Когда зацветет вереск

«Фак!» — буркнул Билл, подскользнувшись на мокром полу, и пусть не растянулся на нем и даже не отбил задницу — легче от этого не сделалось. В иные дни и в иной обстановке Билл — мистер Равновесие. Во всех смыслах. Переснимая пятый дубль пустяковой романтической сцены по чужой вине — он остается милым до безобразия, до неприличия, до такой степени, что накосячившая партнерша как бы в шутку виснет у него на шее и целует в щечку, а хочет совсем не в щечку. Меняя для фотосъемки один нелепый дизайнерский костюм, котрый ему мал, на другой, ростовкой еще меньше — он никогда не жалуется и не ворчит. Наклоняясь для селфи к очередной фанатке и учтиво придерживая ту за плечико, он всегда благодушен и предельно терпелив. И сегодня о нем можно было сказать все то же самое. Во всяком случае до тех пор, пока Билл не оказался «дома» наедине с собой. После короткого, но эффектного танца на мокром полу, зубная паста, выдавленная на щетку, упала в раковину, и он выругался снова, но уже ни в чем себе не отказывая.  — ФАК! — проорал Билл зеркалу, красный от напряжения и раздражения, запустил щеткой в стену так сильно, что та, отскочив, прилетела ему в грудь, а после и стукнул кулаком по краю раковины, будто по столу. Сдавленно простонав и отдышавшись, Билл поднял голову и вновь заглянул в зеркало: пунцовый, со слезящимися глазами, вздувшимися венами на шее — удивительно, что из ноздрей пар не валит. Ну натурально же, бык. Еще раз глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, он закрыл глаза, коротко усмехнулся и надеялся тем и ограничиться, но привалившись к зеркалу лбом, все-таки тихонько заржал. Нервишки-то шалят. Пора уже что-то с этим делать. Сейчас бы взять тайм-аут. Без людей, без гаджетов… Свалить из Лос-Анджелеса хотя бы ненадолго. Сменить обстановку. Расслабиться. Телефон требовательно завибрировал и двинулся к краю мраморного столика короткими перебежками, но отвлечься на него так уж капитально Билл не пожелал, тем более что с дисплея улыбалась всего лишь бородатая морда Лэндона. Пара небрежных касаний и Лэн на громкой связи, а Билл обернулся к раковине и предпринял очередную попытку почистить зубы.  — Пупсик? — игриво приветствовал друг. Такие нежные обращения закрепились у них еще со времен «Хемлок Гроув», когда после премьеры первого сезона визжащий от смеха Лэндон зачитал чей-то фанфик на одной из посиделок.  — Привет, сладкий, — отозвался Билл, сосредоточенный на осмотре пострадавшей щетки на предмет пригодности.  — Позволь без лишних предисловий: тебя где черти носят? Нет, я, конечно, все понимаю: ты у нас парень серьезный…  — Сам в шоке.  — …востребованный актер…  — В отличие от некоторых.  — …но как насчет напоминать о себе хотя бы пару раз в месяц? Ухмыльнувшись невесело, Билл, наконец, прервал свое занятие и обратил все внимание на телефон, будто тот и был Лэндоном. Откровенно говоря, Билл действительно надолго пропал, а потому ожидал, что Лэн сам свяжется с ним в ближайшие недели. И знал, что мягонько так, по-дружески за это огребет. Но Билл достиг того самого энергетического дна, когда попытался бы отвертеться даже от кружки пива в его компании, не говоря уже о задушевной беседе, которую оная обычно предполагает.  — Я ведь не говорю, что ты обязан все бросить и явиться на вечеринку к моей подружке, — укоризненно вещала трубка.  — Постой, я не мог забыть. Черт.  — …но можешь хотя бы мне позвонить?  — Ты прав, — согласился Билл устало и виновато. — Ты прав, прости, приятель.  — Что там у тебя? — вздохнул проницательный Лэндон. — Случилось чего?  — Да нет, вроде как. Только что закончил сложные съемки, четыре месяца дома не был.  — Ты все еще в Лос-Анджелесе?  — Ага. И капитально выдохся.  — Так может, тебе не домой надо, а куда-нибудь на Ибицу?  — Валить отсюда надо точно, но не на Ибицу. Мне бы в глушь, медитировать.  — Да брось, ты без компании и недели не продержишься. Уголки губ поползли вниз, а брови, наоборт, вверх — с той самой миной «нот бэд» Билл нередко оценивал свои возможности. Задумчиво хмыкнув, он вернулся к тому, с чего начал — к зеркалу и щетке. Билл всегда любил людей, вот в самом распрекрасном смысле. С детства он был гиперобщительным и на протяжении взросления обильно обрастал приятелями. Даже сейчас из каждого рабочего проекта он выносит помимо опыта и гонорара множество новых и не всегда деловых связей, которые в дальнейшем с удовольствием поддерживает. Такой уж он есть. Он аккумулирует публику вокруг себя отчасти даже несознательно и действительно частенько нуждается в ней. А она — Билл не считал зазорным в этом признаться — нуждается в нем. Тот самый мальчишка, что превращает школьные уроки в цирк и вечно за это наказан; золотой мальчик из известной и очень обеспеченной семьи; «плохой парень», что курит за школой и вечерами напролет пропадает с друзьями на парковке супермаркета; наглый и задиристый хулиган с перманентно разбитыми костяшками на красивых руках, а ведь уже пробует себя в кино и легко получает роли; согласно росту, длине пальцев и стоп, народным приметам, астрологии, парапсихологии и заверениям блондинки из параллельного — обладатель большого члена, и совершенно точно обладатель милейших ямочек на щеках и огромных зеленых глаз; умный, забавный, и что хуже всего — говорят, волшебно целуется — а потому причина бессоных ночей и бесчисленных девичьих слез. Затем переросший подростковую ершистость, но по-прежнему веселый и немного сумасшедший, харизматичный молодой актер, уверенный в себе и амбициозный, дико целеустремленный. Билл постоянно окружен свитой. Но экстравертом себя отнюдь не считает.  — Спорим? К тому же у меня больше недели на отдых все равно нет. Лэндон, будучи лучшим Билловым другом на протяжении многих лет и неплохо его зная, тоже не назвал бы Билла экстравертом. Тот всегда немного себе на уме и как будто не до конца откровенен, но обычно до того дружелюбен и словоохотлив, что это не сразу заметишь. И он не помнит чтобы у Билла случались приступы нелюдимости.  — Так паршиво? — осторожно уточнил Лэн, и не дождавшись ответа, бодро продолжил: — окей. Уже есть план?  — Ничего конкретного. Если есть идеи, куда можно махнуть на недельку, чтобы достичь просветления — милости прошу.  — Ты, давай, конкретизируй: за просветлением — на Бали, бухать — в Ирландию.  — Уо, ты бывала в Ирландии, дорогая? Без меня? — шутливо расстроился Билл. Вот уж куда его пока не заносило.  — До тебя, зайка, — ответила «дорогая» голосом Лэндона. — В Дублине. Дважды. Там, конечно, шумно, но ведь есть еще и провинции. Погоди, давай загуглим.  — Ну, а в целом как впечатления? Пиво и лепреконы?  — Не просто пиво, друг, а лучшее в мире пиво. Так-с, ну…  — Девочки? — как бы между прочим поинтересовался Билл, сплюнув пену от зубной пасты.  — Шлюха ты подзаборная, — ласково отозвалась трубка. — Не меньше и не хуже, чем в любой другой стране.  — Рыженькие?  — О да. Значит, смотри…  — Подальше от туристических маршрутов.  — Да понял я, — нетерпеливо отмахнулся Лэндон, занятый поиском. — Наугад, постаринке. Четыре провинции: Ленстер, Манстер, Коннахт, Ольстер.  — Почему именно эти четыре?  — Потому что других нет, идиот, их всего четыре. Повисла недолгая пауза, во время которой Билл, спаласкивая лицо, раздумывал, когда он вообще успел согласиться провести первую за четыре месяца свободную неделю в Ирландии, а Лэндон вдохновенно напевал мелодию из «Кто хочет стать миллионером?».  — Манстер.  — Почему Манстер?  — Потому что как Манчестер, только без «че».  — Отлично. Юг Ирландии. Шесть графств: Клэр, Корк, Керри, Лимерик, Типперэри, Уотерфорд.  — Ты, блин, серьезно намерен сослать меня в самую жопу мира? — улыбнулся Билл, впрочем, уже заинтригованный предстоящим приключением.  — Я готов сослать тебя в жопу в любое время, ты же знаешь. Итааак…  — Керри.  — Дай угадаю: ты выбирал между Керри и Клэр?  — Ага.  — Значит, Керри. Как насчет полуострова Дингл? «Береговая линия, выходящая к Атлантическому океану, сильно изрезана бухтами и заливами, склоны часто круты и обрывисты, однако в некоторых местах имеются песчаные пляжи. На западной оконечности полуострова есть районы, где до сих пор основным средством общения местных жителей является ирландский язык», — на манер гида зачитал Лэндон. — По-моему очень аутентично.  — К счастью, я владею ирландским в совершенстве.  — Да не дрейфь, мы определим тебя подальше от исторических областей и поближе к пабам. Вот одноименный городок, например. Население меньше двух тысяч человек, площадь — чуть больше трех квадратных километров.  — Очаровательно.  — Зато много жрален и говорят в них преимущественно по-английски.  — А яйца я там себе не отморожу?  — А то ты не найдешь, кто бы погрел твои яйца, — ядовито усмехнулась трубка. — Совсем разнежился в своей этой Калифорнии.