Ты мне снишься 2: вспомни меня

Pov Hero

Я делаю несколько увесистых и уверенных шагов, преодолев оставшееся расстояние до белого рабочего стола, который до отказа завален бумагами и пластиковыми разноцветными папками, но первым делом мой взгляд падает на торчащую макушку рядом со встроенной тумбой, и я нагибаюсь через предмет мебели, нависнув над столешницей, чтобы увидеть, кто ещё, помимо меня, находится здесь. Не то, чтобы мне было страшно, но легкое волнение в моем организме все же появилось. Я планировал сделать все это в одиночестве, без посторонних. Какой бы то ни было страх не успел разлиться по венам, ибо любому очевидно, что никакой учитель не будет прятаться под столом, точнее рядом с ним, если услышит, что в кабинет вошёл кто-то еще, поэтому на все сто процентов тут сейчас сидит кто-то из учеников. Полностью обхожу рабочее пространство, чтобы наконец понять, кто же тут прячется, и когда я понимаю, что за человек находится здесь, мои брови моментально взлетают вверх в изумлении. — Ребекка? – вслух, от удивления, произношу я. Она медленно убирает руки со своего лица и раскрывает глаза, смотря на меня снизу вверх, сидя при этом на полу. Ее лицо настолько бледное, словно от него отлила вся кровь, а глаза в испуге распахнуты и кажутся в несколько раз больше, чем обычно. — Боже, Хиро. – с облегчением выдыхает она, а затем у неё появляется складка на лбу, говорящая о негодовании. — Ты, блин, что здесь забыл? У меня чуть сердце не остановилось, когда я услышала, что кто-то вошёл. — Тоже самое могу спросить у тебя. – я складываю руки на груди. — Если ты тут из-за теста, то пошли быстрее, пока нас не спалили, все что надо, я уже сфоткала. – она опирается ладонями об пол, и я рефлекторно склоняюсь к ней, протягивая свою кисть, чтобы ей было проще подняться. Девушка аккуратно вкладывает свою руку в мою, и когда наши взгляды встречаются, то по моей спине проходит холодок. Черт возьми, я не понимаю, почему мое тело так реагирует на неё, да в целом каким-либо образом откликается, потому что к ней я не должен ничего чувствовать. — Спасибо. — полушепотом произносит она, а я медленно сглатываю, опустив взгляд на ее губы, тщетно пытаясь смотреть в другое место, но не выходит. — Зачем ты вообще пошла сюда? Тебя же могли отчислить, если бы застукали. – хрипло произношу я, наконец оторвав взгляд от ее пухловатых и слегка приоткрытых губ. — Потому что я бы не написала его сама, а в университет поступить все-таки хочется. – честно отвечает она. — Ну, видимо, тебе тоже важнее было достать эти ответы, чем риск быть отчисленным. — Ладно, потом обсудим. – я крепче сжимаю ее ладонь, не собираясь отпускать. Внутри стало так тепло и комфортно, когда ее рука оказалась в моей, и от этого хочется дать себе пощёчину. Я не могу всего этого чувствовать. Не к ней. Мы начинаем двигаться из кабинета в прямом направлении, держась за руки, но хлопок двери, доносящийся из общего холла, моментально тормозит нас обоих, и мы застываем на месте, словно каменные статуи. Несколько женских, а также мужских голосов слышно из-за полуприкрытой двери. По всей видимости, это учителя, которые болтают между собой, а разговор их с каждой секундой становится все громче и интенсивнее. Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь сообразить, где нам можно скрыться. Под стол лезть точно не вариант, ибо там нас спалят в два счета, тем более вдвоём мы туда ну никак не поместимся. Сбоку, как раз рядом с дверью, стоит огромный шкаф, и я очень сильно надеюсь, что там не лежит куча бумаг, расфасованная по полкам, иначе спрятаться будет действительно негде. Тяну Беку за собой, молниеносно открывая дверцу шкафа, при этом стараясь делать все максимально бесшумно. С моих губ слетает лёгкий вздох, когда я замечаю несколько курток и пальто преподавателей, которые свободно висят, занимая не так много места. Я наступаю на деревянную поверхность, уволакивая за собой брюнетку, и так же тихо закрываю дверцу за нами, чуть не прищемив в торопях к чертям собачьим все свои пальцы. Делаю несколько шагов назад, уперевшись спиной в боковую стенку, встретившись спиной со стенкой. Вероятность того, что сначала откроют правую дверцу, которая находится ближе к выходу куда больше, нежели эту, за которой мы сейчас находимся. Кладу руку на талию девушки, прижав ее максимально плотно к себе, чтобы мы находились на одной половине шкафа, и, если нам сегодня повезёт, то мы останемся незамеченными, только с тем условием, что откроют лишь правую дверцу, возьмут, что им надо и уйдут, или к шкафу вовсе не подойдут. Я чувствую на своей шее ее