Взаперти

- Чувствуешь?! - чуть обернувшись к нему, спросил Том, стараясь перекричать рев двигателя и свист ветра. - Чувствую! - прокричал в ответ Крис и, разомкнув сцепленные в замок у Тома на животе ладони, поднял руки вверх и крикнул что было силы: - Да! Дааааа! Никогда раньше Крис не ездил на мотоцикле. Разве что на мопеде, давно, еще подростком. Закадычный дружок Билли увел новенький мопед, подаренный его старшему брату на день рождения. И позвал Криса кататься. Брательник Билли тогда здорово их отлупил, да и было за что — уделали они в хлам подарок. Как сами не убились? - Сто двадцать лошадок между ног, вот это мощь, Крис! - и Том потрогал кожаное сиденье, любовно, ласково, как будто и впрямь коня по шее гладил. Посмотрел на Хемсворта: азартно, лукаво, растянул в шальной улыбке тонкие губы, сверкнул лучиками-морщинками возле смеющихся глаз. Как же Крис любил такого Тома — светлого, радостного, предвкушающего приключение. - Давай! Ну, что же ты? - и Том перекинул ногу через седло, похлопал по кожаной обивке позади себя. - Садись, а то без тебя уеду! Крис не хотел, чтобы Том уезжал без него. Сел сзади, сильно сжал бедрами седло, притиснулся к Тому покрепче, так, чтобы слышать его запах — чистой кожи, того самого шампуня, из-за которого Крис лишился когда-то волос, и немного меда. Самый лучший запах. Самый родной. За всю жизнь не надышаться. - Держись! - велел Том и завел двигатель. И они полетели. Как это бывает во сне, они сразу же оказались на пустынном шоссе, минуя город с его вечными пробками, светофорами, автомобилями, с огнями рекламы и красочных вывесок, с его вечно спешащими куда-то, ко всему, кроме самих себя, безразличными пешеходами. Во сне они с Томом были слишком свободны, чтобы их мог задержать город. Во сне они были только вдвоем. За городом было просторно, вольно, ветрено. Пахло терпко и сладко — или это все еще был запах Тома, с капелькой меда. Он, казалось, Крису под кожу проник, пропитал собой каждую пору его тела. Шоссе отливало глянцем, плавно стелилось под колеса Хонды, миля за милей. Ветер хлестал Криса по щекам, трепал отросшие волосы. Почему-то во сне они не подумали о том, что нужно надеть шлем. Во сне никакая опасность им не грозила, и шлем был не нужен. Никогда раньше Крис не чувствовал себя таким счастливым. Таким легким. Всего-то и надо было — чтобы ветер в лицо и Том рядом. И чтобы прижиматься щекой к разгоряченной шее, чтобы сквозь сладость меда пробивался чуть слышный запах пота. Чтобы знать, что никуда это не денется — Том в его руках, летящий навстречу чему-то очень хорошему. Крис не знал, что их ждет там, куда мчит их норовистая лошадка-Хонда, но на все сто был уверен — там им не грозит никакая беда. Там никто не сможет сделать больно его Тому. Сколько они ехали — кто знает, во сне время летит еще незаметнее, чем наяву — пока Хиддлстон не заглушил мотор прямо на шоссе. Развернулся на мотоцикле так, чтобы сидеть лицом к Крису. И тот засмотрелся на мужчину напротив: сейчас вечернее солнце вызолотило его кожу, поцеловало каждую веснушку на точеных скулах, запутало свои лучи в медовых кудряшках. Хиддлстон сам сейчас был, как солнце — теплый, ласковый, живой. Крис смотрел и насмотреться не мог, хотел дотронуться и не смел — как ты прикоснешься к солнцу? - Просыпайся, Крис, - сказал Том, - просыпайся, тебе пора. Хемсворт только головой покачал — что значит «пора», если они еще не доехали? - Время, Крис, - настойчиво повторил Томас и строго посмотрел на Хемсворта. И тот проснулся, с неохотой выныривая из сна, где все у них с Хиддлстоном было хорошо. Где не было боли. И где он, Крис, мог прижимать к себе теплого, живого Тома. Аккуратно, стараясь не сильно тревожить перевязанный бок, сел на кровати, потрогал ладонью лоб — пока он спал, температура упала до нормы. Посмотрел на часы — они показывали без четверти два ночи. Самое время: пациенты спят, а большинство сотрудников разошлись по домам. Крис потянул руку и нашарил на тумбочке пакет апельсинового сока. Там же стоял нетронутый ужин — его Хемсворт благополучно проспал. Несколькими часами