Ты мне снишься 2: вспомни меня

Дни пролетели достаточно быстро. Ничего ужасного за среду и четверг не произошло: ходила в школу, послушно сидела на уроках и, как только они заканчивались, сразу же бежала к автобусу, чтобы успеть добраться до дома. Единственное, что во время обеденных перерывов было настоящей пыткой, так это сидеть за общим столиком, будто все отлично, а все далеко не отлично, ибо там находились Хиро и Эшли. Хиро, который, видимо, ненавидит меня за ужасное отношение к его девушке. А рядом с ним Эшли, которую уже ненавижу я. Не подозревала, что во мне в принципе есть столько ненависти. Каждый из нас усердно готовился к предстоящему экзамену, который решит судьбы многих учеников, поэтому никаких разговоров о возможных посиделках после школы вовсе не заходило. Мне казалось, что будет весьма просто подготовиться, ведь у меня уже есть готовые тесты. Только вот тесты были без ответов, а находить их довольно проблематично, потому что в гугле по запросу не было какой-то конкретной информации с определенным ответом, поэтому на решение одного я убивала минимум минут пять, а у меня их было свыше двух тысяч. Конечно, я отбросила все предметы, которые точно не попадутся, но глобально объём работы не уменьшился. Сидела с пяти вечера, как только добиралась до комнаты, вплоть до часу ночи, пока мои мозги не отказывались функционировать. По итогу, я сделала, что мне было необходимо, а вызубривать ответы не пришлось, потому что запоминала определенные темы, когда вычитывала нужные мне термины и обозначения в интернете. Хиро был прав, когда говорил, что нам стоит готовиться вместе, потому что это уменьшило бы объём работы вдвое для каждого, но в итоге он не хочет со мной разговаривать. Я стою перед зеркалом, размеренно дыша, и заправляю белую рубашку в темно-зеленую юбку теннисного кроя с шотландской синей клеткой, поверх сорочки надеваю свитер с треугольным глубоким вырезом и гербом «Greenwood» с левой стороны груди. Поправляю гольфы на икрах и раскачиваюсь на лоферах Prada с массивной подошвой, которые пылились в коробке с прошлой осени на верхней полке шкафа. Чудесные времена, когда у нас не было проблем с деньгами, и мне не приходилось скрести мелочь по карманам, дабы доехать до учебы. Закалываю волосы в низкий хвост атласным бантов и закрепляю кожаный ремешок часов на запястье. Выгляжу, как настоящая образцовая ученица частной школы Англии, которая не проспала последние несколько лет в школе, а усердно училась и готова сдать итоговый экзамен на сто баллов из ста, но мне, в принципе, хватит и девяноста восьми. Да ладно, кому я вру? Если у меня будет больше восьмидесяти, то это уже настоящая победа. Спускаюсь вниз по лестнице, застав довольно странную картину перед собой. Мама уже сидит за столом с накрытым завтраком, а ещё более странное: пахнет довольно приятно. Я приподнимаю свои брови от удивления и подхожу ближе. Надо же, яичница на первый взгляд не подгоревшая, бекон выглядит аппетитно, а от стопки румяных тостов в животе заурчало. — Доброе утро, доченька. – она повернулась на меня, сделав глоток свежесваренного кофе. — Я приготовила нам завтрак. — Тебя подменили? – отодвигаю стул, присев на мягкую обивку. Раньше утром всегда был сытный завтрак, который готовила экономка, но теперь средствами на ее содержание мать не располагает, поэтому в последнее время мы питались заморозками, которые можно засунуть в духовку и не париться. — Понимаю твоё негодование, Бека. Но сегодня важный день, и ты обязана хорошо поесть перед экзаменом. – она мягко улыбается, погладив меня по ладони. — Потом отвезу тебя в школу. — В чем подвох? – я принюхиваюсь к еде. — Почему она выглядит съедобно, а не как кусок обгоревший подошвы старого ботинка? — Ну спасибо тебе! – слегка обижено произносит мама, но затем помещение наполняется ее заливистым смехом, который я очень давно не слышала. — Майкл научил меня нескольким банальным вещам в готовке. Оказывается, это не так сложно, как мне всегда казалось. — Майкл, который Скотт? – беру столовый плоский нож и банку с нутеллой, щедро намазав хрустящую корочку поджаренного хлеба. — Он самый. – кивает мама. — Ты и представить не можешь, насколько вкусно он готовит, и не какой-то рис с овощами, а всякие сложные блюда, прямо как в ресторанах. — Теперь понятно, откуда у Хардина такая страсть и талант к готовке. – покрываю банановыми дольками шоколадную пасту и делаю первый укус, блаженно закатив глаза. — У вас с Мистером Скоттом серьезно? Сама не верю, что произношу это вслух, задавая вопрос