сбившееся дыхание, а телом физически ощущаю, как сильно бьется ее сердце, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. — Не бойся, все будет хорошо. – почти беззвучно шепчу я, начав поглаживать ее по волосам. Ребекка молчит, ничего не отвечая. — Не стоило мне говорить об этих тестах. – вздыхаю я, ибо понимаю, что если бы я не ляпнул о том, что увидел, то ее бы сейчас здесь не было. — Неужели ты так отчаялась? — А ты? – спрашивает она, вместо того, чтобы ответить на мой вопрос. Я бы очень сильно хотел увидеть ее лицо, взглянуть в глаза, дабы прочитать эмоции, что она сейчас испытает, особенно, когда брюнетка настолько близко находится ко мне, но, к сожалению, в шкафу совершенно темно и единственное, что я сейчас могу видеть – чернота. Но за отсутствием получения зрительной информации, все остальные органы восприятия стали куда более чувствительные. Особенно слух. Каждый шорох теперь воспринимается иначе.  — Мне надо набрать максимальный балл, чтобы поступить туда, куда я хочу. – наконец отвечаю ей, а Ребекка кладёт свои руки на мое грудь, и мой пульс ускоряется. — Дополнительных очков за футбол теперь не видать, поэтому приходится выкручиваться. — Мне жаль, что все так вышло. – искренне произносит она, трепетно поглаживая мои грудные мышцы, а под тканью футболки разливается тепло от тех участков тела, что она касается. — Ты не заслуживаешь такого. Надеюсь, Жаклин одумается и поймёт, что она натворила и кому по-настоящему нагадила. — Да ладно, не забивай голову ерундой. – отмахиваюсь я, чтобы только не говорить об этом. Пытаюсь отгонять мысли о футболе, ибо они делает мне слишком больно. От самобичевания ситуация никак не поменяется, нытьё тем более не поможет, поэтому остаётся только пережить и пойти дальше с высоко поднятой головой. Надеюсь, что у меня получится воплотить в жизнь свои планы, либо я попросту еще не успел по-настоящему осознать, что я больше не в команде. Черт с ним с баллами для универа, я всего лишь хочу обратно на поле, но с утра тренер мне слишком ясно дал понять, что единственная амплуа, в котором я могу предстать на всех последующих играх – болельщик. До боли закусываю свою губу, лишь бы перестать думать о команде. По шее окутывающим шлейфом проносится сбившееся дыхание девушки, которое наполнено страхом. Мне хочется положить ладонь ей на лицо, ощутив нежную кожу своими пальцами, но я вовремя одергиваю себя, не совершив глупого жеста. Надо держаться. Я должен. Но...с каждой секундой становится все труднее. Надеюсь, учителя свалят отсюда и мы выйдем гораздо быстрее, чем я успею натворить то, что по итогу не смогу исправить. Кажется, кто-то вошёл в комнату, ибо голоса стали более отчетливыми, и, если прислушаться, можно разобрать, о чем они говорят. Бека, как и я, услышав их, сильнее прижалась ко мне, от страха быть пойманными, и я медленно сглотнул. В нос резко ударил приятный запах спелых персиков, который исходит от неё, и я посильнее затянулся, впуская аромат в легкие. Он кажется мне таким знакомым и родным, будто это что-то...мое. И мне становится так не по себе от осознания этого, что я моментально качаю головой в разные стороны, пытаясь выбросить проклятую мысль из головы. Что я успел упустить? Почему я забываю обо всех своих принципах, обещаниях, внутренних рамках и границах, стоит нам с ней оказаться наедине? От навязчивых мыслей отвлекает чей-то посторонний и довольно громкий разговор. — Да, Мистер Синклер, все тестовые задания сформированы и разбиты на варианты по разным направлениям, уже лежат в учительской. Через пару минут перенесём их в ваш кабинет и уберём в сейф. – знакомый женский голос доносится по ту сторону, но я не могу определить, какой именно предмет ведёт учительница. — Хорошо, передам охране. На этом разговор заканчивается, и снова наступает тишина, слышны лишь хлопки двери, как кто-то постоянно ходит туда и обратно. — Надо что-то сделать, иначе мы не выберемся отсюда. – шепчет девушка мне в шею, обдавая кожу горячим потоком воздуха. — Я могу позвонить Итану. — Верю, что ты доверяешь ему, но чем меньше людей знает о том, что мы здесь, тем больше вероятность, что это так и останется между нами. Они скоро свалят на уроки, осталось подождать минут десять, максимум двадцать, и тут точно не будет никого. — Ладно, будь по твоему. – сдающейся интонацией произносит она. Конечности начинает покалывать от того, как близко ко мне находится Бека, между нами буквально считанные десятки сантиметров, и от мысли, что хочется прижать ее еще ближе мне хочется взвыть. Я не могу думать о таком. Не должен. До ушей доносятся шаги, цоканье