Замри, умри, воскресни

      Натан услышал, как открылась дверь и сел на футоне. Перед ним, как и предполагал мужчина, стоял красавец шатен с пистолетом в руке. Он понимал, то, что сейчас видит перед собой детектив, ему нужно ещё переварить. Его милый рыжик, обнаженный, в постели с голым священником. — Что здесь происходит? — спрашивает он. — А сам ты не догадываешься, Дазай?! — Натан тянется за рубашкой и надевает ее. — Осаму, — шепчет Чуя и просыпается, видит перед собой детектива и восклицает, — Дазай, живой! Какое счастье! Он вскакивает и бросается к шатену, не обращая внимания на то, что из одежды на нем одна рубашка, и та расстёгнута и скинута с плеч. Рыжик обнимает Осаму, а тот не знает, как себя вести в этой ситуации. — Чуя, ты понимаешь, что только что переспал с Готорном? — спрашивает Дазай. — Да я с кем угодно пересплю, лишь бы с тобой все было хорошо, — отвечает рыжик, смущенно краснея. — Ну, все, Натаниэль, ты покойник, — принимает решение Осаму и наводит на него пистолет. — Нет, не надо, — Чуя перехватывает его руку и направляет ее оружием вверх, — Там где-то у стола должны быть наручники, найди, пожалуйста. Дазай направился к столу, пленник садится обратно на футон. — Прости, Натан, — тихо произносит он. — Что ты творишь, Накахара? — пастор снимает с себя презерватив, пока детектив не видит. — Беру тебя в плен. — Понятно, — Готорн дотягивается до своих брюк и одевает их. Осаму возвращается с наручниками и отдает их Чуе. — Спасибо, — рыжик одаривает детектива взглядом, потом переводит его на священника, — Натан, освободи меня. Чуя подставил ему свои ноги, Готорн опускается к нему, достает из кармана брюк ключ и отпирает замки. — Теперь ты понимаешь, почему я не сделал этого раньше. — Твою мать, Натан! Ты это предвидел?! — рыжик смотрит на него в недоумении, — Давай руки, теперь твоя очередь их носить. Готорн протягивает ему руки, и Чуя застегивает на его запястьях наручники. Потом встаёт с футона и обращается к Дазаю. — Мне нужно привести себя в порядок. Можешь проводить его до машины, я вас догоню немного позже? — Да, Чуя, — Осаму хватает Натана за плечо, и направляется к выходу из комнаты. Накахара провожает их взглядом, а когда остаётся один проходит к столу и садится на стул. Наливает стакан воды и делает глоток. Перед его глазами мелькают картинки прошлого. Кью сбегает и попадает в руки Готорна, тот подстерегает Чую и меняет местами с пленником. Заставляет Осаму и Рампо отправится в книгу, при этом знает, что это всего на несколько часов. И все зачем? Чтобы в это время выебать его? Не бредовая ли комбинация? — Даже если и так, нафига это тебе, Натан? — он встаёт, и, застегивая на ходу рубашку, подходит к футону в поисках брюк. Находит и одевает на себя, оглядывает комнату прощальным взглядом и выходит на лестницу.       На улице он быстро проходит до машины ВДА. Видит за рулём Рампо и, сидящего на переднем сидении рядом с ним, Эдгара По. У молодого человека руки тоже в наручниках, к тому же они прикреплены к находящейся над окном балке.       Дазай стоит у задней дверцы и курит, пуская струю дыма вниз. Накахара подходит к нему, забирает сигарету и делает большую затяжку. Осаму видит, как друга трясет, поэтому никаких замечаний ему не делает. — Тебе не кажется все это очень странным? — спрашивает Чуя, снова затягиваясь. Окурок очень маленький, он не рассчитывает и обжигает пальцы, — Ай!       