маме. Я всегда старалась игнорировать тот факт, что у них что-то может быть, моментально откидывая мысли в сторону и не поднимая данную тему разговора. — Мы просто приятели и партнеры по бизнесу, Ребекка. – мама отодвигает в сторону опустошенную тарелку, так как давно начала трапезу, и открывает пудреницу, смотрясь в зеркало. — Да? – откладываю сладость в сторону и приступаю к манящему бекону и яичнице с жидким желтком. — А от вашего «партнёрства по бизнесу» у меня случайно не появится общий братик или сестрёнка с Хардином и Хиро? — Сплюнь. – мама достаёт из сумочки, что стояла на соседнем стуле, свою красную помаду и аккуратно выводит контур губ. — Такого подарка к сорока годам мне ещё не хватало. — То есть ты теперь не отрицаешь, что между вами... – но мама не позволяет мне договорить, перебив. — Между нами общая головная боль под названием «как разгрести все дерьмо после сотрудничества с Рашадом», не придумывай себе ничего. – она промакивает сухой салфеткой губы, дабы сделать помаду более матовой. — А учить тебя азам готовки, он решил по доброте душевной? И ужины вам готовил, чтобы работалось легче, да? Столько времени вы проводите вместе, потому что вы «приятели», конечно же. – доедаю завтрак, убрав излишки крошек со рта бумажным полотенцем. — Бека, я взрослый человек и точно знаю, что между нами ничего серьёзного. – мы обе встаём из-за стола, двигаясь к прихожей. — И никаких общих братьев и сестёр у тебя с Хиро и Хардином не появится, даю слово. — Я запомнила, мама. – направляю два пальца к своим глазам, а затем к ее, и она издаёт смешок, качая головой, поправив свои залаченные локоны. Было бы прекрасно, если бы наше общение всегда было светлым, легким и непринуждённым, но понимаю, что такого можно и не ждать, поэтому стараюсь не привыкать. Мама старается изо всех сил, чтобы не испортить мое настроение, а наоборот его приподнять, потому что сегодняшний тест действительно очень важен, особенно для нее. Она всегда была обеспокоена моей учебой больше, чем я, а теперь уровень ее волнения возрос стократно, ибо на платное обучение можно не рассчитывать. Мы не потянем. Накидываю на плечи чёрное длинное пальто, не забыв сбрызнуть шею и кашемировые лацканы своими любимыми духами. Выходим из дома, направляясь к машине, что припаркована за воротами. Мама вчера вернулась домой достаточно поздно, и ей, видимо, было очень лень загонять автомобиль в гараж. Дорога до школы пролетела незаметно, хотя ехали мы достаточно долго, постоянно попадая на красный свет, то и дело стоя в бесконечной пробке, особенно на въезд в город. — Бека, ты же готовилась? – с надеждой в голосе интересуется мать, остановив Кадиллак Эскалейд возле асфальтированной тропинки с бордюром, что ведёт прямо к воротам школы. — Ма, ты же знаешь, что да. Я два дня из комнаты не выходила, зазубривая материал. – решила не просвещать маму в то, что нагло сперла тест из учительской в понедельник. — Тебе надо постараться изо всех сил. – она крепко обнимает меня и гладит по волосам, уверена, поцеловала бы ещё в лоб, если бы на ней не было слоя красной пачкающей помады. — Все будет в полном порядке, я уверена. – успокаивающе произношу, приобняв женщину в ответ. Если бы не стыренные ответа, то во мне бы сейчас разрасталась настоящая истерика, а тело лихорадочно трясло от страха, что я ничего не сдам и точно пойду работать официанткой, пытаясь прокормить свой желудок, но никак не в какой-нибудь сносный вуз. — Я люблю тебя. – говорит она напоследок, когда я дергаю ручку в салоне автомобиля, чтобы дверь открылась. Воздух из лёгких на долю секунды пропадает, и я вдыхаю так тяжело, приоткрыв рот, будто кислород и вовсе закончился во всем мире. Молча закрываю за собой машину, не сумев ничего сказать в ответ. Во мне все равно глубокой раной сидит обида за тот раз, когда мама бросила меня, и я пока не готова по первому же ее адекватному родительскому проявлению бежать к ней со всех ног и обнимать, как было раньше. Не хочу вновь открыться перед ней и через некоторое время получить болезненный удар в самое сердце. Сильнее, чем родной человек, тебя не ранит никто и никогда. А именно этим моя мамочка занималась последние два года. Она, несомненно, изменилась за последние месяцы, кардинально. Но сколько продлятся перемены? Вдруг, ей снова снесет крышу, а я точно не выдержу бонусом издевательств ещё и с ее стороны в добавок ко всему дерьму, что происходит в моей жизни. Поворот в переулок, что ведёт к заброшенной остановке выглядет весьма заманчивым, чтобы свернуть в него и выкурить