ранее Роберт привез австралийца в Сайфи. Не дав рта раскрыть, в красках описал, как отлучившийся из отеля Крис вернулся избитый. Как много хорошего они слышали о клинике от их доброго друга, профессора Браны, и что мистер Хемсворт желает лечиться именно в этой клинике. Как Дауни платил сам, поручив Криса профессиональной заботе медсестер, которые до прихода врача переодели нового пациента в больничную рубашку, а пара дюжих санитаров увезли его на каталке в отдельную палату. Как пришедший чуть позже врач назначил анализы, обработал рану и прописал антибиотики и обезболивающее. Отчего Хемсворт и заснул. И слава всем богам, что смог выспаться, иначе как бы у него получилось сейчас заняться тем, зачем и устроил весь этот спектакль с избиением? «Время, Крис», - сам себе повторил доктор и решительно встал с кровати. Сверившись с планами больницы, которые, как и обещал, перекинул на его телефон Дауни, Крис взялся за ручку двери, чтобы покинуть палату. Куда идти, он примерно представлял: сначала налево и до конца коридора, затем на лифте вниз, в самый подвал, где размещалась прачечная, после по короткому переходу до отдельного крыла, вход в которое наверняка будет закрыт. Как раздобыть ключ, Крис пока не знал, но несколько вариантов у него было. Главное, определить тип замка, а там уж умница Роберт поможет — в бытность полицейским он наверняка открыл не один десяток закрытых дверей. Крис осторожно выглянул из палаты. На его счастье как раз в этот самый момент медсестра, сидевшая на посту, поднялась и поспешила в палату в противоположном конце коридора, видимо, пациенту требовалась ее помощь. Облегченно выдохнув, Крис притворил дверь, стараясь не хлопать, и, неслышно ступая, поспешил к лифту. Были опасения, что для того, чтобы спуститься в подвал, нужно будет нажать определенную комбинацию цифр на панели лифта, по крайней мере так было в Центре профессора Браны: пациенты могли свободно перемещаться только там, где им дозволялось, в служебные помещения доступ был только у сотрудников. Но здесь все было по-другому. Крис просто нажал на минус второй этаж, и лифт, дернувшись, пополз вниз. Оказавшись на нужном этаже, Хемсворт сверился с картами, определился с направлением и уверено пошел вперед. Миновав какое-то подсобное помещение, которое сейчас было закрыто, а также прачечную, он вышел в нужный коридор, быстро пройдя по которому, очутился перед решеткой. Она-то и закрывала проход в нужное Крису крыло. А увидев замок — электронный, по всей вероятности открывающийся при помощи ключа-карты — Хемсворт чуть было не начал биться лбом о чугунные прутья. Подобные карты программируются и выдаются лично каждому сотруднику. Чтобы изготовить подобную и подобрать код, да так, чтобы об этом не стало известно айтишникам, а затем и службе безопасности Сайфи, потребуется время, даже для людей Роберта это дело не одного часа. Далее, за решеткой, была тяжелая металлическая дверь. С точно таким же замком. Если разные замки тут открывают разные карты, значит пробраться в заветное отделение шансов практически нет. Вдруг послышался слабый писк, затем жужжание — металлическая дверь начала открываться, и Хемсворт благоразумно отступил во тьму коридора. Из соседнего крыла вышел санитар. Крису из его укрытия было видно, как он открывает решетку — тусклая лампочка как раз освещала пятачок возле двери. Крис замер, боясь даже дышать. Если санитар заметит его сейчас, можно считать все дело проваленным. Но тот не замечал присутствия чужака. Посвистывая, санитар двинулся прямо по направлению к Крису. План созрел мгновенно. И если Хемсворт опасался, что сил, чтобы ударить как следует, ему не хватит — все-таки от температуры и воспалившейся раны он ослаб — то эффект неожиданности и регулярные тренировки были на его стороне. Едва ничего не подозревающий санитар поравнялся с Крисом, как тот ударил, вложив в замах всю свою злость, всю ненависть к тем, благодаря кому Томас, скорее всего, сейчас находится взаперти, скрытый от всего мира железными дверьми и чугунными решетками, а он, Крис, вынужден заниматься тем, чем