***
Время течет… Такое привычное выражение. Оно стекает, струится, унося с собой мысли, события.. людей. Млечный путь судьбы. Почему именно млечный? Потому что вода не скисает. Она может зацвести, но видит бог, цветение – последнее с чем стоит сравнивать повисшую в квартире атмосферу. Да и не прогретые лучи солнца виной тому, как встает поперек горла каждый вдох. Першит навязчивым кашлем. Рюноске вообще-то кажется, что приступы, пусть и не слишком острые, но стали заметно чаще обычного. Или они просто ярче впиваются в память? Остаются единственным, что не теряется в непроглядно черном мареве их быта. Как будто неизменного. Как будто не тронутого трехдневным хаосом взаимного саморазрушения. Так вот время. Время висящее взвесью прокисшего молока в полупрозрачной белесой жиже. Оно ускользало в минутах натянутого взаимодействия, ровно так же, как застревало перекрывшими воронку комьями в тишине, в их персональном, совместном одиночестве. Они жили. Менялись повязки, готовилась еда, тянулось неприглядное молчание. Кира читала. У Акутагавы альтернатив оставалось меньше. Обиду и злость постепенно растворяла в себе скука, выходя единственным победителем, но первым начинать разговор… Вот уж увольте! Из мыслей его выдергивает голос. Ныне, когда слова у каждого вырывались настолько редко, что те можно было сосчитать парой десятков за день, слишком затянувшееся предложение в нейтральном, словно осторожном тоне, на несколько секунд выбили молодого эспера из колеи… Она вообще о чём?... Ответом стал шелест перелистываемой страницы. Сухой звук бумаги и окончательное погружение в непонимание. Зачем? Впрочем, собственные мысли отходят на второй план за попыткой вникнуть, которая в свою очередь и вовсе отзывается в одаренном мысленным нервным смешком. - Не то чтоб он был так труслив и забит, совсем даже напротив; но с некоторого времени он был в раздражительном и напряженном состоянии, похожем на ипохондрию.- только теперь, при втором прочтении, текст начинает казаться ей забавным. Выбирая книгу Кира едва ли смотрела на название, и уж тем паче на описание, мельком скользнув глазами по дарственному росчерку на обложке, не утруждая себя тем чтобы вникнуть. Подобное было бы уже личным, а значит отнюдь не её делом, только… Да, сейчас, ведомая дурным порывом, перечитывая эти слова в голос, она и сама начала догадываться чьими стараниями попало на полки именно это произведение. А ведь во всём, в очередной раз была виновата эта пресловутая совесть. У Монтари были проблемы с эмпатией. Но даже с ними. С откровенным непониманием людей сложно было не замечать с каким трудом давалась Рюноске последняя неделя. Ей всегда было проще. По крайней мере в её же собственных глазах. И эта же точка зрения накладывала молчаливые обязательства. Но чем можно было помочь сейчас? Не так уж и просто подступиться к пусть и притихшей, но всё ещё бешеной собаке. Впрочем, было бы кого пугать искусанными руками, да смертельными болячками… Вспоминается нетленная поговорка про ежа... Поэтому она и подходит. Метафорически конечно, по факту лишь перелистывает прочитанные за почти неделю главы до самого начала и словно на пробу, в пол голоса начинает ему читать, вслушиваясь в реакцию, ожидая, решит ли тот вцепиться в медленно протянутую к морде руку. - Он до того углубился в себя и уединился от всех, что боялся даже всякой встречи, не только встречи с хозяйкой.– взгляд поднимается чуть выше к замершей на диване фигуре. После того как кресло пало жертвой Рассёмона большую часть времени проводить оставалось на полу. Обидно что лица его с такого расстояния рассмотреть не выходит, но в позе чувствуется постепенно собирающееся под кожей напряжение, и она продолжает читать. А он слушает, постепенно проваливаясь в текст, и кажется впервые за почти две недели слепоты, что-то прорисовывается под веками. Кира читает не выразительно. За неимением опыта игры в аудиокнигу, а может просто от нехватки артистизма в крови, но она во всяком случае старается. Акутагава же останавливается на мысли, что это точно лучше тем ничего. И время вместе с этим как будто вновь свежеет, ускоряет свой бег, кружит в своем потоке, даже не смотря на то что герой произведения ощущается тонкой, ироничной издевкой над ним самим. Он почти возмущается когда та наконец затихает. Обрывается вместе с окончанием главы и откладывает книгу. Рюноске слышит тихий стук с которым томик ложится на пол, и спешно поджимает губы заталкивая поглубже мимолетно вспыхнувший порыв. За окном догорает закат. Кира и замечает то это не сразу, но отвлекшись спустя почти час непрерывного чтения, оборванная пересохшей глоткой, с неожиданностью окунается в подступающие сумерки, только теперь замечая, как жжет глаза и сопровождая свое состояние коротким нервным смешком. Акутагава слышит как хрустят чужие суставы когда она поднимается на ноги, и щелчок выключателя тоже слышит, малодушно, почти позволив себе понадеяться на продолжение, но прошедший следом электрический треск четко отвечает отказом. Хорошего понемногу. Комнату наполняет быстрое и прерывистое мигание, следом за которым полумрак вновь вступает в свои права отзываясь вымученным и удрученным вздохом, вываливающимся из глотки комком слипшихся мокрых ниток. Приходится возвращаться на место. - ..И что это было? – ровный тон одаренного проскальзывает в пространство после недолгой тишины. После того времени, что уходит на то, чтобы убедить себя в том что ему хочется начинать этот разговор. - Книга? – легкая издевка ложится в интонации заставляя поморщиться, словно от зубной боли. - Я понял что книга. Зачем? – стальные нотки придают словам тяжеловесности. Могли бы ощущаться давящими, только вот Монтари слишком привыкла. Знает тех кто пользуется языком и интонациями куда искуснее и, да, вот там бывало и правда страшно… - Мне показалось, что так будет веселее. Больше не повторять? – он буквально кожей чувствует этот насмешливый прищуренный взгляд. Не смеется в слух, но ощущение все равно начинает витать в воздухе. - Как хочешь. – слишком быстро, коротко и так очевидно мягче, что даже из вредности она пожалуй не смогла бы себе позволить оставить эту затею. Только вот собственный вывод никак не мешает цокнув языком закатить глаза. - Ну как знаешь… - сама непосредственность и ни капли интереса. Играть Кира может и не умеет, но вот издеваться… Совсем немного, так сказать в рамках воспитательного процесса. Главное не засмеяться в слух с того как резко собеседник отворачивается к стене запахнувшись в одеяло подозрительно узнаваемым жестом. Словно плащом в особенно ветреную погоду. Ветер в последние дни и правда стал промозглым и влажным, особенно близь порта. Невольно вспомнился шум громоздких, с разгона разбивающихся о пристань волн, темных, тяжелых… Так и не заклеенная трещина в окне подпевает её мыслям, насвистывая что-то своё, но никак не менее тоскливое. Завтра надо будет сходить за лампочкой, да и… Взгляд вновь упирается в сокрытую тонким одеялом спину, всё ещё немного напряженные плечи. - Я наверное выйду на работу. – она кивает сама себе и окончательно сползает на пол, опрокидываясь на спину и уставившись в ровную белую гладь потолка. Почти идеального не считая пары сколов на штукатурке. Повезло что не натяжные потолки… Такие бы точно не выдержали былых истерик, а так, если не станет заморачиваться, можно и без ремонта даже обойтись. Рюноске продолжает молчать синхронизируя выражение глубоко уязвленного эго, вместе с показательным выступлением, мол «да делай ты что хочешь!», и Монтари продолжает. - Договоренность с Мори это конечно хорошо но, уходить в оплачиваемый отпуск… - она кривил лицо и голос искажается следом, скатываясь в нечто смутно напоминающее старческое ворчание. - Смысл, раз у вас эта «договоренность?» - у Акутагавы выходит немного язвительно и Кира почти снисходительно прикрыв глаза. - У меня двое учеников, думаешь одной нашей зарплаты исполнителя хватает, чтобы перекрыть все затраты? Я уже не говорю про содержание и обновление оружия… - качает головой, и волосы елозят по полу, только сильнее запутываясь в новые вихры привычного вороньего гнезда. Рюноске даже оборачивается обратно. По привычке, инерции, пусть и не в состоянии поймать коллегу взглядом. Ученики то тут ещё при чём?.. - Акире твоему кажется и самому выплачивают зарплату, а.. – он запинается внезапно осознав что вовсе не уверен, что правда хочет