всего-то одну сигарету перед предстоящим экзаменом, но понимаю, что через три минуты будет десять утра и двери школы закроются, а я могу не успеть вернуться вовремя, поэтому откладываю табачные интересы на потом. Направляюсь к зданию школы, увидев возле входа сразу двух охранников, которые обычно тут не стоят. Зайдя внутрь, меня и ещё несколько людей из двенадцатой параллели встречают директор, его секретарь, завуч и незнакомые мне физиономии. Они с нами здороваются и просят выложить все металлические предметы из карманов на поднос, туда же просят положить телефон и сумку, чтобы можно было пройти через напольный металлоискатель. Нанятые на сегодняшний день помощники складывают вещи в пластиковый прозрачный пакет и клеят на него стикер с индивидуальном QR-кодом, чтобы они не потерялись. Пакет крепят к вешалке с пальто и уносят в гардероб, оставив буквально ни с чем. Ручки, карандаши, черновики, калькуляторы – все и так уже находится в аудиториях. На списывание можно и не надеяться. Окей, я и подумать не могла, что будет так строго и организованно. Особо не интересовалась данным тестированием и не переживала, поэтому мне не казалось это чем-то страшным. Чего нельзя сказать о тех, кто претендует на лучшие аттестаты и готовятся к будущему поступлению в университет, как только переступили порог «Greenwood». Коридоры здания пусты и безлюдны, сегодня у всех учеников выходной, и в школе находимся только мы, комиссия и учителя. После меня ещё около десятка запыхавшихся учеников забегают в школу, а Мистер Синклер, сделав пометки на своём планшете, отдаёт приказ подчинёнными о закрытии дверей. Ну, надеюсь, никто из ребят не опоздал, иначе будет настоящее фиаско. Просрать целый год из-за одного опоздания – надо постараться. Хотя, я вполне могла попасть в число таких «счастливчиков», если бы мама не решила отложить свою любимую работу на несколько часов, чтобы подвезти меня до школы. В восемь утра она обычно находится в офисе, но сегодня мама приедет туда где-то в одиннадцать. Радует, что она решила выбрать меня, пусть и всего на несколько часов. — Элайза Вуд, Теодор ле Домас, Уолкер Макдауэлл, Ребекка Эванс и Хантер Белл. – обращается к нам один из помощников. — Ваши аудитории расположены на третьем этаже. Наверху вас встретит Миссис Саммер, она вам скажет, в какой кабинет каждый из вас должен будет пройти. Мы синхронно трогаемся с места, идя к лестнице, а за спиной слышу другие имена и фамилии, после чего следует просьба подняться на четвёртый этаж. Интересно, окажется ли со мной в кабинете хоть один знакомый мне человек? Идентичный моему перечень предметов из близких знакомых и друзей не сдаёт никто. Даже Зоуи, с которой мы сидим за одной партой на профильных занятиях по истории моды, в дополнительные выбрала себе совершенно другие направления. Миссис Саммер выдаёт мне карточку с моими инициалами и номером кабинета «13С» в котором я проведу несколько последующих часов. Я вхожу в белую дверь, мельком бросив взгляд на класс и замечаю, что пустует всего одно место, а значит, кроме меня, сюда больше никто не войдёт. В кабинете на пятнадцать человек целых три «надзирателя», которые мне совсем незнакомы. Видимо, они из комиссии и следят за тем, чтобы тестирование проходило честно. Женщина забирает у меня карточку, заполняет какие-то документы и просит меня расписаться на них. Через несколько минут бумажной волокиты, я спешно подхожу к своему месту, уместив пятую точку поудобнее. На столе лежит несколько листов, запечатанный, в ярко-зелёный плотный картон, тест, также несколько ручек, карандашей и калькулятор. Отрываю свой взгляд от содержимого на парте, чтобы повнимательнее рассмотреть, кто находится в аудитории. Сканирую первые ряды и парты, затем поворачиваю голову назад, потом смотрю по левое плечо от себя и мое дыхание моментально замирает. Хиро. Он крутит карандаш в руке, пропуская сквозь длинные пальцы. Его лицо сосредоточено, а скулы сжаты. Бесцеремонно пялюсь на него, и парень явно замечает мой назойливый взгляд, обернувшись на меня. Глаза Хиро смотрят с таким холодом и отчуждением, что хочется съежиться. Как только наши зрачки встречаются, он отворачивается от меня, сделав вид, что меня тут и вовсе нет. Скотт теперь до конца школы будет смотреть на меня ненавистным взглядом и притворяться, что Ребекки Эванс больше для него не существует? — Уважаемые ученики, до начала экзамена осталось пять минут. – начинает свою речь парень средних лет. — Тестирование продлится пять часов, среднее время решения теста по результатам