не подобает заниматься врачу — калечит людей. Удар вышел что надо. Санитар покачнулся, схватился за голову и начал оседать вниз. Не раздумывая, Хемсворт ударил еще раз — ребром ладони по шее. Мужчина охнул и рухнул под ноги Крису. Тот схватил его под мышки и потащил к подсобке. На его счастье, та была закрыта на обычный ключ. Одного удара ногой хватило, чтобы дверь открылась. Крис быстро втащил внутрь санитара, зашел следом и проворно раздел бесчувственного мужчину, благодаря всех святых за то, что тот по комплекции уступал ему совсем немного. Изорвав больничную рубашку на длинные ленты, Хемсворт для надежности связал санитара и заткнул ему рот кляпом. Веревки эти были такие себе, но когда парень очнется, ему все-таки придется повозиться, освобождаясь от пут, а это даст Крису дополнительное время. Одевшись в чужую форму, доктор снял с санитара медицинскую маску и, преодолевая брезгливость, надел, стараясь, чтобы она закрывала лицо как можно сильнее, по самые глаза: если в соседнем отделении кто-то дежурит, то есть шанс, что его обман заметят не сразу. Вооружившись ключом-картой, Крис оставил бедолагу санитара в одиночестве. По счастью, и решетка и дверь открывались одним ключом. На входе в отделение Хемсворту никто не встретился. Помещение, в котором он находился, очень напоминало подземный этаж, в который он недавно спустился. Лифт был открыт. Крис нажал наугад третий этаж. Едва кабина лифта остановилась, и раскрылись створки, как его чуть не сбил с ног человек, одетый точно в такую же форму, как и сам Крис. Правда ростом он был немного ниже. Пробормотав что-то на хинди, похоже, что извинения, человек зашел в лифт, а Крис оказался в коридоре, очень похожим на тот, где находилась его палата. Справа и слева были точно такие же пластиковые двери, все выглядело, как обычное отделение обычной же больницы. Только вот медсестры, готовой прийти на помощь пациентам, на посту не было. Крис дернул ближайшую к нему дверь. Она легко открылась, но радость была преждевременной — прямо за ней находилась такая же решетка, как и в подвале. «Да что это за больница такая, где от пациентов отгораживаются решетками?» - в сердцах подумал австралиец и вставил в замок ключ-карту. С тихим жужжанием решетка открылась. Крис скользнул внутрь. В палате находился один пациент. Было темно, и Хемсворт, чтобы не включать свет, посветил себе телефоном — это был мужчина, индус. На изножье кровати висел планшет. Крис пробежался глазами и чуть не зарычал от досады — врачи писали на хинди. Только вот сверху был четко выведен номер — 241. Крис сделал фотографию написанного, сфотографировал самого пациента и отправил фото Дауни и одновременно инспектору Бхаттару, как и просил его Роберт в сообщении, которое он прислал вместе с планами здания. Повесив планшет на место, Хемсворт покинул палату. Поискав глазами возможные видеокамеры, которые могли бы прямо сейчас показывать его похождения сотрудникам службы безопасности, и не найдя таковых, Крис двинулся дальше. От страха быть пойманным раньше времени сердце колотилось, как бешеное — то, что он не видел камер, еще не значит, что их нет. Довольно быстро доктор проверил еще несколько палат. В каждой из них было по одному пациенту, каждую закрывала массивная решетка, и каждый пациент оказался индусом. Крису оставалось осмотреть две палаты на этаже, когда в предпоследней, посветив телефоном в лицо спящему пациенту, он почувствовал, как сердце сделало затейливый кульбит, рухнув сначала куда-то вниз живота, а затем скакнув вверх и забившись где-то в горле. Это было ожидаемо и в то же время неожиданно — увидеть Тома так близко. На расстоянии вытянутой руки. Хемсворт даже ущипнул себя, проверяя, не снится ли ему это. Но все происходило наяву. И это был совершенно точно Томас. Он лежал прямо перед Крисом, спокойный, умиротворенный, не шевелясь, едва дыша. И только писк приборов и бегущие по монитору кривые, показывающие давление и пульс, говорили о том, что Хиддлстон жив. На кровати висел точно такой же планшет, как и у всех остальных пациентов. Записи также велись на