***
На землю стремительно опускались лиловые сумерки, и к тому времени, как Муичиро и Аюми оказались под крышей постоялого двора, стемнело окончательно. Далеко на востоке небеса затянули черные тучи, а налетевший порыв промозглого ветра ясно дал понять — ночью пойдет дождь и вряд ли закончится к утру. В отличие от Аюми, не переносившей пасмурную погоду и её последствия в виде луж и слякоти, Муичиро ждал дождь с нетерпением. Адская жара изматывала похлеще стычек с демонами, ведь если последних можно было убить, то спрятаться от палящих солнечных лучей зачастую не представлялось возможным. Муичиро поверить не мог, что его молитвы наконец-то были услышаны. Видимо, иногда боги все же снисходят до того, чтобы обратить взор на простых смертных. Жаль, происходит это не тогда, когда их вмешательство действительно необходимо. — Что-то я устала, — протянула Аюми, переминаясь с ноги на ногу, пока Муичиро проворачивал ключ в замочной скважине. — Руки как будто сейчас отвалятся. — Удивительно, что ты говоришь об этом только сейчас, — фыркнул он беззлобно, за что тотчас получил тычок в плечо и недовольно нахмурился, но скорее от усталости, чем из-за действия Аюми. — Мы тренировались часа три, если не больше. Справившись, наконец, с заклинившим замком, он распахнул дверь, и Аюми проскользнула мимо него в темноту комнаты, небрежно скинув с ног обувь. Следом раздался шумный, полный нескрываемого облегчения выдох, и зашедший следом Муичиро увидел, как Аюми рухнула лицом вниз на одну из кроватей, широко раскинув руки. — Надо же, а матрасы здесь мягкие, — сообщила она, перевернувшись на спину. — В кой-то веки я высплюсь. Муичиро усмехнулся, запер изнутри дверь и подошёл к окну, чтобы распахнуть его и впустить в помещение немного свежего воздуха. Деревянные створки скрипнули, отворяясь, и с улицы повеяло свежестью — верный признак приближающегося дождя. Муичиро облокотился на подоконник, устремил задумчивый взгляд вдаль, на темнеющее у горизонта небо. После ужина и посещения местного онсена его нещадно клонило в сон, и, судя по тому, с какой частотой зевала Аюми, с ней происходило то же самое. Ночевать им чаще всего приходилось в одной комнате или вообще на одной кровати, если других вариантов не оставалось, но едва ли это их смущало. После изматывающих тренировок и стычек с демонами все, чего им обоим хотелось к концу дня — спать. Везло ещё, если удавалось остановиться для ночлега в комфортном месте, как сегодня, но бывало и такое, что в виду отсутствия альтернативы приходилось спать на жёстких скамьях или вовсе на голой земле. Несмотря на то, что зарплату охотникам выплачивали регулярно, гарантировать крышу над головой не могли никак, ведь зачастую демонов приходилось ловить в таких дебрях, куда ни один нормальный человек в жизни не сунулся бы. Вот и приходилось постоянно кочевать с места на место да ютиться по углам. Они даже не стали зажигать керосиновые лампы — сразу легли спать, по обыкновению пожелав друг другу спокойной ночи. Аюми накрылась одеялом с головой, повозилась еще несколько минут, чтобы улечься поудобнее, и затихла. Муичиро, одолеваемый жуткой усталостью, последовал ее примеру и сам не заметил, как провалился в сон. Спокойно поспать до самого утра ему так и не удалось. Проснулся Муичиро неожиданно и резко, как будто чья-то невидимая рука вырвала его из дремы и бесцеремонно швырнула в реальность. Он проморгался и понял, что до рассвета еще далеко: за окном царила глубокая ночь, по стеклу равномерно барабанили дождевые капли, а Аюми все так же спала, завернувшись в одеяло. Муичиро не мог понять, что именно его разбудило, но это ощущение не было похоже на то, что довелось пережить ему в тот день, когда погиб Юичиро. Оно походило, скорее, на неясную тревогу, которая захватывает разум всякий раз, когда чувствуешь на себе чужой, не обязательно враждебный взгляд. Стоило Муичиро подумать о том, что у него на почве недосыпа и постоянного переутомления развилась паранойя, как от входной двери раздался оглушительный стук, и от этого звука сердце пропустило удар, чтобы подскочить куда-то к горлу. — Что такое? — завозилась Аюми, разбуженная посторонним шумом, высунула голову из-под одеяла и недовольно уставилась на дверь, по которой продолжали настойчиво стучать. — Кому там так поздно не