узнать ответ на почти сорвавшийся вопрос. Ведь… И правда, он почти точно уверен, что и так уже знает кто второй но это то точно кажется ещё большим абсурдом, и одаренный решает идти ва-банк, сразу выдавая заключение на ответ который не был произнесен – Он на агентство работает! – как будто неразумному ребенку, и с таким искренним возмущением… - И в некотором роде я сама его на это вынудила. Давай не будем? Тем более что Акира в первую очередь моя правая рука и лишь после член нашей незабвенной организации. Конечно они оба уже взрослые мальчики но та же квартплата, оружие, повторюсь. - Как будто мафия его вам не обеспечивает… - А ты качество себе представляешь? – от разговора почти полностью проснувшись, она приподнимается на локтях, так и не в силах сдержать улыбки – Умоляю тебя! Нет, оно не плохое, волне рабочее, но это же совсем разные уровни. Обеспечение проходит по чистому рабочему принципу. Нам выдают инструмент. То чем пользуюсь я – считай произведение искусства. Во многом равное в результативности но… - она внезапно обрывает себя и вовсе начав тихо и… непривычно живо, искренне весело смеяться. - Прости, старая привычка. Дурна та лекция в которой нет примера, но если ты захочешь.. – она делает многозначительную паузу прежде чем вернуться в полностью горизонтальное положение, сцепив за головой руки. - А смысл? Я не собираюсь распыляться на оружейку. – удивительно как спокойно выходит его ответ. Сегодня подозрительно легко её слушать. Сначала эта дурацкая книжка, теперь вот… Рюноске всё ещё отчаянно её не понимает. Столько восторга в голосе и от такой ерунды. А звучит она правда даже как то очаровано. Не с безумным азартом от которого веет чем то нездоровым, но кажется с искренней любовью к предмету дискуссии. Мысль заставляет досадливо лязгнуть зубами, удобнее укладываясь на боку и протолкнув под подушку руку. Конечно он думает о любви к оружию. Только к нему. Ненужному им, одаренным, бесполезному, жалкому, явно уступающему… Стоп! Обрывая мысли Акутагава лишь жмурится до боли во в последнее время слишком часто зудящих глазах, надеясь, что сон не принесет с собой издевательский образ перебинтованной фигуры, что так же упивается речами о всяком бездарном мусоре… - Поверь моему опыту лишним уж точно не будет, - привычный голос доносится сквозь эхо мыслей. – Но так на счет работы. Я постараюсь подбить так, чтобы пропадать пока ты спишь но, если что меня не будет точно не больше суток. - Да делай ты что хочешь… - пробормотал почти в подушку. Оба ведь понимают зачем это было проговорено именно сейчас. Кира замолкает и Рюноске медленно и не слышно выдыхает стараясь наконец расслабиться, сам не замечая момента когда опоясывающая тьма превращается в смутные картинки снов, обещающих к утру навсегда стереться из памяти…***
У кого-то за окнами пели птички. У кого-то менее удачливого, с раннего утра насвистывало само окно. И только не многие могли вдохновившись подобным обстоятельством дойти не до мысли, о вызове соответствующей службы, но до куда более рискованной в своей сути идеи, и уже собираясь уходить за пресловутой лампочкой, Монтари задержалась в комнате, опершись на дверной косяк немного небрежно склоняя взлохмаченную голову на бок. - Ты чего? – пусть её шаги так и остаются за гранью досягаемости, но совместная жизнь учит искать другие маркеры. К примеру как то, что за прошедшее время, уже должна была щелкнуть входная дверь и раз квартиру продолжает пронизывать звонкая тишина. Лицо Монтари пересекает искривленный и донельзя довольный оскал. - Магазин ведь не так далеко, верно? – и пусть Рюноске чувствует, что вопрос является наводящим, к чему она ведет ещё явно не представляет только медленно кивая в ответ. - Дождя сегодня не обещали, так что… Не хочешь прогуляться? – почему то от последнего слова на черном холсте закрытых век отчетливо прорисовалась тонкая рука, на которой как маятник гипнотизера размеренно, подвешенный на поводке покачивался строгий ошейник. Забавно, но одаренный так и не смог рассмотреть были ли на ней бинты. Только рукав черного плаща. Очевидно, реакция ждать себя не заставляет. - Обойдусь. – кротко, резко и почти агрессивно. - А если я предложу вариант в котором не будет держаний под ручку или даже пресловутого « через пять шагов поверните направо» ? - она пытается спародировать механический голос навигатора, но выходит на самом деле не очень то и похоже. А ещё Акутагава кожей чувствует её улыбку, и если признаваться себе то предложение в сухом остатке, звучит очень даже заманчиво. Пол месяца в четырех стенах и почти постоянной тишине почти без досуга давят, как бы молодой человек не пытался это для себя отрицать… - ..К примеру? – легкая заминка выдает недоверие, которое впрочем ничуть не смущает собеседницу - Руку протяни. Не высоко, на удобное расстояние. - …Зачем? – недоверия и настороженности в голосе становится ещё больше, и Кира готова поспорить что если бы не годы работы, научившей забивать свои эмоции под стальное двойное дно, он точно спрятал бы руку за спину, словно та по меньшей мере собралась ему её откусить… - Просто протяни. Рюноске. – ему показалось или голос её стал на тон ниже, подозрительно тише и спокойнее. От собственного имени в подобной интерпретации, у затылка пробегает стайка мурашек. Маятник-ошейник делает новый заход… - Я даже не собираюсь тебя касаться. Просто не порть сюрприз. Могу поклясться, что это безопасно. – а вот это уже начинает раздражать. Как будто он её вообще боится! Рука дергается сама собой вырываясь перед одаренным и так и замирает в жгучем ожидании. Кира расплывается в окончательном довольстве. Ещё такой ребёнок. Такая простая провокация… Ладони касается что-то холодное, гладкое. Акутагава неуверенно ощупывает предмет постепенно осознавая, запоздало вспоминая ощущение касания к чужой способности. Тени. В кой то веке Монтари обратилась к способности собирая близлежащие из них в гладкую черную трость с круглой строгой рукояткой, закончив, тут же сама отвечая на немой вопрос. - Ты сможешь использовать её вместо поводыря. – наконец оторвавшись от стены она прошла к дивану, присев на его подлокотнике и подтянув одну ногу умастив её на самом диване рассматривая как изучает одаренный произведение её творческого порыва. – Вот поставь на пол. – и дождавшись исполнения команды слегка сосредотачивается, едва уловимо потянув способность вперед, заставляя трость упереться в бледные тонкие пальцы мальчишки. – Ну..? – приглашающий тон, и Рюноске делает осторожный шаг вперед, после несколько вправо, три влево, пока рукоять не упирается в ладонь, очевидно намекая остановиться. Сердце заметно ускоряет ритм уповая на так внезапно нахлынувшие волнение и предвкушение от выход на улицу. Трость просто частью Киры не воспринимается. Словно совершенно отдельный инструмент, и эспер даже не думает пытаться убедить себя в обратном. - Ты можешь использовать её и по назначению так что… - она опять делает эту проклятую паузу, наблюдая как протягивая руку, черноволосый ощупывает стену перед которой оказался её усилиями, возвращая себе ориентацию в уже изученном пространстве. - Так там..?- явно уточняя о погоде даренный даже не попытался повернуться в её стону, сомневаясь что сумеет угадать и не станет выглядеть глупо. - Не очень прохладно но лучше найди что-то потеплее рубашки. – сама искать ему вещи она не предлагает, да он конечно учинит в шкафу сущий бардак, но проще убрать его, чем портить наметившиеся, в кой то веке благоприятные планы. Рюноске возится правда долго. Перебирает ткань в попытках на ощупь определить где и что лежит, радуясь не слишком большому разнообразию, а после тщательно прощупывая искомую водолазку на предмет швов и этикетки, определяя где зад, где перед и где тут её изнанка, лишь бы не дай бог не надеть неверно, пусть за пальто едва ли кто-то смог бы заметить ошибку. Он то помнит о своем незримом наблюдателе, только надеясь что та поимела совесть уйти на кухню вместо того чтобы рассматривать как выпирают из под кожи позвонки, пока он прогибается натягивая на себя уличную одежду. С брюками выходит уже несколько легче, и эспер окликает сожительницу уже у вешалки. Новой. Невольно всплывает ночной разговор и понимание. Вешалку он разнес еще тогда, неделю назад так откуда…Ладно, они еще поговорят об этом позже, сейчас рука бегает по складкам ткани в поисках будничного, не слишком то далеко ушедшего от