"Сны вейлы" или "А если так?"

Кабинет директора, как новая неизвестная вселенная со своим ходом времени и со своими правилами. Ступив на порог, мальчик тот час забыл про страшного вида горгулью, что стережёт вход. Чуткий детский слух уловил много любопытного шума. Некоторые звуки были ему знакомы по лаборатории отца, остальные же вызывали крайний интерес. «Пело» практически все, на что попадал взгляд ребёнка. Это и механизмы не понятного происхождения, и множество блестящих измерительных приборов, причудливой формы алхимическая посуда, сонные портреты и занавешенная птичья клетка. Всё было живым. — Здравствуй, мальчик мой, — в центре этого разнообразия стоял высокий, внушающий благоговейный трепет, старец. Красивая мантия мужчины была вышедшего из моды цвета (бирюзовая), но очень подходила к его ярко-голубым глазам. За полукружиями очков глаза директора лучились счастьем. Анри до сих пор было неловко являться причиной радости у совершенно чужих ему людей. Многие на вокзале смотрели на Адриана, как на живого идола какой-то языческой религии, однако старик, стоящий перед ним, смотрел на него, как на любимое дитя из многочисленной своры ему подобных. Он был рад видеть и видел именно зеленоглазого сорванца, а не мальчика-который-выжил. Это было приятно. — Я так рад тебя видеть, Гарри, — волшебник отложил дела, которыми был занят до их прихода. — Адриан, сэр, — осторожно поправил старца мальчик, а его зоркий взгляд тут же пробежался по предметам, устилавшим директорский стол. Проще сказать чего на нём не было, чем вызваться составить опись… — Что, мальчик мой? — доброе лицо старика развеяло благоговейный страх перед его высоким школьным положением. Старик как старик и он искренне рад его видеть, — прошу, присаживайся. Анри бросил взгляд на отца, но, получив лишь пронзительный взгляд в ответ, направился к предложенному креслу. Было очень не просто оторваться от созерцания кабинета и, наконец, сосредоточиться: — Я Адриан, сэр. Так меня зовут… — Ох, … Да-да, конечно, — грусть отразилась на морщинистом лице старика и мальчика кольнул укол совести. Это из-за его слов улыбка спала с лица доброго директора: — Но меня некоторые так зовут и я, кажется, привыкаю. Так что… — робкая попытка всё исправить. — Правда? Замечательно, — лицо вновь прояснилось, — позволь старику звать тебя Гарри… — он наколдовал две чашки душистого чая и миску с лакомством. — Угощайся, пожалуйста… Я знал твоих родителей, Гарри, они были замечательными людьми… — Правда? — он не знал что ответить, потому как не представлял никого другого на роль своего отца кроме Северуса, а матери у него никогда не было. Несмотря на то, что такое отношение несправедливо к его настоящим папе и маме, он не мог думать иначе. Хоть отношения с опекуном в последние года четыре не были достаточно гладкими, родителей не выбирают. Когда-то тема про родных и не родных родителей причиняла сильную боль, но не сейчас. Он больше не ребёнок и способен это выдержать. — Северус, должно быть не рассказывал тебе о них… — уловив замешательство ребёнка, предположил директор, — не вини его за это. Старые душевные шрамы часто кровоточат. Дамблдор говорил загадками, словно рассказывал сказку. Анри прибывал в растерянности от непонимания происходящего. За что ему винить отца? Отец рассказал о прошлом и Анри верил в сказанное. — Попробуй чай… и засахаренные лимонные дольки. Они вкусные, будь уверен. — Спасибо, сэр, — руки Адриана потянулись к чашке чая. — Дамблдор, вы ведь не для чаепития его позвали, — напомнил Снейп, продолжая стоять почти у самой двери кабинета. Адриан оглянулся. Отец выглядел почти как обычно: неподвижен, вытянут во весь рост и с суровым взглядом на бледном лице. Между бровей профессора пролегла морщинка, а губы плотно сомкнулись. Он был взволнован. — Конечно, Северус. Вопрос по поводу распределения, — успокоил коллегу директор и повернулся к Анри: — может сам расскажешь, в чём дело? — Ну… — взгляд на отца, — я… — взгляд на директора. Буквально на пороге кабинета он был полностью уверен в сделанном ранее выборе, а теперь вновь сомневался. — Не торопись. Попробуй чай… Я всё понимаю. Волнуешься. Твоя первая неделя учебы на исходе, а ты