Dusk till dawn

       С последним генератором было покончено. По округе раздался длительный гудок, оповещающий всех игроков о том, что ворота наконец-то можно открыть. В ушах всё громче  звучит сердцебиение, а любимая куртка, которая уже насквозь пропитавшаяся собственной кровью, липнет к телу, затрудняя движения. Парк, придерживая кровоточащий бок и терпя пульсирующую боль, от которой хотелось бы выть — но звуков издавать нельзя. Поэтому, он лишь тихо постанывая ковылял в сторону столь желанного спасения, преодолевая сгнившие поля и разбросанную повсюду рухлядь. Добравшись до места, он несколько секунд позволил себе отдохнуть и, оглянувшись по сторонам, опустил рубильник.        Сегодня их палачом был Деревенщина. Парня передёрнуло от воспоминаний об отчаянных криках боли своих союзниц, которых ему и Дэвиду так и не удалось спасти. Как бы Мег и Клодетт далеко не убегали, маньяк находил их, и беспощадно калечил своей чёртовой бензопилой. Они сделали всё, что смогли. «В конце концов, девушки же не умрут по настоящему» — мысленно успокаивал себя выживший, но знал, что перед тем, как те окажутся у их костра, всё, что они прочувствуют на себе будет казаться реальностью: когда тебя вешают на злощасный крюк, та нестерпимая боль реальна, всё кажется настоящим, и лишь когда перед тобой знакомый костёр, то невольно ты понимаешь — это всего лишь игра. Игра, где грани нормальности стираются, а всё, что остаётся — безумие. Оно сопровождается не только больными на всю голову ублюдками, но и заползает в головы тем, кто пытается выжить, словно это гнилое место хочет свести всех с ума.        Оставалось ещё немного до того момента, как железные двери распахнутся, открывая путь к спасению, но, как назло, сердце застучало ещё сильнее, а издалека послышались устрашающие звуки бензопилы. Маньяк уже близко. Знакомый мужской крик донёсся до Джейка, когда ворота уже открылись. Кинг был сбит с ног точным ударом молота по голени совсем недалеко от него, в попытке добраться до выхода. Парк подметил, что с таким попаданием перелома точно не избежать — раненого придется тащить своими силами, а сам он был не в лучшем состоянии. — Блять... — процедил сквозь зубы парень, наблюдая за силуэтом убийцы, который, на время забыв о поверженной жертве, направился к нему.        Только парень хотел побежать в обход, чтобы помочь умирающему Дэвиду, как в его голову пришла очевидная мысль. Если он прямо сейчас побежит к союзнику и начнёт его лечить, то шансов на побег не останется ни у него, ни у Кинга. Парень в неуверенности замер, смотря то на приближающего маньяка, то на открытые ворота. Когда нельзя было больше тянуть, выживший резко сорвался с места и, под устрашающее рычание бензопилы за спиной, помчался к выходу. В один миг он подумал, что беспощадное орудие Деревенщины настигнет его, и все старания и переживания станут напрасными. Парк буквально увидел, как его тело разрезает пополам, как все внутренности вываливаются на сухую траву, окрашивая её в алый цвет. Но вот, знакомая прохлада. Лёгкий ветерок подул в лицо, свежий воздух обволок лёгкие, заставляя вздохнуть запах спасения. Знакомый туман, словно старый друг, которого ты не видел целую вечность, принял его в свои объятия, защитив от удара. За спиной послышался яростный вопль, полный отчаяния и негодования. Джейку, наверное, показалось, а может и нет, что в его адрес полетели проклятия и куча нецензурной брани. В глубине души он понимал товарища, но что поделать, таковы правила этой жестокой игры, а им, выжившим, остаётся лишь подчинятся и подстраиваться под её правила. Им всего лишь надо сбежать, спасти свои жизни, вырваться из лап жестоких убийц, а как они это сделают - уже их проблемы. Джейк никогда не был жестоким, не был и трусом, он просто хотел выжить, во что бы то ни стало. Да, бросить товарища непростительно, но кто вообще придумал, что ценой жизни надо лезть напролом и спасать чью-то жизнь? Кто вообще вообразил, что можно осуждать тех, кому дорога собственная жизнь? Интересно, если бы этот человек, или те, кто придумали законы морали, попали бы в такое место, смогли бы они сами соблюдать их? В этом забытом Богом месте, кажется, уже никто не думал про какую-то моральность, всех лишь волновали собственные шкуры. Но находились и те, кто любил осудить, притвориться святым, хотя ни грамма святости в нем и не было.        