родного плаща пальто. Даже смешно насколько спокойнее становится когда грубая ткань ложится на тонкие плечи. Как будто ничего и не происходит. Кира замечает как колыхнулись полы тяжеловатой плотной ткани поймав себя на мысли, что если бы Рассемон умер урчать, то точно сейчас бы это сделал. Пара больших пуговиц на ощупь и Акутагава замирает, почувствовав внезапное тепло вокруг шеи, инстинктивно перехватывая руки одаренной заключая те в жесткий капкан собственных пальцев. - Просто шарф – она даже не напрягается, а он понимает по голосу, что стоит та прямо перед ним. Расстояние меньше шага. – Там не слишком холодно, но ветрено. Может продуть. - Могла просто сказать. – цедит сквозь зубы разжимая пальцы и отступая на шаг назад, не замечая как словно под нелепым заклинанием сам только что обратил собственные неловкость и смущение в новый и при том вполне знакомый виток раздражения и вытекающей из него агрессии, только резче обворачивая злополучный кусок ткани вокруг горла. - Ну прости. – смотрит, подмечая как криво выходит у того и выдыхает, пусть лишь озвучивая, не на шаг не приближаясь к эсперу, как и не протягивая рук. – Давай я поправлю. Тебе небрежность не идет –такое внезапное замечание и несколько секунд сомнений, после которых тот нехотя возвращается на изначальное место, молча кивая в знак своего согласия. Монтари откровенно умиляет плотно сжатая линия бледных губ. Он выше и это создает некоторое неудобство, впрочем после Акиры с его то ростом, 170 с лишним сантиметров Рюноске кажутся уже как то не такой уж и проблемой. Или когда им было по 11 разница в росте была ещё не столь велика? Кира ловит себя на мысли, что совсем не может этого вспомнить. А вот как шапку ему натягивала помнить. Убогую, купленную за копейки и отжившую своё еще у прошлого владельца, зато теплую. И не важно, что для себя ей тогда не хватило. Себе она купила позже и вовсе не шапку. Себе она копила на нормальный нож… Только вот пока Монтари увязла в собственных воспоминаниях, Рюноске всё ещё оставался в реальности остро ощущая как ловко та развернула и заново накинула ткань, заставляя на несколько секунд замереть, парализованного мыслью, что ей ничего не мешает сейчас затянуть его непозволительно сильно, и способность от этой мысли колыхнулась уже вовсе не в сладостном потягивании. Но нет. Ничего опасного. Она заправляет края под пальто, даже не замечая как вновь вызывает едва уловимую, необъяснимую для самого одаренного дрожь, когда на несколько секунд её ладони оказываются под его пальто. Эспер просто слишком не привык ощущать посторонних Настолько близко. - Ну и всего-то надо было – Кира чуть хихикает отходя и отпирая дверь, не задумываясь что сама то идет в совершенно тонкой офисной рубашке, и пусть плащ хоть немного должен был спасти от капризов погоды, то галстук едва ли можно было засчитать за что-то полезное. Рюноске фырчит и делает пару быстрых шагов едва не запнувшись о порог, вовремя уперевшись в тот тростью, впервые за все это время оказываясь в гулком пространстве лестничной клетки с нескрываемым злорадством поймав себя на мысли, что здешнее эхо и некоторая расслабленность наконец выдали ему чужие шаги. Лестница почти не вызывает проблем, и только на улице одаренный замирает застигнутый врасплох в раз обрушившимся на него скопищем звуков. Выход от врача он помнил как в тумане и теперь даже не мог сравнить со временем ли настолько обострился его слух, или сам он настолько отвык, что теперь стоял как последний идиот, до белеющих костяшек вцепляясь в единственный доступный сейчас ориентир. Машины, голоса, далекий писк светофора, и миллионы других шумов, шуршаний, скрежетов. Всё это нескончаемо кружилось вокруг него, словно создавая неумолимый водоворот. Страх встает кашлем поперек горла, и только он выводит из проклятого оцепенения, сгибая пополам прямо здесь, у подъезда. Продирая горло и легкие, на счастье не уходя в полноценный приступ. Уйти бы домой но… Он же не трус. Не трус и не слабак. И именно поэтому вытирая рот ладонью он только надеется, что на руке не остаётся кровавого следа. - Живой хоть? – твоюж… Не помнить о Монтари просто только когда она держит язык за зубами. Спасибо уже что не бросилась жалеть сразу. А он ведь уверен что она всё увидела. Он бы точно увидел а… Рюноске в очередной раз пытается отдернуть себя. Она другая. Как отражение в зеркале. Идентичность в которой всё в конечном то счете с точностью да наоборот! То что он рычит в ответ на её вопрос, Киру на самом деле успокаивает. Злится, значит более или менее а всё таки в норме - Пошли уже. – как можно небрежнее и первая делает несколько шагов тростью подсказывая ему направление, уже после дожидаясь когда он обгонит, идя чуть со спины, открывая себе обзор на всю его дорогу. - Не забывай проверять тротуары. Вверх, вниз у нас в программе не предусмотрено. – добавляет всё так же между делом, стараясь не дать ему врезаться в снующих, таких суетливых и вечно куда-то спешащих городских жителей…***
- Я здесь тебя подожду. – порядком поднаторев в подобной ходьбе пока они шли до магазина, Акутагава четко сумел понять, что если на относительно просторном тротуаре их маневры ещё вписываются, и как он надеялся, смотрятся приемлемо, то испытание узкими проходами супермаркета казалось непреодолимым, да и не слишком оправданным. - Ты за пару домов до этого сказать не мог?- Монтари ворчит и резко осекается, сама понимая что именно сморозила, и сама же с себя закатывает глаза. Идиотка… Впрочем, кажется, оживившись от прогулки более привычная злость сменил, более привлекательный, немного зловредный сарказм. - Да вот знаешь как то не заметил. – и после короткого фырчания – Дойдем до ближайшего двора. – ожидать её под дверью магазина последнее, что ему хотелось и единственно верное решение само просилось на язык. К его удаче не встретив отрицания. Ещё пара поворотов и бордюров, и трость уперлась во влажное дерево лавочки. Без наглядных луж, она однако, сохранила в себе влагу прошлых, не столь далеких дождей вызывая теперь у Монтари скептичное выражение лица, и резковатый порыв поймать эспера за локоть до того как тот успеет на это приземлиться. - Секунду подожди. Пальто ещё изгваздаешь… - самой правда кажется нужно по более чем одна секунда, чтобы придумать что можно подложить уберегая и на вид не самый дешевый предмет гардероба и всё то, что и без того болезный молодой человек может себе отморозить пока она там будет выискивать им источник света в жилое помещение. Чем она шуршит Рюноске понял не сразу, и даже возмутиться не успел, когда та проскользила рядом, явно провернув что то за его спиной, после чего резко за плечи усадила на всё ту же лавку, на которую минутой назад сама же не дала ему устроится, и даже почти схлопотала по пальцам Рассемоном, но вовремя успела убрать руки. - Я скоро! – голос стремительно удалялся вдаль, оставляя ему только фыркнуть невнятное ругательство себе под нос. Он снова был предоставлен сам себе. Пальцы по привычке ощупывая пространство вокруг сначала прошлись по прохладной и гладкой, чуть влажной поверхности досок, прежде чем, уже почти у бедра упереться в еще теплую ткань явно не его пальто. Для верности глубже запуская фаланги в складки, эспер постепенно начал осознавать, что, во первых, холод уже должен был бы начать пробираться через одежду, а во вторых, лавочка по ощущениям была подозрительно мягкой. Как говорили собственные руки примерно в три слоя ткани мягче чем положено быть нормальной, среднестатистической доске. Губы тронула чуть нервная усмешка, поддаваясь порыву которой, одаренный встал с места поднимая следом то, что видимо успела подложить ему Монтари перед своим скоропостижным побегом. Почему то во дворе, более тихом и точно зная что черноволосая сейчас в другом месте ему было абсолютно наплевать как именно он смотрится со стороны пытаясь на ощупь опознать… - С..