Шанс

Артём вежливо прощается с клиентом, кивая на его повторные извинения за опоздание. Уверяет, что всё в порядке, напоминает про необходимость приёма лекарств. Закрывает дверь и вздыхает с облегчением. Сегодня выдался на удивление тяжёлый день — каждый из его пациентов, видимо, счёл нужным поиграть на его нервах. Мужчина устало потирает виски и направляется к мини-холодильнику, спрятанному в шкафу. Достаёт банку энергетика, осушая её в два глотка. Цепляет из заначки скрученный косяк и с удовольствием закуривает, укрывшись в углу закрытой офисной курилки на улице. Он бы с радостью выключил свет в арендуемом кабинете, непринуждённо махнул охраннику на прощание и уехал на очередную внеплановую тусовку к Айсику. Но, к сожалению, его ожидает ещё одна встреча. Никогда не думал, что и ему придётся столкнуться с таким явлением, как «услуга за услугу». Накануне вечером позвонил старый универский товарищ — Егор Ракитин — с внезапной просьбой забрать у него одного из пациентов. Тот уже несколько лет работал в кризисном центре для людей с наркотической зависимостью. Повидал всякого дерьма, от чего всегда мог поделиться интересными, хотя чаще, конечно, трешовыми историями. Во время краткого телефонного звонка выяснилось, что недавно в их центр поступил парень, которому было предписано пройти принудительную госпитализацию, а также курс терапии у специалиста. Вот только за первый месяц неизвестный торчок успел довести до ручки четырёх психотерапевтов, вследствие чего те спешно от него отказались. Шатохин как мог придумывал отмазки в виде невероятной занятости и страшных болезней, но в итоге поддался на умоляющее «Я, блять, что угодно для тебя сделаю» от друга. Сошлись на том, что Ракитин прекратит тщетные попытки свести шатена со своей сестрой. Решено было не откладывать дело в долгий ящик, поэтому встреча назначена на сегодняшний вечер. Артём усаживается в мягкое кресло, зажав в ладони тонкую папку. Первое правило в такой работе — изучить все материалы о пациенте, которые составили предыдущие специалисты. Он внимательно скользит глазами по скудным строчкам. «Глеб Геннадьевич Голубин. 23 года. Импульсивный, замкнутый. С крайней неохотой идёт на контакт. Возможны склонности к психопатии. Обвинён в хранении кокаина, преследовании и агрессивном поведении с женщинами. Решение суда: три года условно с обязательным посещением терапии». Мужчина усмехается. Забавная формулировка. На деле же этот Глеб был пойман в клубе с граммом белого порошка. Девушка накатала на него заяву с громким «Он пытался меня задушить!», на что парень ответил, мол «Мы трахались, я был под кайфом, и да, возможно, я перешёл черту. Но я ничего из этого не помню». Интересно, сколько пачек рублёвых его папочка отвалил адвокатам и судье ради такого мягкого приговора? Размеренный стук отвлекает шатена от занятия, вынуждая пугливо вздрогнуть. Он поднимается, запихивая бумаги в первый ящик стола, и открывает дверь с ненавязчивой деловой улыбкой. — Вы вовремя. — Я никогда не опаздываю. Они пялятся друг на друга несколько секунд, оглядывая с головы до ног. Шатохин пожимает парню руку, на автомате отмечая, какие холодные у него пальцы, хотя на улице стоит палящее солнце, а июльская температура давно держится на отметке +25. Он искоса осматривает его — светлые волосы до плеч, зелёные глаза, обрамлённые пушистыми ресницами, покусанные пухлые губы. Худощавая фигура, спрятанная за бесформенной чёрной толстовкой, делает его больше похожим на подростка. На внешней стороне ладони тату, уходящее вверх под длинный рукав. Шатохин ловит себя на мимолётном «Боже, блять, и в кого ты такой красивый?» и предательски сглатывает, мысленно отгоняя всё лишнее. Он должен оставаться профессионалом несмотря ни на что. — Мне нужно сесть? — Глеб подаёт голос, прокашливаясь. — Если вам угодно. — То есть, могу стоять хоть весь час? — Если хотите, — сухо роняет Артём. Голубин кажется до чёрта уверенным в себе. Держится собранно, уже зная, как проходят сеансы из-за предыдущего опыта, прекрасно понимая, чего ожидать, — расспросы про эту тёлку, наркоту, детство и отношения с родителями. Стандартный набор. Лениво обводит глазами кабинет — светлые