сны. И, ё маё, подольше.