шпилек об пол. В комнате явно стало куда больше людей. Слышатся голоса, но мне даже не хочется вслушиваться в разговоры и улавливать их суть. Наверное, начали выносить документы. Через пару минут становится совсем тихо, а я слышу лишь сбившееся дыхание девушки, которая стоит так близко и одновременно далеко, потому что я даже в мыслях не могу допустить себе того, чего на самом деле желаю. — Не переживай, все будет хорошо. – мне хочется погладить ее по волосам, но осознаю, что это явно будет лишнее. Бека в ответ лишь вздыхает, продолжая хранить молчание. По всей школе проносится звонок, который и нам двоим прекрасно слышно, а значит, что скоро многие учителя стянутся именно сюда, так как началась коротенькая перемена перед следующим уроком, и остается только надеться на то, что никому из них не понадобится что-то достать из этого гребанного шкафа. — Ты точно успела все сфоткать? – специально задаю вопрос я на который она точно ответит. Мне так хочется услышать ее еле уловимый шёпот, который вибрацией пронесется по моей шее, что я не могу молчать и продолжаю выводить ее на разговор. — Да. – так тихо произносит Бека, что я сам еле-как услышал короткое слово. Уголки моих губ тянутся вверх. Ни за что бы не подумал чуть больше двух месяцев назад, что буду так сильно наслаждаться, оказавшись наедине рядом с ней в таком тесном пространстве. Она – первое знакомое лицо, которое я увидел после того, как вышел из комы. Я тогда подумал: что подружка моего брата забыла в моей палате. А теперь Бека плотно засела в моих мыслях, и я без понятия, как ее оттуда выкинуть. И куда больший вопрос стоит в том: на самом ли деле я хочу выбрасывать ее оттуда? Признаваться хоть в чем-то, в первую очередь, самому себе всегда сложнее всего. — Когда начнём готовится? – все не затыкаюсь я. Мне нельзя с ней сближаться, но слова сами вылетают изо рта куда быстрее, чем я успеваю подумать. Во мне борются разум и желания. И желания пока вышли на первое место. — В каком смысле? — Можем у меня после школы. – я немного наклоняюсь вперед, чтобы ей было лучше слышно, ощутив ее сбившееся дыхание на своей левой щеке. — Я пришлю тебе фотографии. – шепчет она, в конце фразы сглотнув. — Нет, так не пойдет. – наклоняюсь ещё ближе. — Намного безопаснее будет, если эти фотки так и останутся в твоём телефоне. — Я не могу пойти к тебе. — Хорошо, тогда я сам приду к тебе. – что я несу? — Ты же свободна сегодня, ведь так? Хотя я прекрасно слышал в столовой, как они договаривались о встрече с Яном, но мне не хочется верить в то, что между ними что-то есть. О чем я вообще думаю? У меня есть девушка, я поклялся перед Хардином, почему я поступаю сейчас так? Зачем создаю себе лишние проблемы? Почему меня так сильно тянет к ней? Или это и есть тот самый запретный плод, который всегда так сладок? Мой трезвый рассудок буквально отключается, когда я нахожусь с Ребеккой один на один, тем более в таком тесном физическом контакте. — Нет, я сегодня не смогу в любом случае. – немного помедлив, отвечает она. Небольшой укол обиды пронзает меня. Но такого ответа, в принципе, и стоило ожидать. На что я, собственно, надеялся? Действительно, было бы намного лучше, если бы мы готовились по отдельности, как это в последующем произошло с нашим «наказанием» в виде проекта, но я правда хочу побыть немного с ней, хоть и пытаюсь отрицать внутри себя тягу. Я хочу поговорить с ней, расставить некоторые точки в том, что между нами происходит. У меня слишком много вопросов, правда не уверен, что смогу получить на них вразумительных ответов. Все слишком неправильно. Когда я смотрю на Эшли, то внутри меня пустота, хотя это далеко не те чувства, которые люди испытывают ко своей второй половинке. Но стоит мне взглянуть на темноволосую, то внутренние органы моментально сжимаются, а по мышцам проходит дрожь. А когда я вижу ее рядом с Яном, то во мне вспыхивает ревность, особенно после их поцелуя на балу. Именно в тот момент я осознал, что так просто выкинуть ее из своих мыслей и не только, уже не получится. И сегодня, когда я случайно услышал несколько фраз в их разговоре с Итаном и его гениальные советы о том, что ей стоит найти какого-то парня и перепихнуться с ним. Единственное, о чем я подумал: «не смей, Бека». Но я, пожалуй, последний человек в ее жизни, который имеет право хоть на какие-то решения и непрошенные советы. Такие сумасшедшие мысли и ревность обычно приходят с симпатией и влюбленностью. Стоп...я только что признался самому себе, что влюбился в Беку? Нет. Нет. Нет. Я не хочу вставлять нож в спину Хардина. Он мой родной брат с которым мы вместе выросли. А она...