Бычок падает на землю, детектив берет руку рыжика и дует на обожженные пальцы. Другой рукой обнимает непоседу и прижимает к своему торсу. Наклоняется и нежно целует. Парень замирает в объятьях шатена. Дазай разрывает поцелуй, но его губы так близко, они дразнят Чую. — Еще! — шепчет Накахара и Дазай целует снова. Рыжик успокаивается. Он не один, детектив во всем разберется и защитит его, если будет нужно. А потом, он и сам эспер с сильной способностью, не понятно, почему сейчас раскис. — Едем? — спрашивает Осаму, открывает перед другом дверь. — Да, я в середину сяду, а то вдруг подеретесь еще из-за меня, — он залезает в машину и садится рядом с Натаном. — А что, есть повод? — спрашивает Дазай, садясь следом. — Натан мой друг, — коротко отвечает Чуя и обращается к детективу за рулем, — Доброго дня, Рампо-кун. — Накахара-сан! — молодой человек кивает в ответ и машина плавно трогается. Чуя бросает взгляд на Натана. Тот сидит, облокотившись на спинку сидения, и безучастно смотрит в окно. У парня колет сердце, он не может даже прикоснуться к пастору, что бы поддержать. Надеется, что мужчина понимает это. Переводит взгляд на Дазая, тот смотрит на него раздевающим взглядом. Рыжик вздыхает, он благодарен шатену за то, что тот держит себя в руках и, не лапает его при всех в машине. А ведь может, Осаму еще тот собственник, а Чуя всего лишь «его верный песик». — Куда мы сейчас? — спрашивает рыжик. — Рампо завезет нас ко мне, а потом отвезет пленников в агентство, — отвечает Осаму. — Натан мой пленник, я не отдам его в ВДА, — серьезно замечает Чуя. — Капризничаешь, Накахара? — ухмыляется шатен. — Да, я такой… и ты прекрасно знаешь об этом, — вспыхивает парень, а потом спрашивает, — Может, вы отвезете нас сразу в мафию? — Нет. Пока я до конца не разберусь в этом деле, ты будешь жить со мной. — Хорошо, — не возражает Чуя.       Они едут довольно долго, но вот машина выруливает к загородному дому Осаму и останавливается. Дазай открывает дверь и выходит. Детектив обходит машину и открывает дверь с другой стороны, выпуская Натаниэля. Парни прошивают друг друга электрическим взглядом.       Рыжик выскакивает из машины последний, но зато у порога дома он оказывается первым. И останавливается как вкопанный. Для него дом Осаму — храм любви его и Дазая. Как он может сейчас переступить его порог, если только недавно занимался любовью с Натаном и даже не жалеет об этом. Он размышляет, почему нельзя любить сразу двоих? Разве это плохо?       Сильные руки Дазая поднимают его и прижимают к груди. Он ногой открывает дверь и вносит в дом свое рыжее сокровище. — Спасибо, Осаму. — Натаниэль, заходи и закрой дверь, пожалуйста, — обращается шатен к священнику.       Готорн входит. — Мне бы ванну принять, — произносят одновременно Натаниэль и Чуя, последний тут же краснеет, когда встречается с детективом взглядом. — Ну, вдвоем я вас туда точно не отпущу, — Дазай опускает рыжика на ноги и подходит к священнику, — Обещай, что у меня не будет проблем, если я сейчас раскую тебя. — Я постараюсь свести их к минимуму, — отвечает Натан.       Осаму снимает наручники и показывает незваному гостю, где находится ванная комната. Готорн проходит в нее и закрывает за собой дверь.       Детектив поворачивается к Чуе, тот старается вести себя непринужденно, хотя сердце в груди уходит в пятки под пронзительным взглядом шатена. — Может, объяснишь, как у тебя получается попадать во всякие неприятности? И как так получилось, что ты с ним переспал?       Чуя только обречённо вздыхает. Что он должен сказать, что попался как дурак, когда Готорн упомянул, что жизнь Осаму в опасности? Или то, что Натан был настолько любезен с ним, что он просто не устоял? Дазай подошёл вплотную к Накахаре и вонзил свои острые ногти в яички друга. Тот жалобно застонал. — Рыжик, я тебе яйца оторву, если ты мне ими будешь крутить налево и направо. — Да я Натана в аэропорту первый раз в жизни увидел, — прошептал Чуя. — Жаль, что не в последний… В ванную пойдем вместе, лично отмывать тебя буду, — хмурится Дазай и отпускает богатство Чуи, — Прости за грубость.       