Битва на Трезубце: Последний Рыцарь...

Затаившись за большим валуном, рыцарь отчётливо слышал, как кулак резво переезжает брод. Древний воин терпеливо ждал, когда его жертва появится в зоне видимости. Когда после жестокого обстрела воинство мятежников наконец двинулось в атаку, у Огненного Феникса было достаточно времени, чтобы изучить их боевой порядок. Было похоже что безумный Роберт пошёл ва банк, построение — походные колонны расположенные таким образом, чтобы позволить максимально быстро развернуться в строй колокола. Роль передовых разведчиков выполняли наиболее быстрые кулаки, сопровождаемые иногда коробками, а иногда адскими гончими. Наконец, враг на полной скорости выскочил из за валуна. Один бросок, один удар древнего, почти как сам рыцарь, меча, чувство скольжения по речной гальке и сильных толчков в левую ногу, сноп искр, летящих прямо в лицо наследника некогда могучих богов войны. А затем последовал грохот, дым и огонь, когда зубцы его меча добрались до заветной начинки. Он прекрасно знал, чему противостоит и потому не целился в людей, подобная педантичность в данной ситуации была бы излишней. Древний воин извлёк оружие из тела поверженного врага, на всю атаку у него ушло меньше десятка секунд. Громадный воитель развернулся к сопровождающей кулака коробке и резко наклонил торс, чтобы направленная прямо в лицо вспышка не ослепила его, однако щит принял на себя удар, и данный жест оказался бесполезным. Многие из его бывших хозяев-новичков в подобной ситуации воспользовались бы орудием чтобы эффектно уничтожить второго врага. Однако снаряды в данный момент были слишком ценны, чтобы тратить их на столь незначительные цели. Коробка, похоже, поняв, что происходит, попыталась сбежать. Ещё несколько вспышек, некоторые из которых смогли преодолеть щит и немного проплавить бедренную пластину брони. Древний дух ощущал панику, царившую внутри металлического гроба, стремительным броском он сократил дистанцию и нанёс второй за этот день сокрушительный удар мечом. В этот раз древнее оружие напополам рассекло отсек с живой начинкой, но, тем не менее, не задело не одного из пассажиров, однако это и не было его целью. Он со всей силы резко бросил оружие вперёд, пробив разделяющую перегородку и добрался до настоящей мякоти. Вопреки его ожиданиям взрыва не последовало, однако горящая вязкая субстанция начала заливать внутренности металлического гроба. Пассажиров почти моментально забрызгало, и их одежда начала гореть. Рыцарь вынул своё оружие и выпрямился. Оказавшись в заполняющейся дымом ловушке, экипаж транспорта начал быстро покидать свои места, их нечеловеческий палач подождал, пока головы всех четверых покажутся наружу, а затем казнил их четырьмя прицельными выстрелами. Если бы древний воин обладал большей рефлексией, то, наверное, в этот момент упрекнул бы себя за излишнее позёрство. Из, по его расчётам, двадцати человек приемлемые шансы остаться в живых были только у двоих, возможно четверых. Оглянувшись по сторонам он увидел подтверждение своих мыслей. Двое мятежников Роберта, бросив ещё одного своего раненного товарища бросились наутёк в сторону ближайших камней. Для рыцаря они не представляли ни малейшего интереса, он сосредоточился на помощи стражам, один из которых, судя по паническим крикам, попал в неприятную ситуацию. Он точно запомнил позиции всех своих меньших товарищей, и потому даже знал имя той кому приходит на помощь. Её звали Эбигейл, судя по голосу, она была совсем молодой, не больше двадцати стандартных лет. Однако эти мелочи для древнего духа были совершенно не важны. Когда он прибыл на место происходившего боя, всего в полумиле от опор разрушенного воинами Таргариенов моста, то обнаружил оплавленные остатки стража. Пройдя чуть дальше, он увидел крадущегося среди камней адского пса — опасный противник даже для рыцаря, от которого мог бы спасти разве что щит, на такого не было жалко и снаряда. Какой же бардак творится в армии Роберта если столь ценное оружие оказалось не в тактическом резерве, где ему и следовало бы быть, а в составе передовой разведывательной группы! Возможно, правда, что посылка пса была связана с дошедшими до врага слухами, что в армии Драконьего принца есть рыцарь, а также, по крайней мере предположением, что ему будет удобнее всего сражаться именно среди расположенных у самой реки валунов. В любом случае, один точный выстрел превратил противника в груду горящих обломков, псы как и их собраться гончие никогда не славились толстой шкурой. Судя по тому, что сообщали возбуждённые голоса стражей, противник не ожидал встретить у реки существенное сопротивление, возможно они и ждали рыцаря, но уж точно не сотню другую вооружённых тяжёлым оружием стражей, растянувшихся почти по всей длине брода. Почти вся передовая разведка целью которой было обнаружить замаскированные позиции пехоты, была уничтожена быстрее чем успела понять с кем столкнулась. Лихие всадники армии Рейгара, даже с риском потерять равновесие и потерять стража, ловко скакали среди валунов обнаруживая и поражая цели. На тех участках где разведчики мятежников по тем или иным причинам запоздали к моменту начала первой стрельбы, стражи переходили трезубец и словно хищники охотились на врага. Когда эта увертюра сражения закончилась, началась боевая перекличка. Оказалось, что Таргариены потеряли всего примерно три десятка стражей, половина из которых разбились на скользких камнях, не удержав равновесия из-за дополнительной брони. И при этом они сожгли минимум полсотни врагов. Однако было очевидно, что воины Баратеона вряд ли простят им подобную наглость. Теперь нужно было уйти из-под, удара грифонов, который, очевидно, последует в ближайшее время, а, возможно, и чего потяжелее. Инстинктивно воины склонны воспринимать отскок как движение назад от противника. Однако опыт подсказывал рыцарю, что в данной ситуации безопаснее было бы совершить «отскок вперёд». Большинство разведчиков Баратеона сообщили о контакте за Трезубцем, и лишь кое-где перед ним, в любом случае основная стрельба будет вестись по району самого брода и по камням на восточном берегу. Соответственно, отскок на западный берег, то есть движение в сторону противника, был наиболее оптимальным решением.       — Не отступать, перейти реку, занять позиции на противоположенном берегу, приготовиться к следующему бою! — Это был первый случай в ходе битвы на Тризубце, когда рыцарь, позже романтично названный «последним» вмешался в переговоры Таргариенов. Формально стражи не были ему подчинены, а он в свою очередь, опять же, формально, подчинялся лишь Рейгару. Однако фактически с этого момента стражи выполняли приказы древнего духа, так, как если бы именно он был их командиром.