Шанс

Очередное утро встречает Глеба запахом пыли и затхлости. Он морщится, тут же ощущая, как тошнота подкатывает к горлу. Учащённо дышит и пытается отогнать противную горечь, но помогает слабо. Осмотр местности также не приносит облегчения. Он находится дома у старого школьного приятеля. Смутно припоминает, что вроде как тот позвонил накануне и предложил оттянуться вместе, как в старые-добрые. Да уж, вышло на славу. Теперь его кроет настолько жёсткое похмелье, что, кажется, даже смерть была бы приятнее. На соседней половине кровати мирно спит миловидная незнакомка лет двадцати на вид. Парень приподнимает одеяло, с тяжёлым вздохом констатируя очевидный факт, — судя по отсутствию одежды на них обоих, секс был. Желание проблеваться прямо здесь становится более явственным. Блондин испытывает стойкое отвращение к самому себе, уже зная, что даже пресловутый прохладный душ не подарит ему забвения и не смоет с него накатывающий стыд. Точно также, как и не уберёт чувство вины. «Я не сделал ничего плохого!», — возражает он мысленно. Не устраивал драки ночью, никого не провоцировал, не употреблял. Ему не за что быть виноватым. «Если, конечно, не считать того факта, что ты переспал с какой-то тёлкой, пока пускаешь слюни на своего психотерапевта», — ехидно перебивает подсознание. Голубин мрачнеет. Грудную клетку колко сдавливает так, что на пару секунд возникает ощущение, будто кислород больше не может поступать в лёгкие. Паника на физическом уровне, злость — на моральном. Потому что Артём теперь — всего лишь его бывший врач. Прошла неделя с момента их последней встречи. Парню страшно представить, какое количество алкоголя было выпито и сколько сигарет было спешно выкурено в жалкой попытке обмануть мозг и отвлечься. Лица всех девочек в его постели за это время разом предстают перед глазами. Боже, он почти ненавидит его. Равно как и самого себя. Корит за глупость и неосторожность. Столько лет хвалился тем, что умеет отстаивать границы и держать других людей на расстоянии вытянутой руки. А тут несколько сеансов — и поплыл, как нерасторопный новичок перед умелым противником. Позабыл все старые приёмы, все отлаженные схемы. Посыпался на банальном, сдался, как последний слабак. Потому что Шатохин был прав — блондин такой же, как и все остальные. Хотел получить немного тепла и поддержки, поверил, что кто-то и правда может его понять и принять. Но терапевт — не его противник. Они не на разных сторонах баррикад, потому что здесь вообще нет никаких сторон. Есть только Глеб с морем своих заёбов и Депо, который вроде как совершенно искренне хочет ему помочь. Но почему тогда это произошло? Почему он отказался от пациента? Юноше казалось, что у них только начало что-то налаживаться. Что они добились такого уровня доверия, какого у него не было ни с кем до этого. Никогда. Он открылся мужчине, а тот попросту воспользовался им и его нелепыми зарождающими чувствами. Нутро раздирает так, будто Артём его предал.

