"Сны вейлы" или "А если так?"

«1991 Год». Этим летом Адриану исполнилось одиннадцать лет. Этот день ни чем не отличался от таких же предыдущих, а потому быстро забылся в преддверии начала обучения в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Действительно, празднование очередного дня рождения и сравнивать не стоит с первым и единственным в жизни поступлением в школу, с первым выбором волшебной палочки и, конечно же, с приобретением Хедвиг. Дни рождения ещё будут, но подобный мандраж бывает всего раз в жизни и Анри наслаждался пока была возможность. К примеру, чего стоила ему первая поездка в Косой переулок, когда чуть ли не каждый школьник и родитель бросал на него поражённые, влюблённые взгляды и норовил потрогать за рукав или заговорить о великой чести встретить его. Чересчур активное внимание к его персоне мешало не только ходить по переулку, но и приобрести письменные принадлежности, книги, школьную форму. Конечно, всего этого можно было бы избежать, согласись он заказать всё необходимое совиной почтой, но мальчику так хотелось выбраться из многолетнего заточения и Северус пал под натиском его уговоров. Взрослый, быть может, ощущал себя виноватым. Помимо положительных впечатлений, которые не омрачили даже надоедливые зеваки, было и несколько разочарований, которые, впрочем, не долго беспокоили и забылись с покупкой белоснежной любимицы. Его первой и, как верил мальчик, единственной верной подруги. До отъезда в школу оставались считанные дни, а Драко так и не появился. Адриан вообще не видел его уже около четырёх лет. В первые месяцы разлуки он сильно тосковал и был очень вялым, но потом свыкся. Тогда он решил, что надоел и Драко уехал от него как можно дальше на материк. Подальше от Анри, куда даже не могла долететь его сова, что бы передать послание пронизанное тоской. После рассмотрения изменений к злосчастному закону очень многое изменилось: Драко стремительно покинул отчий дом, перестав считать себя где бы то ни было, как дома; зельевар стал пропадать и появляться только на школьных каникулах. К чете Малфой зачастили гости, отчего-то, настаивающие на встрече с обладателем молнеобразного шрама. Анри же строго настрого запретили покидать территорию поместья, ссылаясь на необходимость в повышенной безопасности и на не разумность подопечного. Единственным утешением мальчика стала находка двух новых, интересных собеседников в лице существ, так не похожих на нормальных людей. Драко уехал сразу после посещения министерства. Представитель коммуны вейл, посетившая собрание и очаровавшая всех, не подозревавших заранее о её участии, настояла на его воспитании в природных условиях, так как неизвестно чем может обернуться взросление мужской особи в среде обитания обычных, зачастую, неразумных волшебников. Нарцисса некоторое время сопротивлялась, но сдалась под нажимом главы отдела регулирования магических популяций и контроля за ними. Тем более, что ей единственной было разрешено посещение любимого сына, на правах привилегированной женщины, породившей до селе неизвестное чудо природы. Драко и Адриан не смогли даже толком попрощаться, блондина увели прямо в зале заседания, а затем настала его очередь оказаться в центре внимания. Участь его была незавидной. По просьбе Миллисент, Фаджа и Дамблдора с него сняли морок, что скрывал внешность в целях поддержания секретности. Не известно что заинтересовало их в хрупком мальчике, но все трое частенько бросали в его сторону заинтересованные взгляды пока ещё магия скрывала его истинный облик. Очевидно, в их ближнем круге был крот. Как только морок спал, в зале воцарилась гнетущая тишина, а затем раздались ликующие возгласы. Чародеи Визенгамота и министры, присутствующие в зале заседания, увидели в, нелепо полученном ещё день назад, магическом шраме на лбу ребёнка знак спасителя Англии и победителя Того-Кого-Нельзя-Называть. Шрам не заживал, несмотря на все старания Франсуа Бруссе и Северуса, которые старались лишить ребёнка этого внезапно приобретённого уродства. Дамблдор несколько месяцев не оставлял попыток выведать каким образом ребёнок попал к