Странная сказка

      — Ох, зачем? — Энн и Гилберт стояли ровно напротив дубовой двери. В один из солнечных школьных дней такая же солнечная девушка думала о том, что она обязана как-нибудь написать поэму об этой прекрасной двери. Об этих узорах, выточенных местным столяром, об этой позолоченной ручке, которая напоминала девушке ветку того же дуба. Она хотела описать каждую зарубку, оставленную на этой двери, но… Но только не сейчас. — Зачем нам стоило их слушать и уходить из дома?       Энн обхватила голову руками и медленно стала опускаться на пол, оперевшись о стену. Казалось, что её всегда жизнерадостное веснушчатое лицо никогда не теряло красок, но сейчас оно стало серым и как будто бумажным. Чистый лист бумаги.       — Мэттью и Марила никогда меня не простят. Никогда. Я им такая больше не буду нужна.       После этих слов Гилберта словно пробивает током. Он был не готов слышать такое от вечно бойкой, веселой, счастливой, цветущей, живой Энн.       — Эй, Энн, — парень решился подойти к девушке и сесть рядом с ней на колени. — Мы выберемся отсюда, я тебе обещаю.       Энн Ширли-Катберт не плакала. Нет, не то чтобы ей не хотелось плакать или у неё не было желания. Нет. Нет сил. У Энн просто не было сил.       Мысль о том, что она ослушалась своих приемных родителей, о том, что она покинула родной дом, о том, что она была настолько глупа, чтобы не распознать ложь Джози, выжала из девушки все соки.       — Энн, — мягко начал Блайт — всё будет хорошо.       Девушка отрицательно замотала головой, показывая этим свое несогласие.       — Нет, нет, нет, ты не понимаешь! — по щеке Энн всё же покатилась предательская слеза. — Я лгунья, понимаешь, обманщица. Мне доверились, а я… Нет, так нельзя. Что сделали Марилла и Мэттью для меня, а я… Какой ужас!       Энн Ширли-Катберт заплакала. В её голове стучала, как обычно стучит дятел возле её окна по утрам, одна лишь мысль, что она предала своих родителей. Она думала, что нагло сбежала из дома, когда на самом деле обманутой была она сама.       Парень понимал, что рыжеволосую девушку очень сложно переубедить, и что она сейчас находится не в том состоянии, чтобы привлекать её внимание громким возгласом, но у Гилберта не было других вариантов.       — Энн, послушай меня, — опять мотает девушка головой. — Энн Ширли–Катберт! Ты не представляешь, как сильно Марила и Мэттью любят тебя! Каждый раз, когда я прихожу в Зелёные Крыши, я вижу, как они смотрят на тебя глазами, полными любви и нежности. Они ни за что не станут ругать тебя за то, что ты хотела оказать помощь мисс Стейси!       Энн наконец взглянула на Гилберта, который находился в нескольких метрах от нее. А затем рыжеволосая поднялась с холодного пола.       — Знаешь, Гилберт, это ведь ты во всем виноват, — Ширли шагнула вперед и ткнула парня пальцем в грудь. — Не подрался бы ты вчера с Билли и нас бы тут не было. А теперь… Теперь мы заперты тут на Бог знает сколько времени. Давай, покажи свою мужественность, когда она так нужна.       Энн была раздражена и зла. Зла на то, что позволила этой невероятно глупой ситуации случиться. Как же сильно ей хотелось оказаться в родных Зелёных Крышах, в тепле и спокойствии.       — Я виноват?! — Гилберт поднял брови. — Ох, извини, за то, что я заступился за тебя вчера, когда Билли был готов буквально разорвать тебя на части!       — Мне не нужна была чья-то помощь, Блайт. Я и сама могу за себя постоять!       — Ты, конечно, ясно дала это понять на протяжении этих многих лет.       — Что ты хочешь этим сказать?       — Я пытаюсь стать твоим другом, Энн, но ты только то и делаешь, что отталкиваешь меня.       — Ты ничем не лучше. Как будто твоя единственная цель в жизни — мучить меня, — выкрикнула Энн и через мгновение пожалела о своих словах.       — Ты действительно думаешь, что я желаю тебе зла? — голос парня был тих, а брови нахмурены.       Энн промолчала, поджав губы.       — Хорошо, — он кивнул, не давая ей возможности ответить как следует. Юноша подошел к учительскому столу, взял какой-то учебник и сел за первую парту, развернувшись к девушке спиной. — Тебе придётся потерпеть меня до утра, потому что другого выхода из нашего положения я пока не вижу.       — Гилберт… — начала рыжеволосая, а затем опомнилась. Что же она делает? Это ведь из-за него она оказалась заперта тут, так ведь?       