Ты мне снишься 2: вспомни меня

Большой черный тонированный джип заворачивает на улицу, а я выкидываю уже третий по счету бычок в урну за прошедшие двадцать минут моего ожидания. Слёзы перестали литься из глаз, но меня все еще жутко трясет, сковывая каждую мышцу в теле. Я отошла подальше от дома Скоттов, сев на скамью соседей за кустами, так, чтобы никто из них меня не увидел. Скорая приехала примерно через пять минут после моего ухода, и те врачи, что вошли туда, пока не вернулись обратно. Господи, я надеюсь, что с ним все будет нормально. Теперь это единственное, что меня волнует. Самое главное, чтобы Хиро был здоров, а будем мы вместе или нет уже малозначительно на фоне всего произошедшего. Машина останавливается рядом со мной, а стекло со стороны водительского места опускается вниз. — Садись быстрее. – взволнованно произносит девушка, с толикой ужаса и удивления в глазах взглянув на мой внешний вид. Я обхожу машину и усаживаюсь на пассажирское сиденье, пристегнувшись. Пальто все также лежит у меня в руках, ибо я так и не надела его. Руки заледенили, как и все мое туловище. Уверена, что я выгляжу сейчас просто ужасно, именно поэтому Миранда откровенно пялится на меня, осматривая с головы до пят. Отворачиваюсь к окну, поймав свое отражение в боковом зеркале снаружи автомобиля. Волосы растрёпанны от ветра, глаза опухли, кожа серо-бледного цвета с ярко-красными обмороженными щеками, а губы трупного синеватого оттенка. Можно смело класть меня в гроб. Миранда проезжает мимо дома Хардина, набирая скорость. Девушка заостряет свой взгляд на кислотно-желтой машине скорой помощи с яркими красными буквами на ней. Думаю, она догадывается, чей именно это дом. — Что там произошло? – спрашивает Рассел, повернувшись на меня, а затем выкручивает печку на максимум, чтобы в салоне стало теплее. — Хиро потерял сознание. – неестественно хриплым и надломанным голосом отвечаю я. Блондинка с тяжестью вздыхает, выезжая на трассу. Смотрю в окно, а мимо глаз пролетает ряд ярко-зелёных елей, которые не потеряли свою красоту во время зимы, как это произошло с остальной растительностью. — Я не буду тебя сейчас мучать допросами, но когда ты придёшь в себя, то подробнее мне все объяснишь, хорошо? – осторожно спрашивает девушка, опустив рычаг поворотника сбоку от руля вниз, так как дальше ей надо будет свернуть налево, чтобы выехать в город. Вместо ответа я киваю, пытаясь собраться с мыслями. Этот день выдался еще паршивее, чем вчерашний, не смотря на то, что только начался. Миранда заезжает на заправочную станцию, остановив автомобиль рядом со свободным блоком. Она выходит из машины, оставив меня одну. Я тянусь к телефону, потому что не могу успокоиться. Внутри меня все горит от переживаний за Хиро. Чувствую вину за произошедшее на себе. Если бы я ушла вовремя, как и планировала, то Хардин бы меня не заметил. Не было бы этой глупой ссоры, он бы не наговорил кучу гадостей брату, а сероглазый не рухнул бы прямо посередине кухни. Даже если все нормализуется и парень сможет жить дальше, даже если Миранда поможет ему, то отношение Хардина не изменится. Наверное, он будет нормально относится к нему, только если я исчезну из их жизни. Как бы больно не было осознавать – это единственное правильное, что я могу сделать, чтобы всем стало лучше. К тому же, Хиро я сейчас не нужна, он не ощутит, что из его окружения исчез какой-то человек. Плохо от этого будет только мне. Но время ведь лечит, не так ли? Сейчас мне просто нужно узнать, что с ним все в порядке, чтобы хоть ненадолго погасить в себе проснувшуюся тревогу. Трясущимися пальцами набираю номер, который я еще два года назад выучила наизусть, и противные давящие гудки по ту сторону начинают давить на барабанную перепонку, когда я подношу мобильный к уху. Хоть я и попросила зеленоглазого сразу же мне написать о состоянии Хиро, почему-то уверена, что он в любом случае не сделал бы этого, именно поэтому звоню к нему сейчас сама. Хардин почти сразу поднимает трубку, тяжело дыша в динамик. — Как он? – коротко спрашиваю я, надеясь на то, что врачи смогли хоть что-то сделать. На том конце наступает тишина, а Хардин лишь