Снейпу. Ради обретения временного мира в мэноре для директора Хогвартса была придумана правдоподобная ложь, которая была приправлена некоторыми реальными фактами, чтобы старик не почуял попытку обмана. Для безопасности мальчика от внезапно появившихся поклонников и преследователей ему было запрещено покидать территорию поместья. Ему никто не объяснил чем вызван ажиотаж вокруг его скромной персоны. Однако защитить его ещё и от официальных визитов высокопоставленных лиц не удалось, а потому не реже раза в месяц на чай в Малфой мэнор заглядывали странные люди, которые настаивали на присутствии за столом Мальчика-Который-Выжил. Так проходили его будни. Единственным собеседником, который мог изъясняться нормальный человеческим языком, был домовик. Когда тот был занят поручениями, мальчик делал многочисленные домашние задания. В первое время он относился к этому серьёзно, но поняв, что контроля за ним никакого, задания стали похожи на отписки. За два года такой жизни он привык находить себе занятия самостоятельно. Когда он оставил попытки связаться с Драко, когда тётя Цисса, нежно улыбаясь, попросила его не писать ему, когда даже Северус только придя домой тут же скрывался в кабинете Люциуса… В общем, когда он остался предоставлен самому себе, юный Снейп занялся двумя очень увлёкшими его заданиями: шкодничеством и самообучением. Шкодничал он по крупному, проворачивая хитроумные, насколько позволяло детское воображение, махинации с предметами, многочисленными гостями, Малфоями, эльфами… Все, до кого он мог дотянуться, стали его мишенями, даже не предполагая, что всему виной детское одиночество. Многие эльфы были наказаны ни за что. В свободное от проказ время он читал и практиковался. Нет, он не пользовался палочкой, потому как ему её обещали купить только перед поступлением в школу, а потому он читал другие не менее полезные книги, которые содержали заклинания и объясняли, как их творить. Он вновь увлёкся, а из-за практически полугодового отсутствия Северуса никто не заметил, что мальчик вновь стал плохо видеть. Настолько плохо, что после обнаружения дефекта пришлось обратиться к помощи уродливых очков. Откуда они и кто ими раньше пользовался Анри не помнил, зато теперь унылый аксессуар стал его постоянным спутником. Каждый раз глядя в зеркало он видел ещё одно напоминание своего одиночества. Лекруа, который ещё четыре года назад был ему чуть ли не ближе отца, пропал вскоре после принятия изменений к закону Грогана Стампа. Северус не распространялся на счет него, предпочитая тут же сменить тему. И вот, через столько лет затишья Адриан получает с совой письмо от него. В письме короткое поздравление и извинение за внезапное исчезновение так много лет назад. Мужчина извинялся и обещал прислать подарок в Хогвартс, а затем когда-нибудь навестить его лично. Несмотря на потрясение, мальчик был рад, а потому спрятал письмо. Он догадывался, что остальным не понравится внезапное возвращение пропавшего. Послание стало его сокровищем. В скупых строках извинений и обещаний он видел надежду на другое будущее. Последние дни перед отъездом пролетели незаметно, и вот уже настал день, когда надо было садиться на поезд, отправляться в путь. Он пообещал себе найти настоящих друзей и ни за что не попасть на факультет Слизерин. Пусть это факультет его отца, пусть весь род Малфой учился там же, пусть даже Драко, если вернётся, поступит туда, а Адриан выберет другой. Неважно какой, но другой. За четыре года это желание укоренилось в его сознании. Обида подпитывала его силы, позволяла держаться до поступления в школу, а уж там… Там он забудет про одиночество. — Пора, — в дверном проёме показался Северус в своей профессорской черной мантии, — ты отправишься на вокзал с Люциусом, а мне нужно быть в школе уже сегодня. Встретимся там, Адриан. Веди себя хорошо. — А… Драко? — несмотря на всё, Адриан тосковал. Да и было бы странно, если наследник Малфоев не пойдёт в школу, ведь его родители учились там, да и не только по этому. Школа — это должно быть весело, правда? — Он прибыл сегодня рано утром. Они покупали палочку. Ты встретишься