Замри, умри, воскресни

      Чуя резко открыл глаза, глубоко вздохнул, как будто вынырнул из-под воды. Тело болело, словно он еще и норматив по плаванию заодно сдал. Огляделся. Светлая комната освещалась люстрой, наверное, уже вечер, у кровати на удобном кресле устроился Дазай. Это хорошо, значит в безопасности. Взгляд зацепился за напарника надолго, как будто век его не видел. Осаму тоже смотрел, не мигая, словно ожидал, что Чуя позовет, но тот молчал. Дазай сжал своей ладонью пальцы Накахары, тот закрыл глаза и снова провалился в небытие.       Когда Чуя вновь открыл глаза, было утро. Дазай дремал, сморенный усталостью. Накахара медленно сел, спустив ноги с постели. Голова немного кружилась, но дышать было легко. Из открытого настежь окна в комнату проникал утренний прохладный воздух. Было слышно щебетание птиц, деревья зеленели листвой, подставляя свои ветки солнечным лучам. День должен был быть жарким. Парень огляделся вокруг в поисках одежды, сам он был сейчас в чем мать родила и это его слегка смущало. «Чертова Скумбрия, не мог додуматься, что мне нужно будет что-нибудь одеть!» — про себя выругался Чуя.       Он аккуратно встал на ноги и подошел к окну. Было приятно смотреть на красоту природы и осознавать, что ты жив. Чуя немного озяб, поэтому обнял себя за плечи и пару раз провел ладонями вниз до локтей и обратно. Вдруг он почувствовал, как поверх его пальцев легли руки Осаму, горячий поцелуй обжег шею. — Убери свои губы с моей шеи, Дазай, — возмущенно проговорил Накахара.       Детектив прервал поцелуй, но лишь затем, чтобы страстно прошептать в ушко напарнику: — Живой, мой рыжик! — зубы слегка прикусили мочку, Чуя вздрогнул. «Странно я не совсем здоров еще, или реагирую так сильно потому, что прикасается ко мне именно Дазай?» — Что живой, я согласен. А что твой, Осаму, извини, ты не имеешь на меня никаких прав.       Детектив развернул Накахару к себе лицом, прижал за торс к своему телу. — А ты имеешь право играть на моих нервах из-за своей неосмотрительности? — строго спросил он. — Я же не специально, — Чуя смущенно уткнулся в забинтованную грудь, он заметил что головокружение усилилось и с трудом проглотил ком в горле. — Мне плевать. Все равно будешь наказан. — Как? — удивленно спросил рыжик, поднимая голову, чтобы встретиться с Дазаем взглядом. — А вот так, — Осаму запустил руку в рыжие локоны на затылке, зафиксировав голову друга, и приник к его губам. Чуя задохнулся от нехватки воздуха, понял, что еще немного и потеряет сознание. Он с силой уперся в грудь Дазая, тому пришлось разорвать поцелуй, — Что? — Мне плохо. Дазай, прости… — он прижался щекой к его бинтам. — Твою мать, — детектив поднял Накахару на руки и отнес на кровать, — Отдохни пока Чуя. Но сегодня к вечеру я все равно тобой овладею.       Он укрыл бедра Накахары простыней, чтобы не смущать его и себя.

***

      «Но сегодня к вечеру я все равно тобой овладею», — это последнее, что слышал Чуя, прежде чем отключился. И это первое, что взволновало его, когда он снова пришел в себя. От этих слов было немного не по себе, а еще очень хотелось есть. Так, что живот сводило от боли. Он обреченно вздохнул, открыл глаза. — Не спишь? — Дазай сидел на кровати рядом с ним, как всегда улыбаясь. — Есть хочу. И Скумбрия, мне бы одеться во что-нибудь. Не могу же я ходить голым по твоему дому, — щеки окрасил лёгкий румянец смущения. — Тебе нужна одежда? Ладно, я думаю, что смогу решить эту проблему, хотя мне нравится смотреть на тебя обнаженного, — Дазай провел по груди друга, чуть сильнее, чем обычным касанием. В глазах отразилась боль. — Что? — тут же среагировал на смену настроения Чуя. — Не могу забыть, каким ты был в ту ночь, — хрипло ответил Дазай. — Осаму! — Накахара вскочил с подушки, притянул к себе детектива и поцеловал его.       