делает глубокие вдохи и выдохи, словно только что пробежал несколько километров. — Ему поставили капельницу и отнесли в свою комнату. – хрипит он, спустя минуту молчания. — Жить будет. Молюсь, что брюнет говорит мне правду, а не врет только для того, чтобы успокоить. — Он приходил в себя? – я тереблю пояс от пальто своими пальцами, закрывая глаза. Мне самостоятельно приходится вытягивать из парня каждую деталь. — Да. – тут же отвечает Хардин. — Он открыл глаза, начал что-то бормотать, но мужик ввел ему в вену какой-то препарат и Хиро сразу же вырубился обратно. Я с тяжестью выдыхаю, откинувшись на спинку сиденья. — Хорошо. – шепчу я. — Спасибо, что рассказал. По... – но Скотт обрывает меня на полуслове, не дав договорить. — Ты теперь ненавидишь меня? – с грустью в голосе произносит он. Молчу, не зная, что сказать. Зеленоглазый поступил отвратительно, но с моей стороны было довольно глупо верить в то, что между ними все наладилось. Конечно же Хардин по прежнему злится и обижен на брата за все, ибо, в отличии от Хиро, он прекрасно помнит каждую деталь всего, что между ними стряслось, и сегодня чаша его весов была переполнена. — Ребекка, пойми, что мне очень сложно. Я не всегда могу контролировать в себе вспышки агрессии. – оправдывается он. — Я обложался по полной, знаю. Но пожалуйста, не злись на меня. — Хардин... — Что? — Я не хочу быть причиной вашей ненависти друг к другу. Пожалуйста, постарайся простить его. Что мне для этого сделать? – шепчу я. — Я не могу понять, что с утра тебя так разозлило. Все же было, как обычно. — А ты не догадываешься? – резко произносит он, повысив голос. — Нет, не догадываюсь. — Между тобой и Хиро уже что-то произошло? Я не слепой, Ребекка. — Ты не хочешь, чтобы мы были вместе, я права? – я потираю свободной рукой лоб, так как моя голова начинает жутко раскалываться. — Да. – честно отвечает зеленоглазый. — Да, твою мать, не хочу, потому что внутри меня все начинает полыхать при одной мысли о том, что мой брат все вспомнит, и я снова тебя потеряю. Именно из-за этого мне снесло крышу с утра. Я видел, как вы смотрели друг на друга и мне захотелось разнести весь дом к чертовой матери, разбив каждую вазу и тарелочку, что находится в нем, чтобы хоть немного унять этот пожар внутри себя. Я сглатываю, собравшись с силами, чтобы сказать все то, что должна была еще давным давно. — Между мной и Хиро ничего не будет. Я больше не подойду к нему. – опускаю голову вниз, стараясь не завыть прямо в трубку от сказанных мною слов. — Поэтому, пожалуйста, побудь для него настоящим братом хоть раз. Хоть ты и не хочешь этого замечать, но Хиро правда очень сильно любит тебя и нуждается, как ни в ком другом. Ты уже несколько раз чуть не потерял его, разве было приятно, когда он находился при смерти? Разве ты хотел в те моменты, чтобы он по-настоящему умер? Не надо отказываться от него только потому, что он всего один раз совершил ошибку, слышишь? Он переспал со мной потому, что был уверен в том, будто его дни сочтены. При других обстоятельствах Хиро не поступил бы так с тобой. Услышь меня, Хардин. Мне с самого начала надо было думать головой и держать подальше от вас обоих, как только это все начало закручиваться, но я не смогла. Прости, что я стала причиной твоей ненависти к нему, но пора это заканчивать. — Поче...почему ты так говоришь? – видимо, он настолько шокирован от моих слов, что даже запнулся. — Пытаюсь достучаться до тебя. Брат у тебя всего один, а таких, как я, было уже сотни, а в будущем будет еще больше. — Я люблю тебя. – сиплым голосом произносит парень. — Хардин, между нами ничего не может быть. Мы же уже все решили не раз и не два. Ты мне правда очень дорог, но не заставляй произносить вслух то, что тебе заочно не понравится. — Почему ты отвергаешь мои чувства? Неужели я недостоин взаимности? Скажи, что во мне не так? В чем мой брат лучше меня? Я тебя просто не понимаю…Каждый гребанный день я стараюсь стать лучше для тебя, переступаю через себя, закрываю глаза на все дерьмо, а ты все равно с открытым ртом смотришь только в сторону Хиро. Что в нем такого особенного? Я достоин большего, ты слышишь? Каждая