Сорвав маску...

Хоуп Прошло две недели Всё постепенно налаживалось. Моя семья смогла подняться на ноги и жить дальше. Давина и Кол уехали домой. В доме остались только Ребекка, тётя Фрея, Элайджа, Марсель и я. Элайджа полностью погряз в делах города. Говорит, что у Кровавых новый лидер, он хочет сделать мир между бандами. Но я не думаю, что это хорошая идея. Я никогда не смогу жить с ними мирно. Тётя Фрея заменяет мне маму, Ребекка — сестру. У меня лучшие тёти в мире! Мне уже лучше. Гораздо лучше. Я больше не плачу по ночам, кошмары больше не мучают меня. Неделю назад я стала одной из Неясытей. Теперь я состою в главном совете. Я должна была принять своё наследие и нести его с гордостью. Но я не забываю про своё хобби — рисование. С каждым днём я всё больше и больше рисую. Это помогает расслабиться. Я наконец-то могу жить дальше. — Так, а что было после слов о ворчуне Элайдже? — Спрашивает папа, широко мне улыбаясь. Это всё происходит благодаря Пэйтону. В день похорон моего отца, когда казалось, что я больше не выдержу, он помог мне. Он принёс мне какие-то травы. Заваривая и употребляя их, я могла видеть папу. Он как настоящий! Я могу видеть и слышать его, могу разговаривать с ним! Таким образом я могу не скорбить по нему. Знаю, что это звучит дико, но я даже могу его ощущать! Я прижимаюсь к папе, а он обнимает меня. — Я люблю тебя, — говорю я папе. — И я тебя, солнышко моё. Эффект от трав действует примерно час. А потом снова приходит эта боль потери, но она не сравнится с теми эмоциями, когда я вижу отца. Поэтому весь месяц Пэйтон снабжал меня этими травами. Но вот, последняя доза закончилась, а папа исчез. Снова появилось ощущение пустоты внутри. Мне нужна ещё одна доза. Поэтому прямо сейчас я направляюсь к Пэю. Постучав в его дверь, я сразу сказала что мне нужно. — Слушай, Хоуп, я думаю тебе стоит прекратить употреблять эти травы. Думаю, это не совсем полезно для твоего здоровья: ментального и физического. — Признаётся Пэйтон. Прекратить? Ещё чего! Я же не смогу увидеть папу. Это абсурд какой-то. — Что ты имеешь ввиду? Пэй, мне только лучше, нужно ещё одна доза. — Хоуп, я же не наркодиллер, я твой друг! — Верно, ты мой друг. Но друг, из-за поступков которого моему отцу пришлось умереть, а ты решил помочь мне справится с моей болью, забыл? Поэтому мне нужно ещё. Я врываюсь к нему в комнату и начинаю рыскать по его вещам. — Где они? Мне нужно ещё! — Кричу я. — Хоуп, пожалуйста успокойся! В комоде с его нижним бельём я нахожу пакетик с уже знакомым наполнением. Я зажимаю его в кулаке. — Если я приду ещё раз, тебе бы лучше сразу отдать мне это, — говорю я и ухожу из его дома. Я иду по улицам, проходя кварталы. Начало декабря, а это значит, что наступил рождественский сезон. Всё украшено гирляндами и новогодними ёлками с рождественскими эльфами. Очень красиво. Я заглядываюсь на Санту, говорящего «Хо, хо, хо», пока не врезаюсь в кого-то. Упасть мне не позволяют чьи-то сильные руки. — Извините Я поднимаю глаза на незнакомца. Боже мой! Это Ноен. Как же я давно его не видела! Я как идиотка уставилась на него. Как я могла забыть какой он красивый? Я не могла оторвать взгляда от его глаз. — Я… —  начинаю заикаться я. — Хоуп, что с тобой? — он оглядывает меня с головы до ног. — А что со мной? — Извини за такой комплимент, но ты бледная как мел. Выглядишь похудевшей на несколько фунтов, а то и больше. Когда ты последний раз ела? Чья бы корова мычала. Ноен тоже выглядел уставшим. Под его глазами — следы многих бессоных ночей. Я пропускаю колкое замечание мимо ушей. Я даже не знаю, что