прошлых годов составляет три часа. В каждой из аудиторий находятся ученики с кардинально разным набором предметов, чтобы у вас не было шанса списать у соседа или из своего телефона, который вы оставили ещё на входе. Выходить в туалет можно не более пяти раз за весь экзамен и не чаще, чем раз в сорок минут. За разговоры друг с другом – удаление с экзамена, за списывание – удаление с экзамена, за использование шпаргалок – удаление с экзамена. У вас осталось три минуты на то, чтобы собраться, после чего каждый из вас распакует индивидуальный тест и приступит к решению заданий. Удачи! *** С начала экзамена прошло уже два часа. Я сделала практически все задания, и мне осталось меньше десяти, после чего можно смело выдохнуть. Немного сбивает, что предметы намешаны в общую кучу, нет отдельного блока с историей, физикой или химией: все идёт вразнобой друг за другом. Только недавно мне приходилось отвечать на вопросы о Северной Ирландии, что входит в состав Великобритании и о Республике Ирландии – независимом европейском государстве, столицей которого является город Дублин. А уже следом идёт вопрос про химическое соединение гидрида натрия, а сразу после этого несколько профильных заданий про архитекторов прошлого столетия, самый первый модный дом и структуру материалов тканей. Они явно хотели, чтобы у учеников взорвался мозг. И если бы я заранее не знала, что меня ждёт, давным давно заплакала и сидела бы где-то вопросе на пятидесятом, нервно тряся ногой. Остаётся последнее задание, которое, на самом деле, оказалось одним из самых лёгких. Если бы были только профильные предметы, которые я сама для себя выбирала, то и затруднений, как таковых, не возникло бы. Мне надо было выбрать одного из четырёх авторов, кто написал фреску «Сотворение Адама», и, не взглянув на остальных, я сразу же поставила крестик возле Микеланджело Буонарроти. Я со вздохом откинулась на спинку стула, похрустев позвонками, которые прилично затекли за часы сидения в одной позе. Не став по новой перечитывать двести прорешенных тестов, я первая из всего класса встала со своего места и пошла относить листок для сдачи. Вслед за мной встал Хиро, направившись к другому столу, так как нам объясняли, что толпиться возле одного не стоит, а если для сдачи экзамена двое из трёх наблюдающих заняты другими учениками, то следует посидеть не месте и подождать. Приходится вновь подписывать очередные бумаги, пока женщина демонстративно, объясняет каждое своё действие, засовывая работу в прозрачный плотный пакет, который она при мне запаивает на специальном оборудовании, чтобы вскрыть работу могли только на проверке. Она клеит на работу пломбу, внеся данные в ноутбук, и перед выходом просит расписаться на отдельном документе, где прописано, что мероприятие было проведено по всем надлежащим правилам, и к комиссии я никаких претензий не имею. Женщина, к которой подошёл Хиро, оказалась чуть медлительнее моей, поэтому он сейчас находился на этапе упаковки своей работы. А третий проверяющий – мужчина средних лет, аки изголодавшийся коршун, что ищет жертву, кружил над классом, ни на минуту не давая возможности кому-либо расслабиться и списать. Да и это было бесполезно, потому что в каждом углу аудитории весели камеры, каждая из которых имела хороший обзор на учеников. Попрощавшись с женщиной, я вышла в коридор, где меня встретила одна из учителей и спросила, как все прошло, я ограничилась простым «нормально». Миссис Саммер проводила меня до зоны ожидания, где уже сидело несколько учеников. Либо они вундеркинды, либо им настолько плевать, что половину вопросов они ответили наугад, особо не парясь, третьего варианта не дано. Нам сказали, что через десять минут мы сможем получить свои вещи назад и, в принципе, уехать домой. Директор не думал, что кто-то закончит писать тест настолько быстро, поэтому им надо немного времени, чтобы подготовить вещи, что они до этого забрали, к выдаче. Школа старается сделать процесс максимально дисциплинированным, чтобы не было сумбура и неразберихи, поэтому приходится немного подождать. Я присаживаюсь на предпоследний свободный диванчик возле окна, подальше от остальных. Сцепляю ладони в замок, сделав глубокий вдох и выдох. Теперь осталось дождаться результатов, которые придут через несколько недель, и сразу после можно будет начать подавать заявления в различные вузы. Погода на улице такая солнечная и яркая, а на небе нет ни одной тучки, что хочется поскорее выйти из здания и пройтись по свежему воздуху. Отрываю свой взгляд от окна, приковав его ко