Ты мне снишься 2: вспомни меня

Женщина бежала так сильно и отчаянно, после услышанных слов о том, что ее сын пришёл в себя. Она буквально была готова сжечь каждого, кто встанет у неё на пути. Врач же, увидев реакцию молодой девушки десятью минутами ранее, был настроен слишком решительно, чтобы успеть объяснить все прежде, чем позволить им увидеть Хиро и снова все испортить. И вот они встретились в коридоре, одна – рвущаяся вперёд, другой – напротив, преграждающий путь. — Это правда? Он пришёл в себя? – вытирая крупные бусинки блестящих слез, шептала женщина. — Да, Миссис Скотт. Но для начала нам надо серьезно поговорить и обсудить детали его теперешнего состояния. Брюнетка, недолго думая, согласилась. Она понимала, что спорить сейчас бесполезно и времязатратно. Единственное разумное, что Скотт могла сделать – это выслушать врача, приблизив тем самым встречу со своим ребёнком. — Я слушаю. – твёрдым голосом попыталась выговорить она, но дрожь, которая поднималась из самых недров души, все же вырвалась наружу, выдав ее настоящее тревожное состояние. Женщину до трясучки пугало то, что мог сказать ей сейчас врач, а истерика Ребекки внизу лишь подливала масла в огонь. Первая мысль матери была о том, что Хиро, наверное, стал инвалидом и с ним теперь что-то не так, именно поэтому девушка так горько и отчаянно плакала, а врач всего лишь хочет морально подготовить ее к ужасным новостям. — Хиро пришёл в себя ещё сутки назад. – от услышанного женщина охает и ей хочется нагрубить мужчине напротив, так как семье ничего про это не рассказали, лишь попросили приехать посреди ночи в больницу, толком ничего не объяснив, но Миссис Скотт моментально поджимает губы в тонкую линию, стараясь придерживаться своего плана: быстренько выслушать доктора без лишних споров, вторым пунктом идёт увидеть сына. — Мы не могли вам сообщить первыми, потому что подписывали документы с полицией. Как только Хиро должен был очнуться, мы звоним к ним, чтобы они провели допрос, все таки произошло преступление и ведётся следствие, мы не могли поступить иначе. — Хорошо, Мистер Хоггарт, можно ближе к состоянию Хиро, детали в виде полицейских меня мало волнует. – торопит врача брюнетка. — Хиро...он....он теперь инвалид? — Что? Нет, конечно нет. – слова из мужчины вылетают быстрее, чем он успевает подумать. — В этом плане с ним все в полном порядке, его анализы идеальны, через пару недель он полностью поправится и заживет обычной жизнью, за исключением того, что... — Да говорите уже! – прикрикивает женщина, не выдержав. — У Хиро серьёзные провалы в памяти. После слов врача брюнетка словно потеряла дар речи, а пол под ней будто начал ехать, все вокруг закрутилось, и, казалось, еще пару мгновений, и ее тело рухнет на пол. — Насколько серьёзные? – сконцентрировавшись, хрипит она. — Все не так плохо, по нашим примерным подсчетам, он не помнит примерно год-полтора своей жизни. Мы внимательно посмотрели историю всех его болезней, пытаясь выяснить, чем это было вызвано, но так ни к чему конкретному и не пришли. — Хиро лежал в наркодиспансере полгода. – с трудом выговаривает женщина один из главных секретов их семьи. — Что? – брови хирурга тотчас взлетают вверх, образовав гармошку из складок на лбу. — Мы заплатили много денег, чтобы в его карточку ничего не было внесено, так как это может ужасно сказаться на его будущем, в любой нормальный вуз путь навсегда будет закрыт. – объясняется она. — Когда это произошло? Как долго он употреблял? — В самом конце прошлой зимы, ближе к марту, у него случилась передозировка от героина и эта была последняя капля. — Сложный период в жизни? — Очень... — Так, картина становится яснее. Видимо, в качестве защиты, мозг просто выкинул все ужасные воспоминания. Чего ещё мы не знаем? Это важно для лечения Хиро. Расскажите. Женщине приходится выложить все карты на стол: развод ее и мужа, уход, а точнее, позорный выгон Хиро из команды по футболу, расставание с бывшей девушкой – это все, что она знала, но явно было гораздо больше трагедий на его пути. — Теперь понятно, почему он постоянно спрашивает про какую-то Эшли. – мужчина качает головой из стороны в сторону, искренне сочувствуя девушке, которая провела все это время с парнем в больнице, переживая и мучаясь о его состоянии, как никто другой. — Кроме этого нет проблем? В остальном все в порядке? — Да, но есть одна маленькая деталь: раз у Хиро было все так ужасно, то ему не стоит знать ничего. — Что вы имеете ввиду? — Вы любите Хиро? — Он мой сын, конечно я люблю его, что за вопросы?! — Тогда сделайте все возможное, чтобы ему не стало хуже. У него не совсем обычная амнезия. Да, он ничего не помнит, но когда ему начали рассказывать про Рашада и про выстрел, чем это все было вызвано, допрашивали по поводу казино – его пульс смертельно сильно ускорился, а для него это очень опасно, учитывая недавнюю остановку сердца. Когда копы и дальше продолжили его допытывать, называя различные факты из его биографии, Хиро зверски завыл, его глаза буквально налились кровью, и, схватившись за виски, отключился. Он пришёл в себя через час и совершенно ничего не помнил, мне пришлось заново ему все объяснять, полицейские вновь повторили допрос, и произошло все тоже самое. — Мой бедный мальчик... – единственное, что смогла выговорить женщина, хватаясь за сердце и глотая соленые слёзы. — Поэтому, для его же блага, вам придётся подыграть ему. Пусть он и дальше думает, что все хорошо. — Вы предлагаете врать моему собственному сыну? – чуть ли не в истерике шипит женщина. — Если вы хотите, чтобы он жил – да! Хотя бы на первое время, пока мы до конца все не изучили. Попросите бывшего мужа вернуться домой на несколько недель или месяцев, в футбол он по состоянию здоровья играть не сможет, поэтому эта проблема отпадает сама собой, а по поводу девушки...