спится? Её лицо, по-прежнему сонное, совершенно не выглядело встревоженным и тем более испуганным, и Муичиро почувствовал, что ему стало легче дышать. Он безоговорочно доверял Аюми и ее природному чутью, до сих пор ни разу их не подводившему, и это позволило ему успокоиться. Кажется, незваный гость не хотел порезать их на кусочки, иначе точно не стал бы стучаться, оповещая о своем приходе, но вот его пристрастие к ночным визитам рассердило Муичиро не на шутку. — Кто там? — не слишком вежливо поинтересовался он, подойдя к двери и замерев от нее на расстоянии вытянутой руки. Мало ли что могло произойти. — Чего надо на ночь глядя? За дверью послышалась невнятная возня, сопровождаемая тихими препирательствами, а следом послышался звонкий мальчишеский голос: — Привет, Токито-кун! Откроешь? Глаз у Муичиро дёрнулся сам по себе, когда он понял, кто именно пожаловал к ним в гости. Нет, он помнил сообщение своей вороны о том, что однажды им предстоит вновь объединиться в команду из четырех человек, но, поглощенный суетой и усталостью, едва ли ожидал, что это произойдет так скоро и внезапно. Более того, он и подумать не мог, что Сакураи заявятся на порог их номера ночью и вдобавок примутся колошматить по двери, как кипятком ошпаренные. Из груди вырвался горестный, донельзя тяжелый вздох. Вот и что мешало им подождать до утра? Нормальные же с виду, цивилизованные люди. Провернув ключ в замочной скважине, Муичиро рывком распахнул дверь и уставился на стоящих за ней Сакураи самым что ни на есть укоризненным взглядом. Должно быть, взлохмаченный и по-прежнему сонный он не произвел на них должного впечатления — вернее, только на Рёту, который вместо того, чтобы извиниться или хотя бы состроить виноватое лицо, заулыбался во все тридцать два. Замершая позади него Нанако смущенно потупила взгляд, всем своим видом намекая на то, что инициатором визита был ее братец, а она тут ни при чем и пошла просто за компанию. — Вы спали, да? — поинтересовался Рёта, невинно захлопал ресницами и шагнул за порог, не дожидаясь приглашения. — О, а у вас тут миленько, вот нам комната похуже досталась, но ничего не поделаешь, надо было раньше заселяться. Мы бы с радостью так и сделали и не стали вас будить, но демон, зараза, крепкий попался, пришлось с ним провозиться до самого вечера, прежде чем эта ящерица откинулась. Я об его чешую на спине чуть катану не сломал, представляешь? Свой непрекращающийся поток болтовни Рёта сопровождал активной жестикуляцией, и вдобавок к дергающемуся глазу у Муичиро, кажется, еще и голова заболела. Он медленно втянул воздух, так же медленно выдохнул и в немой просьбе о помощи повернулся к Нанако, которая лишь руками развела, мол, он всегда такой, ничего не могу поделать. Зато Аюми оживилась сразу — судя по тому, как загорелись её глаза, она вовсе не сердилась из-за того, что Сакураи потревожили её сон. Ловко выпутавшись из одеяла, она вскочила с кровати и принялась обниматься с Нанако, на лице которой тоже сияла широкая и донельзя счастливая улыбка. После Игумы у них было еще несколько мелких совместных заданий, и за это время Аюми и Нанако довольно быстро нашли общий язык, а после и сдружились. Вынужденное сотрудничество и Муичиро с Рётой сблизило, несмотря на то, что поначалу и диалоги у них не клеились, и перепалки на почве разности характеров происходили. Да, Муичиро по-прежнему считал Рёту невыносимой и крайне гиперактивной занозой, однако со временем стал относиться к нему куда терпимее. Хотя от некоторых выходок Рёты даже он, уравновешенный по сути своей, закипал медленно, но верно. Однако несмотря на неуемную энергию, что буквально ключом из него хлестала, Рёта становился серьезным тогда, когда того требовала ситуация, а ко всему прочему был интересным собеседником и умел подбодрить даже тогда, когда настроение опускалось до отметки ниже плинтуса. Обо всем этом Муичиро думал, пока наблюдал за Рётой, снующим по комнате взад-вперед, но ничего ему, конечно же, не сказал. Того и гляди зазнается, а потом еще подшучивать будет за проявленную сентиментальность. — У меня для вас две новости, одна хорошая, вторая тоже, — протянул Рёта, забравшись с ногами на кровать Муичиро и обведя присутствующих загадочным взглядом. Хорошо хоть обувь додумался снять. — С какой начать? — С