хинди. И сверху был номер 247. Внезапно почувствовав, как накатывает истерика — от долгих поисков, от отчаяния, что поиски могли бы и не увенчаться успехом — Крис до боли закусил кулак. «Дыши! - приказал он себе. - Просто дыши, ты нужен ему, соберись!» И, разжав зубы, медленно вдохнул и так же медленно выдохнул. Коснулся руки Тома, лежащей поверх одеяла. Теплой, живой, человеческой, а не призрачной руки. Пропустил сквозь пальцы упругие кудряшки. Погладил впалую щеку. - Здравствуй, Том! - хрипло прошептал Крис. - Теперь все будет хорошо. Я же обещал. И, с неохотой оторвавшись от Тома, он взялся за телефон и сделал несколько снимков, тут же отправив их адресатам. И едва сообщения были доставлены, как телефон завибрировал. Звонил Роберт. Крис принял вызов, но донести до уха аппарат не успел. Неожиданно включившийся нестерпимо яркий свет резанул по глазам. - Эй, ты! - услышал Крис оклик за спиной, и в ту же секунду между лопаток ему уперлось что-то, подозрительно напоминающее дуло пистолета. - А ну, замер! Руки вверх, живо! Оставив телефон в кармане и отчаянно надеясь, что Дауни на том конце провода слышит все, что сейчас происходит возле постели Томаса, Крис медленно поднял руки вверх. - А теперь повернись ко мне! И чтобы не смел дергаться! Хемсворт послушно обернулся. Здоровый детина, одетый в черную форму охранника, держал его на мушке. Рядом с ним стояла невысокая женщина, одетая в белый халат. Лицо ее закрывала медицинская маска, но глаза Крис видел очень хорошо. У женщины были глаза Мирры. Такие же красивые. И такие же опасные. Молча она приблизилась к Крису и, уверенная, что Хемсворт не дернется против охранника с пистолетом, всадила ему в бедро иглу. - Сука! - прохрипел австралиец прежде, чем потерять сознание. - Что значит, вы ничего не можете сделать?! - голос Дауни звенел от ярости. - Вы же слышали запись, инспектор! Хемсворту кто-то угрожал, это же очевидно! И вы говорите мне, что ничего не можете сделать?! Роберт примчался к проводившему очередную ночь в служебном кабинете Саджу сразу же после того, как услышал крисово "Сука!", после чего послышался звук падающего на пол тела. Сомнений в том, что доктору Хемсворту из Австралии грозила опасность, не было ни малейших. - А что я должен сделать? - Бхаттар взволнованно мерил шагами небольшое пространство кабинета: пять шагов туда, поворот, пять шагов обратно, и все сначала. - Поднять по тревоге спецназ и взять больницу штурмом? - Неплохая идея, - серьезно ответил Дауни, - и нет, это не сарказм. Мой человек сейчас у них. Я уж не говорю о том, что в Сайфи непонятно в каком состоянии сейчас находится мой непосредственный руководитель, мистер Хиддлстон. - Ни один суд не даст мне ордер, поймите! - попытался оправдаться Саджу. - Что я предъявлю судье? Пару слов неизвестных, типа «руки вверх»? Эти фотографии, что Хемсворт переслал нам? Что на этих фото? Спящие пациенты и назначения врача? Я из-за этого должен брать штурмом больницу? - Кстати, хотелось бы узнать, что там написано? На тех планшетах, что сфотографировал Крис, - уже спокойно попросил Роберт, - переведите, я не знаю хинди. - Похоже на историю болезни. Симптомы, какие-то препараты, я в этом не разбираюсь. - А имена? Как зовут этих пациентов? - Имен нет, - покачал головой Саджу, - только номера. - И вас это не настораживает? - недоумевал Дауни. - Разумеется, меня это настораживает, да только что это доказывает? - То, что пациентов в Сайфи даже за людей не считают, вероятно? - зло усмехнулся Дауни. - Пациент номер двести сорок семь, не угодно ли? А что стало с номерами с первого по двести сорок шестой? - Успокойтесь, Роберт, - поморщился Бхаттар и посмотрел на часы, - через два часа начнется рабочий день, я пойду к руководству и буду требовать ордер на обыск. Могу себе представить, как далеко и надолго меня пошлют, поэтому ваш звонок господину племяннику посла будет не лишним. - Разумеется, я подниму на ноги всех, кого возможно, - уверил собеседника Роберт, - но на это уйдет время. Нужно вызволять из Сайфи Криса! Я печенкой чувствую, ему сейчас не сладко. - А я