какого..!? – Да нет. Она не серьезно… Акутагава для верности ещё раз прошелся вдоль гладкой ткани лишь укореняясь в мысли, что эта ненормальная оставила ему свой, чертов, плащ. – Паль-то значит изгваздаю! – он даже разбил первое слово по слогам не понимая, что толком испытывает к этой ситуации, но останавливаясь на неизменном желании на неё накричать. Возможно даже дважды, когда разберется для себя с каждой из причин вызывающих это желание. Садиться обратно теперь совершенно не тянуло, но походить туда-сюда без трости, тот не решился бы ни в жизнь, и теперь ощущение какой-то саднящей глупости, только сильнее давило на плечи. Ещё бы, стоит тут столбом с черной тряпкой в руках… И минуты, как на зло, тянутся как целая вечность. - Ты чего подорвался? – а она ведь даже не заподозрила назревающей грозы, которая вместе с кинутым на голос плащом обрушилась на её голову. - Это ещё что такое?! – самый разумный по итогу его размышлений вопрос отзывается в Монтари отнюдь не тем энтузиазмом которым бы по правде сказать хотелось… - Защита от геморроя, простатита и нескольких веселых почечных заболеваний, или ты хотел что-то из них на себе опробовать? Я бы как врач, вообще не советовала. Ты вон и легкие всё не долечишь а тут… - Заткнись! Натягивая плащ и кутаясь в него в попытках поскорее согреться, Кира готова была поставить все свои деньги на то, что причиной задорных розовых пятен на запавших щеках эспера, была отнюдь не только осенняя свежесть… - Да брось ты. У меня в штате уже есть персональный зануда, тебе всё равно не хватит опыта его перещеголять. Лучше давай руку вперед, и ножками. Я пару бутылок красного взяла, так сказать отметить удачную вылазку. - Ты просто нашла повод… - одаренный проворчал, почти нехотя протягивая руку, не зная как не прося, намекнуть, что совсем не хочет так скоро возвращаться назад в своё заточение. - Если бы я икала повод только для себя, взяла бы чего покрепче. – тень принимают нужную форму в считанные секунды, а их владелица только сильнее тянет губы в ухмылке, впрочем начиная медленно подмечать в действиях одаренного что-то не то. Забавно. Дрессированный пёс. Послушный. Когда его не перемыкает, конечно но… Ей требуется пройти уже половину пути чтобы наконец сообразить, что тот просто ещё не нагулялся и… Вообще-то она замерзла. Ещё больше сейчас хотелось выпить и вызвонить заказчика с которым завтра было назначено рандеву, но… А из-за кого это у нас Акутагава оказался привязан к квартире? Вот и всё. Ножками, да? Сама ведь выразилась… - Не хочешь дойти до сквера? Рюноскене на долго тормозит, кажется и сам не заметив, почти тут же возобновляя шаг и даже немного ускоряясь в темпе. - Пойдём. – стараясь звучать не заинтересованно, он даже слегка повел плечом, едва ли задумываясь над причиной собственного действия. Кира правда подмечает, и это становится куда лучшим ответом, чем сухо выброшенное в уличный шум звуков слово. Холод, правда, отпускать так и не хочет. Забираясь под кожу и разбегаясь мурашками по спине и рукам, вызывая неприятную дрожь. Остаётся только надеяться, что иммунитет вытянет их загул, а пока… Пока можно повалиться в собственные шаги и воспоминания, погрузиться в тишину, что клубится в голове, нагоняемая бесконечными звуками города. Это удобно. И если задумываться, так редко приходится на последнее время. Монтари бы прикрыла глаза, если бы не потребность следить за дорогой перед Рюноске, изредка дергая тенью-поводырём. Когда только вообще в последний раз гуляла? Кира не помнит. Понимает, что было ведь, не могло же не быть.. А память глумливо смеется надтреснутым голосом озлобившейся старухи. Смеётся, и кидает в лицо такое далёкое, пыльное и выцветшее воспоминание так давно минувших лет. Там всё так близко, и так далеко. Там ветер так же вылизывал загривок ледяными шершавыми мурашками, так же бились за ногами полы плаща. Черного, словно бы и не отличимого вовсе. Демисезонного пусть не по праву «рождения», но уж точно оправдавшего себя в этой роли под гнетом обстоятельств. Там так же зудели едва зажившие раны и давила на плечи ответственность. Тогда ещё слишком большая. Пугающая и неизбежная. Ответственность за чужую жизнь. Монтари слабо усмехается едва приоткрывая рот и втягивая вместе с воздухом аромат прелой и влажной листвы, незаметно вытеснивший смог автострады. Они сворачивают подальше от людных дорожек, начиная плутать по запустевшим, уже порядком наполнившимся слякотью тропинкам. Удивительно, что мальчишка не начал возмущаться в какие топи она его затащила. Или просто поверил, что сейчас в сквере так везде? Секунды реальности растворяются в воспоминаниях прозрачными сахарными кристаллами, в медовом чайном зареве. Пар изо рта, как пар над кружкой. Что же там было ещё..? О… Ну нет! Не в их положении пусть и так заманчиво… В те годы они ещё лазили по крышам. Ночевали по чердакам а ранним утром выбирались замирая на самом краю. Ощущая пустоту под ногами и ничтожность прутьев ограждения, ставшего насестом. Но не потащит же она на крышу слепого. Хотя… Губы сильнее растягиваются в полную предвкушения усмешку. Раз уж начала сегодня использовать тени… Привычная осторожность заставляет осмотреться, радуясь безлюдности буднего дня. В такие закутки и без того чаще заходят одни собачники, но нарвись даже на одного такого сейчас. Нет. Монтари совсем не хочет отвлекаться. Трость утыкается в грань ступени. Потом ещё и ещё… Да и пол становится как то ровнее заставляя напрягать извилины было ли в сквере раньше нечто подобное. Беседка? Слишком высоко. Сцена? Но им то на нее зачем, да и если память не изменяла отродясь её тут не было. Впрочем Акутагава твердо мог сказать, что они всё ещё были на улице. И, признаться честно ему давненько не было так спокойно. Просто идти и слушать улицу, позволяя курлычущим голубям и гудкам машин вытеснить собственные мысли. А после проклясть поспешность собственных выводов. Под ними до земли метра три свободного полета, и пьедестал плотно сплетенных теней под ногами, заменяющий старую крышу из детских воспоминаний. Меж деревьев почти не видно и угроза разве что в несчастных, кому могло приспичить взглянуть в окно из соседнего дома. А Кира понимает и не оборачиваясь на них делает ставку на удачу. Не хочется сейчас об этом думать. Гораздо интереснее мысль гармоничности вида её молодого спутника. Сколько же точно им тогда было? Наверное и столько же, может даже немного младше. Она подходит к самому краю и половина ботинка зависает в невесомости. На пробу перекатится этой ногой на носок… Если сделать это чуть резче и расслабить левую, та что сейчас играет роль точки опоры, можно сигануть вниз. Не разобьешься, но на перелом шансов точно хватает. Становится так смешно. И от себя, и от того как уместно здесь смотрится задумчивый одаренный с его отстраненным выражением лица и всё таким же чертовым черным пальто. Черные длинные. Такие похожие. Почти одинаковые. Как будто их где-то выдают таким вот как они. Озлобленным детям заклейменным чудовищами, воюющим с миром, когда главный то враг, вот он, в плаще этом дурацком стоит. Глупым и злым. Отчаявшимся, усохшим от жажды и захлебывающимися, всё пытаясь утопить в чужой боли… Бездарности. Монтари начинает смеяться в голос, запоздало зажав рот узкой костлявой ладонью, обжигая щеки в конец обледенелыми пальцами. Заставляя молодого человека замереть на месте прислушиваясь к этому странному звуку. Битое стекло в трясущейся банке. Вроде и переливается, но вот не гармонично как-то, то с лязгом, то со скрипом, то уходя в вату зажимающей рот кисти. И вздрагивает когда она сжимает его локоть, подтягивая ближе к краю. - Ты только расслабься. Всё под контролем – и резко сжимает пальцы не давая двинуться дальше. Рюноске сжимает трость ловя себя на желании ударить ей Монтари, впрочем догадываясь, что той будет маловато вреда от собственного творения. – Не, не, не. Не так резво. Ехехехе-е-хе.. – последние смешки скорее напоминают кашель или даже пожалуй, звук свеже-поперхнувшегося человека. – Давай ещё раз. Всё хорошо. – кажется она пытается это ему внушить или даже переспорить, хотя он и слова сказать не успел, и этим пожалуй только разгоняла всё нарастающее ощущение тревоги. – Сделай пол шага вперед. – тело слушается раньше чем отказывается разум. Когда Кира играла с равновесием, это было осмысленно, а теперь. Первой пустоту ощутила рука, скользнувшая вниз следом за резво сорвавшейся, не найдя точки опоры, тростью, а после и наполовину оказавшаяся в воздухе нога. Монтари отдернула его назад раньше чем начался полёт, но даже этой короткой запинки с лихвой хватило для одаренного. Пальто неестественно трепыхалось волнами Рассемона, прорежаясь багряными отсветами пока черноволосая всё пыталась отсмеяться. В пальцах покалывало от завораживающего ощущения контроля и мимолетной эйфории. - Ты что, твою мать, творишь?! – утробное рычание немного правее чем следовало бы только сильнее раззадоривает её настроение. Кажется она наконец согрелась… - Я же предупредила. – она продлевает край «платформы» чтобы тот нечаянно не оступился увлекшись криком. Игры играми, но безопасность превыше всего. – Тут не слишком то и высоко, да и не упал бы ты. Людей поблизости тоже нет. - Зачем вообще..!?