обеих, — усмехнулась Аюми, положив голову на плечо Нанако. — Вообще это не по правилам, но ради тебя, Аюми-чан, я сделаю исключение. — Говори уже, — фыркнула Нанако. — Сколько можно тянуть кота за хвост? Я еще поспать хочу. Рёта нарочно не удостоил сестру даже взглядом. — Первая заключается в том, что завтра утром нас отправляют на задание в Нагою — слышали когда-нибудь про такой город? — Мы не глупые, Сакураи-кун-кун, — закатила глаза Аюми. — Поэтому да, конечно слышали. — А вторая? — вклинился Муичиро. — Он уже забыл, что хотел сказать, — подлила масла в огонь Нанако. — Да не перебивайте вы меня, — возмущенный возглас Рёты, казалось, заглушил даже шум дождя за окном. Муичиро шикнул на него и приложил палец к губам. Не хватало еще перебудить других постояльцев. — А вторая новость — на эту миссию мы пойдем вместе со Столпами. Не спрашивайте, какими именно, я и сам этого не знаю. — Вороны нам не сообщили, — развела руками Нанако в ответ на вопросительный взгляд Аюми. — Сказали только, что Столпы сами нас найдут. — Как обычно, — нахмурился Муичиро. — Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что. Рёта тихо рассмеялся. — Ну, хотя бы место нам известно точно. — А почему мы вообще идем на задание со Столпами? — нахмурилась Аюми. — Я думала, они предпочитают всю работу делать в одиночку. И Рёта, и Нанако только плечами пожали — видимо, все подробности они узнают только тогда, когда окажутся в Нагое. Не то чтобы Муичиро удивляло подобное отношение со стороны руководства, но вместо того, чтобы оставаться в неведении вплоть до самого конца, он предпочел бы точно знать, с чем ему предстоит иметь дело. Вот к Столпам наверняка относились иначе — на то они и элита организации. Несмотря на то, что желание поболтать и обсудить последние новости было невероятно сильным, умом Муичиро понимал, что сон гораздо важнее, ведь плохое самочувствие на миссии могло сыграть с любым из них злую шутку. Особенно на миссии, непосредственное участие в которой принимали Столпы. Тут дело явно серьезнее некуда. Поэтому, когда Сакураи ушли к себе, он лег на кровать и уснул практически сразу — хватило нескольких минут. Новый день встретил их тяжелыми свинцовыми тучами, затянувшими небо сплошной пеленой, ветром и легким волнением от предстоящей миссии, что копошилось где-то под ребрами. К тому времени как Муичиро отдал ключ от комнаты хозяину постоялого двора и следом за Аюми вышел в промозглое серое утро, Сакураи уже ждали их на улице, тихо о чем-то переговариваясь между собой. — Вы готовы? — улыбнулся Рёта по обыкновению широко и задорно, стоило им подойти ближе. — Пора выдвигаться, нас ждут огни большого города.XVII. Снова в путь
14 июня 2022 г. в 16:37
Катана просвистела совсем рядом с ухом, метнулась к незащищенной шее, но Муичиро вовремя увернулся, блокировал последовавший за этим удар справа и одним точным движением обезоружил вновь замахнувшуюся на него Аюми. Над поляной разнесся пронзительный звон, клинок отлетел в сторону, а его хозяйка пошатнулась, потеряв равновесие, и рухнула на землю. Кажется, в шестнадцатый по счету раз.
Однако не прошло и нескольких секунд, как она поднялась вновь, отбросила налипшие на взмокший лоб волосы и приготовилась к очередному поединку. Муичиро захотелось взвыть. Их совместная тренировка длилась уже без малого два часа, и последние минут пятнадцать подступающая усталость ощущалась невероятно остро. Мышцы ныли от скопившегося в них напряжения, мокрая от пота ткань рубашки неприятно липла к спине, а раскаленный воздух сушил глотку и оседал в легких свинцовой тяжестью. Впервые в жизни Муичиро ненавидел лето настолько сильно.
Нет, он не жаловался, а тяжело вздыхать позволял себе разве что мысленно, ведь он сам согласился потренироваться вместе с Аюми, когда она попросила его об этом. Дело было вовсе не в усталости и даже не в жаре, от которой плавились кости.
Дело было в том, что Аюми совершенно не умела останавливаться вовремя.
Кое-как отдышавшись, она бросилась в атаку снова, и Муичиро пришлось на некоторое время прервать свой внутренний монолог. Несмотря на то, что их спарринг был исключительно тренировочным, произойти могло всякое, а обзавестись парой-тройкой лишних порезов ему ой как не хотелось. Не тогда, когда от его самочувствия напрямую зависели людские жизни.