не знаю, кто она для меня. И, тем более, не могу знать, кем я являюсь для нее. Брат ее друга, с которым у них творится непонятно что? Видимо, за тот год, что я забыл, между ними случилось многое, ибо их отношения слишком натянутые, но если я спрошу, уверен – ответа не последует. Чувак, который допытывал ее расспросами о Хардине во время графического черчения, из-за чего их обоих наказали? Парень, который напился из-за всей каши, что творится в его голове и чуть не переспал с ней во время вечеринки, а потом обвинил во всем ее? Тот, кто ляпнул про тесты, и теперь вы оба торчите в тесном шкафу в учительской, чтобы вас не исключили? Кем меня считает Ребекка? Интересен ли я ей вообще? Думает ли она обо мне? Потому что в последнее время она избегает меня, как и я ее, ровно до этого момента. Видимо, не просто так. Ибо сейчас, с каждой секундой, мне все сложнее и сложнее быть рядом с ней, а мой здравый ум отключается, когда мои ладони лежат на ее спине. Интересно, о чем она сейчас думает? Но мои собственные мысли отвлекает чересчур громкий разговор двух учительниц, которые, кажется, вошли именно сюда. Чувствую, как тело Ребекки в моих объятиях напрягается, а она сама начинает втягивать ртом воздух. Появляется небольшая щель, в которую моментально проникает свет, а дальняя дверь шкафа открывается, и в этот самый момент мы оба каменеем, перестав дышать. — У меня сегодня подряд два окна, как раз будет время съездить в банк. – говорит женщина, стягивая пальто с вешалки, а за парочкой следующих курток уже будем стоять мы. — А мне наоборот поставили дополнительное занятие. – уставшим голосом отвечает вторая. Я опускаю взгляд вниз, посмотрев на лицо Беки, которое освещается из-за ее спины тусклыми проблесками света, от чего я могу увидеть ее лицо, и на сколько на самом деле мы близко находимся друг другу. Крепче сжимаю ее талию своими пальцами, пытаясь без слов показать, что она не одна и все будет в порядке. Даже если нас сейчас каким-то образом застукают, я возьму всю вину на себя: выкручусь, придумаю что-то, совру. Но если и идти ко дну, то не тащить ее за собой. Вздох облегчения слетает с губ, когда учительница шумно захлопывает дверку старенького деревянного шкафа, а нас вновь окутывает кромешная тьма. Ребекка поднимает голову, коснувшись кончиком своего носа моего подбородка, и по телу моментально разбегаются мурашки. Я ощущаю ее дыхание на своих устах, машинально облизнув их. Закрываю глаза, не смотря на то, что вокруг темнота. В мыслях, как на автомате, рисуется наш поцелуй с вечеринки, воспоминания о котором слишком часто посещают мою больную голову. Отворачиваю голову в сторону, пытаясь изо всех сил не совершить очередную ошибку, но ее спертое дыхание на моей шее не даёт мне покоя, а наши тела так прижаты друг к другу, что даже тонкий лист невозможно будет просунуть между ними. Чувствую бешеный ритм ее сердце своим туловищем, и более, чем уверен, что и она ощущает мой. Ребекка шумно затягивается воздухом, а затем выдыхает горячий поток на мою пульсирующую вену над ключицей, и я поджимаю свои губы, с силой прикусив нижнюю. Я буквально сдерживаю себя из последних сил, а руки на ее туловище сжимаются все крепче, тело начинает гореть из-за близости и нехватки свежего кислорода, которого очень мало в пыльном шкафу среди пальто и курток. Не могу же я ей сказать: «Ребекка, не дыши тут на меня, пожалуйста, а то ещё немного, и я тебя поцелую». — Может, все-таки позвонить или написать Итану? – тихонько шепчет девушка. Наверное, ей наскучило стоять тут, тем более со мной. Потому что рвётся выбраться она отсюда куда старательнее, чем я. — Нет. – я возвращаю свою голову в прежнее положение, встав точно перед ней. — Никто не должен знать об этом. Когда учительница залезла в шкаф за своей верхней одеждой, мы настолько притеснились друг к другу, чтобы нас не заметили, что теперь мои губы касаются ее лба, пока я говорю. Но затем Ребекка задирает свою голову, из-за чего я уже начинаю шептать ей не в лоб, а в губы. — Мы таким темпом и целый день тут простоять можем. – ее слова вибрацией проходятся по моим приоткрытым устам. — А тебе не нравится стоять тут со мной? – мой разум затуманивается от опьяняющего аромата, что исходит от неё, и слава богу, что тут так темно, иначе если бы я видел ее лицо, то сорвался бы ещё на первой минуте. Брюнетка в ответ молчит лишь выпуская разгоряченные потоки воздуха изо рта. — Так ты ответишь? – провожу кончиком носа по нежной коже ее щек, от чего мой трезвый рассудок отключается окончательно. — Бека, не молчи. Мне бы так хотелось