входу, и в этот момент вслед за Миссис Саммер в комнату отдыха входит Хиро, уверенным шагом двигаясь в сторону оставшегося дивана, который никто не успел занять, и, по счастливой случайности, он как раз стоит напротив моего. Я в полной мере успеваю оценить образ парня, затаив дыхание. Сегодня он выглядит особенно красивым. На нем чёрные классические брюки со стрелкой, которые сужены к низу, а сверху надета белая рубашка, рукава которой он закатал по локти, а несколько верхних пуговичек у ворота расстегнуты, оголяя шею и часть груди, на которой висят несколько золотых цепочек. Он присаживается напротив, продолжая делать вид, что меня не существует. Правда, будет ему довольно сложно, потому что в телефон не уткнёшься, а изображать, что за окном крайне интересный пейзаж дольше, чем на пять минут, у него не выйдет. Не отрываю свой взгляд, продолжив в наглую разглядывать, подмечая каждую деталь. Сердечный ритм ускоряется, когда Хиро наконец решает перевести взгляд на меня и наши глаза встречаются. Он смотрит с нескрываемым отвращением и раздражением, от того, что я нахожусь рядом с ним. Смотрит так, будто я пару минут назад переехала его любимую собаку на машине. — Ты можешь притвориться ради приличия, что тебя не воротит от меня? – не выдерживаю я.  Хиро вскидывает бровь наверх и поджимает пухлые губы. — А что ты ожидала после вчерашнего? – хрипит он. — Думала, я тебе спасибо скажу за то, что ты послала мою девушку?! — Да, именно на это и рассчитывала. — с явным сарказмом отвечаю ему. И в какой момент наше общение перешло от «возможно между нами что-то и получится» до «о, привет, Бека, я тебя ненавижу»? — Мне жаль, ясно? – с упрёком произношу я, потому что мне ничуть не жаль. Отмотать время назад, и я бы послала Эшли ещё сотню, тысячу раз, так как в то мгновение стало действительно легко. — Плевать мне на твои извинения. – сухо произносит Хиро, задрав подбородок повыше, показывая пренебрежение. Укол обиды пронзает меня, но я стараюсь держать лицо, не давая ему увидеть свою слабость. — Надеюсь, твои глаза когда-нибудь откроются. – таким же тоном проговариваю я. — Ага, распахнулись. – кивает он. — На тебя. Я и подумать не мог, что ты такая двуличная дрянь, которая пользуется людьми. — Ты себя вообще слышишь? – истеричный смешок слетает с моих губ, и мне хочется вопить во весь голос от слов, что вылетают из его рта. — Я прекрасно понял, кто ты есть на самом деле, Ребекка. – он мотает головой, почесывая левое запястье правой ладонью. — И я рад, что вовремя опомнился, не поведясь на все твои уловки и трюки, которые ты проворачивала с самого начала. Я кусаю свою щеку изнутри, губы, лишь бы они не дрожали, закатываю глаза к потолку, дабы предательская слеза не стекла по лицу. Видимо, Эшли вчера окончательно промыла ему мозги, напев, какой я ужасный человек, а он полностью готов верить в ее ложь. — Расстроена, что твой хитрый план не удался? — Позволь уточнить, а о каком плане идёт речь? – шепчу я, потому что на большее мой голос сейчас не способен. — Вы с Портер меня как-то забыли в него просветить. — Как обычно, строишь из себя дурочку. – он фыркает. — Эшли мне все рассказала. — Ну так мне тоже расскажи, а то я не в курсе своего же плана. – тереблю край юбки, пытаясь унять возросшую тревожность. — Во-первых, ты ненавидишь Эшли, я в этом сам убедился. Во-вторых, ты влюблена в моего брата со скольки? Лет с семнадцати? С шестнадцати? – он загибает пальцы. — И тут у тебя появляется идеальная возможность убить сразу двух зайцев: заставить моего брата ревновать, а у тебя получилось на все сто процентов, и вставить палки в колёса моей девушке, разрушив наши отношения, но Эш вовремя сказала мне про то, кто ты есть на самом деле. Одного не могу понять, как у тебя так просто получилось запудрить мне мозги? Почему я попался на крючок? Конечно, Портер могла сочинить все, что ее поганой душе угодно, потому что ложь – безгранична, ее можно извращать и преподносить так, как будет выгодно только тебе, а правда за жирным слоем вранья окончательно затеряется. У меня начинается самый настоящий истеричный смех, который я не в силах остановить. — Тебе самому не смешно, Хиро?! – сквозь слёзы от смеха и обиды выговариваю я. — Что за бред ты несёшь? Как ты вообще мог поверить в эту пургу, что она тебе наплела? — Единственный человек, которому нельзя верить – это ты. Он произносит слова с такой серьезностью и злостью во взгляде, что по моей спине проносится табун холодных мурашек, которые заставляют вздрогнуть. Ноги покрываются гусиной кожей, а