Всего три слова: разговор, прелюдия и стеснение. Всего три слова, которые помогли понять то, что творилось в душе, в душе трикстера.
«Ты бежишь!» — подсознание раз за разом повторяло эти слова, его слова. — «Ты бежишь от всего: от меня, от разговора. Бежишь от реальности!» Бежит? То было необходимостью. После всего, что он сделал, что они сделали, она не могла стоять на месте, не могла ждать, быть рядом. Она просто не могла смотреть на него. Закованный в цепи. Преступник. Он преступил закон. Закон всех девяти миров. Он хотел уничтожить один, но тогда было бы нарушено равновесие. Все покатилось бы по наклонной плоскости. Все было бы уничтожено. Не его руками, нет, а более могущественными. Он не самое страшное. Страшное то, что за ним. — Что его ждет? — ее голос дрожал. Она боялась услышать слово, означающее конец. Конец ему и ей. И это слово — смерть. — Суд, дитя мое, — спокойно отвечает ей царица. В ее глазах читалась грусть, переживание. Она любила сына, пусть и не родного, но ее сына. — Присядь, Эмбер. Ты вся дрожишь… — А что в итоге? Смерть? Пожизненное заключение? Что?! — колени дрожали. Ноги ватные. Она еле подошла к креслу, упала в него, сжалась. В глазах слезы. Она полюбила его… Она верила ему. Она была участницей всего этого. Была рядом. Почему тогда она не с ним? Почему она сейчас не в камере, почему она не ждет суда? — Он взял всю вину на себя, дитя, — Фригг будто бы прочитала ее мысли. — Мой сын сделал решительный шаг. Он спас тебя. — Зачем? — она не верила. — Ты его, Эмбер. Его свет, — продолжила царица, подходя к столику, поднимая позолоченный кувшин с водой. Женщина наполнила кубок, протянула его Эмбер. — Выпей. Тебе нужны силы. Ты нужна ему. — Я никак не могу помочь ему… — Можешь, — уста женщины растянулись в улыбке. — Он изменился. Я не видела в его глазах столько тепла, столько любви. И всему виной ты, дорогая. Завтра состоится суд. Завтра многое изменится. Завтра может начнется новое. Суд — вступление. Вступление в новую жизнь. И если Один простит его… у него будет шанс начать все с самого начала. А сейчас… иди к нему. Я договорилась с мужем. Ты можешь какое-то время побыть с Локи. Уверена, он будет рад… — А если нет? — она снова делает глоток. Глоток прохладной жидкости, отрезвляющей. — А если он не хочет видеть меня? Что если в его новой жизни нет мне места? — Вот и узнай у него, — царица не сводила глаза с девушки, в очередной раз замечая, какие они разные: она и ее сын, Локи. Огонь и лед. Не больше не меньше.***
Страх. Она боялась быть отвергнутой. Боялась, что он накричит на нее, скажет, что она не нужна ему, а ее приход — ошибка. Шаг за шагом страх нарастал. Она сомневалась с каждой пройденной ступенькой. А правильно ли она поступает? Нужна ли она ему сейчас? Возможно, в последние часы его жизни. — Леди Эмбер, — спокойно произнес стражник, едва заметно кивая. — Царь уведомил нас о вашем приходе. Мы сообщили заключенному. И… — Что он сказал? — ее волновали лишь его мысли, его желания. Не свои собственные. Лишь его. Желает ли он ее видеть? — Вы сейчас все сами узнаете. Один позволил Вам войти в камеру. Царица настояла на таком визите, — страж сделал едва заметный пас рукой, предлагая девушке пройти, предлагая самой все увидеть. И она идет навстречу неизвестности. Оказывается у камеры. Его камеры. Она видит его, спокойного, безэмоционального. Он не изменился. Даже не взглянул на нее, не оторвался от книги, что листал без особого энтузиазма. — Прошу, заходите, — проговорил мужчина, пропуская Эмбер в камеру. Она кивает, заходит внутрь. — У вас время до следующего дня, до суда. Всеотец не поставил жестких рамок Вашего визита. Вновь кивок. Стражник отходит. Девушка с опаской делает еще шаг в сторону младшего принца. — Локи… — тихо шепчет она. Дрожит. Холодные серые глаза. Она встречается с ними. Он обратил внимание на нее, откинул книгу на кровать, резко встал. Два шага, и вот он подле нее. Холодные пальцы касаются ее подбородка, он заставляет посмотреть на себя, он желает заглянуть в ее глаза, узнать, то была ее воля или ее привели насильно. И не увидев в ее глазах ничего кроме боли и страха, он резко отступает назад, разворачивается к барьеру, за которым стояло двое стражников. — Прочь! — рычит он. — Оставьте