light of my moon

      Чонгук расположился возле стены, подперев её своим крупным телом. В это же время скрестил руки на груди и под одной из них уверенно запрятал шокер, который всё ещё не отпустил и сдерживал в руках. Хотя эффективности тот не показал, хотелось всё списать лишь на случайность. Да и бдить приходилось больше обычного. Кажется, опаски Чимина не были такими беспочвенными. Сам же Чимин украдкой стоял возле стола и не знал, куда податься. Его взгляд суетливо бегал по небольшому помещению и не мог определиться, на чём остановиться: он посматривал на Чонгука и его недовольное лицо, ловил вниманием разные документы, которые хотелось схватить и внести поправки касательно подопечного 09-03. Но самый лакомый кусок его внимания был отдан центральной фигуре действа. Инфицированный под кодом 09-03 при этом спокойно лежал на столе. По началу он, конечно же, просто присел на край, но чем дальше заходило общение, тем активней его тело перемещалось ближе к центру, пока вовсе не завалилось на спину и голова не начала свисать вверх, активно краснея.       — Так значит ты всё это время мог тут разгуливать свободней некуда? — кажется в сотый раз задаётся Чимин вопросом. Инфицированный при этом немного вскользь смотрит на него, усмехается и снова закатывает глаза, исключительно потому, что свисает головой вниз. Таким их положении было максимально удобным.       — Конечно мог.       — И ты это делал?       — Конечно делал.       Чонгук при этом изучал то, как на 09-03 странным образом сидела рубашка: рукава буквально были разорваны на уровне локтя и в неведомой дырке просунуты руки, при этом сами рукава всё ещё были подвязаны и закреплены, как и положено смирительной рубашке. Таким образом она его не сковывала, а вполне удобно висела на его теле, освобождая руки. И что самое странное, Гук почти уверен, что при их небольшой борьбе парень мог полностью владеть руками, а для того они должны быть полностью освобождёнными от рукавов.       — И тебя даже стены эти не сдерживают? — в очередной раз, почти срываясь на истеричный вскрик, интересуется Чимин.       На этом инфицированный не выдерживает, пугающим рывком поднимается, заползая полностью на стол и не обращая на Пака ни малейшего внимания, осматривает комнату и останавливает взгляд на небольшой плошечке с крышечкой сверху.       — Пока твой разговор не собирается находить новые ветки развития, подай мне вон сахарку, — указывает он на плошку и, получив её, вскрывает, доставая первый кубик, тут же растворившийся на чужом языке. — Может уже спросишь что-то по типу: «а как ты это делаешь, многоуважаемый инфицированный 09-03?» или что-то вроде «а ты знаешь, что я на прошлой неделе случайно порвал любимые красные трусы и выкинул их в урну, не постирав? Доктора Кима же не было, и я посчитал это гениальным».       — А как ты это, кстати, — начинает было Чимин с ноткой философии, как резко осознаёт второе предложение и, покрываясь багровыми пятнами, вскрикивает: — Да что ты вообще такое!       — Ну, давай предположим, что самый прекрасный мужчина в мире. Меня устраивает, — равнодушно отвечает тот и, употребив ещё сахарку, поворачивает взгляд-таки на Чонгука. — А этот так и будет там стоять и пялиться?       — Конечно будет, это его работа.       — Хм… — звучит равнодушно в ответ. — Так что там с вопросами? Ещё будут или могу спать пойти?       — Если ты всё это время мог спокойно выходить оттуда, то почему ты вообще всё ещё остаёшься в стенах лаборатории?       — Потому что мне лениво, — тянет он и снова падает на стол, теперь уже удобно устраиваясь на нём едва ли не по форме морской звезды. Только тот хоть и круглый, но слегка маловат для его роста, от того конечности свисают. Чонгук тут же отмечает, что упустил момент, когда руки 09-03 снова стали виднеться вместе с плечом и теперь дыра в рукаве была непосредственно у основания плеча. — Ты представь, на улице надо скрываться и выживать, еду искать или работать. А тут кормят регулярно, спать тепло, а по ночам можно спокойно ходить на прогулки. Не это ли прекрасная жизнь! — расслабленно заявляет и приподнимает плошку сахара. — Сахарку будешь?       — Так ты значит проходишь сквозь всё? — интересуется наконец и Чонгук, потому что Чимина тут вообще волнует только личное пространство и теперь очевидное вторжение в него этого парня.       — Нет, не прохожу, немного иначе, — подмигнув с характерным цоканьем, изрекает Юнги, взглядом давая понять, что он не намерен раскрывать свои тайны так легко и предпочитает играть в угадайку. Гук потому это просекает быстро и отворачивается, больше не встревая. Его дело — следить, чтобы с ассистентом Паком беды не случилось.       — Но как же те препараты, которые мы тебе колем? Столько успокоительного! — с ещё большей тревогой интересуется Чимин.       — Ах, так это просто расточительный перевод средств на меня. Ты не вколешь в меня что-то, пока я сам того не захочу, так что я чист умом и свеж душой, — он снова поднимается и на этот раз полностью спрыгивает со стола. Теперь его цель — холодильник, куда он достаточно по-хозяйски заглядывает и, не найдя искомого, захлопывает достаточно шумно.       — Ты и еду ел?       — А ты вообще пробовал парашу, которой нас кормишь? Я предпочитал добавить немного вкуса, так что одалживал. И в последнее время ты стал покупать дерьмовый шоколад, я не оценил, к слову.       — Это потому что он подорожал… Так ты ещё и мой шоколад кушал! — снова с отчаянием вскрикивает Пак и падает на стул, хватаясь за голову. — Я срочно должен написать рапорт доктору Киму, может он приедет поскорей и выяснит, что теперь нам с тобой делать. А может и вовсе кому выше написать? — озарительно изрекает тот, словно словил гениальную мысль.       — Эй-эй, брат, не спеши, мы же не мешаем жить друг другу. А вдруг они найдут на меня что получше переростка-ребёнка с щекоталкой в руке, — и указывает при этом на Чонгука, лицо которого тут же преображается то ли в возмущении, то ли в детской обиде. — Мы могли бы быть полезными друг другу. Взаимовыгода!       — Это ещё какая?       — Ну-с, я, — он расхаживает по кухне, оставляя на полпути сахарницу буквально на полу, подходит к небольшому мониторчику и всматривается туда, продолжая. — Мог бы тебе помогать с другими тремя. Я уже со всеми познакомился, заобщался, а ты нас боишься, как огня. Так что тебе полезно было бы просветиться такому. Слушай, тут у тебя входящее сообщение горит! — подмечает он и отворачивается. Чимину явно не до переписок в такой важный момент.       — То есть ты их ещё и всех знаешь?       — Угу, — кивает 09-03.       — Слушай, а имя-то твоё как? — резко снова вклинивается Чонгук.       Инфицированный на этом вопросе внезапно озадачивается, и его глаза даже как-то становятся больше. Он нерешительно оглядывается в сторону Пака и немо, как-то, словно он задаётся этим же вопросом.       — Кстати да, — задумывается ассистент. — На тебя ведь никаких данных вообще не было. Я даже имени твоего не знаю.       Парень, получив удовлетворяющий его ответ, резко опускает голову и, поднимая миску с сахаром с пола, спокойно заявляет:       — Шуга.       — Достаточно странное имя, — добавляет Чонгук.       — Не странней тебя…       — Это ещё почему?       — Пока не придумал, но как найду аналогию — оповещу, — добавляет Шуга и присаживается наконец спокойно за стол. — Так что ещё интересует, раз у нас ночь интима и светских бесед?       — А как ты...       — А, кстати, — Шуга резко выпрямляется, и вновь несчастная сахарница оказывается на столе. — Тот парень, Тэхён, новенький который, — он указывает в сторону необходимой двери. — Он глуховат и слеповат, ты бы как-то занялся этим вопросом.       — В смысле глуховат и слеповат? — озадаченно спрашивает Чимин.       — Ну глуховат — это когда слышишь очень плохо. До него докричаться невозможно. Может потому что кричать в моих условиях было плохим решением, но в любом случае я с трудом…       — Я знаю, что значит «глухой», но документов с его прошлого места жительства с подобными заявлениями не было, — хмыкает Пак Чимин.       Внезапно в комнате раздаётся звук входящего сообщения. Шуга обращает на это внимание, чуть посмотрев за спину ассистента, а тот увлечённо всё ещё смотрит перед собой.       — Ты бы посмотрел, кто там на ночь глядя, — хмыкает он и вглядывается в Чимина. — Чего это вдруг твои переписки стали такими активными? И кто пишет?       — Я не знаю. Кто бы это ни был — мне не до него, — шикает Пак и встаёт с места, доставая документы на 30-12 и открывая их, чтобы пробежаться глазами по некоторым данным. — Да, точно, нет у него никаких отклонений.       — Ну, значит не «нет», а «не было никаких отклонений». Ты сам иди проверь.       Чимин, не задумываясь ни о чём, подрывается пойти и правда проверить, благо Чонгук тормозит его рукой за грудь, не давая выйти с кухонной зоны.       — Ты учёный или дурак? Этот крыс тебе говорит идти в комнату человека, что снёс церковь с лица земли, а ты такой «действительно, почему я раньше не пошёл туда?» И вот так пойдёшь? Можно я тогда домой сразу пойду, а в записке о причине твой смерти на пишу «полный кретин»?       — И что ты предлагаешь? Хорошо, я понял, — хмыкает Чимин, отодвигая чужую руку. — Просто загляну в его окошечко и проверю как он.       Чимин вовсе убирает от себя руку, а Чонгук лишь бросает осторожный взгляд на Шугу, что в свою очередь вновь замыкает круг взглядом на ассистента. У каждого в голове свои мысли, и Гук даже готовится к обороне, ибо заговор этих двоих никто не отменял.       Подойдя к двери, открыв окошко и заглянув внутрь, сразу виднелось тело парня, сидящего по центру постели. Он свесил ноги, смотрел куда-то вниз и как-то совсем в отчаянии опустил руки. Было заметно как он не двигался даже, просто замер в едином положении и искренне не понимал, что именно с ним происходит. Когда затворка окошка открылась до конца, ударив металлом о металл и слегка затронув скрепучее стекло, объект 30-12 резко вздёрнул голову и испуганно уставился перед собой. Но Чимин отчётливо понимал, что направление хоть и верное, но смотрят мимо него. Тусклые глаза смотрели насквозь, ускользая с этого мира. И резко голова парнишки сильней втянулась в свои же плечи, пытаясь защититься. Было видно его желание превратиться в незаметный маленький комок и затаиться в укромном уголке, пока он не придёт в себя.       — Я его покормил, — отмечает Шуга со стороны. — Он не мог поесть сам, так как даже не знал, что ему дали еду, — внезапно этот чудак стал говорить очень серьёзно и даже поднялся, дабы подойти ближе к Чимину, но был так же остановлен рукой Чонгука в грудь, что не давала сделать шагу ближе. Приходилось говорить на таком расстоянии. — Слушай, если бы я хотел убить тебя, сделал бы это в любую из тысячи ночей, что мы провели вместе, чувак, но ты всё ещё жив. Не думаешь, что я бы не стал убивать тебя исключительно в ночь признания, а до этого момента три года строил план побега, когда он мне, по факту, даже не нужен, — Шуга небрежно откидывает от себя руку и, взглянув холодным взглядом на Чона, бросает: — Я к себе, — и скрывается за дверью.       Чимин при этом прикрывает отверстие окошка и оборачивается к Гуку. Оба выглядят так, словно только что видели призраков, и теперь внегласно оговаривают никому не рассказывать свою тайну. А ещё лучше срочно проверить все продукты, которыми питались за ужином, и убедиться в нормальном сроке годности, ибо всё было запредельно странно. Никто даже не вспоминал, что сейчас была ночь и оба были достаточно уставшими, с желанием хорошенько отдохнуть.       — И что теперь с этим делать? — интересуется Чимин.       — Ты меня спрашиваешь? У тебя не голова, а тыква, что ли? Я так-то просто охраняю тебя.       — Ну так охраняй, потому что моя нервная система требует сохранности, — фыркает Чимин и нервозно дёргается, когда из-за двери за спиной раздаётся спокойное постукивание.       Словно в фильме ужаса, Пак оборачивает голову. Чонгук готов поклясться, что слышал, как та поскрипывала в этот сложный момент и как он нерешительно снова потянулся за окошечком. Для полного погружения в атмосферу не хватало только увидеть в окошечке лицо инфицированного 30-12. Наверное, только тот факт, что нечто подобного Чимин ожидал и полностью был на то настроен, открыв окошечко и увидев ровно напротив себя серьёзный взгляд 09-03, не напугало его до седины волос. Однако Чим подпрыгнул, вздрогнул и попытался помолиться на скорую руку, решая, какое верование он хочет принять прямо в эту секунду.       