услышать «да», но понимаю, что после всего, что между нами успело произойти, я не услышу подобного в ответ. Я до конца не осознаю, что ей вообще от меня надо и почему она так странно ведёт себя со мной с первого дня. Раньше ей было плевать на меня, как и мне на неё, так что успело измениться? Еще тогда, в больнице, я ощутил нечто странное, когда увидел ее, но не придал этому значения, но после того, как она поцеловала меня в баре – я не могу выкинуть эту проклятую девушку из головы. Чем она вообще тогда думала? Бека прекрасно знала, что у меня есть девушка, с которой мы уже очень долго вместе, прекрасно знала о Хардине, и более того, я уверен, что у неё были к нему чувства, которые почему-то куда-то подевались. Зачем она поцеловала меня, перевернув все с ног на голову? — Ты все разрушила. – вырывается из меня хриплый шепот, который в такой мертвенной тишине невозможно не услышать. — Что? – переспрашивает она, наконец подав голос. — Ты сломала мою размеренную жизнь, ворвавшись в неё, как ураган. И посмотри, где я сейчас, о чем думаю и что собираюсь сделать. — Хиро, я не понимаю тебя... – успевает сказать девушка, перед тем, как мои губы накрывают ее, потому что это единственное, чего я искренне хотел, именно я. Ее губы такие сладкие и мягкие, что хочется их укусить. Внутри все вспыхивает ярким пламенем, когда девушка начинает отвечать на поцелуй, и все мысли, которые секундой ранее беспорядочным роем крутились в моей голове – тотчас исчезли. Зарываюсь рукой в ее волосах, нежно оттянув их у корней. Бека приоткрывает губы, позволив мне углубить поцелуй. Провожу языком по небу, вырисовывая узоры, и девушка делает тоже самое в ответ. Все внутри скручивает от нарастающих эмоций. Она заводит руку назад, проведя ладонью по затылку, спускаясь к шее, а по моей коже от ее нежных касаний табуном рассыпаются мурашки. Это словно глоток свежего воздуха, которого мне так давно не хватало. Правда сейчас я не смогу оправдать свой поступок последствиями от алкоголя, даже не смотря на то, что девушка действует на меня так опьяняюще. Сладкий вкус ее губ – единственное, что меня волнует в данную секунду, и я бы хотел, чтобы это продлилось вечно. Мне не подвластна моя немыслимая тяга к этой слегка сумасшедшей девушке, у которой неизвестно, что творится в голове. Она для меня словно закрытая книга, которую я бы с превеликим удовольствием прочёл. Я на мгновение прерываю поцелуй, дабы глотнуть немного свежего воздуха, и затем с ещё большим напором продолжаю, как изголодавшийся зверь. Будто я не пил несколько дней и наконец получил свою заветную бутылочку воды. Но я прекрасно понимаю, что как только мы выйдем отсюда – все прекратится, а пить мне снова захочется. Интересно, она сейчас просто поддаётся мне, или ей тоже нравится? Надеюсь на то, что она сейчас не решила воспользоваться глупым советом Итана, и я случайно не окажусь тем самым «одноразовым» случаем. Я провожу языком по ее нижней губе, слегка прикусив и оттянув, а девушка приятно царапает мне шею своими короткими ногтями. Веду руками вдоль ее тела, остановившись на попе и сжимаю мягкую и упругую плоть двумя ладонями. Только лишь мысль о том, что у неё могут быть искренние чувства ко мне, разгоняет кровь по венам. Громкий и чересчур режущий слух звонок, который разносится по всей школе, сообщая о начале урока, заставляет нас отстраниться друг от друга, содрогнувшись. Мы оба тяжело дышим, выпуская ртом разгоряченный воздух. Ребекка ничего не произносит, как и я. А что я сейчас могу сказать? «Прости, я полный идиот, мне не надо было целовать тебя?» Когда я в прошлый раз сказал такое, то она послала меня. И не удивительно. Вряд ли хоть кому-то было бы приятно такое услышать. На самом деле, было бы куда лучше, если бы она ко мне ничего не испытывала, а лишь случайно поцеловала меня тогда в туалете бара, просто потому, что была расстроена и переборщила с коктейлями, но что-то мне подсказывает – это далеко не так. Я слишком часто ловлю ее взгляды на себе, хоть и делаю вид, что ничего не замечаю. И если я ей действительно симпатичен или куда серьезнее, то я самый настоящий кретин, ибо каждый раз даю ей надежду на что-то большое, однако такое никогда не произойдет. Между нами стоит слишком много «но». Мы никогда не будем вместе. Меня терзает изнутри, что с каждым разом я все больше волнуюсь именно о ней, о том, что почувствует Бека после моих выходок, а не Эшли или Хардин, а ведь все должно быть наоборот. — Я проверю, пуст ли кабинет. – шепчу я и беру ее за плечи, аккуратно поменяв нас местами, чтобы мне было проще выбраться из шкафа. — Нет. – девушка