Комета

Наруто был удивлен. Я впервые не хотела никуда вставать, поэтому прикидывалась мертвой, свернувшись в одеяло, как в кокон. Но его это не устраивало, поэтому тот со всей своей силы тянул мое одеяло и, в конце концов, навернулся с кровати, отдавив не далеко стоящему Кураме один из девяти хвостов. Кстати, недавно рассказали о нем Кофуку (Курама сам разрешил поведать), и тот отреагировал…никак. Такой типа, «Вы дружите с Девятихвостым? Ну ок. Покажите мне его!». О Кураме весь клан не узнал - только вышеназванный, как тот человек, который не разболтает все твои секреты, и глава Ёсоку, который, по его словам, наконец дождался, когда мы сможем ему доверять. Порой я даже забыть могу, что Курама — само порождение ненависти и злобы к людям, и пусть Наруто досталась часть, то добрее та была только к нам и нашим близким друзьям. К примеру, к тому же Старшему Брату тот относился с уважением и благодарностью за наши спасения. Но, несмотря на это, Курама привык к ласке и гордился своей милой мини-формой, говоря, что он самое пушистое и прекрасное существо на свете. Помню я его фразу про то, что «Одно нежное объятие — и я бы не пытался бы противится судьбе заточения». Сказал он это во время того, как потоптался по моему животу и улегся там дрыхнуть, ссылаясь на то, что на Наруто не полежишь — тренируется в Теневых Клонах, у меня же был перерыв; а в душе заливался слезами ошибок прошлого. — Сестра… — прерывая тренировку, брат тихо приближается ко мне. — В общем, я не могу, это я съел твои суши, которые ты оставила утром. Что ж, это отличается от наших бывших споров за еду дома, ведь по словам брата я не могу выгнать его из ЕГО ЖЕ дома, но я не я, если не с могу. Так что часа три он точно на ковре перед дверью сидел. Хотя какая ему была разница, с какой стороны двери на коврике сидеть. — Нет, Нару, ты его не убьешь, он мне должен. — выскочил перед братом его нынешний тренер, заменяющий Зено-сана, — Кофуку. — Меня это не остановит. — Я знаю средство, что остановит тебя. — уверил меня старший из нас, — Двадцать различных суши-роллов, к примеру, — отвел тот свои хитрющие глаза в сторону, — Бесплатные. Соглашайся. Пару мгновений помолчав, я согласилась. — Вот видишь, Наруто, теперь ты точно мой должник. Отработаешь эту двадцатку. — усмехнулся Кофуку. — Ой, братик, прости. — Не прощу. — Ну и не надо, зато у меня есть суши! — обрадовалась я, не обращая внимания на близнеца, погрязшего в темной атмосфере, что тот сам и создал. — Добро пожаловать в настоящий мир, Наруто. — усмехнулся Курама, появившийся на плече брата, — Ты выжил, но тебя променяли на суши. Наруто, сжав кулаки, спихнул лиса с собственного плеча, начиная с ним перепалку насчёт того, что Кураме просто нравится издеваться над ним. Лис, отводя глаза, с хитрой мордой сказал, что, может, чуть-чуть и нравится. С криком: «Ну, ты сам напросился!», Наруто схватил передние лапки лиса и, приближая руки к его рыжему животу, предсказывая «конец мохнатого» и начиная щекотать Самого Девятихвостого! Курама, не растерявшись, провел хвостами по лицу братишки, заставив его чихнуть, смотря на него таким взглядом а-ля «Теперь будешь знать, как нападать на меня!». Смотря за этой перепалкой и моим заливным смехом, Ёсоку-сан, наблюдающий за тренировками детей его клана, улыбнулся, кажется, предаваясь собственным мыслям. Уж не знаю, о чём он там думал, но явно о чём-то грустном. — «Как же они похожи на своих родителей, — задумался глава клана Узумаки, отпивая чая, — Весёлые и бойкие — точно характер Кушины, а иногда настолько спокойные и сосредоточенные, как Минато! — мужчина вновь отпил зеленого напитка, вспоминая веселушку, которую когда-то ему пришлось везти в Коноху, чтобы в ней был запечатан Демон-Лис, которого старик представлял совсем иначе, — Я многого за свою жизнь повидал, но чтоб Биджу так спелся со своими Джинчуурики? Думаю, будь я Биджу, тоже бы перед ними не устоял». *** — Господин Хокаге, я могу отказаться от обучения Наруто и Наруко Узумаки? — Ирука, — вздохнул Третий Хокаге, сложив руки за спиной и отвернувшись от учителя к окну своего кабинета, — Эти двое никогда не знали любви отца и матери, они изолированы от всех и не понимают, в чём дело. Большинство людей даже не хотят смотреть на них. Какого было бы тебе, если бы люди повсюду отворачивались от тебя? Вот почему Наруто бедокурит — чтоб его заметили. Они скрывают это, но всё время думают о семье, которой лишены. Я уверен их души растерзаны. Ирука не хотел этого признавать, но они похожи. Когда Умино остался без родителей — никому не было до него дела. Ни у кого не было для него времени. О нем попросту забыли. Он стал плохо учиться, стал посмешищем класса. Он хотел, чтобы его замечали, чтобы знали, как его зовут. Ирука не мог привлечь внимание своими успехами, потому и начал делать глупости, за которые пришлось расплачиваться. Ему было тяжело. Но, в отличие от Ируки, Наруто и Наруко есть друг у друга. Человек ко всему привыкает. И близнецы привыкли. Избиения со стороны ненавистников