Шуга же на деле не спешил продолжать свои фантастические демонстрации, а просто отошёл от двери и, подойдя ближе к Тэхёну, замахал перед ним руками, потом щёлкал пальцами и всячески пытался показать, что парень ни на что не реагировал.       — Как я могу тебе верить? — едва не присосавшись к стеклу, губами ворчит Чимин. — Он поднял голову, когда я открыл окно.       — Да ты когда последний раз тут всё смазывал? — фыркает в ответ Шуга и подходит ближе, хватаясь за ручку и без особых проблем через секунду открывая дверь. Причём и Чимин, и Чонгук уверены, что не слышали, как та поворачивалась, вскрывалась или вообще меняла своего положения. Дверь просто открылась под его давлением, причём в обратную сторону, в которую никогда не открывалась до этого момента.       Вот теперь Чимин был почти уверен, что поседел, и хотел расплакаться. А ещё он выбрал буддизм, отдавая дань своим предкам.       — Стой, где стоишь! — резко командует Чонгук, потому что теперь это набирало новые обороты, и ему это не нравилось. Любопытство, безразличие и ответственность крутилось в его теле сейчас необычайно быстро, завораживая в танце неразборчивости и побуждая двинуться с места, загораживая ошеломлённого Чимина своим телом. — Я зайду первым, а ты, если что, бей тревогу.       — Если что, то тревогу вы с ним не успеете забить, он как бы оповестит всех за секунду. Все, блять, заметят взрыв. Вы уже бесить начинаете, — Шуга при этом был всё ещё максимально спокойным и монотонным.       — Я зайду первым, — видимо, осознавая, что не будет альтернативы и сделать это придётся, Чонгук, набираясь смелости, делает внутрь шаг. По факту осознаёт, что идёт в некую ловушку, но объект на постели выглядит таким безобидным и встревоженно напуганным, что не внушает ощущение страха, какой должен бы быть. Только некое любопытство, волнение перед неизвестным и может самую малость переживание за возможный взрыв.       — Не боись. Просто подойди. Он не видит ничего, кроме силуэта твоего тела.       И действительно, когда расстояние между 30-12 и Чонгуком сократилось до одного небольшого шага, тот поднял напуганный и потерянный взгляд на гостя, пытаясь прищуриться и всмотреться в расплывающееся чёрное пятно. Тэхён знал, что Шуга, познакомиться с которым он уже успел, пятном был белым (исключительно потому что ходил в смирительной рубашки), а значит человек перед ним был другой, что не внушало доверия.       — Возьми его за руку, — продолжал Шуга, давая инструктаж, всё ещё стоя возле Чимина. — Напиши буквами ему на ладони то, что хочешь сказать. Я так с ним общался.       Чонгук оборачивается и достаточно гневно смотрит на Шугу, а после переводит взгляд на недоучённого, который вроде как должен что-то предпринять или понимать в подобных переговорах. А тот стоит с ехидной улыбкой, словно перед открытием века, и кивает ака «давай-давай, сделай это, тебя мне не жалко».       И тут наступает этот волнительный момент, когда Гук протягивает руку. Парень перед ним, ощущая эту спокойную обстановку, приподнимает её в ответ. Возможно, он отдаёт себе вероятность, что это снова его друг, а возможно слишком наивный и доверяется вообще всем. Их руки сталкиваются друг с другом впервые, когда Чонгук переворачивает её достаточно резко, что аппонент даже вздрагивает, и выписывает по словам на ладони «моё имя Чонгук».       — Привет, Чонгук, — с тёплой возникшей улыбкой на лице басит парень.       — Дай, я тоже хочу! — взрывается Чимин восторгом и подлетает ближе. Он буквально отталкивает первопроходца и хватает чужую руку, выписывая на ней: «я Чимин, ассистент Пак Чимин, работаю тут».       — Привет, Чимин, — повторяет парень с улыбкой и снова оборачивается к новому знакомому. — А где тот парень?       — Шуга? — вдруг понимает Чим и оборачивается к стоящему в дверях.       — Скажи, что я решил отправиться в горы Саларомпуга.       — Нет такой страны, города или гор.       — Буду надеяться на его безграмотность.       