первая в школе готова лечь под меня, но тебе зачем-то сдался мой брат. В чем причина? — Нет никакой причины. Ты достоин всего самого лучшего, чтобы тебя любили не за что-то, а просто так. Но это буду не я. Между нами слишком много слез, ссор, обид и предательств. На этом невозможно будет построить никаких отношений. Парень начинает громко и учащённо дышать в трубку, а затем с его губ слетает рык. — Что ты там до этого сказала? – шипит Хардин. — Что больше никогда не подойдёшь к Хиро? Не подойдёшь, да? Даже если он все вспомнит, даже если сам сделает первый шаг, ты пошлёшь его, прямо как каждый раз посылаешь меня? Хорошо, Ребекка, я тебя услышал. Хочешь между мной и Хиро братской любви? Пожалуйста! Но если я хоть раз замечу, что между вами что-то есть, то я сначала сломаю его, а затем и тебя, и не пожалею об этом ни на секунду. Мне будет плевать на то, сколько он раз грохнется в обморок, что с ним будет, что будет с тобой, но я расскажу ему, кто он есть на самом деле. Ты поняла меня? Я свое слово держу, ты знаешь. После своей племенной и обиженной речи он мгновенно сбрасывает трубку, оставив за собой звонкие гудки. Я делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, а затем опускаю лицо на свои ладони. Моя голова болит до такой степени, что у меня стойкое ощущение того, будто она вот-вот расколется пополам. Миранда садится в машину, ставя бумажный пакет на заднее сиденье, а в салоне начинает пахнуть свежеиспечёнными булочками. — В последнее время жить не могу без сладкого. – она смеется, вставляя ключ, чтобы завести внедорожник. — Набрала уже пять килограмм, но эти слойки с персиками, вишней и ванилью того стоят. — Ты замечательно выглядишь, плевать на эти килограммы. – честно отвечаю я, подняв свою голову вверх и пытаясь сделать менее траурное выражение лица. — Я и для тебя прихватила, думаю, что разговор нам предстоит долгий. – мы выезжаем обратно на проезжую часть. Подъезжаем довольно быстро к самому центру Лондона, не смотря на утренние пробки, которые начинаются и длятся до самой ночи, как это свойственно мегаполисам. Блондинка паркуется возле одного из множества небоскребов, верхушку которого даже не видно из-за густых облаков. Она забирает пакет с заднего сиденья и направляется уверенным шагом ко входу, ритмично стуча каблуками по каменным плитам. Девушка прикладывает карточку и поднимает солнечные очки на голову, зачесав ими, как ободком, волосы назад. Мой рот невольно открывается, когда я вижу огромный аквариум высотой несколько метров прямо в центре лобби, с более, чем тысячью рыбами внутри. Тут слишком красиво. Даже не верится, что это холл ее жилой высотки. Больше похоже на дорогостоящий пятизвёздочный отель, провести ночь в котором по цене выходит, как твоя почка, или сразу две. Голубоглазая замечает мой растерянный вид и берет меня под ручку, начав вести к лифту. — С ума сойти. – я еще раз осматриваю светлый просторный холл, который полностью выполнен в современном минималистичном стиле, не перегруженный какими-либо вычурными или помпезными деталями. — Знаю, я с таким же открытым ртом впервые сюда вошла, когда только сняла квартиру. – посмеивается она. — Рашад хоть и был конченным, но платил он очень хорошо. У Хиро там случайно миллионы под подушкой не завалялись? — Даже если и завалялись, то он точно не знает, где они сейчас. – уголки моих губ дёргаются в подобии улыбки. Двери лифта открываются, и мы заходим внутрь, девушка вновь прикладывает всю ту же пластиковую карту, и на сенсорном экране появляется цифра «47», после чего стеклянная коробка начинает двигаться вверх. Когда лифт доезжает до нужного этажа, то металлические, хромированные до блеска, двери, в которых можно увидеть свое отражение четче, чем в зеркале, открываются. Но они открываются не в общий коридор, как это бывает обычно, а сразу в квартиру. Мой рот открывается еще больше. Просторное помещение выполнено в серо-бежевых тонах. Квартира заставлена современной техникой, и, на первый взгляд, она просто огромная. Я даже представить не могу, сколько денег Миранда вываливает за неё, если снять небольшую однокомнатную квартирку на окраине Лондона