Накахара делает два шага назад и спиной врезается в стену, он глубоко дышит ртом и всхлипывает носом. Осаму видит состояние друга, ему становиться его жаль, но он считает, что наказать все же было нужно. — Сумка с твоими вещами стоит в моем гардеробе, посмотри, во что ты хочешь переодеться. — Спасибо, — рыжик рад сбежать подальше от пристального взгляда детектива.       Он проходит в комнату, достает сумку, садится на кровать Дазая и расстёгивает молнию. Первое что вываливается на постель — это его чокеры. Чуя рад им как девчонка. Здесь и строго черный, и с крестами (такой понравился бы Натану), и с серебряным сердечком. А так же гордость его коллекции — строгий черный с подвеской «сердце океана». Однозначно, он выбирает последний. Откладывает также белоснежную рубашку, пропуская жилетку, зачем она сейчас в домашней обстановке. Парень и свои брюки поменял бы на что-нибудь легкое, но в его распоряжении ничего такого нет. А просить что-то у Осаму… Он поднимает взгляд на дверь — шатен стоит в проёме, прислонившись к косяку, и внимательно следит за Накахарой. Этот взгляд заставляет сильнее биться сердце рыжика, а в животе предательски все сводит.       Он смущённо переключается на сумку, ему нужно приготовить ещё боксеры и носки. Наконец, все собрано, он поднимается, и снова залезает в гардероб, в поисках чистого полотенца. Находит белое большое и успокаивается, он готов идти мыться.       Чуя садится обратно на кровать и сидит там, в обнимку с полотенцем, пока Натан не выходит из ванны. Священник появляется в дверном проёме напротив Дазая и спрашивает: — Я похозяйничаю на кухне, пока вы будете мыться?       Детектив изучающим взглядом смотрит на Готорна. Неужели тот думает, что я не закую его снова? А так же знает, что я собираюсь принимать ванну с рыжим. Подслушал наш разговор? И что он собирается делать на кухне, ужин для всех нас? — Если ты сбежишь… — Я не оставлю Накахару одного в твоей власти, — твердо ответил Натан.       Руки обоих непроизвольно сжались в кулаки. — Прекратите сейчас же, — рыжик встал между ними, — Ребят, если вы будете так себя вести, уйду я. Натан, иди на кухню, мать твою!       Священник повиновался. Осаму смотрел на Чую восхищённым взглядом. — Идём, миротворец мой, — он взял его за руку и повел в ванную.       Чуя повесил на крючок полотенце и почувствовал, что Дазай очень близко стоит позади него. Он обернулся и посмотрел в карие глаза шатена своим нежным голубым взглядом. Осаму провел ладонями по рукам рыжика от запястий до плеч, спустился по ключицам до верхней пуговички на рубашке и стал расстёгивать. Чуя заскулил нежно и жалобно, он сам не понял, как у него так получилось. Дазай тоже не стал вдаваться в подробности, просто нагнулся и поцеловал его в губы. Он уже закончил расстёгивать рубашку, сорвал ее с рыжика и, чтобы было удобнее целовать, приподнял его с пола, поддерживая за бедра. Чуя, не отрывая губ от губ Осаму, умудрился в ответ расстегнуть его рубашку. Краем глаза он замечает висящие на стене ножницы, скорее всего с их помощью шатен избавляется от старых бинтов. Сейчас это то, что нужно. Парень дотягивается до ножниц, подцепляет бинты снизу и начинает их срезать. Увлеченный поцелуем, Дазай не замечает его действий, пока его грудь не оказывается свободной от бинтов и нежные руки Чуи не касаются усталой от постоянной перетяжки кожи. Осаму дрожит от прикосновений, никто до этого не ласкал его грудь, а рыжий ангел не просто ласкает, он задевает ноготками соски, заставляя шатена стонать в поцелуй. Они разомкнули губы, но не отстранились друг от друга. — Чуечка, милый, зачем ты так со мной? Я же еле терплю, а мне тебя ещё вымыть надо, — шепчет Дазай на ушко своему чуду. — Месяц прошел, Осаму. Я безумно соскучился, — отвечает рыжик.       Детектив собирает всю свою волю и, отрывая от себя рыжика, ставит его на ноги перед собой. — Вымою, тогда поговорим. Потерпи, котенок, — он расстёгивает брюки на Накахаре, те слетают с него, оставляя парня нагишом.       