предупреждал вас и вашего драгоценного Криса! - теперь сам инспектор перешел на крик. - Я просил его не приближаться к клинике! Почему вы, господа англичане, считаете себя вправе лезть туда, куда ваша голова не пролазит? - Может быть потому, что наверняка не без помощи доблестной полиции Мумбаи мистера Хиддлстона на родине считают мертвым? - в голосе Дауни послышалась едкая ирония. - Может быть потому, что мы с Крисом хотим спасти пациента номер двести сорок семь? И всех остальных безымянных бедолаг, которые просто, черт бы побрал все на свете, пронумерованы?! - Вы забываетесь, Дауни! - рявкнул Бхаттар, - Можно подумать, в Англии нет продажных полицейских. Если кто из моих коллег и помог спрятать Хиддлстона в Сайфи, то это не значит, что прогнили все стражи порядка. Я на вашей стороне. И советую не читать мне мораль. - Хорошо, приношу извинения, - и Роберт поднял руки вверх, как бы говоря: «Сдаюсь». Покинув отдел полиции, Дауни первым делом позвонил племяннику британского посла в Индии. Наплевав на разницу во времени. Сейчас это самое время было слишком ценным, чтобы тратить несколько часов на соблюдение приличий. Выслушав кучу нелестных эпитетов по поводу самого себя, а также своих родственников, Роберт все-таки выпросил у приятеля личный номер господина посла. И уже вскоре, потратив несколько драгоценных минут на извинения и расшаркивания, говорил непосредственно с послом. Заручившись его обещанием поспособствовать получению санкций суда на обыск в клинике Сайфи, Роберт позвонил профессору Бране. Тот, казалось, ждал звонка, по крайней мере голос его, несмотря на глубокую ночь, царящую сейчас в Лондоне, был бодр, как будто профессор еще и не ложился. Выяснилось, что так оно и было: Брану часто мучила бессонница. Выслушав новости: радостные и одновременно тревожные, Кеннет пообещал в случае необходимости прилететь в Мумбаи, если для лечения Томаса понадобится его консультация. Третьим, кому позвонил Дауни, был его давний знакомый, заместитель шефа лондонского бюро Си-Эн-Эн, Майкл Купер. Привлечь к этому делу газетчиков Роберт решил еще вчера, посчитав, что если Крису удастся обнаружить Хиддлстона, то чем больше шуму будет в прессе, тем меньше шансов у того, кто чуть было не убил Тома, организовать новое покушение на несчастного. В отличие от племянника посла, журналист не стал орать на разбудившего его безопасника. Тем более тот сразу начал с того, что пообещал Куперу сенсацию. Не раскрывая подробностей, Дауни намекнул, что дело, над которым он сейчас работает в Мумбаи, получит большой резонанс. Не колеблясь, Марк заверил Дауни, что в случае необходимости корреспонденты из индийского бюро готовы будут выехать туда, куда только пожелает Роберт. Закончив с телефонными переговорами, Дауни купил себе кофе в ближайшем Макавто, и, решив, что если для посещений пациентов еще рановато, то руководству Сайфи придется сделать для него исключение. - Мне нужно видеть моего друга, мистера Криса Хемсворта, - лучезарно улыбнулся Роберт девушке на ресепшн. Та мило улыбнулась мужчине и прощебетала, что родственникам и знакомым разрешены посещения больных только с шестнадцати до двадцати часов. Тот понимающе кивнул, и между пальцев его тот час же оказалась пятидесятифунтовая банкнота. Девушка нахмурила бровки и строго приказала убрать деньги с глаз ее. Похвалив молодую администраторшу за неподкупность, Роберт запел соловьем, пытаясь разжалобить девушку, дескать, так он переживает за раненого друга, что до шестнадцати часов точно не дотерпит. Администратор понимающе кивнула и, сняв трубку, что-то сказала невидимому Дауни собеседнику и указала на кресло напротив стойки ресепшн. Роберт садиться не стал. Тем более что ждать ему пришлось недолго. Мужчина, который вышел в вестибюль, представился как доктор Радж Сингх и сказал, что он является лечащим врачом мистера Хемсворта. - Понимаете, сэр, - мягко пытался объяснить он Роберту положение вещей, - ваш друг сейчас находится под действием сильных обезболивающих. Он попросту спит. Я не могу разрешить вам посещение. - Отчего же? - Роберт сделал