тело пробирает нескрываемая дрожь, из-за чего я дёргаюсь прямо на месте. Хиро встаёт с дивана, оставив меня одну и уходит в коридор. Мне слишком больно осознавать, что он правда искренне верит во все сказанные им слова. Я бы в жизни подумать не могла, что когда-нибудь услышу такое в свой адрес. Не от него. Как же мне хочется вывалить на него реальность, которую он забыл, но какую бы боль не причинил мне этот Хиро, я не сделаю того же в ответ, потому что он не ведает, что творит. Не перестану верить, что где-то глубоко внутри ещё есть мой Хиро, который сможет выйти наружу. Через несколько минут нас провожают на первый этаж, разрешив получить вещи назад. Скотта поблизости я не замечаю. Наверное, он уже уехал домой, или сидит ждёт свою любимую Эшли, единственную и неповторимую, которая говорит ему правду, правду, и ничего, кроме правды. Ненавижу. Около часа я жду Итана на лавочке, листая новости в телефоне. Слышу издалека знакомый смех и отрываю взгляд от мобильника, увидев Брейвуда на лестнице, который с криками убегает от Феликса. Мне слишком сильно нравится их беззаботность. Я бы тоже очень хотела повеселиться, позабыв обо всем на свете. — Ребе, спаси меня от этого придурка. – вопит Итан, увидев меня. — Я прикончу тебя. – со всех ног бежит Феликс за ним, а на его белоснежной рубашке огромное фиолетовое пятно. Замечаю Гвен, которая смеётся, неся в руках пиджак своего парня и наблюдает за двумя идиотами, которые наматывают круги возле скамеек. — Что случилось? – спрашиваю у неё, посильнее закутавшись у пальто. Солнце слепит в глаза, поэтому я прикладываю руку ко лбу, но на улице все равно довольно прохладно. Особенно, когда ты сидишь на одном месте, не двигаясь, минут сорок. — Итан решил показать Феликсу фокус с ручкой и со словами крекс-пекс выдул все чернила из стержня прямо на него. – Гвен садится рядом со мной. — Как видишь, оказалось, что он далеко не Гарри Гудини, Дэвид Копперфильд или Блэйн. Мое настроение совсем чуточку становится не таким паршивым, как минутой ранее, потому что нахожусь в их окружении. И лучше бы я не заговорила с Хиро час назад. Меня до сих пор трясёт. — С тебя новая рубашка, придурок. – Феликс кидает в друга остатки от корпуса той самой пасты. — А по-моему, выглядит стильно. – Брейвуд пожимает плечами, оценивающим взглядом пройдясь по своему творчеству. —  У тебя плохой вкус в одежде. — Иди к черту, Итан. – Феликс забирает свой пиджак у Гвен, небрежно накинув на плечи. Они начинают пихаться, а Гвен пытается их разнять, и у нее, в конце-концов, выходит рассадить их по разным сторонам скамьи. — Так, любимые мои, мы сегодня напьёмся в честь сдачи этого долбанного экзамена. – кудрявый кладёт ладонь мне на плечо, похлопывая. — Я уже забронировал столик. — А кто идёт? – интересуюсь только я, ибо остальные сто процентов уже в курсе. — Как обычно, мы четверо, Ян, Хардин + 1, ну и Хиро со своей курицей, ой, простите, с Эшли. – на долю секунды на лице появляется улыбка, но тут же исчезает, потому что я в целом не хочу ее видеть. — Весело ты Хардина обозначил. – Гвен смотрит с сторону Итана, доставая шоколадный батончик из сумки. — А что? – Бреуйвуд вскидывает брови наверх. — Я же не экстрасенс, чтобы угадать, кого он на этот раз притащит, поэтому будет теперь «Хардин + 1». Мы ещё несколько минут болтаем с ребятами, после чего Гвен с Феликсом уходят, оставив нас одних. — Хочешь домой? – спрашивает друг. — Есть другие предложения? — Можем поехать ко мне. – Итан встаёт с лавочки, загородив палящее солнце туловищем, и теперь я хотя бы могу перестать щуриться. — Поболтаем, своруем булочки из семейной пекарни, надеюсь, мама расщедрится. Просто если тебя сейчас везти за город, на это уйдёт час, а в семь вечера надо уже быть в баре, до моего дома минут пятнадцать на машине. Тем более, мы давно не проводили время вместе. — Я только за. – искренне улыбаюсь парню и встаю вслед за ним, начав идти на парковку. — Не расстроишься, что придётся в школьной форме идти? — Я и в ней неплохо выгляжу. – наигранно позирую другу, выдавая ломанные фигуры, которые мне запомнилось из топ-модели по американски с Тайрой Бэнкс. — Да, чулочки с мини-юбкой огонь. – он подмигивает. — Яну бы понравилось. — Это гольфы. – закатываю глаза, проигнорировав реплику про Гонсалеса. Время в пути пролетает незаметно, и Итан действительно заехал в родительскую пекарню, выклянчив у матери несколько миндальных круассанов, пышек и целый сырный пирог. Приехав к нему, мы поднимаемся в его комнату, разложив вкусности на компьютерном столе. — Что