стены, огромные окна с цветами на подоконниках, мебель в приятном сером цвете. Пара книжных шкафов, заваленные книгами по узкопрофильной психологии. Атмосфера так и кричит: «Ты можешь расслабиться и довериться». Ага, как же. Он и ехать-то сюда не хотел. Но суровое «Парень, мне вообще до пизды, что ты будешь делать на этой терапии, но пройти её придётся в любом случае» от Ракитина быстро настроило его на нужный лад. Глеб гадает, каким крепким орешком окажется этот новый психотерапевт. Макс, один из немногих друзей, кто ещё не отвернулся от него после череды разного пиздеца и «хуевого отношения», привёз по нужному адресу, бросив напоследок «Вот увидишь, через пару лет ты об этом всём даже не вспомнишь» в знак поддержки. Глеб только глаза закатил. Шатохин занимает привычное место в кресле у шкафа. Напротив располагается удобный угловой диван с множеством декоративных подушек. Все клиенты, приходящие к нему в первый раз, машинально садятся туда, игнорируя кресло, находящееся у противоположной стены. С дивана открывается отличный вид на парк по соседству. Также в поле их зрения находятся пара официальных табличек с указанием профессиональных заслуг Артёма и электронные часы, позволяющие людям не терять ощущение времени и всегда знать, сколько ещё продлится сеанс. На прозрачном журнальном столике, замершем аккурат посередине между врачом и пациентом, покоятся упаковка салфеток, на всякий случай, и графин воды с двумя стаканами. Прямо рядом с диктофоном. — Вам не помешает, если я буду делать запись нашего разговора? — Артём деловито нарушает затянувшуюся паузу. — А это обязательно? — блондин ощутимо напрягается, ёрзая на диване. — Нет, но я нахожу это полезным. Иногда повторное прослушивание помогает обратить на что-то более пристальное внимание. — Кто ещё слушает кассеты? — Никто. Информация, которую вы сообщаете здесь, остаётся конфиденциальной. Это базовый элемент доверия, на котором основана вся терапия, — терпеливо объясняет Шатохин. Парень равнодушно кивает, выражая согласие. Он выглядит отстранённым, будто пришёл на обычную лекцию в универе. — Могу я получить копию? — Если хотите. — А, неважно. Всё равно не стану её использовать, — Глеб отмахивается. — Тогда начнём, — Артём тянется к устройству, нажимая на кнопку записи, и откидывается обратно на высокую спинку кресла. — Как вы себя чувствовали, пока ехали сюда? — Хорошо, — следует молниеносный ответ в ту же секунду. — Я с нетерпением ждал этой встречи. — Правда? Шатен знает, что это ложь. Голубин растягивает губы в широкой улыбке, но его глаза остаются совершенно непроницаемыми. Холодными. — Как вы провели этот день? — Обычно, как и любой другой. Встретился с другом, поиграл в плойку. Ничего особенного, — парень передёргивает плечами, натягивая рукава сильнее. — Вам комфортно сейчас? — Артём умело выводит разговор в нужное русло. — Да, мне здесь нравится. У вас очень уютно, — голос Глеба вдруг срывается на хрип с последним словом. — Как вы замечаете, что вам некомфортно? — Я начинаю кусать губы и много курить. Блондин осматривает врача с ухмылкой. Мол вот он я, открытый и готовый, спрашивайте свои блядские вопросы. Но это ощущение мнимо. Он не скажет этому неизвестному чуваку ни одного лишнего слова, не позволив проникнуть к нему под кожу. — В каких ещё ситуациях вы так делаете? — Может, перейдём на ты? — внезапно перебивает юноша. — У нас же не такая большая разница в возрасте. Кстати, сколько тебе? Артём давит в себе усмешку, делая глоток воды. Глеб пытается перехватить инициативу, смешав условные границы «врач-пациент». Иногда это позволяет подарить клиенту ложную уверенность, будто он действительно управляет ситуацией. — Сколько мне лет по твоему мнению? Голубин выдерживает минутную паузу, изучающе уставившись на мужчину напротив. Ясные, поразительно голубые глаза. Тёмные шелковистые волосы. Приятные черты лица. Он почти уверен, что девушки ему прохода не дают. Худая фигура в серой свободной рубашке и клетчатых брюках. Тонкие пальцы с массивными кольцами, бережно сжимающие шариковую ручку. Если бы блондин не знал, чем тот занимается, то запросто мог бы принять его за своего однокурсника. — Лет 25? Хотя нет, тогда