ему сказать. Мне слишком неловко стоять рядом с ним. — Что это у тебя? — спрашивает Ноен, глядя на мой зажатый кулак. — Ничего. — отнекиваюсь я и завожу руки за спину. Но Ноен выдергивает мою руку из-за спины и силой разжимает мой кулак. Теперь пакетик с травой оказался у него в руках. Он смотрит на него сначала с недопониманием, а потом с отрицанием. — Ты вообще с ума сошла? Ты хоть понимаешь что это? Ты знаешь, что входит в состав этой дряни? Хоуп, с этим дерьмом ты зачахнешь на глазах! — Мне неважно, что будет со мной, если я не смогу видеть папу! — Так вот что ты делала весь месяц! Я старался держаться подальше от тебя, чтобы ты смогла встать на ноги и отпустить прошлое. Ты порвала со мной, чтобы начать заново, а сейчас держишься за прошлое двумя руками. Да ты просто лицемерка! Я стою перед ним как отчитанный ребёнок и смотрю на асфальт. — Кто поставляет тебе эту дрянь? — спрашивает Ноен. — Не твоё дело. — Хоуп, я спрашиваю. Кто. Твой. Диллер?! Фу, звучит так, как будто я и вправду наркоманка. Я же не наркоманка, верно? Я просто хочу видеть отца. — Ноен, послушай, всё нормально. Ты не представляешь каково это. Я могу его видеть и разговаривать с ним! — Хоуп, но он же ненастоящий! Я думал что стадия «отрицание» прошла уже давно, но ты слишком разбита, чтобы начать всё заново. Он и вправду так думает? Я наркоманка с рабитой душой, вызывающая галлюцинации в виде отца, вместо того, чтобы жить дальше? Звучит и вправду паршиво. — По-твоему, я изранена? — спрашиваю Ноена я. Ноен ничего не отвечает. А потом быстро берёт пакетик и разбрасывает всё содержимое на траву. — Нет! — кричу я. Я падаю на землю. Я должна собрать, мне нужна ещё одна доза. Я хочу увидеть отца. — Хоуп! — Ноен насильно поднимает меня. Он буквально заталкивает меня в машину и закрывает все двери. Я истерически начинаю бить по машине. — Ты не поступишь так со мной! — кричу я. — Да, Хоуп, именно так я и поступлю. Я не дам тебе умереть от передоза. И если это потребуется, то я расскажу обо всём твоей семье. Тебе же даже ещё нет восемнадцати, забыла? Я просто кипела от ярости. Мне хотелось причинить вред Ноену: и физический и моральный. — Если ты сейчас же не отпустишь меня, то я наложу на себя руки и увижусь с папой, но уже не здесь! — выпаливаю я. Наверное, я надеялась, что он забеспокоится обо мне и отпустит, но его глаза как будто вспыхнули красным пламенем. Он тяжело задышал. А потом резко тронул с места машину. Он крепко держал руль руками. На его шее пульсировали вены. Он даже не смотрел на меня. Где-то в глубине сознания у меня пролетела мысль о том, что он очень сексуальный когда так злится, но я быстро отогнала её. Через минут двадцать показалась табличка о том, что мы выехали из Лос-Анджелеса. Мы оказались на совсем неоживлённой дороге. Машина стремительно набирала скорость. Шестьдесят, восемьдесят, девяносто — скоро мы уже ехали под сто километров в час. Но Ноен даже не думал снизить скорость. — Что ты делаешь? — Спрашиваю я. — Отправляю тебя к папе. До меня не сразу дошло значение его слов. Где-то внутри меня поднялось чувство паники, но я быстро подавила его. — Ты блефуешь. Ты меня не убьёшь, тем более, если умру я, то ты явно последуешь за мной, а у тебя нет поводов умирать. Он только усмехается, но не сводит глаз с дороги. — Хоуп, какое мне дело до того умрёшь ты или нет, если я тоже буду мёртв? Мне-то особо терять нечего. Если твои слова правда, то мы ещё сможем увидеться, но не здесь. — Ноен, это не смешно. Ты не должен. Он не должен умереть. Ему есть что терять. Он популярен, имеет любящую семью, верных