нового? – губы Брейвуда вымазаны в сахарной пудре, а на подбородке висит лепесток миндаля. — Уверен, тебе есть, чем порадовать или огорчить. Подробно рассказываю другу обо всем, стараясь не упустить детали: встреча с адвокатом Яна по поводу Кайла, наша ссора с Хиро вчерашним вечером, рассказываю, что он сказал мне сегодня. А негодование Итана становится больше и больше. Потом говорю про таблетки, которые Хардину успешно удалось поменять. — И когда можно будет вывалить на Хиро всю правду-матку? – интересуется темнокожий. — Без понятия, а проверять, рискуя его здоровьем, я не собираюсь. К тому же, даже если я ему расскажу – он не поверит мне. Повезёт, только если сам вспомнит, а вероятность приближена к нулю. — Может, его по голове разок ударить и мозги на место встанут? Я пульт от телевизора только так чиню, рабочий метод, Бек. — Протестую. – смеюсь я. — Он несёт весь бред под влиянием долбанной Потрер. Она основательно подсела ему на уши. — У меня есть отличный заброшенный подвал в доме бабушки, может, кинем туда Эшли? Крысы там голодные. – Итан хватает последний кусочек сырного пирога. — Я уже говорила, что ты самый лучший? — Каждый день. – он переключает песню, выбрав менее депрессивную. — Теперь твоя очередь делиться новостями. — Помнишь финальную игру сезона? – киваю. — А вратаря-блондинчика? — С которым ты переспал? – вытираю жирные, от выпечки, пыльцы салфеткой. — Как такое забудешь? — На свою голову. – он закатывает глаза. — Сижу я значит вчера спокойно в Инстаграме, листаю ленту, а мне прилетает лайк на фото пятилетней давности от Тайлера Оттвуда. Этот придурок мало того, что нашёл меня, так ещё и сталкерит мою страничку. Идиота кусок. – Итан рассказывает так эмоционально, что улыбка сама собой появляется на губах. — Я, конечно, не стал такое терпеть и поступил, как настоящий мужик. — И что ты сделал? — Кинул его в чёрный список. – комната в момент заполняется моим заливистым смехом. Не представляю, как раньше жила без этого лучика солнца в своих пасмурных буднях. Брейвуд начинает хохотать вместе со мной, но ряд оповещений на его телефоне заставляют нас прерваться. Кудрявый хватает гаджет в руки, внимательно смотря на экран. — Что там? – с интересом спрашиваю я, следя за реакцией парня, пока его глаза бегают по экрану. — Тайлер создал новую страничку, чтобы следить за тобой? — Сплюнь. – он поднимает взгляд на меня, оторвавшись от айфона. — Ян написал, что вряд ли сможет приехать, потому что у него неотложные дела. — Да ладно, без него даже лучше. — Ага, а кто нас всех до дома будет развозить? Он же один не пьёт. – Итан кладёт мобильник на стол. — Придётся на такси. Заболтавшись, мы не заметили, как пролетело время, и поняли, что уже опаздываем на добрых полчаса, когда к нам позвонил Феликс. В полдевятого сдавали верхнюю одежду в гардероб, хотя в баре договаривались встретиться в семь. — Вы, как всегда, вовремя. – кричит Феликс, как только замечает нас в зале. — Если бы мне сказали, что заплатят сто фунтов, если приглашённые опоздает на встречу, то я позвал бы Итана или Ребекку, без сомнений. Две черепахи. Кажется, в его организме находится уже немало горячительной жидкости, потому что слова он довольно сильно растягивает, а на лице красуется пьяная улыбка. — Я придумывал новый фокус, а Бека мне помогала. – Брейвуд пропускает меня вперёд, отодвигая стул. — Жду перевод на свою карту за рубашку. – он тыкает пальцем в Итана. — Или закрой сегодня мой счёт. — Твоя рубашка из масс-маркета стоит дешевле, чем один коктейль. Ты же деньги только на футбольную экипировку тратишь. Оглядываю столик, пройдясь взглядом по каждому. Эшли сидит в ярко-желтом платье без бретель, Хиро в толстовке цвета хаки, из-за чего его глаза приобрели зеленоватый оттенок, рядом с ними Гвен и Феликс в серых худи, а спиной ко мне сидит Хардин и черноволосая девушка, затылок которой кажется весьма знакомым, но, наверное, мне показалось. Не дождавшись, я нагибаюсь вперёд, нависнув над столом, чтобы взглянуть в лицо его спутнице, и мой рот буквально открывается от шока. Выпрямляюсь, повернувшись на Итана с выпученными глазами. — Какого хрена тут происходит? – шепчу одними губами, чтобы кроме друга меня никто не услышал. Кудрявый с интересом проделывает те же действия, что и я, а затем точно также пучит глаза. — Ведьма, что ты тут забыла? – Итан склоняет голову, таращась на неё. — Я надеялась, что ты не придёшь. – Жаклин берет коктейль, потягивая оранжевую жидкость из трубочки. — Хардин, если она тебя держит в заложниках, то моргни два раза. – слишком