- такая тихая ярость… - Взбодрить? – она упускает окончание «ся». – Это приятно если не уподобляться паранойе. - Что-то я не заметил… – цедит сквозь зубы, хотя бы переставая рычать, и как бы между делом, словно веря что она не обратит внимания, начинает тростью нащупывать уже успевший отъехать край. - Может потому, что у тебя нервы как тетива у арбалета? – ещё один короткий беззлобный смешок и шаг к нему на встречу. - А ведь всего за пару секунд так взвелся. – подмечая почти между делом проходит мимо, и присаживаясь на краю свешивает ноги вниз. – Ты всё неожиданное воспринимаешь в штыки? – вопрос риторический но… - Как будто тут можно было иначе... – он медленно оборачивается, пытаясь подойти, нечаянно натыкаясь тростью на чужую ладонь и уподобляясь секундной местью с силой надавливает на, на удивление по ощущением едва ли изменившуюся тень… Не будет «защищаться»..? - На самом деле да – так легко, не пропуская в голос скользнувшей по лицу боли. Он держит еще немного прежде чем вновь нащупать пол и встать совсем не далеко от края. – Хотя ладно, я понимаю что Ты бы себе такого не позволил, но кто мешает понадеяться, ну? Прости уж, какие игры есть… - Мне никакие не нужны… - Всем нужны. Это не возраста ведь вопрос то. Да и черт бы с ними… - веселье постепенно тает оставляя после себя липкую сладкую лужу… В воздухе повисает короткая пауза. - Так… Мы вообще где? – наконец, одаренный выдает волнующий его вопрос. - Под нами тень. Ну если ты об этом. А так правда в сквере. Потянуло на верхотуру. Тут конечно и пяти метров нет, выше деревьев было бы заметно, но хоть так детство вспомнить… Сам то по крышам лазал небось? Рюноске молчит и немного хмурится не уверенный стоит ли отвечать ей правдой. Поощрять подобное самоуправство откровенностью, да и сам ответ на вопрос. От мысли что их держит чужая способность по позвоночнику бежит холодок. Теперь уже обе руки нащупывают ручку трости, используя ту как лишнюю точку опоры. Молодой человек немного опускает голову и отвечает спустя почти минуту. - С некоторых красивый вид на море. – коротко и ёмко. Тихо так, если уж сравнивать. Вроде такая мелочь, но личное наблюдение обрамленное в слова покалывает в груди неприятным осадком смущения. - Достойная причина. – она делает короткую паузу, щурясь, дабы вглядеться в его лицо и насмешливо фырчит, видя как залегает промеж лба напряженная морщинка. – Да нет, я серьезно. У меня были более «приземленные» причины. – выжидает пару секунд, словно ждет что тот решит прервать и продолжает не встретив сопротивления – Все такими жалкими казались. Мелкими и незначительными. А ты вот здесь. Возвышаешься над ними и понимаешь как легко сейчас мог бы оборвать жизнь любого из них. Одним полетом ножа… Меня это тогда до костей пробирало. – усталый смешок звучит тяжеловесным и каким-то удручающим – Идиоткой конечно была… А так то да, вид и правда бывает очень красивым…- и Кира замолкает. Оставляя в воздухе тишину и терпкое непонимание. Ну вот к чему сейчас опять была эта откровенность? Что она хочет ей добиться? Рюноске подобные моменты почти пугают. Открытая кожа чужой души в его глазах кажется ловушкой и по меньшей мере откровенной провокацией. Пытается вытянуть из него что-то «на живца»? Других вариантов толком и нет и Акутагава окончательно путается, погрязнув в этих размышлениях так глубоко, что не с первого раза понимает к чему трость навязчиво тянет вперед, и дергаясь, когда голос Киры вновь врывается в его сознание, ныне, более резким и кажется даже живым. - Постой ка. – как мало нужно чтобы просто понять что… Она ведь чувствует его место положение на её тени. Не слишком конкретно в ощущениях но если бы потребовалось обойти не глядя… - Рюноске. Не хочешь что попробовать? – ничего хорошего в этом тоне. - Если это нечто похожее, то я скорее откажусь. - А если это что-то, вариант твоего Абсолютно независимого от меня передвижения, пусть и исключительно в безлюдных местах? - Подробнее? - Твоя способность. – торжество в голосе и озадаченно вздернуты надбровные дуги. Кире только кажется, или кто-то сейчас и правда попытался выстроить картинно-ироничный жест? Не то чтобы вышло хорошо и прям узнаваемо, но, как для первого раза… - Рассёмон. – поясняет подавляя собственное желание объяснить нормально… - Я знаю как называется моя способность…- в его порыкиваниях даже есть что-то милое. - И как она работает тоже ведь знаешь? - При чем тут мое положение!? - Ты ощутишь если наткнешься ею на что-то. Не поглощая при этом пространство. Если пустишь в более « облегченном виде. Смотри. На примере. Ты ведь ощущаешь сопротивление к примеру пробивая плечо врагу? – Акутагава медленно кивает постепенно понимая о чём идет речь и стараясь не думать о первом пришедшем на ум воспоминании, неприятно кольнувшем подавленным чувством вины. Она сама тогда нарвалась. - Так вот, если ты пустишь его перед сбой… С тенями, я могла бы провернуть подобное, так что думаю и ты… - Не смей ставить себя на моё место! - а вот и первый за прогулку настоящий крик. Кира немного удивленно моргает запоздало догадываясь. Слишком надавила на больную точку. Какими из слов, и как глубоко, она конечно не понимает но… Был бы тут Акира, поиграл бы за нее в «корректность и понимание». У Монтари ни того ни другого толком нету. А вот идиотское приподнятое настроение и тяга к экспериментам бурлит и выплескивается изо всех щелей. - Ну так давай просто проверим. Через сквер с завязанными глазами. Что скажешь? - И какие гарантии? – не верит ни единому её слову, и спотыкается на своём же вопросе когда ледяные пальцы, касаются его ладони, медленно раскрывая и укладывая кисть на угловатые линии чужого лица. Слишком близко. Молнией прошибают воспоминания. Да он уже касался их прежде, но по своей инициативе, и по правде говоря почти забыл про тот вечер. Веко на которое попадает безымянный палец чуть дрожит, и щекочет подушечку ресницами, отдаваясь соизмеримой дрожью где-то глубже, и уже внутри самого Рюноске… Совсем никакого чувства такта и личного пространства... - Мне казалось твоя способность не слишком прозрачна. - И мы оба впишемся в первое попавшееся дерево, выставив себя полными идиотами. Спасибо. Откажусь. – он огрызается коротко и нервно, отдергивая руку и вызывая мысли о невинных барышнях. Кира думает о его рубашках и этом несчастном платочке на шее. Кира мысленно называет его благородной девицей и… Да, Кире всё это сочетание определенно нравится. - Я же кажется уже говорила об отсутствии свидетелей? Тем более, какие для тебя будут риски? – голос её неуловимо становится серьёзнее. - Смотри, я пойду впереди и ты пустишь Рассёмон чтобы проверить, работает ли он в качестве навигатора. Будешь говорить куда идти или о бордюрах. У тебя всё ещё будет трость и для верности, за собой, то есть перед и частично вокруг тебя, я буду контролировать тенью, так что ты ничего здесь не потеряешь. – она разводит руками не взирая на то что тот её абсолютно не видит. - Тем более что если всё сложится, не тебе ли это облегчит жизнь? - Руку к глазам верни. – ворчливое согласие кажется даже милым, пусть и заставляя пожалеть о том, что за повязкой невидно его глаз. Выражение должно бы было быть неописуемым. Тем более, откуда знать Монтари, что за мнимым недовольством кроется ещё одна неуверенность. Не только в потенциальном провале озвученного эксперимента, но и идеи наложения своей способности на другого человека. Раньше ведь как то не приходилось и… Рюно на самом деле испытывает даже излишне многое на этот счет. Начиная от раздражения от игры по чужим правилам до непонимания, как она может так легко позволять ему нечто подобное? Чего ему стоит активировав способность позволить Рассёмону попросту сожрать её глаза? Или уж раз на то пошло начисто откусить голову. Совсем не боится? Даже не думает об этом или настолько уверена что он от неё зависим?! Акутагаве кажется, что перманентная злость и вовсе не отпустит его никогда, и всё же… Он опять ощущает её лицо. А ещё то как запястье обжигает холод цепких по птичьи узких и сухих пальцев…Нужно сосредоточиться, если не хочет и правда снять с одаренной