с Циссой и Драко на перроне. Поторопись, Анри. — Конечно, Сев. Я давно уже готов. Очень давно. Известие о том, что Драко прибыл, но так и не пришел к нему, очень задело. Как ему вести себя? Что сказать? Пусть Драко ломает голову сам, ведь он не ответил ни на одно его письмо, а значит Адриану больше нечего ему сказать. Вот они уже прошли сквозь колонну. Перрон с этой стороны выглядел иначе. Хедвиг возбуждённо ухала в своей клетке. Она озиралась по сторонам, рассматривая мельтешащих прохожих. Анри вёл себя также, разве что не ухал. Столько детей в одном месте он видел впервые. Их даже больше, чем на том приёме праздничном в поместье дяди. Кто-то шёл с родителями, кто-то был ведомым своими старшими братьями или сестрами. У всех большие чемоданы, а у кого-то даже совы в клетках: — Ну вот, Хедвиг, ты не одна такая. Потерпи немного. Приедем, и ты найдёшь себе друзей, — птица хлопнула крыльями и одобрительно ухнула. До отправки в школу, ей приходилось жить в комнате с мальчиком, чтобы не злились тётя с дядей и не волновались собаки. С другими совами Хедвиг сразу не нашла общий язык. Уж больно они были холёные и гордые. — Адриан, я пойду поищу Нарциссу и Драко. Постой здесь. — Ммм… Ага, — получив ответ, Люциус ушёл. Он выделялся из толпы своей горделивой походкой, прямым взглядом, модной и, несомненно, дорогой одеждой, а также убранными в тугой хвост платиновыми волосами, что струились по широким плечам, едва достигая лопаток. Он был красив и сдержан. Холодность во взгляде и скупость в эмоциях давали разрешение лишь наблюдать за ним со стороны, как за произведением искусства, к которому нельзя прикоснуться. Перед ним расступались, словно вода перед Моисеем, чтобы затем поток людей вновь сомкнулся, закрыв его прямую спину от взглядов застывших наблюдателей и Анри. Он остался в уже привычном одиночестве. Поезд пыхал белыми пушистыми клубами пара, скрывая небо, часть перрона и завораживая мальчика. В первый раз он увидел поезд вживую, а не на картинках. Это нечто. Большой, красный и настоящий. Кто-то задел его тележкой и волшебство момента испуганно развеялось. Мальчик обернулся посмотреть кто бы это мог быть. Сразу за ним, переговариваясь и переругиваясь, спешила большая группа одинаково рыжих людей. Семья, как не трудно было догадаться. Ведь самыми приметными, действительно, являлись их волосы — ярко рыжие, практически огненные. «Семья волшебников. Все их дети учатся в Хогвартсе, а это, наверное, младшие: мальчик и девочка… Интересно, попаду ли я на один факультет с одним из них? Не слишком ли выделяюсь на их фоне?» Мать яркого семейства поймала на себе любопытный взгляд и добродушно улыбнулась. Её улыбка показалась искренней и открытой, но мальчик не сразу уверился в трактовку проявленных ею чувств. Успел забыть, как это, когда тебе по-настоящему рады: — Ты один? Чего стоишь? Заходи скорее. Поезд отправляется. Ты в первый раз едешь в Хогвартс? — дождавшись утвердительного кивка, она улыбнулась ещё шире, — Мой сын Рональд тоже в первый раз. А Джинни ещё маленькая… Было бы здорово, если бы вы, мальчики, поехали вместе. А это мои старшие, — она кивнула в сторону трёх ребят, двое из которых были похожи друг на друга, как две капли росы. — Ну что же, а теперь все по вагонам, пока свободные места ещё есть! Она подошла к нему и, словно так и должно, поправила на нём новую одежду, что всё же неприглядно висела на тщедушном тельце. Женщина тихо охнула, заметив на лбу мальчика шрам. Её лицо было удивлённым всего мгновение, но это не укрылось от внимательных глаз Снейпа-младшего. Женщина смело толкнула телегу, с возмущенно ухнувшей Буклей, ближе к поезду, и лучезарно улыбнулась, словно встретила хорошего знакомого: — Я помогу, Гарри, — он никогда не слышал, чтобы к нему так обращались, а потому не сразу понял что к чему. Мальчишки (их сестрёнка не моргая смотрела на него) оживились пуще прежнего, с интересом разглядывая случайного попутчика, повторяя чужое имя, делая указующие жесты в его сторону. Их тихие шепотки заставили Анри насторожиться ещё сильнее. Что же их так взволновало? Быть может, он слишком