Дазай как будто ждал этого, он крепко обнял Накахару в ответ и с силой стал сминать губы рыжика. Тот жалобно застонал, чем заставил Осаму остановиться. — Прости, — виновато произнес он и снова прикоснулся к губам Чуи, но, уже стараясь сдерживать себя. «Сегодня я заставлю тебя томно вздыхать и стонать, но не от боли, а от наслаждения». Он углубил поцелуй, Чуя не протестовал, его окружила такая умиротворенность, что даже голод ушел на задний план. «Дазай меня целует в губы! Да, ради такого можно было выжить!» — он улыбнулся. — Тебе хорошо? — Осаму смотрел с таким трепетом, а прижимал к себе с такой силой, что Накахаре показалось, что он его сломает пополам. — Мне прекрасно, Дазай. Если только не учитывать тот факт, что нормальные мужчины обычно целуют женщин, а не других мужчин. — Что же делать, если я не могу найти женщину, похожую на тебя. — На меня похожую не надо. Представь, она обидится на тебя, воспользуется «Смутной печалью» и мир спасать уже будет поздно. — А какую тогда ты видишь рядом со мной? — поинтересовался Дазай, гладя его по бедру. — Знаешь, мне тут сон снился, в нем ты был с Акико, — проговорил парень, вспоминая эту независимую красавицу с тесаком наперевес, по телу пробежал холодок. — Ну и чуткий же ты Чуя, — хмыкнул Осаму, — Это был не сон, я действительно был с Ёсано, после того как она тебя спасла. — Молодец, — Накахара серьезно посмотрел на детектива своим голубым взглядом, — И как она тебе? — Она прекрасна, — смущенно ответил Дазай. — Что опять не так? — Чуя услышал нотки неудовлетворенности в его голосе. — Мы просто хорошие друзья, — рука Осаму незаметно переместилась на внутреннюю сторону бедра. — Ну хоть так. — А тебе кто-нибудь нравится? — Акутагава, — улыбнулся рыжик. — Мы же о женщинах говорили. При чем тут Акутагава? — Осаму, ты вообще, о чём думаешь? — прыснул от смеха Чуя, — Я тоже про женщин говорю. Или ты мне Рюноске вместо его сестры предлагаешь? — Так ты имел в виду Гин? Она красивая. — И по возрасту подходит. А ее брат это по твоей части, сенпай. После того как ты признал его силу, его трудоспособность увеличилась вдвое. — Рюноске заслужил похвалу, в отличие от тебя, — Дазай снова завладел губами друга, давая понять, что ему надоели разговоры. «Совсем не изменился. Обидел и даже не заметил,» — Накахара хмыкнул, в глазах появились слезы. Осаму целует его так страстно, Чуя забывает про обиду, с охотой отвечая.       Рука Дазая скользнула по его промежности, миновала член, ладони немного надавили на яички, а пальцы коснулись ануса. Рыжик отталкивает друга, щеки заливает краска смущения. — Убери, пожалуйста, руку оттуда, Это уже слишком, — он чувствует как внизу живота предательски покалывает. — Нет, Чуя. Ужас, который я пережил из-за тебя не утолить поцелуем, — возразил детектив, — Я хочу тебя целиком и, если ты не станешь моим полюбовно, я возьму тебя силой.       Он притянул Накахару к себе, снова поцеловал в губы. Сердце Чуи готово было выскочить из груди, он никогда не думал, что до такой степени дорог Осаму. Поцелуи друга просто сводили рыжика с ума, а прикосновение пальцев к его телу приятно возбуждало. Парень только расслабился, как почувствовал, что в него вошёл палец Дазая. Он вздохнул полной грудью, а на выдохе спросил: — Осаму, тебе жить надоело? — Это просто палец, Чуя, успокойся. — Успокойся? Ты так легко об этом говоришь! Правильно, ведь палец сейчас во мне, а не в тебе.       Он со всего размаха врезал Дазаю кулаком в ключицу. Детектив выдержал удар, царапнув по спине Чуи когтями, пытаясь удержаться. Глаза закрылись от боли. Он почувствовал как, Чуя обнял его за шею, притягивая к себе. — Прости, я не хотел, — сказал он, перед тем как поцеловать Осаму. Тот не был обижен или зол, он понимал, только что Накахара придумал способ забыть о своей заднице. Способ получился болезненным для Дазая, но он потерпит ради задуманной цели. Тем более, что Чуя расслабил мышцы и позволил двигать пальцем внутри себя.       Следовало всунуть еще один и Осаму приготовился к очередной перепалке. Он углубил поцелуй с помощью языка и только потом ввел второй палец. Чуя застонал в поцелуй, Дазай крепче прижал его к себе, хотя куда уж крепче. Накахара был напряжен до предела, перестал целоваться, глубоко дыша, прислонился к груди Дазая. — Убью! — коротко сказал он. — Расскажи мне про ту ночь. Что ты помнишь? — сухо спросил детектив. — Нашел, когда спрашивать. — Хочу знать, что ты чувствовал тогда, и виноват ли в этом Мори?       