***

Егор наворачивает по просторной комнате уже пятый круг, снова едва не спотыкаясь о Вету, которая принимает его мельтешения за странную форму игры. — Сядь уже, а! Заебешь ведь, — сурово бросает шатен, даже глаз не отводя от экрана. — А ты долго будешь мозг себе дрочить? — Я могу хотя бы в собственном доме в приставку поиграть? — Тёмыч… Я, конечно, твой друг и я бесконечно верю в твои таланты самоконтроля, но сейчас это хладнокровное спокойствие пугает даже меня. В голосе друга сквозит неприкрытое беспокойство, вперемешку со страхом. Депо прикрывает усталые покрасневшие глаза, подавляя вспышку раздражения. Что он ему предъявит? «Уйди, потому что я не хочу, чтобы ты заботился обо мне, когда мне, очевидно, хуево?» — Когда ты спал в последний раз? — тот непринуждённо продолжает, расхаживая рядом. — Не знаю, не помню. Давай не сейчас? У меня тут самый важный… — Ты очень дерьмово выглядишь, — прямо заявляет Егор, сдвинув брови к переносице. — Тебе нужно поесть, сходить в душ, наконец, и поспать. А потом мы поговорим обо всём. — Не о чем, — ледяным тоном обрывает Артём, кидая пронзительный косой взгляд. — Хочешь, чтобы я тебя заставил? — У тебя все равно смелости никогда не хватит. Приятель вспыхивает тут же. На щеках пятнами проступает румянец, глаза, полные недоверия, мечутся по комнате. «Думаешь, я не замечаю, как ты на меня пялишься все эти годы? Словно я гребаное божество», — легко читается в насмешливых омутах Шатохина. — Зря мы с ребятами тебя хвалили за успехи. Твоё эго и самомнение достигли таких размеров, что стали больше тебя самого, — цедит Егор, рывком выдёргивая шнур от телевизора из розетки. — Блять! Там же не сохранилось ничего, какого… — Я уже смотреть больше на это не могу! Сидишь тут в своей норе целую неделю безвылазно, всех клиентов отменил. Только пьёшь, куришь и играешь. Не отвечаешь на звонки, не подходишь к двери. Это мне ещё повезло, что я у себя нашёл ключ запасной, который ты мне два года назад дал! Депо вскакивает, сжимая кулаки. Напрягается всем телом и тяжело дышит. Он знает, что до драки дело не дойдёт, но выброс адреналина в кровь уже произошёл, поэтому сейчас всё в нём действует исключительно на инстинктах. — Приди, блять, в себя уже! — ещё больше распаляется Ракитин. — Воспылал чувствами к этому торчку и позабыл про все свои обязанности? — Он здесь совершенно не при чём, не пори чушь, — открещивается шатен, упрямо мотая головой. — Вот хоть себе-то не ври. Ходишь весь месяц, как потерянный. Ты же хотел его, хотел с самой первой встречи! Но наплевал на все наши предостережения и продолжил терапию с ним. И всё ради чего? Чтобы влюбить его в себя, а потом резко всё прекратить и самому страдать? — Завались нахуй! Ты вообще ничего не знаешь, — Депо повышает голос, яростно толкая друга в грудь. — У меня ещё есть голова на плечах, поэтому я не хочу сделать ему хуже. Глеб заслуживает большего, чем встречаться с психотерапевтом, зацикленном на идее спасения мира! — А ты? Чего заслуживаешь ты? Егор осторожно делает шаг навстречу. Взгляд прямой, хлёсткий. Шатен чувствует неуловимую угрозу. В глазах друга снова появляется знакомое очарование, замешанное с чем-то ещё. Он подходит почти вплотную. Ракитин — выше на полторы головы и значительно крупнее, но только сейчас Артём ощущает это по-настоящему. Впервые, наверное. Вскидывает подбородок вверх в провокационном жесте, машинально облизывая губы. — Я же люблю тебя, — горько шепчет Тейп, опуская ладонь на хрупкое плечо. — И хочу для тебя самого лучшего. Тебе нужно нечто получше, чем бывший наркоман с тягой к насилию во время секса. — Например, ты? — парень заинтересованно склоняет голову. — Что? Нет, конечно, нет. Мы же просто… Всегда были… Егор отступает. Горбится и делает шаг назад, устремляя глаза в пол. Трёт лицо ладонью, кивает сам себе и бормочет извинения под нос. Неловкость происходящего ощутима на физическом уровне. Шатен принимает решение за доли секунды, уже предчувствуя, что будет испытывать вину. Стремительно сокращает расстояние между ними, тянет за футболку. Успевает поймать чужой изумлённый взгляд, прежде чем сталкивает их губы. Старый верный приятель в полном ахуе. Застывает каменным изваянием, но инстинктивно отвечает на поцелуй, склоняясь ниже. Цепляет гладкий подбородок, скользит пальцами по шее. Внутри всё предательски дрожит. Шатохин прекращает происходящее менее, чем через двадцать секунд. В глазах мелькает сожаление, но на лице — несокрушимая решимость. Он намерен идти до конца и получить своё сполна. — Зачем? — тихо выдыхает Тейп, сверля его тяжёлым взглядом. — Захотелось. — А дальше что? — Можем продолжить, — открыто заявляет Артём. — Мы ведь уже делали это однажды, помнишь? Твой выпускной в универе, куда ты протащил нас, второкурсников. Пустая библиотека, бутылка виски на двоих. Ты пел мне Кобейна, а я притворялся, будто не замечаю, как ты краснеешь и смущаешься от моих случайных прикосновений. Егор глупо кивает, кусая губы. Конечно, он помнит. Они познакомились на дне первокурсника шатена. Его сразу начало тянуть к этому забавному парнишке с невероятно глубокими голубыми глазами, потрясающим чувством юмора и острым умом. Какое-то время он оправдывал себя тем, что дело лишь в профессиональном чутье — у Шатохина большое будущее, в нём был небывалый потенциал. Не всем дано стать хорошими специалистами в области психиатрии. И Егору хотелось быть рядом, чтобы наблюдать за его успехами. Блять, тринадцать лет прошло, а ему всё ещё крышу сносит от этой картинки — сидящий на столе Депо, с расстёгнутой рубашкой, россыпью свежих татуировок, горящими глазами и лукавым «Ну что, ты успел уже осуществить мечту и потрахаться в стенах универа?». — Это ничего не значило тогда, — хрипит Ракитин, пытаясь удержать хладнокровное лицо, хотя кончики пальцев уже сводит от желания оказаться ближе. — Это и сейчас ничего не значит, — соглашается шатен. — Мы оба знаем, что нам с тобой не светит прекрасное совместное будущее с домом, внуками и тремя собаками. А вот ещё один случайный секс… — Чтобы отвлечься? — с понимающей ухмылкой добавляет друг, крепко обхватывая его за шею. — Да. Мне сейчас очень нужно отвлечься. Всего на ночь, только чтобы до утра дотянуть. Артём привстаёт на цыпочки и робко касается горячих губ своими, получая немое разрешения. Его временный партнёр тут же углубляет поцелуй, с глухим стоном взъерошивая тёмные пряди. Они вслепую бредут обратно к дивану. Депо падает на колени Егора, ласково оглаживая широкие плечи. Скользит языком внутрь чужого рта, исследуя почти позабытую территорию. Ему и правда будто снова двадцать. Опыт прожитых лет стирается, как по щелчку пальцев. Терпкий запах духов друга пьянит его сильнее, чем остатки текилы в крови. Член болезненно напрягается, незамедлительно реагируя. Пронзительные зелёные глаза Глеба, так и маячущие на задворках сознания, наконец, плавно растворяются в спасительной тьме. Иногда простая похоть и сиюминутное желание — лучшее, что может подкинуть тебе жизнь. «Один раз. Всего один раз. А утром я позвоню этому упрямому блондину и всё исправлю.»