выделяется? Есть ли какой-то фактор, благодаря которому вычисляются такие же, как он: сироты под опекой, нелюдимые дети, доставляющие всем одни лишь неприятности? За всеми переживаниями и новыми знакомствами он совсем забыл о Малфоях, а те ведь взволновались не найдя ребёнка в нужном месте. Так как Адриан рос вполне самостоятельным мальчиком, было принято решение не начинать поиски. Снейпы не от мира сего. Да и мальчик ведь всегда со всем справлялся. Справился, значит, и в этот раз. Гудок. Поезд тронулся. Рональд Уизли, так представился мальчик, одевался в поношенную одежду. Адриан не видел в этом ничего предосудительного, а потому охотно последовал за ним в последнее, как им показалось, свободное купе. Подальше от изучающих взглядов близнецов и Миссис Уизли. После к ним присоединилась Гермиона. В гуще толпы Адриан разбил очки и горевал над ними. Он бы многое упустил, если бы не пришла эта девочка с невероятно густой копной волос и не починила его очки. То, что она читала сверх программы поразило и в тоже время пристыдило, ведь сам Анри последний год почти забросил свои домашние задания. Пока они ехали, Рональд осмелел и не тактично, прямо расспрашивал его о шраме. Северус запретил рассказывать кому бы то ни было, то что шрам простая случайность, а значит Адриану пришлось соврать. Мол он ничего не помнит, ведь тогда он был совсем крохой. Пейзажи стремительно сменялись. Они давно покинули Лондон. Стемнело и девочка сообщила о скором прибытии. Именно тогда в купе заглянул Драко. С ним пришло двое. Сопровождающие выглядели устрашающе, но интеллектом по видимому не обладали, а он был как всегда прекрасен. Двое приспешников выгодно оттеняли его, делая неземным. Малфой раздраженно поджимал губы, юный лорд был рассержен и взволнован, но лишь до того момента, как увидел Адриана. Аристократическое лицо тут же разгладилось и просияло улыбкой. Сердце Анри ёкнуло. Радость же Драко была не долгой, ведь рядом с его обожаемым другом детства, с его человеком, сидел сын предателей крови. Отец не единожды рассказывал о них, а ещё часто, особенно в последние месяцы, посылал письма с описаниями желательных и не желательных знакомств. Лорд настаивал, гнул, а где-то и давил лишь с одной целью - воспитать самого выдающегося наследника для продолжения великого рода. — Анри, пойдём. Я занял нам купе. Там ты будешь избавлен от нежелательного соседства... — Драко? — тон блондина не понравился ему, а ещё он обидел своим высказыванием первых людей, что были милы с ним. — Это неудобно, мы ведь скоро приедем. Так тяжело было разговаривать с ним, после стольких лет разлуки. Каждое слово давалось с трудом, словно его горло сжали в тиски. — Да что с тобой? Тебе приятно их общество? Мне есть, что сказать, не упрямься и следуй за мной. — ... Лучше ты возвращайся в своё купе. Его поддержала Гермиона и вновь осмелевший Рон, хотя только мгновение назад он трусливо прятался за выцветшей мантией, доставшейся ему от брата. Отец предупреждал о Малфоях, а старшие братья когда-то много рассказывали об их семействе нелицеприятного. — Как пожелаешь, — рассерженно бросил Драко, уводя за собой, не проронившую ни слова, парочку. Тот обиделся и Анри понимал это. Им стало гораздо труднее понимать друг друга. Оставшееся время до прибытия он провёл в молчании, игнорируя попутчиков. Перед самой остановкой он спешно переоделся, так как Гермиона сказала, что это необходимо сделать сразу. Мантия. Он выглядел в ней необычно, но сама одежда была для него нормой. Он часто видел как в такой ходил отец, Люциус и некоторые из странных гостей, но теперь и он станет волшебником, а значит мантия станет его повседневной одеждой. Зашедший в купе взрослый мальчик велел готовится к выходу и оставить вещи в поезде, так как их занесут сразу в комнаты, где они будут жить весь учебный год. Анри следовал за Гермионой, полагая что та знает куда идти и что делать. Оказалось, что это действительно так. Девочка рассказала об озере, немного о самом здании школы. Школа… Как мало в этом слове и как много в тоже время. Замок производил неизгладимое впечатление. Он был во много раз