друзей. Но ведь и у меня всё это есть. Что подумают мои родственники? Если я сейчас умру, то жертва моих родителей будет напрасна. Нет, я не могу всё это потерять. Юбэнкс, не мигая, смотрел на дорогу, в безжалостных глазах я прочла приговор. Ничего не поможет, он уже принял решение. Сто пять километров в час… — Ноен, останови машину. Сто десять километров в час. У меня началась паника. Нет, всё не должно так закончится! Есть ещё слишком много вещей, которых я не сделала. Слишком много мест, в которых я ещё не побывала. Я должна жить ради других, ведь есть люди, которым я доставляю счастье. И я не должна разочаровать их. — НОЕН, ОСТАНОВИ МАШИНУ, Я ХОЧУ ЖИТЬ! Я ХОЧУ ЖИТЬ! — изо всех сил ору я. Ноен жмёт на тормоза. Машину заносит, она разворачивается на сто восемьдесят градусов и останавливается. Я тяжело дышу. Меня трясёт. Не уверена как выглядят панические атаки, но… — Как ты? — голос Ноена как будто не отсюда. Хах, может я уже умерла? Меня сейчас стошнит. — Открой машину, — тихо говорю я. Реакции нет. — Открой машину! — повышаю голос я. Замок щёлкает, и дверь мне поддаётся. Я вылетела из машины и плюхнулась на холодную траву. Я очень глубоко дышала, пытаясь унять тряску во всём теле. — Зачем? — кричу на него я. — Мы чуть не погибли! — А зачем ты говорила, что хочешь умереть, а минуту назад молила меня остановиться? — Ты…! — Что? Что ты сделаешь, Хоуп, опять ударишь меня? Я встаю с травы, отряхиваюсь и иду прочь. — Ты куда? — спрашивает Ноен. — Домой! — Пешком? Хоуп, это смешно, залезай в машину! — Только через мой труп! Я выпаливаю это прежде, чем понимаю как иронично это звучит. Я не могу сдержаться и прыскаю со смеху. Ноен тоже начинает смеяться. Но потом мой смех переходит во всхлипывания. Не прошло и десяти секунд, как я начинаю истерично рыдать. — Ну, Хоуп, что ты… — сильные руки Ноена притягивают меня к себе. Я не отстраняюсь, а даю себе волю выплеснуть всё, что во мне накопилось. В этот момент можно было не притворяться, что мне противен Ноен. Я могу насладиться его объятием и присутствием. Как бы я ни старалась это отрицать, я всегда ищу компанию Ноена, уж слишком глубокий след он оставил на мне. И от него не так быстро избавится. Но, мне кажется, уже поздно. Мы расстались, и я больше не заслуживаю его расположение. Я отстраняюсь от Ноена. На его белой футболке — следы моего макияжа. — Ой, — извиняюсь я и пытаюсь вытереть чёрные следы туши. — Всё хорошо, — улыбается он, — Давай я отвезу тебя домой. Я киваю головой. По дороге в Лос Анджелес я не сводила глаз с Ноена. Долгая разлука заставила меня скучать по нему. До смерти папы я даже не понимала насколько сильна была наша связь с Ноеном. Видимо, мне всегда необходим мужчина в жизни. Но я всё испортила. Наш разрыв был ошибкой, и я поняла это только сейчас. Ноен высадил меня возле дома. Я проводила его машину глазами. Наверное, выгляжу как полная дура. Дойдя домой, я получила смс: notnoen: и не вздумай творить глупостей. Ты нужна своей семье. Мне слишком не хватает фразы «ты нужна мне», но чего мне ожидать? — Хоуп, — меня встречает грозный голос Элайджи. Ох, этот тон не сулит ничего хорошего. — Зайди в мой кабинет, — сдержанно говорит он. С самыми плохими мыслями я поднимаюсь Я продолжаю смотреть на Элайджу, который медленно достаёт из своего кармана пакетик из-под тех самых трав. Вернее, в нём раньше были эти травы. Но ведь все пакетики я надёжно спрятала (они лежали в комоде для моего нижнего белья!). По крайней мере, я так думала. — Хоуп Андреа Маршалл, не потрудитесь объяснить что это?! — Я… Эм… — И почему обо всём