Чуя не отвечал, по его телу пробежала мелкая дрожь. Осаму понимал, вспоминать о произошедшем, другу очень не хотелось. Но ему нужно было знать, если Мори замешан в том, что произошло, он жестоко разберется с ним. — Мори не виноват, это не было заданием, — Дазай почувствовал, что Чуя начал расслабляться, — Они напали внезапно и сразу оглушили, дальше я не очень хорошо помню. Это были оборотни, я таких раньше не видел. — Как же ты активировал способность? — он аккуратно стал двигать пальцами в теле Чуи. — Никак, я был не в состоянии что-либо сделать. Возможно, мучая меня, они стянули перчатки, и процесс превращения запустился автоматически. Но я помню, как выйдя из темноты, свалился в твои объятья, боль была такой невыносимой, что, когда ты положил меня на постель, я снова отключился. — Бедный мой Чуя! — Осаму ввел третий палец, он вошел менее болезненно, чем предыдущие, хотя тело снова напряглось. — Послушай, Скумбрия. Сколько еще пальцев ты собираешься в меня впихнуть? — Это был последний, — улыбнулся Дазай. — Правда? А то я подумал, что синяков на твоем теле будет больше, чем один, — он повернул лицо к другу. — Подожди считать, рыжик. Я еще причинным местом в тебя не влез. — И когда ты собираешься это сделать? — Сейчас, еще немного тебя растяну. — Растянул уже, Осаму. Бери меня, а то я скоро от твоих пальцев кончу, — вспыхнул Накахара. — Как не взять, если ты так мило просишь, — улыбнулся, — Поласкай меня только, чтоб я не на сухую в тебя лез. У меня смазки нет.       Дазай лег на кровать ногами в сторону подушки, Чуя прилег следом за ним, и его лицо оказалось как раз напротив бедер детектива. Он приспустил бриджи и оголил член друга. Поцеловал головку, Дазай вздрогнул. Накахара прошелся языком по всему члену и снова вернулся к головке, прихватил ее губами. Осаму издал стон, Чуя почувствовал, как пальцы внутри него задвигались быстрее и тоже застонал. Ему захотелось сбежать, чтобы не чувствовать эту нарастающую эйфорию, заставляющую желать чего-то большего. Он взял в рот член Дазая, сделал несколько движений, при этом рукой лаская его яички. Стон детектива стал сильнее, Чуя даже услышал, как Осаму произносит его имя. Он закрыл глаза, ускоряя темп своих движений и вдруг понял, что его собственный член оказался в чем-то влажном и горячем. Он взвыл, когда Дазай стал ласкать его, тело подалось вперёд, встретившись с рукой детектива, она массировала грудь Накахары, поглаживала живот. Осаму заставил Чую кончить себе в рот, проглотил сперму.       Чуя откинулся на подушку. Ему было так хорошо, не хватало только почувствовать Дазая внутри себя. Поэтому он позвал: — Осаму, пожалуйста!       Детектив вынул из него пальцы, заставив жалобно застонать, широко развел ноги и осторожно стал входить в его податливое тело. Он сразу отметил, что Накахара уже Акико, он плотно окружал член, его было приятно трахать, с каждым движением вырывая стоны и вздохи. Осаму практически полностью вошёл в него, было слышно, как бедра соприкасаются с бедрами. Но ему было этого мало, он закинул ноги Чуи себе на плечи, что бы еще глубже проникнуть в своего партнёра.       Чуя не мог уже стонать, он тихо скулил, прикусив нижнюю губу и закрыв глаза. Дазай овладел им и теперь как будто издевался, выходя из него практически полностью, а потом снова входя до упора, при этом ускоряя свой темп. Накахара сменил губу на палец, вновь переходя на стон. — Все хорошо? — спросил Осаму. В его голосе было столько тепла и нежности, что Чуя понял, нужно обязательно ответить. Он открыл глаза, вынул изо рта палец. — Да, — вырвал он из себя.       Дазай с силой входил в него, заставляя сжиматься внутри, отчего детектив тоже стонал в голос, получая дикое наслаждение. Все это время он сдерживал себя, но помня про то, что рыжик еще слаб, все же решил кончить. По состоянию Чуи, он понимал, что тот уже сорвал оргазм и просто никакой. Он вложил всю свою силу в последний толчок и заполнил друга своей спермой, вырывая сильный вопль из его уст.       