кожу, лишь слегка потеряв контроль. В отличие от собственных теней, способность Рюноске кажется ей даже теплой. Медленно отслаиваясь, змеей проползая по паучьим лапкам растопыриной ладони, черная ткань, окрасившись красной каймой медленно, словно ощупывая облизала скулу, врезалась в ухо и залезла под волосы тугим обручем стиснув голову, словно заливая собой впадины глазниц, погружая одаренную в кромешную тьму. Кажется именно сейчас, Акутагава понимает идею того о чем она говорила, отнимая кисть от чужого лица но.. Всё еще ощущая изгибы способности. Да, лишенные тепла кожи и других мелочей, но способность и правда работала как достаточно качественный инструмент. Чтож, оставалось пустить по полу… Первое препятствие, было распознано как Кирины ноги и даже успешно пройдено, пусть этот «обход» и занял почти минуту. Забавно, что по итогу, больше усилий требовалось, не для распознания и трактовки мира посредством формы способности, но для того чтобы обнаружение дерева, не кончалось его внезапным спилом у корня, по которому проскользила черная плотоядная ткань… Второй же проблемой стало то, что если самому ориентироваться по комбинации способности и подсказок так и сохраненной трости было не так уж и сложно, то о необходимости голосовых команд одаренный забывал примерно через раз, к концу маршрута заметно пополнив свой словарный запас набором различной степени грубости ругательств. Нет, она правда могла помочь себе тенями, но… Это ведь было бы не честно, верно? Тем более что подобная прогулка напомнила и о старом фокусе. Её научил Дио. Ну как научил. Как человек без способности и с хорошей фантазией может обучать эспера. Ему это просто казалось интересным. То как далеко можно зайти. Что вообще можно сотворить? Насколько глубоко развить дар? Ей иногда казалось, что будь у рыжего возможность, он стал бы одним из сильнейших. И не важно что именно могло попасть в эти тонкие аристократичные руки. Он мог бы стать опаснее Дазая… «Кир, смотри, внутри человека ведь тоже темно…» « А если заранее так сказать «обернуть» настоящую пулю, направление менять сможешь?» « Если не брать как оружие. Давай! Приложи немного усилий и весь ландшафт твой!» Ну и то самое, что сейчас невольно всплыло в памяти. Если наложить вокруг себя совсем тонкий слой тени, его будет даже почти не видно, и, да он не сможет дать тебе защиты, но и со спины уже никто не подкрадется. Кира эти «фокусы» использовала редко. Почти забывала, не считая нужным, и всё же… Да, иногда приходилось изменять себе, так что опыта у одаренной, по правде сказать хватало, и теперь стоило дать Рюноске наработать его собственный. Пусть даже и её ссадинами и синяками. Не привыкать… - Молодые люди! – чёрт… Бодрый мужской голос напомнил о том, что в их игре был явный, и необдуманный аспект. Пока они баловались управлением друг над другом, пытаясь не убиться об сакуру самому, и не убить другого, никто и не заметил нагрянувшего милицейского патруля. Настигнувшего их быстрым шагом и натянутой, подающий надежды на приветливость улыбкой. - Рюноске блять… - тихое шипение и навязчивое царапанье по способности у собственного виска лишь бы намекнуть убрать чертову темень. Не сейчас вот, тем более что моментальное напряжение повисшее в воздухе веяло отнюдь не веселящей Киру злостью. Опасность была реальной. Реальной и направленной совсем не в её сторону. Благо он убирает Рассёмон, открывая вид на совсем юного мужчину, чуть запыхавшегося, со съехавшим козырьком, сейчас так активно пытающегося высмотреть что-то в лице её спутника. Проклятые ориентировки… - Молодые люди, документы предъявите пожалуйста. - Ну всё. Хана котенку. А ведь правда молодой такой был, сколько ему? Да точно тридцатника нет… Так! Монтари резко дернула головой прогоняя бодро марширующие, плавно переходя куда-то в вальсовые ритмы собственные упаднические мысли. Им не нужны трупы в сквере. Именно поэтому она цепляется за локоть Акутагавы, пытаясь хотя бы болью немного прояснить ему сознание. - Come, scusi? – ну, не первый раз мы уходим от копов под видом пьяной итальянской туристки, и остается надеяться, что сей индивид не слишком внемлет японскому акценту в её речи. - Что, простите..? – буквально дословно переводя минувшую реплику моргает слуга закона, весьма быстро сместив акценты с одаренного на его низкорослую спутницу. - В..Всё в порядке? – старательно вставляя уже итальянский акцент в японскую речь Монтари только сильнее стискивала пальцы на чужом предплечье, впрочем, кажется зря. Рюнске явно был впечатлен её театром одного актера по более юного мента. Причем что-то ей подсказывало что отнюдь не в лучшую сторону… - Да, я займу вас всего на минуту. Можно проверить ваши документы – тот кажется оставался совершенно спокоен, даже лучше чем когда только подошел и Кира искренне надеялась что это хороший знак. - В гостинице – с паузой, словно вспоминая слово и всё ещё заметно коверкая произношение, одаренная уже заметно нахмурилась, видимо надеясь отпугнуть приставшего мужчину. Однозначно безуспешно. - Мне нужно поверить… - он начал четко и бодро и… Был намертво оборван на полуслове, когда Кира вступила начав с холодного и четкого японского, постепенно набирая как злости в голосе так и увеличивая процент содержания итальянского в речи. - Нет, вы меня не поняли.Giovane, я же уже сказала. Твои documenti del cazzoвiltuocazzodi hotel. Quindivaffanculo. Ho lavorato per treanni e non vogliopiùvedere la tuafacciadimerda! Под подобным напором несчастному пришлось отступить. Поначалу даже в прямом смысле. Наконец отцепившись от руки Рюноске, теперь уже сама Монтари выглядела так, словно находится в шаге от убийства и… Ах если бы у патрульного было больше опыта… Да Кира бы сама ему вломила на месте начальства, если бы прознала как тот позорно бежал с извинениями от истеричной «иностранной дамочки». Кажется она помянула сегодня удачу… Вот тебе и здравствуйте… - Что ты сейчас ему сказала? – Акутагава звучал всё ещё излишне спокойно, и не предвещал этим ничего хорошего. - Ты не хочешь этого знать. – предавая своим словам как можно больше небрежности, Монтари несколько ускорила шаг, заворачивая к выходу из многострадального сквера. - Не тебе за меня решать. Монтари. Что. Это. Было? – кидая слова как монеты на каменный пол, тот ухитрялся ничуть не отставать от заданного одаренной темпа. - Молодой человек, я же уже сказала. – поначалу Рюноске показалось, что обращается она к нем, если бы не слишком весело-отстраненный тон, совсем не подходящий звучащему контексту –Твои ебаные документы в вашей блядской гостинице. Так что, на хуй пошел. Я три года как проклятая на эту поездку пахала, и не желаю ни минутой больше видеть твою уебищную рожу. - …А язык? – спустя короткую паузу на осмысление он поинтересовался уже чуть менее бесцветно, пусть трактовать этот блик интонации Кире явно не хватало мастерства. - Итальянский. – пожимая плечами она наткнулась глазами на небольшой ларек, со скучающим у прилавка старичком, с опозданием распознав вялую попытку Акутагавы внести в их разговор долю юмора, посредством демонстрации максимально очевидного в их реалиях стереотипа. - Значит из мафии в мафию? – кажется он даже попытался выдавить из себя улыбку, но ответом ему была тишина… - Монтари… - а вот теперь едва уловимое напряжение обернулось на сердце теплой кошкой. Нет. Врать она ему не собиралась но… Что если правда лежит совсем рядом с его догадкой и можно немного с ней поиграть? - Что? – столько невинности за раз не факт что на каждом жертвенном ритуале найдешь… Теперь настала очередь Акутагавы играть в испытывающую молчанку, по версии «сам додумай себе вопрос». - Ну скажем, у меня есть брат… - улыбка стала уже явной, и с трудом скрывалась за полу-скучающим голосом пока они тронулись в направлении ларька. Тишина продолжалась, и Монтари готова была бы поспорить, что имея возможность, тот точно сверлил бы её взглядом. - Ну скажем что старший… - она слегка шаркает ногой позволяя одаренному услышать шум пересыпающихся под подошвой камушков. Немой допрос продолжал выписывать свои вехи… - Ну скажем, что он остался в Италии… Кажется только сейчас одаренный сдается, выдавая первый вербальный. - А Мори..? - А Мори, знает больше чем положено знать тебе так что… Яблоко в карамели будешь? – резко меняя тему и тормозя прямо напротив оживившегося при виде клиентов дедка, та быстро кивает тому в знак приветствия