я узнаю не от тебя, а от посторонних людей. Я был вынужден лазить в твоих вещах, Хоуп! Кто-то рассказал Элайдже? Ну конечно, Юбэнкс. Язык без костей. — Что это, Хоуп?! — повышает голос Элайджа. — Травы, выпив настой которых я могу вызывать галлюцинации о своём мертвом отце, — спокойно отвечаю я. Честно, я думала это разжалобит его, но он и глазом не повёл. — Хоуп, мы все потеряли дорогого нам человека. И мы все справляемся, не прибегая к помощи антидепрессантов или наркотиков! Как ты можешь объяснить это? Они потеряли брата, не отца. Им не понять того, что пережила я. Почему все всё время осуждают меня? — А как ты объяснишь это? — я вытаскиваю из-под его стола пустые бутылки от виски. Да, я часто видела, как Элайджа прибегает к алкоголю. Хоть и сама так делала, но мне нужно как-то вразумить Элайджу. — Я скорблю, Хоуп! Не думай сравнивать меня и себя, Хоуп. Мы на разных социальных положениях. Мне уже гораздо больше двадцати отдного, тебе нет даже восемнадцати! Я зарабатываю деньги, а  ты даже лишилась стипендии. Ты вообще видела свою успеваемость. Когда ты последний раз открывала книги? Я разочарован в тебе, Хоуп. — Нет! Не делай этого. Я нарушила правила закона, можешь наказать меня. Но даже не думай изображать разочарованного отца, потому что ты не мой папа! — я тычу это ему прямо в лицо. — О, да, я знаю это. Я разворачиваюсь, чтобы Элайджа не видел моих слёз, и ухожу. Я бегу в свою комнату и громко хлопаю дверью. Падаю на кровать и заглушаю рыдания подушкой. Почему все даыят на меня. Ещё и Ноен. Он же пообещал, что не расскажет, зачем он так поступил? Ему приятно причинять мне боль? Кто-то постучал в дверь. Я вскочила и быстро вытерла слёзы. В комнату вошёл Марсель и тихо сел на кровать. Он обнял меня. — Не суди строго Элайджу, Хоуп. Мы же все хотим тебе только хорошего. Почему ты сразу не рассказала нам про наркотики? — спокойно спросил Марсель. — Моя семья жертвует всем ради меня. Я должна стоить этого. А я всех только разочаровываю. Марсель вдыхает. — Хоуп, ты стоишь каждой жертвы. Твой отец умер с любовью в сердце. Но он никогда не найдёт покоя, пока его не найдёшь ты. Ты должна двигаться дальше. У тебя ещё многое впереди. Он хотел, чтобы ты жила. А его ты точно не должна подвести. Слишком многих я не должна подвести. … Кладбище. При одном только слове нам представляется что-то мистическое, что то, что нам показывают в фильмах про страшных зомби и привидений. Но на самом деле не так уж и тут страшно. Это место памяти. Памяти тех, кого мы когда-то любили. — Когда ты теряешь кого-то, это чувство всегда остаётся с тобой, постоянно напоминая тебе, как легко можно пораниться. Говорят, что потерять любимого человека так же больно, как потерять часть собственного тела. На самом деле, намного больнее, особенно, когда ты сама во всём виновата. Я стряхиваю грязь с надгробья папы и продолжаю свой монолог. — Я вообще не хотела об этом говорить, но в последнее время смерть всё стучится в мои двери. Сегодня я облажалась, ужасно. Так, что буть бы ты рядом, был бы очень разочарован мной. Но я знаю как исправить эту ошибку. Сегодня мне сказали, что ты не обретёшь покой до того времени, пока покой не обрету я. Надеюсь, это была ложь, чтобы наказать меня, ведь я ещё как заслужила. Но если это правда, я буду стараться. Сегодня я увидела то, что со мной будет если я не обрету свой покой. Поэтому пора что-то делать. Я рада, что ты был со мной, но хочу чтобы нужда в этом отпала. Я вернусь в университет и начну жить полноценной жизнью. Со мной всё будет хорошо, ведь я Маршалл. Люблю тебя, Хоуп.