Рыжик в ответ стягивает брюки Осаму, под ними оказываются боксеры, он оглаживает через ткань член друга. Шатен обрывает ласку, подхватывает Чую за талию и ставит в ванну. Он настраивает воду и включает душ. Накахара встает под теплые струи воды, полностью намокает и начинает умывать лицо, приглаживает волосы. Поворачивается к полочке и, взяв шампунь, намыливает голову, сбивая пальцами пену. Потом встаёт под душ и начинает смывать все с себя. Белые хлопья стекают по телу. Дазай внимательно смотрит за Чуей, прислонившись к стене. Парень уже не злится на Готорна, он представил себя на месте священника и понял, что и часа не протянул бы. Один взгляд голубых глаз чего стоит. А рыжик снова шарит по полке и находит бальзам для волос, наносит на влажные волосы, смывает и тянется за баночкой со скрабом для тела.       Шатен не выдерживает, он залезает в ванну к Чуе и когда тот открывает баночку, вдыхая аромат цитрусовых, он опускает свои пальцы в скраб, а потом наносит его на влажное тело Накахары и начинает массажировать друга. Он оглаживает руки, грудь, бока, живот, рыжик при этом часто дышит и томно вздыхает. Но вот рука Осаму спускается ниже и под ладонью оказывается член Чуи, он стискивает его пару раз, потом касается яичек и переходит к анусу, пальцем очерчивая круг. Рыжик поскуливает от возбуждения.       Детектив возвращается к баночке, снова опускает пальцы в скраб и поворачивает друга спиной к себе. Его руки массируют плечи, лопатки, спускаются к талии, касаются упругой попки. Рука проскальзывает между ягодиц, и палец снова делает круг по колечку ануса, перемещается в середину и входит внутрь. Накахара не успевает среагировать, Дазай вынимает палец. — Осаму, — зло произносит Чуя. Он не позволит ему овладеть собой без смазки, это все-таки больно, — Убери свои руки от меня. — Даже, если я сделаю так? — он берет член рыжика и начинает водить по нему рукой. — Аву! Ты же не домыл меня ещё, — скулит парень, прижимаясь всем телом к Дазаю. — Кончи сначала, потом домою, — шатену приятно чувствовать через боксеры, как ягодицы Чуи упираются в его пах, возбуждая. Взять бы его прямо сейчас, да рыжий не позволит.       Он ждёт семяизвержения и обнимает тяжело дышащего Накахару. Несколько минут они стоят так, потом Дазай размыкает руки и рыжик спешит поскорее закончить эту эпопею со скрабом. Но он не привык останавливаться на полпути, поэтому Чуя ставит правую ногу на край ванны и начинает втирать в нее скраб. Затем он ставит на край левую и приступает к тем же манипуляциям.       В этот момент, он понимает, что шатен снова обнимает его за живот и в Чую входят уже два пальца. Они настолько сильно смазаны чем-то, что проскальзывают внутрь практически не причиняя боли, парень скулит, когда Дазай начинает двигать ими. — Тебе хорошо? — Да, только не вынимай, — Накахара поверить не может, что просит о таком. Он чувствует, как краснеют не только щеки, но и уши. — Не буду, — сердце Осаму бьётся сильнее, когда он видит, какое удовольствие получает рыжик от его действий.       Он толкается навстречу пальцам, стараясь насадиться как можно больше, скулит и вздыхает и сводит мышцы сильно сильно, отчего шатен сам чуть не кончает. Наконец он сильно стонет и замирает, расслабляясь. Скорее всего, это оргазм, Дазай вынимает пальцы, рыжик опускает ногу и опирается о край ванны руками. Он стоит, согнувшись с опущенной головой, его трясет.       Шатен снимает с себя боксеры и садится на край ванны рядом с ним, в его руках маленькая стеклянная баночка, он опускает в нее пальцы и размазывает средство по всему вставшему колом члену. — Смывай быстрее свой скраб, Чуя. Я больше не в силах терпеть, — хрипло произносит Дазай.       