хватаем меня за руку, а по мне словно проходит разряд тока. — Вдруг там кто-то есть, нельзя так рисковать. Давай лучше напишем Итану, ему можно доверять. — Все будет в порядке, Беки. Так странно, что к Итану я не испытаю никаких негативных эмоций, скорее напротив, он мне больше приятен, хотя Ребекка проводит с ним гораздо больше времени, чем с кем-либо еще. Вот если бы она сейчас предложила позвонить Яну, да даже к тому же Хардину, то во мне моментально бы вспыхнуло отвратительное чувство под названием ревность. — Доверься мне. – хриплю я и вытаскиваю свою ладонь из ее руки, хотя стоять так было несомненно приятно. Отодвигаю пальто и несколько курток, оказавшись возле дверцы. Слегка приоткрываю шкаф, не увидев никого за столом, а затем полностью высовываю свою голову, осмотрев периметр со всех возможных ракурсов и сторон. На свой страх и риск полностью выхожу из убежища, бесшумно закрыв за собой дверь. Если я вдруг попадусь, надеюсь, они не подумают, что со мной был кто-то еще и не пойдут обыскивать шкаф. Ну, в таком случае к Итану за спасением действительно придётся обратиться, но я надеюсь только на то, что хоть где-то мне повезет. Сейчас я пойму, осталось ли немного удачи на моей стороне или все-таки нет. Если бы Жаклин не обозлилась на Хардина, решив в качестве мести исключить меня из команды, то этот кабинет был бы последним местом, где я бы я сейчас торчал, и я бы уж точно не поцеловал сегодня Ребекку. Сердце бьется сильнее с каждым новым шагом, отдавая четкой пульсацией в горле. Я медленно сглатываю, подходя ближе и ближе к двери. Прислушиваюсь – тишина. Молюсь, что они все побежали на свои уроки ещё до того, как звонок успел прозвенеть, а уж после такого трещания и подавно разбежались. Опускаю железную ручку и открываю дверь, а затем громкий вздох облегчения слетает с моих губ. Пусто. Никого нет. Быстрыми шагами я подхожу к шкафу и открываю ее, схватив Беку за запястье. — Давай быстрее, пока никто не пришёл. – торопливо произношу я. Девушка ловко выбирается, и я беру ее за руку, сместив ладонь с запястья, переплетая наши пальцы. Тяну ее вперёд за собой, после того, как она закрывает шкаф. Закрыв первую дверь, мы подходим ко второй. Сердце продолжает биться, но деваться уже некуда. Я отвожу Беку в сторону, чтобы при открытии основной двери ее точно не было видно, и, в случае чего, у неё будет маленькая, но все же возможность куда-то заныкаться. Выглядываю в коридор, пока там никого нет, поэтому я молниеносно хватаю ее за локоть, чуть ли не выбегая с ней из кабинета, аккуратно прикрываю за нами дверь. Быстрыми и большими шагами мы идём вперёд, не оглядываясь назад, пока не сворачиваем в следующий коридор, где можно остановиться и выдохнуть с облегчением. Перевожу дыхание, до конца не веря, что нас пронесло и мы не попались. Улыбка сразу же появляется на губах и с них слетает истеричный смешок. Не верится, что эта глупая идея одновременно пришла в наши головы, и что мы оба решили пойти в учительскую, чтобы «своровать» все вопросы, которые будут в тесте. Но, наверное, если бы мы делали все по-одиночке, то ничего бы не вышло. Бека, скорее всего, не смогла бы выйти незамеченной, потому что на выходе она бы точно столкнулась с кучей учителей, которые заходили туда, а если бы я пошёл один, то ничего бы не успел сфотографировать, ибо пришёл слишком поздно, чтобы сделать все одному, но так вовремя для нас двоих, ибо у нас теперь есть весь тест, и мы не под угрозой исключения из школы. — Ты как? – спрашиваю я, наконец решаясь взглянуть в ее глаза и моментально тону в них. Боже, какие они красивые. Насыщенные темно-зелёные по краям радужки и полностью карие у зрачка. — Не верю, что мы смогли выйти оттуда без последствий. – все еще шепотом отвечает она, будто кто-то может нас подслушивать. — Если честно – я тоже, но, видимо, толика удача все же на нашей стороне. – улыбаюсь, продолжая пялиться на неё. Бегаю глазами по ее лицу, останавливаясь на припухших от поцелуя губах, которые стали ярко алыми. Мне хочется провести пальцем по нижней, и рука начинает тянуться к лицу девушки, но я моментально отдергиваю себя, положив ладонь в карман своих брюк. Все, что произошло в том шкафу – там и останется. Надо вбить себе на подкорку, что мне с ней не по пути. — Куда ты хочешь поступить? – вдруг спрашивает она. — Что? — У тебя явно нет таких проблем с учебой, как у меня. И ты бы смог поступить в нормальный вуз в Лондоне или в Англии, на платной основе так точно. Ты в Оксфорд собрался? — Ну почти. – усмехаюсь я. — Скажи, если не секрет. – она смотрит на меня так пронзительно, что