Осаму вынул член, и парень смог блаженно свести ноги вместе. Все внутри спазмировало, также как и мышцы живота, опустившегося рядом с ним детектива. Дазай прикоснулся своими влажными губами до сухих губ рыжика, увлажнил их языком, поцеловал нижнюю, потом верхнюю губу, снова увлажнил языком. Спустился к шее, оставляя за собой влажный след от поцелуев. Сделал большую остановку на кадыке, Чуя как раз сглотнул. Прошелся несколько раз языком круговыми движениями, пару раз поцеловал с оттяжкой, оставляя небольшой засос. Он знал, что напарнику придется пробыть у него еще несколько дней, за это время с кожи сойдут следы его преступления. Дазай поочередно осыпал поцелуями ключицы рыжика, потом спустился ниже к его груди. Добрался до левого соска, поласкал его языком, поцеловал, прикусил зубами. Чуя издал стон. — Зачем снова дразнишь меня? Да еще так нежно…       Парень не ответил, только улыбнулся, взглянув в голубые глаза Накахары, и опустился снова к его груди, на очереди был правый сосок. Вырвав еще один стон, он стал опускаться дальше — к пупку. Он целовал по кругу, прикусывая кожу, изводя Чую страстным желанием. Поэтому когда рука Осаму легла на возбужденный член рыжика, тот заскулил. Губы Дазая сомкнулись на головке. Он не стал мучить друга ожиданием, сразу взял в рот весь член и заставил кончить второй раз.       Рыжик понял игру Осаму. Он лежал на подушке и тихо умилялся с его действий. — Что здесь смешного? — обиженно осведомился Дазай. — Ничего. Я просто знаю, чего ты хочешь, — проговорил он. — Чего? — голос детектива был слишком серьезным. — Меня, — Чуя сам раздвинул ноги перед партнером. Такой широкой улыбки в свою сторону он еще не видел. Дазай был похож на быка, которому показали красную тряпку. Он ворвался в тело Чуи как таран и был просто на седьмом небе от всего происходящего. Стоны Накахары, для Осаму, были самой сладкой музыкой, он с ума сходил по этому телу, дарящему ему самому огромное наслаждение.       Потом детектив просто выдохся и без сил упал рядом с Чуей, глубоко дыша. Рыжик прильнул к забинтованной груди, приобнял его рукой. — Спасибо, что дал мне передышку, — прошептал он. — Угу! — согласился Дазай. — Я люблю тебя, — тихо проговорил Чуя, его голубые глаза смотрели на Осаму. Детектив слегка повернул к нему голову, но ничего не ответил, лишь взял руку друга и положил ее себе на грудь в районе сердца. Ну, хоть что-то, Накахара понимал, что он ещё не готов признаться. Но ему очень хотелось этого признания. А ещё, очень хотелось есть, — Ты кормить меня будешь, Дазай, или я с голоду умру. — Я приготовил вкусный обед для тебя, — оживился Осаму, — Сейчас подберу тебе рубашку, — Он поднялся, натянул бриджи и открыл гардероб, — Вот, моя самая лучшая. — Лучшая значит, — Чуя принял белый хлопок из его рук. — Что ты ворчишь, маленький привереда? — хмыкнул Осаму. — Я в ней как в ночнушке, — заявил Чуя, она заканчивалась как раз так, что скрывала его ягодицы. — Ой, Чуя, — Дазай прошёлся по нему пошлым взглядом и сгреб в охапку. — Нет, нет, Осаму. Я есть хочу. Иди ты на хуй, — он попытался вырваться. — Знаешь, чем быстрее на хуй пойдешь ты, тем быстрее мы доберёмся до кухни, — Чуя перестал брыкаться и позволил Дазаю приподнять его с пола за ягодицы. Он обхватил ногами бедра детектива и Осаму снова вошел в него. Чтобы Чуя не был для него таким тяжёлым, он прижал его спиной к стене комнаты. Рыжик уже не мог стонать, он уткнулся носом в плечо Дазая и тихо вздыхал. В какой-то момент, почувствовав сильную боль, он вцепился в плечо друга и прокусил его до крови. Осаму заметил это когда, кончил третий раз. — Ты тоже решил оставить на мне свою метку, Накахара? — Что? — устало посмотрел на него Чуя, а потом добавил, — Могу я тебя попросить? — Что хочешь, мой родной? — Хочу узнать, как давно ты меня любишь? — Дазай не ответил, лишь приник к губам друга долгим нежным поцелуем. — Идём обедать, — он опустил Чую на пол, взял за руку, как маленького, и повел на кухню. — Как ты догадался? — спросил Осаму в коридоре. — А как ещё можно назвать чувства человека, страстно трахающего тебя третий раз подряд? Почему не сказал мне об этом раньше? А эти твои издёвки и придирки, ты же заставлял меня ненавидеть тебя. — Так и должно было быть. Никто не должен был знать, — они пришли на кухню. — Выбрал страдать в одиночку. А то, что мне тоже дружеская поддержка была нужна, это по боку! — осклабился Чуя. — Послушай, — спокойно заметил Осаму, — ты такой злой, потому-что я всё ещё не накормил тебя? — Он усадил Накахару на стол, раздвинул его ноги, — Заткнись сейчас же, иначе я выебу тебя в четвертый раз.       Его губы нежно впились в губы рыжика, руки ласкали бедра. Казалось так будет вечно.