Вот только Аюми даже на тренировках предпочитала сражаться как в последний раз: двигалась плавно, атаковала стремительно и на лишние движения не разменивалась, чтобы попусту не тратить силы, запас которых и без того был практически исчерпан. Она, под стать своему Дыханию, напоминала ожившую тень, угнаться за которой было тяжело. Маленькая, ловкая и верткая, она кружила вокруг Муичиро, словно оса, стремясь сбить его с толку и измотать, появлялась то тут, то там. И, что самое главное, никогда не стояла на месте.
Однако Муичиро, хоть в скорости ей и уступал, большинство ее выпадов предугадывал и вовремя успевал отвести от себя чужой клинок. Аюми была серьезным соперником, но она устала и выглядела так, будто может свалиться с ног в любой момент, поэтому Муичиро справедливо рассудил, что их совместную тренировку пора заканчивать. Он резко ушел в сторону, когда Аюми ринулась на него с одной из своих кат Тьмы, и обезоружил при помощи простейшего приема, которому Танака-сенсей обучил его на одном из первых занятий по фехтованию. По инерции Аюми качнулась вперед, запнулась о торчащий из земли корень дерева и полетела лицом в землю. Благо, сгруппироваться успела, и оттого приземление вышло не слишком жестким.
— На сегодня достаточно, — Муичиро хотел помочь Аюми подняться, но она, привстав на коленях, бросила на него мрачный взгляд исподлобья и протянутую руку напрочь проигнорировала. — Продолжим завтра.
— Давай еще раз, — потребовала она не терпящим возражений тоном. Колени её дрожали, как тряслись и судорожно стиснутые пальцы, дыхание звучало шумно и прерывисто. Неприкрытая усталость сквозила в каждом движении, в каждом выпаде и взмахе клинка. Она могла бы прямо сказать, что ей необходим отдых, в этом ведь не было ничего постыдного, но Аюми не была бы собой, если бы призналась, насколько ей тяжело.
Вместо этого она только больше изматывала себя.
— Нет, — покачал головой Муичиро. — Такими темпами ты доведешь себя до переутомления быстрее, чем наши тренировки принесут хоть какую-то пользу.
Видят боги, он не хотел разговаривать с ней в подобном тоне, не хотел, чтобы слова его звучали грубо или неуважительно, но Аюми не оставила ему выбора. После сражения близ деревни Игума ее словно подменили. Она стала буквально одержима идеей стать сильнее: в свободное от заданий время просила тренироваться вместе с ней, упражнялась самостоятельно, не щадя сил, и порой даже забывала о том, чтобы как следует высыпаться. Под глазами у неё залегли тени, лицо осунулось, а взгляд казался потухшим и безжизненным. Муичиро не раз пытался поговорить с Аюми на этот счет и вразумить её, но она с завидным упрямством пропускала все его слова мимо ушей.
Вот такая она была — непреклонная, полная решимости довести начатое до конца. Но если в реальном бою эти качества играли ей на руку, то в редкие моменты затишья вредили, а не приносили пользу.
— Хочешь сказать, что я не в состоянии закончить обычную тренировку? — вскинулась Аюми, сверкнув глазами, упрямо поджала обкусанные из-за постоянного волнения губы. — За кого ты меня принимаешь? Я не устала, веришь ты мне или нет.
Однако Муичиро не поддался на провокацию. Сила духа Аюми впечатляла и приводила его в искреннее восхищение, но он понимал, что не может позволить себе потакать её желаниям. Не сегодня. Это для ее же блага, мысленно напомнил он себе, потом, когда она одумается, то поймет, что он действовал исключительно из благих побуждений.
— Устала. Я не слепой и прекрасно это вижу.
Он вложил катану в ножны, однозначно намекая, что разговор окончен и препираться дальше бессмысленно, но так просто уйти ему не позволили. Аюми внезапно оказалась рядом, вцепилась в рукав его рубашки и потянула на себя, останавливая. И Муичиро покорно повернулся, в очередной раз думая о том, какая большая у них разница в росте. Какая Аюми на самом деле маленькая по сравнению с ним, ведь для того, чтобы смотреть ему в глаза, ей приходилось всякий раз запрокидывать голову.