Чимин с восторгом оборачивается к 30-12 и выписывает снова на его руке несколько слов, на что тут же получает ответ.       — Да, я Тэхён. Ким Тэхён, — глубоким голосом говорит он и продолжает смотреть мимо людей. Получив новое послание от ассистента, спешит ответить и на него. — Я раньше хорошо видел и слышал, но я не понял, что случилось в тот день в церкви. За утренней молитвой вдруг всё потемнело, я слышал крики и после перестал слышать почти вообще, — растерянно оповещает он свою историю и чуть опускает голову вниз, прикрывая глаза.       Чимин в это время выписывает ему на руке едва ли не поэму о том, что именно тот натворил и что за крики преследовали его в тот момент. Судя по тому, как глаза Тэхёна распахнулись, а дыхание участилось, он явно не ожидал такого поворота событий и был удивлён не меньше всех вокруг.       — Слушай, Пак Чимин, — раздался недовольный голос с двери. — Там твои ухажёры задрали настрачивать по ночам. Ты вообще чем занимаешься вне работы? Разве твой перерыв не через три месяца? Что за личная жизнь у ассистента в смену? — продолжал заливать Шуга с коридора, на что получал только взволнованное шиканье, так как тот, к кому всё это было адресовано, активно пересказывал всю свою историю жизни новому знакомому, вычерчивая на руке того множество букв.       Шуга восторга не разделял. Он показал им действенный способ общения с этим парнем и просто хотел помочь Тэхёну наладить контакт, ибо до их знакомства бедолага не знал даже куда в туалет сходить, приходилось его за руку вести в уборную в этой маленькой темнице. А теперь это превратилось в настоящий цирк, наблюдать за которым не особо и хотелось. Тем более пиликанье сообщений напрягало его не по-детски, особенно потому, что они были адресованы Чимину. За столько лет проживания бок о бок, что Шуга даже о его трусах любимых был в курсе, чувствовал некое родство душами и оправдался именно этим, когда подошёл и, ткнув в монитор, открыл последнее сообщение.       Отправитель был некий доктор Ким.       И гласило оно:       «ВОЗЬМИ ТРУБКУ!!!»       Шуга хмыкнул и открыл следующее сообщение незамедлительно:       «ЭТО СРОЧНО!!!»       И потом ещё ряд сообщений с множеством восклицательных знаков:       «ЧИМИН!!!»       «ЗАБИРАЙ ЕГО И ВАЛИ!!!»       «ОНИ УБЬЮТ И ЕГО, И ТЕБЯ!!!»       Это уже было немного интересней, и Шуга только немного покосился в сторону Чонгука, а потом снова к экрану, и чуть активней стал открывать сообщения. В целом, в правильном порядке они гласили весьма доходчивое послание:       «Чимин, уводи 30-12 оттуда. Делай это тихо, бегите через чёрный ход. Чимин, хватит спать, не время!!!»       А после каждое сообщение писалось по одному слову на сообщение, видимо с целью разбудить ассистента Пака:       «Ты думаешь я шучу? Это опасно! Они убьют вас! Забирай его и вали! Чимин! Это срочно. Возьми телефон!»       И уже новые сообщения гласили:       «Как только информация о 30-12 от профессора Хаюн дойдёт до верха — они вышлют за вами ребят. Беги как можно быстрей. Бегите к северному выходу, там никто вас искать в первую очередь не будет. Садитесь в чёрный мерс B13-613TS. Человек вас вытащит оттуда и доставит ко мне! Я уже договорился. Чимин… пожалуйста, хотя бы возьми трубку. Это опасно. И удали все сообщения, когда прочитаешь».       — Эй ты, — не открываясь от монитора, он попытался обратить на себя внимания. — Чёрная просоть человечества с щекочущей пуколкой в руке, — привлекал внимание он Чонгука. — Кажется вам пора закругляться. Это не ухажёры Чимина. Это доктор Ким.       — Доктор Ким? — вдруг радостный голос Чимина из кабинета.       — Не долго ты так восторгаться новостями будешь, — мелодично говорит Шуга и отходит от монитора.       Чимин несётся радостно, и Чонгук только прикрывает дверь инфицированного, который сам оттуда не выйдет, а сам краем глаза зацепляет засветившийся дисплей своего телефона, что лежит всё ещё на диванчике. И он бы подумал, что вот ему точно пишет его новый ухажёр в лице прекрасной девушки, если не достаточно два кратких пятна. Подобные могут высвечиваться только если пишут те, кто у него под рабочим именем записан.       