Хиро по ней правда скучает, раз столько раз спросил у меня где же она, поэтому поговорите с ней...вдруг она... — Я вас услышала. Можно мне уже его увидеть? – перебивает женщина, услышав про Эшли, которую она на дух не переваривает. — Да, пройдемте. Они начинают двигаться вперёд по коридору, пока их не догоняет Хардин, идя рядом, с привычным для всех каменным выражением лица. — Хардин, будь аккуратен, Хиро не помнит некоторых вещей. –шепчет мама ему в руку, еле как доходя ему макушкой до плеча. — Что? Что значит «не помнит некоторых вещей»? – оттачивая каждое слово, хрипит брюнет. — Последний год. – быстро кидает доктор и открывает дверь в палату сероглазого. — Я вас оставлю наедине, но потом зайдите в кабинет, наш разговор не окончен. Парень, покрытый с ног до головы татуировками, даже не успевает переварить полученную информацию, как видит брата на кровати, живого, дышащего самостоятельно, моргающего, и все его мысли мгновенно улетучиваются, он словно пропустил только что услышанные слова мимо ушей. Хардин счастлив. Действительно счастлив. — Сыночек, господи... – вся в слезах, женщина подлетает к койке и с рыданиями крепко обнимает сына, так крепко, насколько это возможно. — Мам, раздавишь. – посмеивается Хиро, гладя женщину по спине. И в этот момент она поняла, что сделает все возможное, чтобы ее сын больше не испытывал никакой боли, ни физической, ни моральной. И она будет врать ровно столько, сколько потребуется. Для неё теперь главное, чтобы с ним все было в порядке. После долгих пятиминутных объятий, она отходит в сторону, открыв Хиро обзор на Хардина, который стоял в углу, наблюдая за ними со стороны с маской безразличия на лице. Он привык скрывать эмоции практически ото всех, носить маску – его привычное состояние, он уже не может по-другому.  К тому же, горький опыт научил, что открывшись кому-то – тебе обязательно харкнут в душу, поэтому для него проще было так. Он стоял и обдумывал слова матери. Неужели это правда? Неужели Хиро не помнит последний год своей жизни? «Да быть такого не может...» – крутилось у него в голове. Но тогда он понимал состояние Ребекки, почему ее так трясло от рыданий, а на лице не было и толики счастья. Девушка казалась разбитой целиком и полностью. — Привет, брат. – Хиро улыбается, обнажив ряд ровных зубов. Он протягивает согнутую в локте руку Хардину, чтобы тот пожал ее. Зеленоглазый немного мнётся, но все же делает несколько шагов вперёд и вкладывает свою ладонь в его. — Привет...брат. – слова даются брюнету с трудом, огромный ком в горле не хотел позволять произносить ему вслух такое. — Ко мне тут уже подружка твоя успела зайти. Только не ревнуй. – Хиро начинает смеяться, подкалывая брата в привычной ему манере. В настолько старой манере, что Хардин успел забыть, каким Хиро был. Перед ним сейчас словно другой человек. Старый Хиро, от которого он так сильно отвык. Сероглазый елозит спиной по подушке, чтобы занять более удобное полусидящее положение, и продолжает говорить. — Ты мне про неё много рассказывал, но не упоминал, что она такая странная. Мы в школе пару раз пересекались, и Ребекка была вполне адекватной, а тут...что она вообще забыла в моей палате? Хардин отшатывается от Хиро, словно его руку облили кипятком, а сердце гулко бьется, готовое надломить рёбра и выпрыгнуть наружу. Он не может поверить в то, что сейчас услышал. — Хардин, ты чего? – взволнованно спрашивает Хиро, смотря на брата. — Она, наверное, тебя искала, думала, что ты у меня. — Сынок, Ребекка просто лежала в этой же больнице и по-дружески решила заглянуть. – успокаивающем тоном произносит мать, начав исполнять просьбу доктора. Она испытывала некие угрызения совести, произнося все это, но для неё теперь имело значение только здоровье сына. — Теперь понятно, вид у неё был, мягко говоря, нездоровый. – парень пожимает плечами. Татуированный вылетает из палаты, оставив маму и Хиро одних. Если для матери его поведение было объяснимым, то Хиро находился в недоумении и не понимал, что сказал или сделал не так. Брюнет бежал куда подальше отсюда, забыв про тачку, которую он припарковал возле больницы, забыв о ноге, которая ныла в последнее время, так как он разгромил ей пол дома, но дедушка подсуетился и новое барахло привезли меньше, чем за сутки, пока Хардин спал под каким-то успокоительными.  Он был не в силах больше и минуты находиться там. Все его мышцы до боли скручивало от осознания того, что Хиро действительно все забыл. И он не знал, не понимал, хорошо это или плохо, рад он, или расстроен. Хардин был просто опустошён и не знал, что делать дальше...