уже в кабинете у директора… Но я ведь не страшный, Гарри? — Дамблдор пододвинул ближе к нему чашку с душистым чаем. — Нет, — он последовал его совету. Старец не торопил с ответом. — Тогда позволь мне предположить почему ты здесь. Если в чём-то ошибусь, поправь, — Дамблдор придвинулся ближе и скрестил пальцы рук на столе, — ты стоишь перед выбором остаться на Гриффиндоре или же последовать на Слизерин за… опекуном. Северус считает, что тебе было бы лучше рядом с ним, где он сможет приглядывать за тобой, что бы помочь в случае особой нужды. Если бы Адриан повернул сейчас голову назад, то заметил бы как окаменело лицо отца. Дамблдор знал о неосторжно брошенных словах в кабинете зельеварение. Но в это время мальчика беспокоило совсем другое: — Сэр, … — наконец, набрался смелости Гарри. Он отставил почти нетронутую чашку и внимательно посмотрел в глаза директору. — Да, Гарри. — Шляпа может ошибаться? Анри прекрасно помнил, что сам попросил артефакт перевести его куда угодно, но только не на Слизерин. Ему нужно было знать, способна ли она выбрать неправильное решение ради желания ученика и поступиться волей основателей школы. — В истории Хогвартса такого раньше не случалось, — спокойно ответил мужчина. От него не удалось утаить слабую тень надежды в глазах ребёнка. — Но, кто не ошибается, да? — Будь шляпа человеком, а не магическим артефактом… — начал объяснения Дамблдор, но его нетерпеливо прервали: — Однако, ведь создал же её человек. Годрик Гриффиндор, — уточнил ребёнок, полагая, что с магией могли передастся ей и сущность создателя, — а затем все четыре основателя. я читал… Несмотря на то, что Анри перебил Дамблдора, директор не выказал никакого недовольства. Он лишь коротко взглянул на профессора зельеварения и вновь улыбнулся мальчику: — Верно. Но решение шляпы, даже если оно может показаться ошибочным, никогда ещё ранее не оспаривалось, Гарри. Твой случай особенный, — почему-то интонация, с которой была произнесена последняя фраза, не понравилась обоим Снейпам, а особенно старшему. Было в ней что-то угрожающее. — Я… — ладони Адриана вспотели, а кресло стало неприятно горячим. Мальчик уже пожалел, что вообще открыл рот. — Гарри, мальчик мой, я не наделён властью менять традиции по случаю… Что таить, перевести тебя на Слизерин практически невозможно. Адриан облегчённо выдохнул и тут же почувствовал укол совести. Он ведь почти забыл зачем сейчас сидит в кабинете директора и как важен его перевод для Северуса. — Но мы нашли решение, правда, Директор? — холодно заметил декан Слизерина. — Да, Северус, нашли. Есть небольшой шанс,…, но потребуется вся твоя сила воли, Гарри. Необходимо убедить один древний артефакт… — он поднялся со своего места и направился к внушительному по размерам стеллажу. На верху лежала уже знакомая Анри шляпа. Ему показалось, как не абсурдно бы это звучало, что шляпа сделала вид, будто бы только проснулась, недовольно скорчив свои залатанные складки. — Я работала всего неделю назад, — занудно протянул головной убор, потягиваясь, — чего тебе, мальчишка? — Что ты можешь припомнить об этом студенте, Шляпа? — Подшучиваешь над той, кто тебе в пращуры годится? Я помню всех, кто хоть раз надевал меня на свою голову. Мальчик удивлённо хлопал глазами, наблюдая за диалогом предмета одежды и волшебником. Вещи, что окружали его раньше, никогда не разговаривали, точнее не обладали разумом и уж тем более их не хранили испорченными. А шляпа, положа руку на сердце, выглядела совсем не презентабельно. — Гарри, подойди, мальчик мой. Юный гриффиндорец послушался и вскоре ощутил знакомый аромат затхлости. Шляпа опустилась ему на голову, закрыв лицо практически по самый нос, заставляя ртом гонять потревоженную многовековую пыль. — Хм… Ну что сказать, Альбус. Это львёнок, которого я распределила в начале года. — Несомненно, это он, — спокойно подтвердил директор. — Тогда в чем дело? — Мальчик хочет перевестись на Слизерин. Есть ли у него задатки и как ты к этому отнесёшься? — всё говорило о полном доверии директора к Шляпе. — Хм… Дай подумать… «Что же заставило тебя поменять решение, мальчик?» — шляпа повела своими полями, словно устраивалась удобнее на темноволосой голове. «Ну… В