Рыжик поворачивает к нему голову, видит его состояние, выпрямляется и становится под душ. Он трет тело мочалкой, наблюдая как Осаму не жалея средства намазывает себя так, что член блестит. Детектив протягивает к Чуе руку, тот подходит, Дазай поворачивает его спиной к себе, берет за бедра и аккуратно насаживает на свой стояк. Рыжик закрывает глаза, прикусывает нижнюю губу, и кричит сильно, когда шатен входит в него. Внутри все сжимается, Осаму стонет в ответ.        Чуя чувствует, как пальцы напарника сильно стискивают его бедра, заставляя двигаться. Он двигает бедрами с помощью Дазая, с каждым разом насаживаясь на член сильнее и сильнее. Накахара привык выкладываться по полной, вот и сейчас он старается ради Осаму. Стонет, но старается. Парни так увлеклись, что Чуя слетает с члена друга. — Чтоб тебя, — ругается рыжик, тяжело дыша.       Дазай обнимает его, успокаивая. — Все хорошо. Отдышись, — он гладит рыжие локоны Чуи, прижимает его голову к своей щеке, — Сам виноват, придурок. Загнал тебя.       Накахара понимает, что это ещё не конец. Ни он, ни Осаму удовлетворения не получили, к тому же стояк последнего он всё ещё ощущает под собой. Рыжик скулит от нетерпения. — Вставай, — приказывает Дазай и сам встаёт следом за другом.       Поворачивает его лицом к себе и приподнимает за бедра. Да, Чуя согласен, сейчас этот способ самый лучший. Он обнимает друга ногами, шатен прижимает его спиной к стене и входит так сильно и так глубоко, что заставляет кричать. Темп его проникновений очень быстрый, от каждого толчка тело Чуи как будто током прошивает. Он кричит громко, перед Натаном неудобно, там на кухне он наверняка слышит его, Накахара понимает, но ничего сделать с собой не может. Ему очень хорошо сейчас в объятьях любимого Осаму.       Шатен наполняет Чую своей спермой, но толкаться в Накахару не перестает. Ему нравится сам процесс и нравится покорность рыжика. Он никогда раньше не мог подумать, что то чем они сейчас занимаются, вообще возможно. Детектив опускается на колени, все ещё находясь внутри любимого тела, его руки перемещаются на спину Чуи, ласково поглаживая, он целует сухие, обветренные губы друга. Накахара в ответ ласкает грудь Осаму, сладко постанывая в поцелуй. — Люблю тебя, — шепчет Чуя, отрываясь от Дазая. — Мой сладкий рыжик… Теперь в душ, ужинать и спать.       Они поднимаются. Встают под струи воды, ласково омывая гениталии друг друга. Чуя заботливо намыливает грудь и спину Осаму, помогает смыть пену.       Вылезая из ванны, рыжик закутывается в полотенце и уходит в комнату, Дазай вытирается в ванной, берет из шкафчика чистые боксеры, одевает и выходит следом за Чуей.       В коридоре, около двери в свою комнату, он видит Натаниэля. Он уже собирается отчитать его, но священник прикладывает палец к губам, призывая к тишине. Он не смотрит на Осаму, его взгляд направлен в комнату. Дазай заглядывает и видит обнаженного Накахару, вытирающего полотенцем волосы. Он стоит спиной к двери и не видит следящих за ним парней. Рыжик одевает боксеры, натягивает брючки, надевает рубашку и, прежде чем застегнуть ее, надевает на шею чокер. Поворачивается к двери, замечает Дазая и Готорна и разражается ругательствами в их адрес. — Твою мать. Придурки конченые. Я вам что, картина маслом? — он подходит к Осаму и ударяет его в грудь кулаками. Парень перехватывает его руки, чтобы не получить повторно. — Ладно Осаму, но ты, Натан?! — обращается к священнику Чуя. — Я тоже человек, — мягко отвечает тот и уходит на кухню. — По ходу, я его обидел, — посмотрел ему вслед рыжик, — Бедный влюбленный Натан.       Шатен обнял Чую и по собственнически прижал к себе. — Я еду завтра с отчетом в ВДА. Позволь взять его с собой. Хочу Готорна познакомить с Фукудзавой. — Нет. У меня к Натану тоже вопросы есть. Останусь с ним один на один, постараюсь разобраться. — Рыжик, я не потерплю измены в моем доме, — сурово проговорил детектив. — Я не собираюсь изменять. Если полезет, зава… Дам отпор, в общем. — Вы ужинать идете, заговорщики?! — зовёт их Натан с кухни. — А?! Вот как он это делает? — серьезно спрашивает Осаму.       