— Послушай меня, пожалуйста, — тихо промолвила Аюми, обхватила руками его предплечья, вынуждая согнуться, и лицо её вдруг оказалось до того близко, что они едва не соприкоснулись носами. Слишком близко. Муичиро сухо сглотнул, чувствуя, как краснота заливает щеки до колючего жжения. Ситуация вырисовывалась до ужаса неловкая. — Я знаю, что кажусь тебе глупой и неразумной. Знаю. Но так надо, понимаешь? После того, что случилось, я только и думаю о том, насколько слаба. Все мои мысли заняты этим, я не могу нормально спать, есть, сражаться, и продолжаю корить себя за то, что не сумела здраво оценить свои шансы против этого демона. И чтобы такого больше не повторилось, я хочу стать сильнее, потому что сила — единственное, что имеет значение.
Всю тираду Аюми выпалила на одном дыхании, но под конец голос ее дрогнул, надломился, и прозвучал до того жалобно, что сердце Муичиро сжалось за клеткой ребер в болезненном спазме. Сколько досады и презрения к самой себе сквозило в её словах и интонациях, сколько невыносимой боли таилось в широко распахнутых глазах.
За всем этим крылось нечто большее, чем закономерное желание стать сильнее, что-то более личное, глубинное, о чем принято молчать, не рассказывать даже близким людям и до последнего прятать в самых потаенных уголках души. Что-то, о чем Муичиро не знал и вряд ли когда-нибудь узнает.
— Я такая… жалкая, да? — губы Аюми скривились в горькой усмешке, а сама она вдруг осела плечами, будто бы сделавшись еще меньше, разжала пальцы и отошла назад, вновь возвращая дистанцию между ними. Вызванное ее близостью смущение отступило на второй план, но облегчения это не принесло. Напротив — горькое сожаление, природу которого Муичиро осознавал не до конца, сдавило грудь крепче стальных тисков. — Ты прав. Не знаю, что на меня нашло. Прости.
Аюми покачала головой, подняла с земли оброненную катану и медленно поковыляла прочь, не сказав больше ни слова, уставшая, подавленная собственной неудачей и словно бы выгоревшая изнутри. Глядя ей вслед, Муичиро ощущал, как внутри у него ворочается смутная тревога.
Он вдруг понял, что если ничего не сделает, если не найдет способ достучаться до Аюми, то случится непоправимое. Возможно, не сейчас, быть может, месяцы и годы спустя, но потом… потом пытаться исправить что-либо будет поздно.
Муичиро плохо помнил, что именно руководило им в тот момент — не голос разума уж точно. Сбросить сковавшее тело оцепенение оказалось несложно. Он просто заставил себя шевелиться, в несколько шагов догнал Аюми и обнял ее со спины, обвив руками за плечи. Она удивленно охнула и в растерянности замерла, явно не понимая, что на него нашло. Муичиро и сам не знал, даже не догадывался. Осторожно сжимая её в своих руках, такую сильную и хрупкую одновременно, он едва ли не впервые в жизни не думал ни о чем. В голове царила приятная пустота, а сердце за ребрами колотилось до того оглушительно, что его стук эхом отдавался в ушах, заглушая все остальные звуки.
Подсознательно Муичиро был готов к любому исходу. К тому, что Аюми сбросит его руки, оттолкнет, смерит недоуменным взглядом и спешно уйдет, оставив наедине с тишиной и чувством стыда за собственные действия. К тому, что она, раздосадованная случившимся, просто пошлет его куда подальше. Она, в конце концов, имела на это полное право.
Муичиро был готов ко всему, но явно не к тому, что произошло в следующую секунду.
У него перехватило дыхание, когда Аюми вдруг развернулась, протянула руки ему за спину, накрепко вцепившись в ткань рубашки на спине, и прижалась щекой к его груди. Молча, не говоря ни слова, как будто делала так каждый день. На мгновение он застыл, ошеломленный, по-прежнему не веря, что происходящее реально, что Аюми не оттолкнула его, не ушла, а обняла в ответ. И стоило ему положить подбородок ей на макушку, как она вдруг вздрогнула всем телом, вжалась в него, отчаянно ища поддержки, судорожно впилась пальцами куда-то под лопатки.
На языке вертелись десятки невысказанных фраз, но все они так и остались неозвученными — воцарившаяся тишина была намного ценнее любых, даже самых громких слов.
Аюми, как ни странно, это тоже понимала.
— Давай постоим так еще немного, — пробормотала она так тихо, что Муичиро с трудом ее расслышал. — Пожалуйста.
— Конечно, — отозвался он, прикрывая глаза. — Столько, сколько захочешь.
Неясное беспокойство, мешавшее нормально дышать, исчезло так же внезапно, как и появилось, и Муичиро искреннее надеялся, что больше никогда не ощутит его вновь.