вид, что не понял, - Я всего лишь хочу убедиться, что с моим другом все в порядке. - С мистером Хемсвортом все в полном порядке, - поспешил заверить собеседника врач, - его рана неопасна, и ему назначено соответствующее лечение. Самое лучшее сейчас для него — это полный покой. Вы же не хотите беспокоить своего друга по пустякам? Дауни начал терять терпение: - Просто. Проводите. Меня. К Хемсворту, - тихо, но настойчиво произнес Роберт. - Боюсь, сэр, что это невозможно, - обескураживающе улыбнулся Сингх. - В таком случае я требую, чтобы меня проводили к главному врачу, - ответная улыбка безопасника скорее походила на оскал. - Разумеется, сэр, - просьба Дауни, казалось, ничуть не смутила доктора, - главный врач нашей клиники, доктор Чоудари, будет только завтра, Вы можете записаться на прием у его секретаря прямо сейчас. - Довольно! - и Роберт грохнул кулаком о стену в нескольких миллиметрах от уха врача. Ударил, и тут же обругал себя за несдержанность. - Довольно! - повторил он, смахивая невидимую пылинку с воротника больничного халата Сингха, - Мы в больнице, а не в тюрьме, и я прошу повидаться с пациентом, а не с заключенным. Почему я не могу этого сделать? Доктор Сингх не стал отвечать Роберту. Только кивнул куда-то в сторону. Посмотрев туда, куда указывал врач, Дауни увидел, как по коридору к ним спешат два санитара — крепкие молодые парни, комплекцией чем-то напоминающие Хемсворта. Подойдя к ним, санитары молча встали по обе стороны от Дауни. - Господин уже уходит, - спокойно встречая бешеный взгляд Роберта, сказал своим церберам доктор Сингх, - потрудитесь проводить его на выход. Георг Мареш не любил Восток. Все: и яркие краски, и сладкие запахи, и навязчивые однообразные мелодии вызывали в нем стойкое отвращение. Поэтому он никогда не был в Индии, предпочитая, чтобы вместо него всеми делами, касающимися Сайфи, занимался доверенный человек. Это именно он несколько лет назад нашел молодого, талантливого и не слишком щепетильного врача, с чьей помощью и была создана «лаборатория» - так Румын называл скрытое от посторонних глаз отделение в клинике. Доктор Джая Вайш. Именно благодаря ей в копилку Румына в скором времени потекут миллионы фунтов, которые он сможет выручить, продавая опробированные на людях лекарства опять же на Восток, в страны третьего мира, где чиновники от здравоохранения не столь неподкупны, как в Европе. И сейчас Джая позвонила Георгу, чтобы сообщить дурные новости. Как будто мало ему было дурных новостей. Чертов Хемсворт и непонятно с чего взявшийся ему помогать Дауни переиграли Себастиана. Черт его знает, сколько Стен продержится в тюрьме прежде, чем начнет колоться и сдаст его, Румына, со всеми потрохами. А теперь еще Джая заявила, что все тот же Хемсворт смог проникнуть в святая святых — лабораторию. Ну да ничего, девчонка, а с ней и доктор Чоудари, еще ответят перед Румыном за прокол их службы безопасности. Это ж надо такое — вести Хемсворта по камерам вместо того, чтобы сразу взять ублюдка. Хорошо еще, что хватило смелости признаться Георгу, что накосячили, и что Хемсворт успел отправить кое-кому фотографии подопытных. По-хорошему, надо было сворачивать лавочку, подопытных в расход, да и концы в воду. Если закрыть отделение прямо сейчас, ни о какой прибыли в дальнейшем можно и не мечтать. Но если вмешается полиция, если Дауни подключит свои связи, будет еще хуже. С подопытными все должно пройти гладко. О них горевать некому. Но как быть с австралийцем? Его исчезновение незамеченным не останется. Да и хорошо бы знать, зачем он поперся в Сайфи. Что у него за интерес? В первый раз в жизни Георг не мог определиться с правильным решением. Поэтому и на вопрос Джаи «Что делать?» долго не мог найти ответа. Но минуты летели, а Мареш все не мог решиться на то, чтобы отдать приказ о ликвидации лаборатории. - Пленника допросить, - наконец, приказал Румын, - всю душу из него вытряхни, но пусть скажет, за каким дьяволом ему понадобилась лаборатория. - Я поняла, - ответила Джая, - как быть с остальными пациентами? - Ждать, - бросил в трубку Мареш и отключился.