Рыжик хмыкает и начинает тихо смеяться. На невинный вопрос шатена «Что ржешь?», Чуя снова хмыкает и начинает хохотать в полный голос. — Что? — Дазай в недоумении смотрит на него и только провоцирует того на ещё большее «ха-ха».       И тут до него доходит, что это первый раз, когда он видит Накахару смеющимся. Он нежно касается щеки Чуи, запускает пальцы в рыжие локоны волос и не может отвести взгляда от горящих весельем голубых глаз.       Рыжик тоже смотрит в карие глаза улыбающегося Осаму и потихоньку успокаивается. — Идём, пока он нас действительно в чем-нибудь не заподозрил, — Чуя освобождается от обнимающей его руки, берет за руку, ласкавшую щеку, и тянет детектива по коридору за собой.       Они проходят на кухню и садятся рядом за большой стол, напротив Готорна. Священник приготовил на ужин сукияки (это когда в горшочке тушат мясо с овощами), приправил соевым соусом с сахаром и для мягкости добавил взбитое яйцо. Он нашел у Дазая Дайгиндзе и налил каждому по небольшому стакану.       Накахара сразу же потянулся к напитку, сделал небольшой глоток, оценил качество и, почувствовал, как голова поплыла от саке на голодный желудок. Поэтому он придвинул поближе тарелку с едой и принялся уничтожать ужин. Натан как всегда пожирал Чую глазами, чем выводил сейчас шатена из равновесия.       Не долго думая, Дазай положил свою руку между ног рыжика и немного сдавил плоть. Парень сразу ощутил, как ему хочется этой ласки, но как-то она была неуместна сейчас, за столом. Он поднял глаза и увидел, что Натан на его счастье смотрит в свою тарелку. Чуя глубоко вздохнул, соображая, что ему предпринять, как услышал немного раздраженный голос Готорна. — Да убери ты руку от него, Дазай. Дай поесть спокойно.       Осаму подчинился, в очередной раз удивившись, как Натаниэль понял, что он сделал, если даже не смотрел в его сторону. — Спасибо, — пробормотал рыжик, краснея.       Дальше ужин прошел более-менее спокойно. Ребята смаковали саке, Дазай раскраснелся от выпитого напитка. Натан и половину не выпил. Накахара не прочь был выпить ещё, но выпрашивать не хотелось. — Все, — скомандовал детектив, — пора базироваться по постелям. — Ребята, я не знаю, что будете делать вы. Но у Дазая одна постель и сегодня сплю на ней я, — заявил рыжик, — Прости, Осаму… один.       Он встал из-за стола и направился вон с кухни, на прощанье махнув рукой. — Молодец, — улыбнувшись, произнес Натан невозмутимым голосом, сняв очки, помассировал переносицу двумя пальцами, вернул очки на место и спросил, — Что будем делать? — Предлагаю устроиться здесь, на столе. Он широкий и длинный, так что мы поместимся здесь вдвоем, — заметил шатен, протянув руку к стакану Готорна и допив его содержимое. — Вдвоем? — переспросил священник. — Могу постелить тебе отдельно в ванне. — Нет, там я точно не усну… Перемою посуду пока, — Натаниэль собрал тарелки и приборы. — А я принесу футон и подушки, — Осаму поднялся, от выпитого немного штормило, но ему не в первой. Он достал из кладовой матрас завернул в него подушки и, когда вернулся в кухню, Готорн протирал свободный от посуды стол чистым полотенцем. Они расстелили футон, поправили подушки. — Что скажешь? — спросил Дазай. — Нужны две простыни и две наволочки. Тогда будет превосходно. — Пойду в ванне поищу, — он отправился по коридору, остановился у входа в свою комнату, свет в ней был погашен, — Рыжик, ты спишь?       