стоит около двух тысяч фунтов в месяц. — Проходи, не стесняйся. – говорит девушка, положив руку на мое плечо. Мы обе снимаем обувь и нашу верхнюю одежду. На девушке остаётся шёлковой брючный костюм изумрудно-морского цвета, выполненный в пижамном стиле. Сейчас еще раннее утро, а Рассел выглядит так, словно пять минут назад была на показе мод. Ее укладка на голове идеально ровная, волосы блестят, а нюдовый макияж лишь придает свежести блондинке. Не понимаю, что Хардина в ней не устраивает, ведь девушка кажется идеальной. С ней ему явно будет поинтереснее, чем с теми девочками, которых он меняет каждую ночь. Но мне обиднее всего от того, что она действительно влюбилась в него. Как жаль, что мы почти всегда любим тех, с кем у нас практически не единого шанса на совместное будущее. Жизнь была бы гораздо проще, если бы люди влюблялись только в тех, кто сможет с такой же силой полюбить их в ответ. — Я не успела позавтракать. – девушка берет кулёк с булочками и начинает идти на кухню, а я следую за ней. — Давай сейчас поедим и ты начнёшь мне рассказывать с самого начала то, что произошло за эти два месяца. — Хорошо. – киваю я. Присаживаюсь на стул, обитый светло-розовым бархатом, пока Рассел выкладывает выпечку на белую плоскую тарелку. Она ставит ее передо мной, и, кажется, что там штук двадцать булок. — Да, я очень много ем. – улыбается Миранда, заметив мои выпученные глаза. — Мне бы твой аппетит. – усмехаюсь я, вспомнив, что за последние два дня съела лишь овощи и половину стейка форели, которые принёс вчера Хардин. Порой мне даже не хочется смотреть на себя в зеркало, ведь теперь, вместо красивого плоского живота, я вижу там торчащие рёбра. Надо начать заниматься собой, а не губить каждый день голодовками. Еще пару недель, и на меня страшно будет смотреть. Щеки и так болезненно впали, а синяки под глазами никуда не уходят. В последние пару дней это по-особенному заметно. — Сначала выпей это. – Миранда дает мне стакан в руки с шипящей в ней оранжевой таблеткой. — Это противовирусное. Я видела, что ты стояла без пальто и вся дрожала, не хватало того, чтобы ты слегла с простудой. Бека, я тоже была молодой и глупой, но нельзя забывать о себе никогда. В первую очередь люби себя, а потом уже всех остальных. — Спасибо. – я благодарно смотрю на на неё. — Правда, огромное спасибо тебе. Ты не обязана всего этого делать, но так помогаешь. — Конечно обязана. – Рассел поджимает губы. — На мне висит огромная вина за то, что сейчас творится с Хиро. Даже не смотря на то, что у меня не было выбора, когда я вводила ему вирус в шею. Теперь я должна все исправить. Я выпиваю лекарство, а Миранда ставит передо мной гигантский полулитровый стакан с латте. — Советую начать с вишневых. Они менее сладкие. – блондинка даёт мне аппетитную слойку в сахарной пудре, с краев которой сочится ярко-бордовый джем. Я делаю первый укус и блаженно прикрываю глаза. Кажется, это самая вкусная сладость, которую я когда-либо пробовала. Тесто воздушное, а корочка хрустящая, внутри кисловатое варенье и крупные ягоды вишни. — Ну, Бека, рассказывай. – говорит девушка, отпивая кофе. В течении часа выкладываю ей все про приступы Хиро, про то, что сегодня мне рассказала его мать, про таблетки, про случившийся обморок и нового лечащего врача парня, а девушка, походу моей затянувшейся речи, задаёт попутные вопросы. — А ты случайно не знаешь фамилии? – она сводит брови к переносице, нахмурившись. — Я сфоткала все документы, думаю, там должна быть нужная информация. Но, кажется, Миссис Скотт назвала его доктор Рик. Взгляд девушки моментально меняется, а лицо приобретает серьёзный вид. — Сукин сын. – шипит девушка, отложив, кажется, шестую булочку в сторону. — Если это тот самый Рик, о котором я думаю, то Хиро в полной заднице. Давай сюда свой телефон, я посмотрю фотки. Она протягивает мне руку через весь стол, а я вкладываю в ее раскрытую ладонь свой гаджет. — Вот уже урод. – рычит Миранда. — Чарли Рик. — Ты его знаешь? – мое сердце начинает стучать куда активнее, чем минутой ранее. — Да, к сожалению. Та еще мразь без каких-либо моральных принципов. Он за пару сотен банкнот и мать родную продаст. Один из любимчиков Рашада. — То есть опухоль Хиро... – с трудом произношу я, глотая ртом воздух. — Она неизбежна, если он продолжит пить таблетки. А его мать слетела с катушек и никогда в жизни не поверит мне. Эта маразматичка через суд запретила мне приближаться к Хиро, хотя я могла бы помочь ему еще с самого начала. — Миранда, что теперь делать? Я не...