нас наедине! — Но… — Я все еще ваш принц, я принц Асгарда! Один из стражников кивает, тот, что и завел девушку к трикстеру. Они уходят. И от того Эмбер становится еще страшнее. Она один на один с ним, с Локи, с тем, кого любила и любит всем сердцем, но теперь и боится. Можно ли бояться того, кого любишь? Любовь и страх разве не противоположности? — Тебя заставили? — резко начинает он, вновь делая тот шаг. Вновь вставая рядом. — Нет, мой принц. Меня никто не приводил сюда насильно, мне лишь дали возможность. Возможности прийти к Вам… — Отбрось все эти формальности, — он боится. Уже второй раз. В начале он боялся, что и ее ждет суд, но теперь он боится потерять ее, потерять ее любовь, ее уважение. Она ранила его, вновь обращаясь на вы. Вроде бы это обычная вежливость, вроде бы это просто обращение к тому, кто выше тебя по статусу. Но не от нее. От нее то было пощечиной. — Мой принц… — Я Локи! Ни принц, ни высочество, ни царевич! Локи! —сорвался. Хель подери, он сорвался на нее, на единственное существо, что любило его, искренне любило. — Прости, — его пальцы касаются ее лица, щеки. Он осторожно проводит. — Почему вы… — она замялась, — ты взял всю вину на себя? — А что я должен был по-твоему сделать? Ты слепо следовала за мной. Ты повторяла мои ошибки. Из-за меня все это! Я порочен. Но не ты. Нет… — его губы задрожали. Он все это время боялся представить, что она могла быть в камере. Но представил сейчас, и от того стало гадко на душе.И почему он раньше не задумывался об этом? Почему раньше не понял, что главное в девяти мирах не власть, а один лишь человек? — Только не ты. Ты чиста. Мои руки в крови, не твои. Эмбер… — Он осторожно прижал ее к себе. Он никогда не боялся так, как сейчас. — Прости меня. Прости за все… — Он просит прощения. Раньше бы он засмеялся, не поверил бы. Чтобы он Локи, трикстер, принц Асгарда, просил прощение у какой-то простушки. Исключено! Но не сейчас. Он изменился. Но не для других, лишь для нее. — Я давно тебя простила, Локи… На его лице заиграла довольная улыбка. Он верил, верил, что она не бросит его. Верил до последнего несмотря на страх. Она столько раз прощала его. Прощала его грубость, прощала за ложь. И вот сейчас она прощает и то, что привело его сюда, в камеру, что привело его в подвешенное состояние. Состояние между жизнью и смертью. Он осторожно наклонился к ней. Коснулся ее лба своим. Он замер, забыл, как дышать. Но лишь на мгновение, потому как в следующее он касается ее губ. Столь знакомых. Столь необходимых ему сейчас. Касается нежно и невесомо. Локи наслаждался ее близостью, ее присутствием. Жаль, что поцелуй быстро завершился. Она отстранилась, а он и не стал сопротивляться, нехотя отпустил. В его глазах читался немой вопрос: «Что я сделал не так?». — Локи, все так, — она догадалась. Она всегда понимала его. — Просто… мы не одни. — Стесняешься? — он засмеялся. Искренне. Вот она его Эмбер. Стеснительная, кроткая, милая и хрупкая. Его и только его. Была и, он надеялся, что останется его. Он не желал смерти. Раньше ему было все равно, но не сейчас. В Хельхейме ее не будет, он не увидит свою Эмбер. — Им нет до нас дела, Эмбер. Как и мне до них. Возможно, это мой последний день. Не думаю, что Один… — Нет, Локи, — она не хотела этого слышать. — Ты забываешь, за каждым правителем стоит женщина. Твоя мать, царица, она сможет повлиять на него. Фригг любит тебя, как родного сына. — Я знаю… — спокойно произносит, крепче прижимая к себе девушку. — Только вот Один непрост. Цена прощения будет велика. — Но ты будешь жив… — Узнаем, — он прикрыл глаза. Ему не хотелось думать о завтрашнем дне. Он желал насладиться настоящим. Наслаждаться ее присутствием — Мне снился сон… Я видела решение Одина. Видела его приговор. Мне страшно. — Я видел твое сновидение. Мы справимся, — он касается губами ее макушки. — Да и у меня есть план. Поможешь? — Локи! — ее глаза расширились от удивления. Что задумал он на этот раз? — Давай без… — Тогда уже то буду не я, Эмбер. Я трикстер, милая. Я не ищу легких путей. И если Один приговорит меня к смерти, я не сдамся… А со мной ты или нет. Решать тебе. — А чего хочешь ты? — прикусила губу. Она знала ответ, но боялась, что он будет отличаться от его. — Не отпускать тебя. Никогда.