Ответа не последовало. Он прошел в ванную, взял постельное белье и принес его на кухню. Они заправили подушки, расстелили простынь, вторая пошла вместо покрывала. — Теперь все верно? — уточнил Осаму. — Идеально, — проговорил священник и улёгся на свою сторону футона. — Раздеться не хочешь? — спросил его Дазай, выключая верхний свет, оставляя только подсветку над плитой. — Я бы рад, но, к сожалению, на мне нет нижнего белья. Думаю, будет неэтично спать с тобой нагишом. — Да мне по барабану, в чем ты будешь спать, если честно. Но из уважения к твоему сану, я принесу для тебя что-нибудь из своей коллекции… Если не побрезгуешь. — Буду рад воспользоваться. — Раздевайся, Готорн, — ехидно улыбнулся шатен, — я быстро.       Натан спрыгнул со стола, расстегнул брюки, снял и повесил на спинку стула. Расстегнул рубашку, но снимать не стал. Осаму вернулся и разложил на футоне боксеры, бинты и маленькую аптечную баночку. Священник внимательно все осмотрел и спросил: — А вазелин тебе зачем? — Это для тебя, — шатен практически прижал Натаниэля к столу. — Тебе что, Накахары не хватило? — Готорн опалил его ледяным синим взглядом, что священник волнуется, выдал только дернувшийся при сглатывании кадык. — Мне хватило, — ответил Осаму, глядя на Натана и вдруг понимая, что он так похож на рыжика, особенно эти синие глаза. — Тогда зачем все это? — Я не позволю тебе зажимать Чую в моем доме. Хочешь секса, Готорн, я к твоим услугам, — облизнулся шатен, еле сдерживая желание смять губы священника в страстном поцелуе. — Нет, спасибо, не хочу, — ответил Натан, чувствуя, как все тело прошивает нереальное возбуждение. Он врал, он хотел этого мужчину, скорей всего потому-что это был мужчина Накахары. — Нет, ты хочешь, — угадал его настроение Дазай, — иди сюда.       Осаму посадил его на край стола, развел ноги в стороны, его руки залезли под расстегнутую рубашку Натаниэля и прошлись по спине. С уст последнего слетел еле уловимый не то вздох, не то стон. Детектив приблизил свое лицо к лицу Натана. От священника помимо его собственного запаха шел тонкий, еле различимый запах рыжика. — Как такое может быть? — Дазай поцеловал приоткрытый рот, прихватил нижнюю губу, потом верхнюю. Готорн не выдержал и страстно ответил на поцелуй, обнимая Осаму за талию. Они резко отстранились друг от друга, но их лица были так близко, что Натан ощущал горячее дыхание шатена. Священник, как обычно держал себя в руках, хотя сердце в груди бешено билось. — Дазай, давай закончим на этом, — зашептал он, прикасаясь щекой к его щеке. — Чего-то боишься, Готорн? — Что остановиться не сможем, — губы Натана коснулись шеи Осаму. Он цепочкой поцелуев оставил след до плеча, перешел на ключицу, потом осыпал поцелуями вторую. По плечу прошелся обратно до шеи и добрался до кадыка. — Если ты мне сейчас оставишь там засос, Чуя завтра убьет нас обоих, — теплый голос Осаму вернул его в реальность. — Прости, увлекся, — смутился священник. — Тебе все равно, кого целовать или ты понимаешь, что я — Дазай? — строгие карие глаза шатена смотрели в спокойные голубые глаза Натана. — Хотел узнать, за что тебя любит Накахара. — Узнал? — Пока что, нет. — Тогда продолжим. Руки шатена пробежались по бедрам священника, он почувствовал, как в ответ Натан сжал его бедра своими ногами. — Хочешь меня?! — усмехнулся Осаму. — Ты ведь дразнишь, — ответил священник. — Соблазняю. Детектив ближе придвинул Готорна к себе, целуя в губы, а затем углубляя поцелуй с помощью языка. Придерживая Натаниэля за спину, он немного опрокинул его назад, нависнув сверху. Священник удивился, когда смазанные вазелином пальцы шатена вошли в него. И когда он только успел их обработать? — Дазай, ай… Я не просил о такой ласке., — заметил он, чувствуя как чужие пальцы изучают его внутри и еле сдерживая готовый сорваться с губ стон. — Прости, — Осаму был сама невинность, — Я вдруг захотел поласкать тебя немного. Ведь тебе нравится? — Не в этом дело, ооох… Я не рыжик, аууу… чтобы терпеть все это ради тебя, ооой… ааай., — Готорн уже не мог сдерживаться и его стоны и томные вздохи наполнили тишину кухни. Они возбуждали Дазая, как и мышцы, что сильно сжимали сейчас его пальцы. — Если хочешь, я