Он подходит ближе, действительно видит инициалы напарника и два коротких сообщения:       I.N.:       «беги».       «олдвв».       И больше ничего. Сообщение было отправлено примерно десять минут назад.       Резко раздаётся стук в железную дверь из основного коридора.       — Ассистент Пак, вы спите?       Чонгук резко оборачивается к двери и почему-то выцепляет уже не такой спокойный взгляд Шуги, что тоже достаточно озадаченно скользнул взглядом к входной двери и после на Чонгука. Оба понимали друг друга без слов: такая явка начальства была не случайной.       — Блять… — выдаёт Чимин.       — Что там?       — Доктор пишет, что нужно бежать, ибо Тэхёна живым тут не оставят, как и Чимина, видимо. А у тебя что?       — Мой напарник написал бежать…       — О, так трындец у вас массовый, — слишком радостно объявил Шуга и даже хлопнул в ладоши.       И этот хлопок словно знаменовал момент, когда в дверь уже не стучались, а буквально врывались, выпиливая её с петель и желая срезать замок. Вот теперь не выглядело всё так уж красочно.       — И что нам делать? — интересуется Чонгук, ощущая, как руки начинают трястись, а он даже не понимает почему.       — Это ты у нас мистер звезда голливуда бойцовского клуба, реши уж что-нибудь, — восторженно лепечет Шуга, явно немного радуясь происходящему. У него за три года первое развлечение, и какое масштабное.       — Не знаю, как ты, а я беру Тэхёна и сматываюсь.       — Каким образом?       — У нас есть чёрный ход на всякий случай, в лабораториях они предусмотрены.       — И ты предполагаешь, что этого никто не учёл и никто навстречу там не побежит? — пыхтит Чонгук.       — А ты что предлагаешь? Твой шокер даже на 09-03 не сработал, что нам с этим делать?       — Верно, верно, — подначивает Шуга и присаживается на стул, с философской спокойностью наблюдая за происходящем. — Я бы на вашем месте поспешил.       — Вытащи Тэхёна, я открою чёрный ход! — вскрикивает Чимин уже действительно пискляво и боязно, когда звуки становятся похожими на те, что уже вот-вот готовы прорваться в саму лабораторию. О мирных переговорах там точно не было и речи, и выяснять это совсем не хотелось.       — Так и быть, вы такие медленные, что я дам вам немного форы, — хмыкает Шуга.       Его ленивая и не слишком спешная походка вообще не соответствовала тому, с какой скоростью действовали другие. Чонгук, например, пулей метнулся к этому самому Тэхёну, буквально за руку выдёргивая его идти за собой. Как объяснить глухому о том, что они срочно сбегают, буквально за пару секунд выписав это по буквам на руке, не представлялось, однако Гук делал, что мог. Он написал лишь «Нам надо бежать, скажу позже» и снова потянул его за руку, крепко обхватывая запястье. Но этот слепой и глухой котёнок едва передвигал лапами, ну точно как новорождённый. Его понять тоже можно было, потому что второй рукой пытался ориентироваться в пространстве, и в целом получалось это слабо похоже на побег. Да за то время, что Чонгук доволок его до выхода с одной этой комнатки, можно было десять раз ворваться в лабораторию. Однако ж, выйдя в общий коридор, он заметил, как Шуга спокойно стоял, приложив руку к железной двери, и рассматривал ногти на второй, иногда небрежно покусывая заусенцы.       — Чего уставился? Не войдут они, пока я тут. Неси эту принцессу уже, — не оборачивая головы, отмечает он и снова разглядывает свой маникюр, соблюдая вселенское спокойствие.       — Да как ты… — но возмущаться и выяснять времени нет, поэтому приходится подтянуть Тэхёна к себе ближе и, закинув удерживаемую руку на своё плечо, неловко подхватывать его на спину. Тот сначала было сопротивлялся, потому что вообще не понял, что происходило, но как только уловил чужой ход мыслей, подсобил ему и запрыгнул на спину сам, крепко обнимая чужую шею и вжимаясь к нему, как к единственному спасению.       Куда бежать Чонгук не знал, но ноги несли быстрей, чем он думал. Успел схватить свой телефон, закинув в боковой карман. Натянул обувь, при этом не опуская свою коалу со спины, и после завернул в распахнутую комнату доктора Кима, где Чимин уже вводил пароль и бесился, потому что ничего не подходило.       — Долго там?       — Да я забыл! — тревожно и нервно вскрикивает Чимин, ударяя по дверке в стене. Она была достаточно низкой и до этого явно пряталась за тумбой, отодвинув которую стало всё очевидно. И Чимину приходилось сидеть на корточках, подбирая буквенный пароль и сетуя на неразумность отказаться от цифрового, ведь тогда вариантов было меньше.       — Дай я, — снова возле них оказывается Шуга.       — Ты разве не держишь дверь? — взрывается Чонгук паникой.       — Мне наскучило.       Шуга буквально приседает возле Чимина, подхватывает зачем-то его одной рукой, а второй просто берётся за ручку и, удержав всего несколько секунд, снова открывает дверь, при этом даже не надавив на что-то или не провернув ручку по нужному направлению. Замок словно отказывался существовать, если Шуга его касался. Чимин в восторге, но выяснить подробности предпочтёт чуть позже.       — Спасибо, а теперь мы пошли. Чонгук, проталкивай его сюда.       Чонгук скинул Тэхёна. Чимин забрался в чёрный вход первым, тот оказался достаточно просторным и опускался на пол этажа вглубь. Таким образом дверь была на уровне головы тех, кто был внутри. Поэтому Тэхёна они буквально передавали из рук в руки, а после уже спускался и Чонгук.       — Подождите, я с вами, — лениво заговорил Шуга, когда дверь в ту сторону шумно упала. — Тут как-то слишком скучно будет без Чимина, — изрекает причину и спускается следом, закрывая за собой дверку. — Идёмте ж! — он любезно указывает рукой вперёд, хотя там ничего не видно. Света тут нет.       — Отлично, — выдаёт Чонгук. — Мы чёрт знает где и без света…       — А у тебя нет примочек там каких-нибудь? — интересуется Пак.       — Скажи спасибо, что я не в трусах тут стою, — хмыкает Чонгук. — Но подожди.       Он зарывается в карман и достаёт свой шокер, что вызывает у Шуги резкий смешок. По всей видимости у того глаза или к темноте уже адаптировались, или же он почувствовал, чем именно тот собирается пользоваться. Да, перевернув шокер, Чонгук включил фонарик. Тот был не самым мощным, но достаточным для данной ситуации. Тем временем наверху уже слышались шорохи, и явно искали ребят.       — А они случаем не откроют дверь? — Чон кивает на ту, что Шуга только что лишь прикрыл легко.       — Нет, идёмте. Им её выпиливать тоже явно надо будет, — улыбнувшись, говорит парень и шагает первым, правда очень скоро, перехватив фонарик, Чимин обгоняет его, и это кажется логичным, ведь только он вообще имеет представление, где они находятся.       Чонгук оказывается в строю последним, однако выдерживает общий достаточно быстрый ритм, всё ещё удерживая тело на себе. Тэхён жмётся крепко, немного ёрзает и иногда пытается уткнуться носом в чужие волосы. Но самое ужасное, сколько бы Гук не выражал недовольства — его не слышали. Даже когда он резко дёрнул головой назад с желанием ударить того по носу, дабы сообразил в конце концов, парня это не остановило. А с пол пути он ещё нагло ощупывал лицо Чонгука, даже когда тот пытался за пальцы его укусить.       Коридоры тут достаточно узкие, и идти удаётся только строго друг за другом. Тут нет резких поворотов, кроме пары, и сделаны они лишь чтобы объединить чёрные ходы в единую систему, которая в конце подведёт к выходной двери. Вот только Чонгук, будучи не первый день на службе в альфа-группе, сразу понимает, как всё это будет действовать.       — Я уверен, что у двери нас уже будут ждать, — изрекает Гук. Никто на него не оборачивается, все продолжают уверенно двигаться вперёд. — Что будем с этим делать? Шуга, ты случаем не имеешь талантов и на такой случай?       — Пули я точно не остановлю. Да и если подумать, не уверен, что получится что-то, — подмечает тот и двигается дальше. — Это было необдуманно, да, Чимин-ще?       — У меня не было времени подумать над таким! — ворчит ассистент спереди и резко останавливается, потому что перед ним, буквально в нескольких метрах, до куда достаёт свет, теперь появляется именно то, о чём была речь: дверь, ведущая к выходу.       — И какова вероятность, что там будет пусто?       — Ноль.