я не могу устоять, хотя обычно придерживаюсь того, что не стоит трепать языком о своих планах, которые по итогу могут не осуществиться. — В Стэнфорд. – честно отвечаю я. — Поэтому мне нужны идеальные оценки и портфолио, иначе даже до внутренних экзаменов в сам университет дело не дойдёт. Сегодняшние новости поставили под сомнение исполнение моей мечты, но я буду бороться до последнего. — Что? – ее удивление на лице такое сильное, будто я сказал, что собираюсь учиться на Марсе. — В Стэнфорд? Он же находится в Калифорнии. — Спасибо, я знаю. – смешок вылетает из моего рта от ее негодования. Почему ее это так сильно удивляет? — Но это же в Америке, Хиро. — Какие ещё интересные факты назовёшь? — Ты правда улетишь в Америку? – она прикрывает свои прекрасные глаза и шатаясь, отшагивает назад, уперевшись спиной о стену, словно вот-вот рухнет. — Ну, на машине или пешком не получится никак, поэтому да, придётся лететь на самолёте. – продолжаю отшучиваться я, не понимая ее такой дикой реакции. — Я их, конечно, не очень сильно люблю, но придётся потерпеть. Все же Ребекка слишком странная, но я совру, если скажу, что меня это отпугивает, напротив – мне нравится. — И как... – запинается она, но затем продолжает. — И как давно ты это планировал? — Лет с пятнадцати, наверное, не помню уже. – пожимаю плечами. — Оу. – отвечает она. — Ты мне об этом никогда не говорил. — Да мы не так много разговаривали, особенно раньше, да и сейчас тоже. — Ага, совсем немного. – вполголоса щебечет она себе под нос. — Поэтому мне очень важно написать тест на все сто. Давай начнём готовиться сегодня, Бек. – прошу я, и в то же время надеюсь, что она все-таки выберет провести время со мной, а не с кем-то другим. — Сегодня не получится, я же уже говорила тебе. – произносит она, и на секунду дыхание спирает, ибо я прекрасно знаю, кем она будет занята. — А твоё свидание с Яном не может подождать до выходных? Или вы и дня друг без друга провести не можете? – резко и грубовато выпаливаю я, сменив тон. Вот черт. Этот парень становится для меня, как красная тряпка для быка, хотя так быть не должно. Кто я такой, чтобы ей указывать на что-то и предъявлять? — Я не собираюсь спорить с тобой или что-то доказывать, Хиро. – твердо произносит она. — Отношения выясняй со своей девушкой. Ее зовут Эшли, помнишь ещё о такой? Она только что бросила булыжник в мой огород, явно предъявив за то, что поцеловал ее, хотя у меня есть девушка. Девушка, о которой я все больше думаю, как о проблеме и это ужасно. Я настолько дерьмово поступаю со всеми вокруг, потому что сам запутался, что мне нет никакого оправдания. Эшли абсолютно ни в чем не виновата. Это со мной что-то не так. И меня бесит, что я не могу разобраться в самом себе и понять, что за чертовщина творится. — Я пойду на урок. – уставшим голосом произносит Бека, начав отходить от меня, а я остаюсь стоять на месте. — Хорошо, я подойду через пару минут. – хрипло произношу я, потому что мне надо хотя несколько десятков секунд побыть наедине с собой и переварить все то, что успело произойти за эти недолгие сорок с небольшим минут. Ребекка в ответ кивает, даже не взглянув на меня, и начинает плавно уходить, переступая с ноги на ногу. Наверное, она подумала, что я не хочу идти вместе с ней потому, что нас кто-то может увидеть вместе. Я иду в дальнее фойе, расположенное неподалёку от уборных, где как раз стоят диванчики для отдыха. Сажусь на первый попавшийся, опустив голову на свои ладони, закрывая ими лицо. Мне хочется закричать во весь голос от безысходности. Что я упускаю? В какой момент я настолько сильно перестал контролировать свои желания? Меня тянет к ней с немыслимой силой, и это не поддаётся никакому логическому объяснению. Почему находясь рядом с Эшли я ощущаю полную пустоту? Словно мое сердце подсказывает мне истину, а я в отрез отказываюсь его слушать. Но это все звучит, как какой-то бред. Я же совсем недавно пообещал...