Парк не знал, почему маньяки не могут проходить сквозь туман, да и сами они, наверно, этого не знали. Но эта невидимая преграда не раз спасала их жизни. Вот и сейчас она спасла его. Через несколько секунд он вышел из тумана прямо к костру выживших. Тот легко подрагивал на ветру. Как говорится, — «Вечно можно смотреть на 3 вещи» — одним из этих вещей и был огонь. Он имел волшебное свойство успокаивать. На него можно было смотреть часами, забывая о тех ужасах, что творились с тобой, пока ты пытался просто выжить. Вокруг костра уже собрались его союзники. Кейт как обычно наигрывала какую-то приятную мелодию, пытаясь подбодрить недавно прибывших друзей, а Клодетт приобнимала за плечи Мег, явно раздосадованную очередным проигрышом. Все выжившие (в отличии от Джейка), больше любили проводить время вместе. Поддерживая друг друга и приободряя, когда это нужно. А он находил тишину здешнего леса более приятной компанией. Парню не нравились все эти излишние и повторяющиеся слова. Он не понимал, как фраза «Всё будет хорошо» могла кого-то успокоить? Лично его она раздражала, так и хотелось сказать, что хорошо уже не будет. С чего они вообще это взяли? Джейк хотел выругаться, и властно сказать — «Оглянитесь вокруг, придурки, мы застряли в этом чёртовом месте навсегда! Что, всё еще будет хорошо?» — но вместо этого, он лишь плотно сжимал зубы, глядя своими потемневшими изумрудными глазами, давая собеседнику понять, чтобы тот заткнулся.        Раны на боку уже не было. Вместо неё осталась лишь тупая боль и лёгкое недомогание. Джейк, да и все остальные, уже давно привыкли к подобному. Сколько бы раз тебя не ранили, в каком бы плохом состоянии ты бы не был, к костру возвращаешься целым и невредимым. Правда, отголоски боли ещё остаются на некоторое время. Но по сравнению с той болью, что ты испытываешь во время испытания, она кажется пустяком. Боль проходит, а воспоминания нет. Они навсегда остаются в твоей голове, чтобы ты не забывал, где находишься и что с тобой могут сделать. Не забыв про взрывной характер Дэвида, Джейк поспешил покинуть других выживших и отправился в лес. Преодолев небольшое расстояние сквозь колючие кусты и ветки, лезущие в лицо, тем самым царапая его и цепляясь в тёмных волосах, он наконец-то добрался до своего места под раскидистым дубом. Усевшись на зелёную траву, Джейк нервно вздохнул — лишь это место могло успокоить его по настоящему, заставить чувствовать себя в безопасности. Молодой человек взял травинку в рот и блаженно прикрыл глаза.        Ещё в самом начале, когда юноша только-только прибыл в мир Сущности,  он вдоль и поперёк исследовал лес, вплоть до чёрной стены из тумана, которая, по предположениям Парка, отгораживала их территорию от территории убийц. Джейк побаивался слишком близко к ней подходить, представляя, как в любой момент оттуда вынырнет окровавленная рука и утащит его в логово этих кровожадных выродков. Поэтому, он нашёл для себя прекрасную поляну, подальше от неё, где он мог побыть один и поразмышлять на разные темы, чётко обдумать всё в своей голове. В лесу Сущности не было. Ни животных, ни птиц. Поэтому, только шелест листвы нарушал гробовую тишину. И только Джейк расслабился, наслаждаясь долгожданным покоем и полным уединением, как всё вмиг затихло, мир посерел, потеряв свои краски. — О нет… Только не это! За что, я же только что вернулся! — Воскликнул юноша, сразу поняв в чём дело. Он посмотрел на руки, которые быстро рассыпались прямо на глазах. Он исчезал по кусочкам, видя, как конечности превращаются в мясо, затем в кости, а те в пыль, и всё это сопровождается мучительной болью, будто с тебя живьём сдирают кожу. Едва не закричав, Парк прикусил губу и посильнее зажмурился. Со временем, ты привыкаешь к такому. В самые первые разы ощущения намного сильнее, чем когда ты находишься здесь уже на протяжении длительного времени.        Джейк открыл глаза уже в Красном лесу. Боль исчезла, как будто и не было, но выживший знал, что это ненадолго. С мрачными мыслями, и безнадёжно испорченным настроением, он принялся за починку близь стоящего генератора. Сердцебиение было в норме, а криков товарищей не было слышно уже довольно долго. Кажется, их маньяк не особо торопился, а зря. Два генератора из пяти уже издали характерный громкий щелчок. Полный надежд на победу, Парк уже хотел направиться к следующей машинке, как вдруг сердце застучало сильнее, чувство страха охватило его, оповещая о приближении опасности. — Ёб твою мать… — не удержавшись, выругался парень, нехотя забираясь в шкаф и зажимая рукой рот.        Когда-то, в самые первые разы его выживаний, Джейк обозначал для себя два правила: Во-первых, если ситуация безысходная — спасай свою жизнь. Во-вторых, никогда не залезай в шкафы. Они были для него бесполезны, он умел затеряться в зелени кустов, спрятаться за каким-то камнем, или ещё за чем-то, но шкаф был для него самой крайностью. И в эту крайность он только что залез. Мысленно отругав себя за проступок, Джейку ничего не оставалось, как ждать. Вот только шкафов он избегал не только из-за их, по мнению Парка, бесполезности. Очутившись в душном пространстве, его дыхание начало учащаться, казалось, будто воздуха не хватает, сердце бешено до боли колотилось в груди, а чувство страха и паники возрастало. Парень пытался себя успокоить, пытался убедить себя, что он в мнимой безопасности. Он нервно ощупал карман, пытаясь там что-то найти, но опомнившись, что того, что он ищет там нет, убрал руки. Шагов убийцы слышно не было. Ничто, кроме сердца, готового вырваться из грудной клетки, не говорило о его присутствии. Прошло несколько минут, полных дикого ужаса и напряжения, прежде чем дверцы шкафа жалобно скрипнули и распахнулись. Джейк едва воздержался от крика, увидев перед собой маньяка в безэмоциональной белой маске.