нашаривая по карманам пару купюр со сдачи в магазине, не дожидаясь ответа от эспера – Можно одно, пожалуйста? Щебетание продавца заставляет Акутагаву держать язык за зубами а лицо в рамках недвижимой бледной маски, кажется лишь сильнее омертвевшей с момента, как тот понял, что разговор вновь вышел за границу тет-а-тет, и принял в себя новых участников. Всего пара фраз и вот в его руки толкается деревянная палочка со сладостью, а направление вновь меняется. - Я не соглашался… - в принципе недовольство в тоне скорее говорит о смущении. Не трактуемым как таковое самим Рюноске, но если докопаться до сути… Ему просто не комфортно. Пальцы свободной руки неуверенно перебирают тонкую деревяшку попеременно смещая центр тяжести то в одну, то в другую сторону. Слишком не привычны подобные жесты. Да, очевидно, она просто нашла повод его заткнуть но… Ей ведь доступны гораздо более понятные варианты. Та же ссылка на Мори! Словно он бы посмел выпытывать у неё, что-то после… Сам он бывало мог вот так, купить что-то сестре но… Господи, как давно это уже было. Где-то в груди вновь начинает шевелиться блаженное, родное и хотя бы понятное раздражение. Он ей ни какой-то ребенок! - А дома есть нечего. Готовить долго, а ты с самого утра ничего толком не ел. Тем более к выпивке. – она вздергивает пакет и за шелестом ему приветливо позвякивают бутылки. – Так что ешь что есть. Всяко лучше чем ничего. Забота это или издевательство, кажется до конца так и не понимают оба, и всё таки эспер кусает угощение, ощущая как смешиваются во рту приторная сладость отколовшейся карамели с яркой кислинкой фрукта. Вкусно. Но Монтари об этом знать совсем не обязательно. Как о том, что кусочек карамели предательски липнет к небу, заставляя потихоньку рассасывать сладость добрую половину пути. Благо на разговоры больше не тянуло. Но вдруг. Внезапно ощущается вибрация. Резкая, напоминающая предсудорожную дрожь, она исходила от трости, что в тот же момент перестала подавать признаки жизни. Первое что бросается в глаза это волосы. Кира замечает белое пятно на периферии еще то того как успевает сообразить. Подумать. Отдернуть себя и не поворачиваться до конца. А они ведь почти дошли до дома… Ещё пара пролетов и… Не было бы этой злосчастной встречи. Не было бы тумана ярости, что так стремительно, зеленым облаком ядовитого газа обволакивал мысли. Всего несколько секунд, одна улыбка и два взгляда. Не слишком сложная комбинация, чтобы наглухо похоронить не только один, весьма приятный день, но почти несколько лет. Всего пара теней, нежной и терпкой заботы, дружеского снисхождения, и того простого чувства за которым следует: «Знаешь, я так по вам скучала». Теней в которых читалось бы «Так рада тебя видеть». И всё это, не более чем прямой портал через годы. Портал за которым теперь в адском огне проворачивалась кровавая баня. Та, что устроила Монатари, когда эта пигалица позволила себе предательство. Та, в которой представляла Кира бывшую учителя, и хуже того, подругу, из раза в раз, когда в памяти всплывали эти глаза. Глаза, что сейчас буквально в шаговой доступности неотрывно смотрели на одаренную мафиозную парочку. Асагава Ориноко. Человек послуживший причиной их с Рюноске знакомству. Бывшая исполнительница при мафии, ныне так отчаянно скрывающая свою текущую деятельность, сейчас посмела лично объявиться в жизни некогда подчеркнуто оставленной ею подруги. Идея отвратительная в той же степени, что предложение вылизать глазницу недельного трупа утопленника. В бонусах вместо пары инфекций, впрочем, обещая оставить от пары. До пары десятков трупов. И если Акутагаву буквально пожирают звуки улицы, то в сознании Монтари повисла звенящая пустота. Слишком много всего… Мысли выжигают друг друга, и то немногое на что хватает остатков осознанности – сохранить форму тени, продолжающей отчаянно транслировать рвущийся в клочья эмоциональный фон своей владелицы. - А я вижу ты наконец нашла причину полагаться на свои способности. А она ведь почти заставила себя сделать шаг. Не уйти, это было бы сказано слишком сильно, но хотя бы двинуться в этом направлении. Рюноске пытается вслушаться. Понять, что вообще здесь происходит и определиться с подходящей на то реакцией. Новая Кирина шуточка?! Ворвавшийся голос кажется совсем смутно знакомым, но слишком отдаленно чтобы опознать. Весёлый, и будто бы с нотками гордости. - Монтари что происходит? – эспер пытается звучать сдержанно но… С какого черта?! Со слов женского голоса не проходит и пары секунд как тень под его рукой распадается в абсолютное ни что. Словно и не было. И это уже не смешно. Монтари продолжает молчать и на секунду и вовсе появляется мысль о том что та попросту свалила, и от того растворилась к чертям её способность но… - И тебе доброго дня Акутагава, как себя чувствуешь? – нарушительница спокойствия обращается к нему за секунду как подле, со стороны, где в теории всё это время должна была стоять Монтари проносится еле слышный свист пролетающего клинка. Ещё одна комбинация непонятных ему звуков… Они что тут драку затеяли?! Да и знание его фамилии… - Кира, что…- подсознательная паника мутирует в праведный гнев вместе с оживившейся способностью, но и тут его прерывает тихое, злое. Нет, не к нему совсем обращенное. Такое ощущение, что одаренная и вовсе забыла о его существовании. Свидетели, зрители… Да плевать! Здесь и сейчас есть только детская площадка обращенная ареной для сорвавшейся с цепи и явно агрессивной твари, что сейчас скалила зубы в болезненном оскале заставляя тени у ног отплясывать жуткие танцы одним своим настроением… - Ты как посме-ела…е-х-ха! – Кира шипит, после почти елейно тянет гласную и спотыкается в собственном смешке. Слова не желают складываться в предложения. Столько вопросов… Вопросов что так хочется, и что так катастрофически запрещено задать вслух. Разум трещит по швам. Ненависть кровяным потоком стучит в висках с каждым ударом сердца подбивая к одному единственному и простому… и в то же время… Не-е-ет… - Проваливай отсюда… - Так я же никого не держу. Всего-то хотела тебя увидеть. – столько приязни. Всё ещё живой в памяти а от того режущей лишь сильнее. Вливающейся кислотой в старые, и без того опухшие, воспаленные и гноящиеся раны. Кире даже глаза закрывать не надо, чтобы представить какого было Акире слышать этот голос и в нем же… «Ты же не питаешь иллюзий»… и дружеский совет, и «Больше не друзья». Её коробит от одних только мыслей, а реальность никак не идет на уступки. - Глаза бы тебе выколоть за такие хотелки… - и срывается с места. Позорно сбегает после единичной попытки на атаку. Ещё помнит. Хотя бы пытается помнить, что здесь не одна и вообще-то за кое-кого отвечает. Правда пытается. Ей бы даже хватило самообладания оставить проклятую трость просто… «Нашла причину». Слова, что наждачкой елозят по мозгу. Она ведь прекрасно её понимает! Обе! Они знают друг друга слишком хорошо. Ближе подходил только Акира. Но Акира, был учеником, а вот Ори в своё время была на равных. И это тоже больно. А ещё они обе помнили первый прием. Чертов цилиндр, что нужно было собрать из тени. Ровная длинная теневая палка в начале их отношений, конечно она не могла не вспомнить! А потому шаг становится только быстрее и пальцы капканом впиваются в запястье Рюноске, волоком потащив того за собой через улицу. Под ноги бросаются бордюры и неровности. Люди шарахаются сами, от менее подвижных препятствий Кира отдергивает грубо, резко, окончательно лишая эспера возможности хотя бы малейшей ориентации на местности… Падение следует очевидным итогом такого забега. Ведь… А кто-то и правда поверил что могло получится иначе? Носок ботинка запинается за очередной бордюр и колени проезжаются по асфальту, жесткой неровной поверхностью, продравшему ткань брюк вместе с тонкой и бледной кожей. Не то чтобы сильно больно, но в комбинации унизительных ощущений. О! Сейчас как никогда бросалось в глаза как Монтари хотя бы пыталась уберечь его чувство собственного достоинства. Сейчас от попыток не осталось и следа. Из инстинктивно выставленной руки вылетает яблоко. Красивая незатейливая сладость с размаха влетает на тротуар, прокатившись по грязи улицы, замерев на краю бледной лужи шариком битого янтаря. От места укуса тянется несколько трещин, тонких стеклянных паутинок пронизавших карамель. От удара о землю отбивается несколько крайних осколков, теперь смешанных с пылью на