я не... – у меня начинается жуткая паника, а воздух вокруг словно закачивается. — Надо срочно что-то сделать. Надо поменять таблетки, выбросить их, да что угодно. — Тише, тише. Глубокий вдох и глубокий выдох. – успокаивает меня девушка. — Месяц в запасе у нас точно есть. Тут все не так просто, как ты думаешь. Те лекарства, которые ты достала очень нам понадобятся, я завтра же отправлю их на экспертизу, результаты будут примерно через неделю. Не все таблетки, которые он пьет вредны для него. Они не идиоты, если бы Рик дал ему только те пилюли, которые могут навредить, то Хиро сгорел бы за пару дней. Им не нужно новое следствие, они стараются все сделать очень чисто и до боли правдоподобно, чтобы ни одна экспертиза не могла докопаться до истины. Тесты этих лекарств на бездомных проводились при мне еще пару лет назад. — А что мне делать? – дрожащим голосом хриплю я. — Пока ничего. Самое главное, чтобы у Хиро не было новых приступов. Они блокируют его память новым препаратом, поэтому у него тут же случается обморок. И чем больше их будет, тем быстрее может начать развиваться опухоль. Каждый новый приступ – минус пару дней от того месяца, что мы сейчас имеем, чтобы спасти его. Только... – останавливается она, отведя взгляд в сторону. — Только что, Миранда? Скажи пожалуйста так, как есть. – шепчу я. — Я не думаю, что после этого его память восстановится, слишком много клеток мозга уже повреждено. Шанс есть, но он настолько крохотный, что я не хочу тебя обнадеживать. — Это...это уже не так важно. – хриплю я, а внутри словно что-то ломается. — Главное, чтобы с ним все было в порядке. — Может, есть еще, что ты мне не рассказала? Я вспоминаю про сон, который ему снится, видимо, каждую ночь. — Хиро ночевал у меня на прошлой неделе из-за ливня, я проснулась по середине ночи, так как он волочился по всей кровати и бормотал себе под нос «я не хочу умирать», потом он шептал мое имя, и я его разбудила. Миранда, он узнал меня, понимаешь? Он прижал меня к себе и обрадовался тому, что я рядом. — После этого был приступ? — Нет, мы уснули, но на утро он ничего не вспомнил. — Так, а вот это уже что-то интересное. Было бы намного лучше, если бы я сама лично могла осмотреть его, но понимаю, что это невозможно. С его снами мы разберёмся позже, сейчас пока надо выяснить, какие конкретно препараты надо будет заменить. Достаю таблетки из заднего кармана, свернутые в лист бумаги для принтера, и передаю ей. — Я сделаю все возможное, Бека. Обещаю. «Никогда не давай обещаний, которых не сможешь сдержать» – в моей голове пролетает фраза, сказанная Хиро, которая въелась в мою память навечно. — Я верю тебе. – киваю, вставая из-за стола. — Давай я тебя отвезу до дома, все равно надо будет завезти таблетки в частную лабораторию. – произносит девушка, вставая за мной. — Миранда... – с неуверенностью произношу я, не зная, как точнее задать свой вопрос. — Да? — Ты...У тебя случайно нет каких-нибудь успокоительных или антидепрессантов. Я просто...я просто уже не выдерживаю. – с наворачивающимися на глаза слезами, шепчу я. Сейчас я почувствовала себя на все сто процентов жалкой и беспомощной. — Бека... – произносит она, крепко обняв меня, и я делаю тоже самое в ответ, положив голову на ее плечо. — Если бы мне было плевать на тебя, то я дала бы целую гору этих транквилизаторов, чтобы тебе стало легче, но ты не представляешь, какие серьёзные от них побочки. Многие всю жизнь потом не могут с них слезть и продолжают существовать, как овощи. Тебе этого не надо. Если станет совсем плохо, то звони мне, я всегда выслушаю и помогу, но даже не вздумай начинать пить их. Хорошо? — Хорошо. – киваю я, шмыгнув носом. Я правда постараюсь не свернуть на эту дорожку, чтобы просто напросто перестать что-либо чувствовать.