общем… Ничего такого». «Вижу ты стоишь перед тем же выбором, что и я несколько дней назад: что лучше для тебя Гриффиндор или Слизерин?» — предположила она, самодовольно, но по доброму усмехаясь. Её компания стала понемногу нравиться Гарри. — «Нет, не совсем так. У нас разный выбор, госпожа Шляпа… Отец хочет, чтобы я был на его факультете, на Слизерине. Там же учились тётя с дядей и сейчас учится Драко. Я… Мне… Мой выбор ты знаешь. Я решил это задолго до поступления. Тогда были причины, но сейчас… Сейчас всё опять поменялось. Я не хочу расстраивать Северуса ещё больше, чем уже есть». «И потому, ты решил перевестись? Знаешь ли ты что никто ещё не оспаривал моё мнение?» «Знаю». — ребёнок напрягся, ожидая получить взбучку, но шляпа медлила. «… Поверил! Зря… Был один. Прямо как ты. Вся его семья, все его предки учились на одном факультете, но этот негодник не хотел поступать в тот же дом. В день распределения он мне так и заявил. Он был столь красноречив, что я не смогла отказать… — она протяжно вздохнула, — я такая мягкосердечная». «Кто это был? Как его звали?» — интерес проснулся в Гарри. К тому же появилось то, чего не знала, наверное, даже Гермиона. При мысли о девочке-гриффиндорке Анри погрустнел. Если его переведут в Слизерин, то отношения с ней разладятся, а уж Рон больше и в сторону его не взглянет. — «Всему своё время…» Сними меня, Альбус. Кхем… Он не пригоден. — Что? — Снейп-младший был удивлён, а на лице Северуса уголок рта нервно дёрнулся. — Несомненно, у него есть все качества, как слизеринца, так и гриффиндорца, и он преуспеет на любом факультете, но о полном переводе пока говорить рано. Моё мнение: надо дать время до Рождества, чтобы мальчик определился и страсти поулеглись. А теперь верни меня на место. Я устала. — Ты в этом уверена? Ну что же… — он не стал спорить, — всё слышал, Гарри, мальчик мой? — директор убрал артефакт на место и положил руку на детское плечико. Дождавшись его кивка, он продолжил: — можешь идти, а мне надо обсудить кое-что с Северусом. Адриан не заставил себя ждать и стремглав покинул директорский кабинет. Шляпа дала ему отсрочку и он решил, что проведёт это время с пользой, но пока ему хотелось лишь убежать как можно дальше от тикающей и жужжащей комнаты. На выходе с этажа его встретил Драко. Белокурый мальчик куковал здесь уже довольно давно, а потому чаша его терпения была практически переполнена. Завидев Адриана, он вскочил и перегородил ему дорогу. Оба с мгновение молчали. Первым заговорил Драко, будучи самым нетерпеливым из них: — Ты переводишься? Что сказал директор? — Малфой шагнул на встречу, тесня его, — говори! Ты ведь попросил его о переводе, как велел дядя? Ты ведь попросил?! — Почему я должен перед тобой отчитываться? — мальчик храбро двинулся вперёд, но в последний момент всё-таки отвёл взгляд. — Анри! — блондин был уже совсем рядом, загораживая путь, — скажи, что переводишься! — Это не от меня зависит! — Что сказал Дамблдор? — наступал мальчик, вновь заставляя Адриана отступать, — когда будет перераспределение? Сегодня? Завтра за завтраком? — Не сегодня и не завтра, — не громко ответил Снейп-младший, поняв, что от ответа ему не уйти, если он хочет как можно скорее покинуть директорский этаж, — на Рождество. — Что? Но почему? Почему не сейчас? — Драко не удержался и в порыве неконтролируемых эмоций схватил брюнета за ворот мантии, — ты что-то сказал ему? — Нет! — Анри вырвался из рук белокурого мальчика, ударив того по рукам, — так решила Шляпа. Я гриффиндорец и останусь им до Рождества, а может и до окончания школы. Смирись, уже ничего не изменить! — он обогнул застывшего Драко и стремглав побежал прочь. У самой лестницы он обернулся, но блондина в коридоре уже не было. Ища дорогу назад, Анри слегка заплутал. Вереница лестниц и череда коридоров вывела его в мало освещённый коридор. Вдоль стен горели каменные фонари, но в целом помещение выглядело не проходным. — Нужно выбираться отсюда, — осознал мальчик и попятился к двери. За спиной послышалось урчание. Резко обернувшись Анри заметил кошку. Старую, трёхцветную кошку с жуткими алыми глазами. Напугавшее его создание довольно урчало и махало хвостом, — что ты здесь делаешь?