Лиса стали для них настолько привычными, что те не замечают этого. Даже если и больно, это не имеет значения. Они решили просто не обращать на это внимание. Боль, что испытывает тот, кто может ее не замечать. Кто способен понять эту боль? Только тот, кто точно такой же, как и ты. — Я понимаю твои чувства. — продолжил Третий, — Девятихвостый убил твоих родителей. Да, он в близнецах запечатан, но они в первую очередь — такие же дети, как и остальные. Они очень похожи на тебя, потому что тоже сиротки. Ты прекрасно понимаешь отношение взрослых к ним — игнорируют, презирают, и «учат» этому своих детей. Да и Наруто — хулиган, — кивнул старик на разрисованные монументы, — Но ты как никто лучше понимаешь, что это — лишь его попытки обратить на себя внимание. И пусть способ не самый лучший, Наруто пытается доказать своё существование этим. А вот Наруко другая… Она не ищет того, чтобы люди замечали её, но все получается наоборот. Знаешь, Ирука, люди падки на бриллианты. — кратко пояснил Хирузен, выдохнув небольшое облачко дыма, — Ирука, ты прекрасно знаешь, каково это — расти без родителей. А ведь они никогда, в отличие от тебя, не знали родительской любви. Попытайся понять и принять их, оценив по достоинству. Ирука Умино думал, почему он? Почему именно он — учитель близнецов? Нет, он, конечно, понимает, что ни Наруто, ни Наруко не виноваты абсолютно ни в чём. Вся та несправедливость, преследующая них, беспричинная, они не заслужили чего-то подобного. Но в тоже время, смотря на них, Ирука не может скрыть настоящих чувств ненависть к Лису внутри них. Присев на скамейку на закате, мужчина тяжко вздохнул, сложив руки на коленях, сразу слыша: — Эй, ты вторгся в моё личное пространство для чтения. — На ветке дерева прямо над скамейкой расположился чуунин — Какаши Хатаке, что почитывал издание какого-то знаменитого автора, до сего, в полной тишине и умиротворении. — Садишься тут громко, вздыхаешь на всю деревню, — негодовал сереброволосый, — Я же не могу читать в таких условиях. Ирука, неконфликтная душа, сразу поспешил извиниться и уйти, решив найти для себя другое место, однако всё тот же ниндзя препятствовал ему. Спрыгнув с ветки, Какаши остановил его, говоря, что собирается заканчивать и, разворачиваясь, решил уйти. Брюнет, поняв, уселся на скамейку, прикрыв глаза, надеясь побыть в тишине или выговорится, что и понял Хатаке, подходя к учителю, заметив его безжизненность в его глазах. В прошлом Какаши был лидером отряда на миссии, в которой Ирука принимал участие. Успешному завершению миссии угрожала опасность по причине сострадательной натуры Ируки, что он испытывал по отношению к вражескому шиноби. Решив направить своё сострадание в нужное русло, Ирука попросил Третьего Хокаге назначить его учителем в Академии для того, чтобы он смог передать Волю Огня следующему поколению. Какаши отметил как в тот день в глазах Ируки зажглась искра, но теперь они потускнели. Умино рассказал Какаши, что не может терпимо относиться к близнецам, хотя и знает, что в том, что они содержит внутри себя демона, нет их вины. Тем не менее, Какаши говорит ему, что он единственный, кто сможет достучаться до сердца, как и беззаботного Наруто, так и его скрытной сестры. Вздохнув, учитель провел мужчину глазами и, встав со скамейки, решил еще немного прогуляться перед сном. Улочки Конохи как раз начали становится всё свободнее и свободнее. Закинув руки за голову, потянулся, слыша знакомый голос одного из близнецов Узумаки. — Ну-у-у, мы скоро домой пойдём? — ныл Наруто, за компанию с молча поддерживающими его Шикамару, Чоджи и Кибой, пока Наруко, за компанию с Сакурой и Ино, бороздили здешние лавки с одеждой. Судя по всему, Хината прийти сегодня не смогла. — «Кажется, через неделю». — подумала про себя Наруко, так же не желая принимать участие в шоппинге под присмотром госпожи Ёшино — мамы Шикамару, что, как и Харуно с Яманако, были «за» идею прогулки по магазинам. — О-о! Наруко, тебе это так подойдёт! — обрадовалась Ёшино, прося продавщицу принести размер для блондинки. Та, страдальчески взвыв, стукнулась лбом о плечо почти спящего Шикамару, ища поддержки. — Мам, ты это говоришь раз двадцатый. — напомнил Нара-младший. — Я разве виновата, что Наруко всё к лицу? — надула щеки мамочка, принимая одежду у сотрудницы, что, пусть ничего и не говорила, но точно была согласна с Нарой. Ируке так же пришлось признать это. Во чтобы не была одета девочка — во всём была довольно мила. Смотря на эту картину, Ирука улыбнулся уголками губ, когда Ёшино нашла парный комплект для мальчика и девочки, пытаясь затащить Наруто в примерочную, тот отчаянно сопротивлялся, хватаясь за всё, что только видел. Киба, отдав честь, горестно помахал другу невидимым белым платочком и вновь отвернулся ото всех к стене на диванчике, явно заснув. Смотря на близнецов, Ирука не смог скрыть искреннего восхищения, понимая, что оба слишком сильны для своего возраста — они не разу не сломались от камня, брошенного на их плечи такой суровой штукой, как Жизнь.