больше поместья Малфоев, хотя, после дома его отца, Малфой мэнор казался необычайно огромным. А ещё Анри в первый раз увидел полувеликана. Он был огромен. Здесь его во второй раз назвали Гарри. Несмотря на величественный размер, лесничий показался ему добрым. Мужчина потрепал его по волосам, пустил скупую слезу и улыбнулся, как давнему знакомому. Время близилось к ночи, а сюрпризы не кончались. Это был самый насыщенный день в его жизни. Вот они стоят на лестнице перед дверями в большой зал. Женщина профессор рассказывает процедуру распределения, а затем уходит сообщить, что дети готовы. Он в нетерпении вытягивает шею, стремясь уловить хотя бы краешек волшебства той столовой, куда потом войдут все первокурсники. — Анри, — голос Драко он узнает всегда. Тот всё ещё был обижен, но то, что он заговорил первым, было необычайно странно, — Я скучал. Давай веселиться вместе, — он протянул ему руку. Адриан не сразу уразумел, куда клонит блондин, но когда понимание пришло, он отрицательно покачал головой и виновато улыбнулся: — Извини, я не поступлю на Слизерин. — Я ослышался. Что ты говоришь такое? — прекрасное лицо исказилось злобой, красивые черты лица заострились и стали походить на птичьи, — Как это не поступишь? Ты должен дружить только с правильными волшебниками, а не с предателями крови или маглорождёнными! Неужели ты забыл всё, чему нас учили? — Мне всё равно кто они… Я не считаю их таковыми и хочу найти друзей, а не выгоду. — Я твой друг! Я всегда им был и буду! — Заходите, — голос профессора отвлёк их и Адриану удалось уйти от ответа. Всю дорогу до профессорского стола он шел, опустив голову, а затем также понуро сел на табурет. Пыльная шляпа опустилась ему на глаза: «Ммм… Храбрость, ум… Хитрость, самоотверженность. Желание показать себя. Какой трудный выбор». Адриан вздрогнул. Он интуитивно догадывался, куда направит его шляпа, если он не вмешается в её размышления: «Не трудный. Куда угодно, только не Слизерин». — Перед глазами всплыло расстроенное лицо Драко, но он отмёл его, как и тот отмёл четыре года их разлуки, заявившись как ни в чем не бывало. «… Только не Слизерин? Ты хорошо подумал? Из этого факультета выходят великие волшебники… Ты тоже можешь стать великим. Всё здесь, в твоей голове». «Только не Слизерин!» «Но это было бы лучшим выбором… » «Нет, прошу тебя, шляпа, только не Слизерин». «Как хочешь. Смотри, не пожалей. Тогда…» — Гриффиндор! — Нет! — Драко был зол. Из его рук выпал кубок, который ему подали в знак принятия на зелёный факультет. Его голос был заглушен ликующими возгласами стола львов. Рон и всё его рыжее семейство хлопали Анри по спине и поздравляли. — С нами Гарри Поттер! — ликовал теперь уже его факультет. За столом Слизерина все настороженно наблюдали за сменой настроения на лице новоиспечённого одноклассника, заранее предугадывая, что с этим новичком будет не просто. День, наконец, подходил к концу. Все выдвинулись в факультетские комнаты, что бы выспаться перед первым учебным днём. Анри ни разу не взглянул на стол Слизеринцев, но ощущал, как рассержен Драко. Он предполагал, что тот будет искать с ним встречи, но Адриан научился жить без него. Не он его бросил. У него будут новые друзья. Рон, Дин, Невилл были размещены в одну с ним спальню. Их вещи стояли у постелей, а Хедвиг, как догадался Анри, уже в совятне. Все мальчишки были настолько разными, насколько это можно было себе представить: Дин — среднего роста мулат; рыжий и довольно крупный — Рон; пухленьки и маленький — Невилл и он сам с взъерошенными волосами и шрамом на лбу. Они станут друзьями — в этом Адриан Снейп не сомневался. Он приложит все свои силы, чтобы его мечта стала явью. После отбоя Драко и Адриан долго не могли заснуть. Оба перебирали в памяти прошедшие в разлуке годы и первую встречу за столько лет. Когда они, наконец, заснули, было уже очень поздно. Драко снилась алая спальня и уютная постель, закрытая от посторонних глаз балдахином. На той постели спал Адриан, его мальчик из снов. Теперь точно только из снов, потому как бодрствующий Анри сильно отличался от себя спящего, такого родного и нежного.