дороге, покачивающихся в растревоженной мути лужи… Акутагава не понимает, что душит его сильнее. Злость и обида, или ворот собственной кофты, впившейся в горло, когда Монтари, не думая, как проклятого щенка дергает его за шкирку, заставляя подняться обратно на ноги, продолжая почти волочить по асфальту, до тех пор, пока за их спинами с хлопком не смыкается дверь квартиры. И вот теперь роли сменяются на ходу. У Киры как будто бы разом кончаются силы, и о дверь она ударяется тряпичной куклой, закашлявшись от того как отдался удар в грудь, запоздало замечая как от удара затылком начинает рябить в глазах. - Ты совсем с ума сошла?! – одаренный выплевывает слова ей в лицо, сам не успев понять в какой момент вывернув руку оттолкнул ту к первой попавшейся поверхности, теперь буквально прижимая тщедушную тушку к двери. Даже не верится что вот Это только что почти силой протащило его через пол двора. Дыхание сбитое, не ровное, вот-вот готово сорваться на кашель. И Рюноске только сильнее впивается в худые плечи, словно это и правда может помочь предотвратить приступ. - Какое ты право…?! – у него не хватает слов. Горло пережимает комом, и одаренный сам сгибается пополам, следом за хлестким ударом. Благо с такого расстояния уже нельзя промахнуться, и рикошетя черноволосая вновь ударяется о поверхность двери отзываясь лишь полу-пьяным, болезненным смешком. Ей правда смешно и пусть бы он даже убил, да какая в конечном то счете разница? Полторы минуты высосали из неё буквально всё, оставляя только гнетущую ненависть, к себе, к Ориноко… Они сплетались и сворачивались жгутом вокруг шеи, пока ярко желтые круги и россыпь мелких цветастых точек, плавали по воздуху напротив лица согнувшегося пополам Акутагавы. Жертва, мать их, чтобы, обстоятельств… - Ну, отомстил, доволен..? – она медленно сползает по стене на пол, уставившись на него полу невидящим взглядом, подавая голос лишь после того как молодой человек наконец придет в себя, с трудом но восстанавливая ритм дыхания. - И кто мне ещё говорил о самоконтроле…- Рюноске цедит ядом сквозь зубы, кое-как стягивая ботинки, постепенно вспоминая, что кажется это они уже проходили. И аналогию их тоже вспоминая… Он то на Дазая хотя бы сразу не кидается… А Кира смеется, тихо, как будто по мешку с бутылками кто-то настойчиво бьет молотком. - Рю-ю-но, - она тянет его имя сокращая на непривычный, совсем не японский манер, и нащупывая его руку как то странно проводит по свежей ссадине у основания ладони, переходя на дрожащий, прерываемый странными смешками шепот – да я там была в шаге от того чтобы не размозжить её легкие к чертовой матери одним маленьким, ничтожным клочком теней… Но ведь не сделала этого. – она продолжает водить пальцами, словно вытягивая из него тепло, и только сейчас эспер замечает как горит рука от собственного удара… От ссадины она берет выше, переходит на пальцы и вновь возвращается обратно сама не контролируя того как бегают иссушенные, покрытые мозолями подушечки по мягкой и теплой коже, натянутой на угловатые суставы…- Я не бросила тебя там, хотя всё что было перед моими глазами, это её проклятая агонизирующая тушка…. Да я просто чертов гений самоконтроля..! – она опять исходит на нервный смех, непроизвольно сцепляя запястья, до боли сжимая его руку и… Это всё кажется таким навязчиво знакомым… - Ты… Боишься её убить..? – он решается на этот вопрос, найдя спиной тумбочку, и опираясь на ту подтянув к груди колени, а ещё ловит себя на мысли, что жалеет, что не может сейчас видеть её лица. Но у него всё ещё есть её пальцы. Ледяные птичьи лапки, что коротко дрогнув мягко разжались следом за его вопросом. Шуршит плащ, пока одаренная возится стягивая обувь и устраиваясь рядом, а после и пакет. Щелк-щелк. Запах спирта. Рюноске не знает смеяться ему или морщиться. - Что? Я не говорила что не взяла и себе… - опять этот невнятный звук, а следом пара громких глотков и с коротким плеском, запах перемещается совсем под нос одаренному. - Воздержусь. – пытается нахмуриться, и Монтари с бессмысленным кивком забирает бутылку обратно. - Ой, принцесска, блять, нашлась… - она едва слышно ворчит, а Рюноске делает вид, что не услышал, лишь бы дождаться ответа. А получает «чпок!» от извлеченной пробки вина и бутылку в руки. – Давай уже. О таком на трезвую не принято. – она ждет от него глотка. Потом сама повторяет заход и только после, отвечает невидящим взглядом уставившись в собственные колени. - Боюсь. – коротко. Жестко. Почти отстранённо. - И говоришь что ненавидишь. – он явно иронизирует сам не замечая как слова как магнитом притянули его к вину… - А кто сказал что это взаимоисключающее, а? – Монтари молча мотает головой проводя пальцем по горлышку своей…- Я не смерти ей хочу. А боли… - она переходит на шепот. Сакральный, чуть слышный. С нездоровым как будто бы возбужденным придыханием – Смотрю вот. Даже сейчас вот, глаза только закрой и ви-ижу… Её вижу. Парализованную. Изломанную. Жалкую…Захлебнувшуюся в своей боли, и до последнего в рассудке. Со всеми пролежнями и язвами, заживо гниющую в смраде своего тела… Да. Я не хочу чтобы она умирала. Рюноске, смерть ведь, её заслужить надо. Смерть – искупление, покой в смерти. Пусть даже долгой но… конечной…- от благоговения перед последним словом у Акутагавы неприятно сводит зубы. Так странно. Он не видит Киры физически, но чувствует в ней себя, а слышит, в этой проклятой оде смерти, он слышит гребанного Дазая. Только у того вдохновленность не так звучала. Нет. Учитель точно не благоговел, не преклонялся перед столь искомым образом… Рюноске пытается утопить эти мысли… Задвинуть подальше и не вспоминать. У него ещё много вопросов. Только теперь он всё больше сомневается в том, что правда хочет знать на них ответы… Монтари сама переводит тему. Вернее скорее продолжает её развитие. - А ты своего не хочешь. Сам то верить хочешь, но рука не поднимется. Это не плохо. Не хорошо и не плохо…- она затихает, а после внезапно едва касается разодранного колена – Сильно приложился, да..? - О, просто бесценный опыт… Как-то обязательно тебе продемонстрирую… - он вяло плюется ядом, так же без особого рвения попытавшись отвести ногу в сторону, в итоге лишь пару раз покачав коленом в воздухе, но так и не избавившись от её руки. - Ой ну напуга-ал конечно – она скрипуче смеется, и начинает возиться рядом. Размыкая пуговицу на манжете, неловко трясущимися руками до локтя подворачивая рукав, устроившись удобнее и выцепив руку молодого человека, опустила её поверх изуродованного предплечья – Правда думаешь, что пара метров по асфальту с этим сравнятся? Эспер не сразу понимает. Чувствует неровные переплетающиеся и пересекающие друг друга борозды. Неестественно гладкие пятна, выпуклости и впадины которым нет место на здоровой человеческой коже. Как завороженный водит рукой пока несколько наконец не приоткрывают свои двери. Широкие, длинные, почти от самого локтя и до запястья, штуки три а может и пять. Сложно разобрать, некоторые точно зашивали… - Вены… - Би-инго, ещё что пойдешь? – он пробует ещё пару раз. Попадает в пару царапин и ожогов, сам не понимая когда успел втянуться в эту извращенную игру. Они продолжают пить. Оба. И чем меньше жидкости остается в бутылках, тем сильнее он забывает о том, что предмет их игры, неотделимая часть его собеседницы. Просто тест на знание шрамов. Вот это кислота, а вот так ощущается вырванный с мясом рыболовный крючок. Что, правда видел в свежем виде? Вот долечишься, покажу как оно затягивается. А вот это от пули, смотри, тут я вообще зашивала сама, а этот… Да, такая смешная история, мы с Акирой ругались и кажется он кидал в меня стаканом, или я в него, не помню, я на самом деле едва стояла на ногах и… наверное уже неделю не выходила из запоя и вот спотыкаюсь и, представляешь, вот прямо на осколок, он, блядина, углом ещё. Акира в крик, извиняется, проклинает, сам ещё не определился а мне смешно и кровь такой неестественной кажется. И рука не шевелится совсем. Воспаление как пошло, а я всё смеюсь и смеюсь, он уже в слезы почти, по моему обещал второй мне о голову разбить… скорую вызвал…Дурачек… И кровь эта, да… артериальная, такая яркая-яркая. Ну ты же знаешь, чисто краска… ахах… Они так и засыпают. На холодной плитке, вцепившись друг другу в руки. А утром, Рюноске всё не может вспомнить как под ним оказались оба плаща и пальто, а поверх, так кстати пришедшееся к ночному сквозняку одеяло…