ты был бы слишком молод для того, чтобы являться квалифицированным специалистом, — констатирует он, указывая взглядом на именные дипломы на стене. — Я старше тебя на десять лет. Месяц назад мне исполнилось 33. — И как ты себя ощущаешь, разменяв третий десяток? — А как ты себя чувствуешь в своём возрасте? Глеб удовлетворённо кусает губы, отмечая, как ловко шатен отстаивает личные границы. Он уже в курсе основ — нельзя знать о своём враче больше, чем тот тебе позволяет. Терапия — не встреча двух друзей в баре в пятничный вечер. Необходимо сохранять официальность и держать лицо. — Не знаю, — туманно отвечает он, встряхивая волосами. — Странно. Будто я что-то упускаю. — Почему ты так думаешь? — Я должен был закончить универ в этом году. Но проебался, понятно по какой причине, — парень язвит, вспоминая недавний суд. — Должен был получить диплом архитектора и отправиться во взрослую жизнь. Но я словно застрял на полпути, оставшись без нужных инструкций. Шатохин наспех делает пометку в блокноте. Чувство неуверенности в собственном будущем часто преследует студентов. Впервые он ощущает отголоски интереса к парню на диване. Тот воспроизводит совсем другое впечатление. Вероятнее всего, данный случай станет более сложным, чем кажется на первый взгляд. — Почему ты выбрал эту специальность? — Мне всегда хотелось контролировать мир вокруг, — изрекает Глеб как нечто очевидное. — Как с этим связана архитектура? — недоумённо моргает специалист. — Чертежи безлики. Они будут такими, какими ты хочешь их видеть, вплоть до последнего миллиметра. Каждая деталь в будущем здании зависит только от тебя. Артём понимающе хмыкает, делая новые записи. Следующие сорок пять минут пролетают за формальной беседой. Блондин с видом отъявленного похуиста делится с ним историей, которая привела его в суд. Голос вялый и безжизненный. Слова будто заучены. Сообщает, что является единственным ребёнком в семье обеспеченного ресторатора. Мама — бывшая художница, которая сейчас в основном занимается организацией выставок. Голубин отвечает на все вопросы, но выдаёт информацию по крупицам. «Родителей люблю, проблем не имею, обид тоже». Любая попытка шатена вывести разговор на тему детства и подростковых лет упирается в глухую стену. Парень моментально закрывается, отводя глаза, и всем своим видом демонстрирует, словно этих периодов его жизни не существует вовсе. Отношения с девушками, студенческие истории, любимые фильмы и взгляды на политику — Артём узнаёт множество фактов о юноше, но под конец отведённого им часа с трудом может составить его психологический портрет. Ответы Глеба слишком универсальны и обезличены. С тем же успехом их можно приписать любому прохожему без всякой потери в смысле и качестве. — Даже не спросишь, почему от меня отказались другие психотерапевты? — с издёвкой тянет блондин, замерев у выхода. — Уверен, что ты ещё расскажешь об этом сам. На следующем сеансе, — твёрдо произносит мужчина. Этот последний момент — всегда самый критический. На исходе часа пациент с лёгкостью может отказаться от продолжения терапии. Причины любые — не понравился врач, слишком личные вопросы, в кабинете было душно, солнце светило не под тем углом. Глеб медлит на мгновение, оценивающе посматривая на шатена. Зарывается ладонью в длинные волосы и затем растерянно кивает, от чего Артём мысленно ликует, — это первая искренняя эмоция за весь сеанс. Блок сломан, а значит они сработаются. — Вы и правда думаете, что у меня есть какие-то проблемы? — юноша неосознанно вновь переходит на официальный тон. — У каждого из нас есть проблемы, нужно лишь докопаться до сути. — Что если я не хочу этого делать? — Не смотри в бездну, потому что однажды бездна может начать смотреть на тебя в ответ? — философски добавляет Шатохин. — Что-то типа того, — иронично смеётся блондин. — Кажется, что если я увижу себя настоящего, то мне вовсе не понравится это зрелище. — Мы сделаем это вместе. Я буду с тобой на каждом шагу. Фраза повисает в гулкой тишине комнаты, как обещание. «Господи, во что я ввязываюсь?», — думает Артём, провожая взглядом спину парня. Внутри разливается тяжёлое дурное предчувствие, что всё это не закончится ничем хорошим.