перестану тебя ласкать, — с издёвкой произнес Осаму. — Какой теперь в этом смысл, только обломаешь мне весь кайф. Детектив улыбнулся, на это он и рассчитывал. Он довел Натана до оргазма и опустил на футон. Священник закрыл глаза, пытаясь привести дыхание в порядок. Он чувствовал, как шатен ласкает рукой его живот, было приятно. Готорн почти расслабился, но потом произошло то, что заставило напрячься все его тело. Дазай вошёл в него на всю длину своего члена. Натан закричал от боли и неожиданности, с силой сминая под собой простынь. — Зай, что ты творишь? Слово «нет» не понимаешь? — Прости, не удержался от соблазна овладеть тобой, — шатен начал размеренно трахать священника придерживая за бедра, чтобы тот не вырвался. — Отпусти меня, мне больно, — сквозь стон проговорил Готорн. — Расслабься, Натан. Ты слишком напряжён. — Я не могу… Я не хочу… Остановись сейчас же… — Я не пощажу, Натан. Расслабься, — спокойно ответил Осаму, он и не думал останавливаться. Священник стонет от боли, в глазах можно было угадать слезы. Смотреть на это Дазай не мог. — Натан, смирись, что ты — мой. Не мучай себя. — Я не твой… Ты видно… меня с Накахарой перепутал… — Ничего я не путал. Я хочу ТЕБЯ, Натан. И трахаю сейчас ТЕБЯ, — он поймал полный отчаяния и боли взгляд Готорна, — Успокойся уже. Священник отвернулся, расслабиться у него никак не получалось. Все внутри бунтовало против посягательств Дазая, оставалось только скулить от боли и терпеть. Рука шатена снова опустилась на живот Натана, даря теплую ласку. Другой рукой он оглаживал бедро мужчины. Пастор немного ослабил мышцы, Осаму улыбнулся, дело сдвинулось с мертвой точки. Он переместил руку с живота ниже, длинные пальцы пробежались по члену Натана. Тот вздрогнул от прикосновения, повернул голову и посмотрел в глаза Дазаю. Ты серьезно? Детектив вместо ответа поласкал по кругу головку, надавил в середину. Осаму почувствовал, как бедра священника подались вперёд, позволив члену войти в тело ещё глубже. Стон со страдальческого перешёл на томный. Так бы сразу! Он начал водить рукой по члену в такт своим движениям. Готорн ощутил жгучее желание слиться воедино с ласкающим его Дазаем. Он встречал бедрами каждое его проникновение, чувствуя скорую разрядку. Его стоны подгоняли Осаму, заставляя ускорить темп. Они кончили одновременно, шатен перепачканный спермой направился к раковине, где отмылся в прохладной воде, вытер руки и, вооружившись влажными салфетками, вернулся к Готорну. Он уложил лежавшего поперек футона Натана на подушку и вытер влажной салфеткой сперму с его тела. — Зай?! — шепчет Натан. — Готорн, ты понимаешь, что ты конченый придурок, — тот только жалобно стонет. — Все хорошо? — Конечно, нет, ты же понимаешь, — Натан чувствует, как внутри него мышцы продолжают сокращаться, приятная нега проходит по всему телу. Но вместе с ней и боль, от насилия, что совершил над ним Дазай, когда он не хотел ему подчиняться. — Может, обезболивающее примешь? — Да, не откажусь. Осаму наливает стакан воды, достает из аптечки пару таблеток. Приподнявшись на локте, Натан глотает таблетки, запивая их водой, и снова опускается на подушку. Ему так плохо, что он ложится на бок и поджимает к животу ноги. Дазай укрывает его простынкой. — Теперь давай спать. Чертовски устал за сегодня, — он обходит стол и ложится на свободное место. Шатен накрывается той же простыней, что и священник, прижимается грудью к спине Готорна, между ними только рубашка священника. Он обнимает Натана, находит пальцы его руки и сплетает со своими пальцами. Утыкается носом в его шею, тот чувствует на себе его горячее дыхание. — Мой Натан! — шепчет Дазай. Готорна знобит, поэтому он рад теплому объятию детектива. — Осаму?! — произносит он, Дазай мычит в ответ, — Уже спишь? — молчание, Готорн гладит его сильную властную руку, — Хорошо, пусть сегодня будет так.