Ей просто нужно было продержаться тут несколько часов, пока кто-нибудь не спасет их. В конце концов, есть места и похуже, где можно было оказаться в ловушке. Школа не такой уж и плохой вариант.       По крайней мере, Энн так думала.       Незаметно протекает время за окном. Энн сидит за партой, зевает, глядит отстраненно, но при этом слишком заинтересовано. Облизывает пересохшие губы, перелистывая еще одну страницу книги. Где-то сбоку, пересчитывая звезды за окошком, сидит Гилберт. На улице совсем стемнело.       Энн потерла ладонями шею.       — Тебе холодно? — спросил Гилберт так неожиданно, что Энн вздрогнула. — Я могу дать тебе свой свитер.       — Нет, я в порядке.       — Ты дрожишь, Энн, — вопреки отказу рыжеволосой, юноша снял свитер и протянул ей. Она неохотно натянула свитер через голову, стараясь не думать о том, насколько он теплый. — Не благодари.       — Спасибо, но не стоило, — Энн лгала сама себе, ведь в помещении и вправду было жутко холодно.       Парень улыбнулся, и девушка могла поклясться, что заметила, как его взгляд скользнул по ней, но предпочла поверить, что ее собственные глаза играют с ней злую шутку.       Энн отвернулась от него, слегка завернувшись в его свитер, чтобы скрыть румянец на щеках. В его свитере было ужасно уютно, и мешковатость заставляла ее чувствовать себя в безопасности.       Пока Ширли была полностью поглощена книгой, Гилберт присел рядом и облокотился локтями на стол.       — Энн, хоть я и обижен на тебя, но мы не можем сидеть всю ночь вот так в тишине, — начал юноша. Энн от неожиданности вздрогнула. — Предлагаю сыграть в игру.       — Игра? — наконец девушка прервала чтение и взглянула на Гилберта. Парень улыбнулся кончиками губ, заставив Энн смутиться, так что она быстро отвела взгляд.       — Игра «Правда». Мы задаем друг другу каверзные вопросы и честно отвечаем на них. Отказаться нельзя, — улыбка не сходила с его лица.       — Я не собираюсь играть в твои глупые игры. Мне и вчерашнего было достаточно, — отрезала юная леди, вспоминая, как вчера Билли Эндрюс завлекал всех к игре в «Бутылочку».       — Струсила? — парень переместился на пол, лег на спину и закинул руки за голову.       — Я? Струсила? Не дождёшься, Гилберт. Начинай, — Энн демонстративно захлопнула книгу и отложила ее в сторону, а затем переместилась на пол рядом с Блайтом. Юноша поджал губы, пытаясь придумать, что бы такого спросить. Энн наблюдала, как ему в голову пришла идея, и это выражение промелькнуло на его лице.       — Ты действительно ненавидишь меня? — он поднял брови. Энн закатила глаза.       — Я такого не говорила, Блайт.       — Тогда почему ты всячески избегаешь меня уже много лет?       Энн замялась, прежде чем дать ответ.       — Сейчас моя очередь задавать вопрос.       — Верно.       — Почему ты заступился за меня вчера?       Парень повернулся на бок, в сторону, где сидела Энн так, что его голова оказалась прямо возле руки девушки. Его горячее дыхание обжигало запястье рыжеволосой.       — Потому что это мой долг, — Гилберт провел рукой по волосам, убирая их с лица. — Я, как джентльмен, не мог пройти мимо неподобающей ситуации. Когда я вижу, что девушке нужна помощь, я всегда окажу ее.       Энн улыбнулась, хоть и пыталась скрыть улыбку.       — Я же сказала, что мне не нужна была помощь.       — По-твоему, было бы лучше, если бы Эндрюс ударил тебя, вместо меня? — Блайт указал на свой синяк под глазом. В полутемной школе его было почти не видно. Энн промолчала. — Мой черёд.       Гилберт сел напротив Энн так, что их лица оказались совсем близко. Юноша уставился на девушку и язвительно улыбнулся. В любой другой день Энн бы сразу же отвела свой взгляд, но не сейчас. Рыжеволосая без смущения взглянула в карие глаза Блайта. В этой дуэли победит она.       — Энн Ширли-Катберт, — в воздухе почувствовалось напряжение. — Я нравлюсь тебе, и поэтому ты постоянно избегаешь меня?       Энн широко открыла глаза. Девушка явно не ожидала такого вопроса и совершенно не была готова к нему. Горечь растеклась от кончика языка к гортани вызывая рвотные рефлексы.       — Я… я не буду отвечать на этот вопрос, — смело ответила Ширли-Катберт. Ее взгляд все еще держался на бездонных глазах парня.       — Так значит, это правда? — юноша слегка наклонил голову, выпрямившись.       — Я же сказала, что не собираюсь отвечать на твой вопрос!       — Почему? Не бойся говорить правду. Скажи, просто скажи, что я не нравлюсь тебе.       — Замолчи, Гилберт.       — Скажи, и я навсегда оставлю тебя в покое. Скажи «Я не влюблена в Гилберта Блайта», и я перестану докучать тебе, — Гилберт говорил настолько быстро, что не давал Энн вставить и слова. Слезы подступили к глазам девушки, но она держала их в себе. Поджав губы, она смотрела на парня с открытым ртом, пытаясь выдавить из себя что-то.       — Гилберт Блайт, — наконец начала она, — я больше никогда и ни за что не буду играть с тобой в твои поганые игры!       Энн вскочила с места и направилась в другой угол комнаты. Она проиграла.       Спотыкаясь и с трудом удерживаясь на дрожащих ногах, девушка хотела поскорее сбежать от человека, которому не способна противостоять, не способна даже ответить на равных. Гилберт смотрел вслед уходящей рыжеволосой.       — Энн, послуш…       — Я видеть тебя не хочу! — рыжая снова роняет соленые слезы на свои колени и смотрит в пустоту. Смотрит куда угодно, но не на Гилберта.       Ей хотелось провалиться сквозь землю, убежать отсюда и не возвращаться, забыть этот день навсегда.       Энн Ширли-Катберт боялась своих чувств. Не хотела признавать их и делала хуже только себе. Все это время она подавляла пылающие чувства внутри себя, ведь знала, что Гилберт Блайт ни при каких обстоятельствах не полюбит такую, как она.       — Энн, мне жаль, — Гилберт подбежал к девушке и сел на пол рядом, — мне… мне не стоило говорить так с тобой.       Он попытался обнять ее, чувствуя как все тело дрожит, но девушка лишь отталкивала его.       — Энн, я ведь не просто так спрашивал тебя все те вопросы. Ты не безразлична мне. Ты самая прекрасная девушка, которую я когда-либо встречал, — тихо произнес юноша. Между парнем и девушкой воцарилось молчание. Было слышно, как шуршит листва деревьев, потревоженная легким порывом ветра. Было слышно, как тихонько сопела Энн. Гилберту даже казалось, что был слышен стук его сердца. Он смотрел на Энн, не смея отвести от нее взгляд. Она была такой красивой и родной, но в то же время такой загадочной и недосягаемой. Он жаждал услышать ответ и одновременно боялся его.       — Нет, Гилберт, не надо! Не смей продолжать! Я не хочу с тобой больше разговаривать. Ты мне противен! — кричала девушка, пока слезы предательски катились по щекам. — Я сейчас же найду какой-нибудь кирпич и выбью это чертово окно!       Энн поспешила удалиться от Гилберта настолько далеко, насколько позволяла площадь небольшой школы. Она не собиралась заниматься вандализмом и бить стекла, ей просто не хотелось, чтобы Блайт видел ее в таком ужасном состоянии.       — Энн! Что я такого сказал? — Гилберт пошел вслед за девушкой. — Прости меня. Прошу, прости если я тебя обидел, просто я действительно считаю тебя очень красивой девушкой, — сказал парень, медленно уменьшая громкость своего голоса. Последние слова Блайта растворилась в ночной тишине.       Энн Ширли-Катберт резко обернулась, не ожидая, что Гилберт будет находиться на минимальном от нее расстоянии. Эмоции на заплаканном лице девушки переменились.       Его взгляд метался со светлых, чистых, практически прозрачных глаз, на тонкие персиковые губы. Уже давно изученное лицо рыжеволосой девушки Гилберт изучал заново.       Она чувствовала его, всего и полностью. Ей не хотелось бежать от него, как она хотела сделать несколько секунд назад. Энн понимала, насколько точно она всегда описывала его лицо. Эти мужественные черты лица, скулы, губы, цвета горького шоколада волосы частенько сводили Ширли-Катберт с ума. Глаза… Сейчас она без стеснения смотрела в его бездонные глаза, ей хотелось утонуть в них и никогда не подниматься наверх.       Прошло несколько секунд, а возможно минут, часов, или даже целая вечность, но для этих людей время перестало иметь какое-либо значение.       — Энн, — решается прервать паузу Гилберт. — Ты самая чудесная девушка, которую я когда-либо встречал.       Парень приближается к Энн еще ближе. Его пальцы скользнули по ее щеке и остановились на веснушчатой скуле. Рыжеволосая прикрыла глаза. Все ее чувства вспыхнули, будто пожар.        Юноша притянул девушку, которую видел во снах, к себе за талию свободной рукой, а затем коснулся ее столь манящих и полуоткрытых губ своими. Его действия были неуверенными, и от этого воздушными и нежными.       Гилберт Блайт медленно отстранился от Энн, хотя этого ему хотелось меньше всего на свете.       – Да.       – Что, прости? – Гилберт ожидал услышать от этой девушки многое, но... Просто согласие? Но согласие на что?       – Да, Гилберт Блайт, ты мне нравишься.