нет, хуже. Я поклялся, что и близко не подойду к этой девушке. Поклялся перед родным братом. И ведь был так уверен в своих словах, когда смотрел в его обозлённые изумрудные глаза, которые в тот момент полыхали гневом. И что в итоге? Поцеловал ее, как самый последний кретин. Не она меня, а я. Во всем только моя вина. Кусок идиота. А Бека все равно пойдёт к Яну после школы. От одной только мысли, что после того, как сегодня мои губы касались ее, к ним сможет прикоснуться он, все внутри начинает полыхать ярким огненным пламенем, которое обжигает мои легкие. — Хиро, ты чего здесь? – я поднимаю свою голову, увидев перед собой брата. Это что, мгновенная карма? — Да так... – мысли настолько спутаны, что у меня не хватает должных ресурсов для качественного вранья, поэтому проще ничего не говорить о себе, а перевести тему на него самого. — А ты почему не на уроке? — Я был у твоего тренера. – Хардин садится на диванчик рядом со мной. — Зачем? — Пытался вбить в его тупую голову, что он не имеет никакого права выгонять тебя из команды по прихоти капризной богатенькой девочки, но этот осел трясётся в страхе при одном имени ее папаши. – со злостью шипит брат. — Ты же ненавидишь разговоры о футболе и тебя дико бесило, что я им занимаюсь. – натянуто усмехаюсь я. — Можешь радоваться, что их теперь не будет. — Безусловно. – честно соглашается он. — Но не тогда, когда в этом целиком и полностью моя вина. — Ты не виноват, Хардин. – отрицательно мотаю головой. — Я не злюсь на тебя и все отлично понимаю. Жаклин поступает подло, забудь о ней, не парься, я проживу и без футбола. Поджимаю губы, чтобы не показать своих истинных эмоций. Я на самом деле совершенно не зол на брата, но вот что касается «проживу без футбола» – тут все куда сложнее. Это было чуть ли не единственное, что заставляло мои глаза загореться по щелчку пальца, от чего моя душа трепетала, а мышцы сводило от удовольствия, когда я вспоминал, какого это: бежать по полю, ковыряя шипами бутсов газон, валится с ног при последнем вздохе, когда дыхание уже на исходе, и вот ты забиваешь решающий гол, а трибуны начинают ликовать, скандируя поочередно твое имя и название команды. Незабываемые ощущения от которых моментально бегут мурашки. И я такого больше никогда не смогу испытать в силу своего здоровья, или после игры прямым рейсом поеду в морг, если все же выйду на поле в качестве полноценного игрока. Теперь мне досталась роль, где я контролирую игру, выстраиваю тактические цепочки, анализирую действия каждого и даю советы, словно ты берёшь джойстик в руку от консоли и начинаешь управлять матчем, примерно такие ощущения у меня вызывала должность помощника тренера. Но и это у меня забрали. — Да ладно тебе, Хиро, не строй из себя святого. Если бы у меня из-за тебя забрали любимое дело, то я сначала пробил тебе голову, а потом заставил все вернуть, как было, и мне было бы плевать, насколько процесс будет унизителен для тебя лично. — Мы с тобой разные. – повожу рукой по коротко стриженным волосам, которые уже начинают отрастать. — Я бы не позволил тебе встать на колени перед ней и что-то вымаливать ради себя. Даже допустить расклад, при котором ты мог бы подумать, что такое возможно сделать. Мне отвратительна сама мысль о таком. Хардин усмехается, а в его глазах что-то вспыхивает. — Один человек уже готов был встать ради тебя на колени, правда не перед этой, а передо мной. И я практически позволил свершиться такому. – нервозная улыбка на его лице становится все шире. — Может, тварь, как Жаклин, и есть то, чего я на самом деле достоин? Потому что я точно такая же тварь, как оказалось. — Ты о чем? – хмурюсь я, сдвинув брови к переносице. — Про что ты говоришь, Хардин? — Мысли вслух, забей. – он откашливается в сжатый кулак, а затем продолжает говорить. — Брат, мне правда жаль, что так вышло. Прости меня. Я виноват перед тобой. — Вау, надо же, ты впервые передо мной извиняешься. – мой рот приоткрывается в изумлении. — Что это с тобой? Хардин встаёт с дивана и приободряющее постукивает меня по плечу. — Не впервые, просто ты забыл, но в тот раз мне извиняться не стоило. – бросает он и уходит от меня, оставив одного. В моей голове возникает слишком много вопросов, на которые я со стопроцентной долей вероятности не получу никакого ответа. Что на самом деле произошло за тот год, что я забыл? С каждым днём я все больше себя чувствую дурачком, которого обводят вокруг пальца. Каждый знает что-то, чего не знаю я. Надо перестать врать хотя бы себе и смириться с некоторыми вещами: 1. Кажется, я абсолютно не люблю свою девушку. 2. Надо с ней как-то расстаться, пока не стало еще хуже. 3. Меня бесит Ян. 4. Я чертовски сильно ревную Беку к Яну. 5. Видимо, я влюбился в Ребекку. 6. Хардин и Бека явно от меня что-то скрывают. 7. Скорее всего, Хардин и Ребекка спали друг с другом, ибо брат ни раз намекал на это, но мне не хочется верить, ибо будет слишком больно. 8. Как оказалось, моя сила воли на нуле рядом с ней и даже клятвы перед братом не хватило, чтобы сдержать себя. 9. Я нихрена не знаю, что делать дальше. С этими мыслями отрываю свою пятую точку от кожаной поверхности, начав двигаться в сторону класса, чтобы попасть на урок, где я снова окажусь рядом с той, от которой замирает мое сердце.