серьезно произносит Брейвуд, а Феликс с Гвен не сдерживаются, начав в открытую смеяться. — Ха-ха-ха, как смешно. – корчит физиономию Девис, закатывая глаза. — Когда мы закончим школу, я даже буду скучать по такому придурку, как ты, Итан. — Могу дать тебе свой номер. Будем созваниваться и обмениваться колкостями. — У вас с Феликсом тоже самое. – беру в руки меню. — Я и говорю, Жак, станем друзьями. — Не называй меня так, что за идиотское сокращение? – стонет она. — Я что, десятилетний мальчик-француз? — Если тебе больше нравится ведьма, то ладно. Ребята разговаривают про экзамен, обсуждают вопросы, сравнивая друг с другом и спорят, у кого было сложнее. Молчим только я и Хиро. Он внимательно слушает остальных, либо делает вид, что слушает. Единственное, что я заметила – как сильно он боится взглянуть на меня, хотя я сижу прямо напротив. — Я думаю сразу заказать бутылку виски и литр колы, чтобы по сто раз не тревожить официантку, а ты что будешь? – отвлекаясь от общей беседы, спрашивает Итан. — Молочный коктейль. – поджимаю губы, ожидая реакцию друга. — Он с водкой? – вздергивает бровь Итан. — Новый что ли какой-то? — Нет, обычный коктейль с молоком и мороженым. – уголки губ дергаются в улыбке. — У тебя температура? – он показательно трогает мой лоб, хмурясь. — Потому что ты явно больная. Мы сдали экзамен, Ребе, какой ещё, мать твою, молочный коктейль. — Я не хочу пить. – почти честно отвечаю. С удовольствием бы выпила и расслабилась, но не рядом с Хиро и Эшли, потому что заранее знаю, что не смогу себя контролировать, и сделаю то, о чем очень горько буду жалеть. Итан пытает и уговаривает меня ещё несколько минут, но в конце-концов сдаётся, заказав молочный коктейль для меня и виски для себя. Мне слишком интересно, что же случилось и почему Жаклин сейчас находится тут, а привёл ее явно Хардин. Хоть мы и сидим бок о бок с татуированным, спрашивать при всех было бы максимально неправильно. «Что случилось?» – пишу ему я. Скотт достаёт из переднего кармана свой мобильник и затем смотрит на меня, явно увидев, что смс ему только что прислала я. «Ты про Жаклин?» – отвечает он, достаточно быстро. «Да.» – тут же печатаю я. Хардин начинает усердно тыкать по клавиатуре, набирая внушительных размеров текст, а я на секунду отвлекаюсь, чувствуя взгляд на себе. Поднимаю голову, встретившись глазами с Хиро, которые он моментально отводит. Он наверняка понял, что мы с его братом в данный момент переписываемся, прям как тогда, в машине. Но Хиро, наверное, уже абсолютно плевать на это. Он лишь поставил ещё одну галочку в своей голове с пометкой «Эшли говорила мне правду, и я молодец, что вовремя послал Ребекку куда подальше». Официантка приносит длинный деревянный поднос с двадцатью шотами на нем под дружные улюлюканья компании, которые с горящими глазами смотрят на разноцветные рюмки. Все сразу тянутся за выпивкой, одним глотком осушая содержимое. «Жаклин сама подошла ко мне сегодня после экзамена, мы сидели с ней в одной аудитории. Сказала, мол понимает, что я к ней сам не приду, а в итоге жалкой себя чувствует она и та сцена в столовой обернулась против неё же. Предложила условие: до выпускного мы просто пару раз встречаемся в неделю, ну и в школе, конечно же, будем сидеть вместе, потому что ей надоели слухи, сплетни и смешки, которые ходят среди старшеклассников. Она себя типо чувствует униженной. Ну, а если нас будут видеть вместе, сама понимаешь, каждый будет думать, что я приполз к ней на коленях и все в таком духе, вымаливая прощение. Но мне, как знаешь, плевать, что обо мне будут думать. Главное, сам знаю, что я делал, а что нет. А, ещё она попросила, чтобы я никому не говорил, что она сама прибежала ко мне. Поэтому Итану не рассказывай.» – хмурю брови, читая длинное сообщение. Догадываюсь, почему он решил так поступить, но все же во мне присутствует доля сомнений и хотелось бы услышать ответ именного от него. «И зачем ты согласился?» – отправляю и смотрю в нашу переписку, томительно ожидая ответ. «Она сказала, что вернёт Хиро в команду и ему напишут рекомендательное письмо в университет» – мои глаза, кажется, заслезились. Я не верю, что это написал Хардин, что это сделал Хардин ради Хиро. Тот Хардин, который ещё полгода назад кричал, что у него больше нет брата, что Хиро для него умер, что он никогда не простит его. «У меня нет слов. Я так сильно горжусь тобой» – мне хочется крепко обнять его, но понимаю, что наши объятия за столом при всех будут не к месту. «Ты такой молодец, правда. Я сейчас расплачусь» – продолжаю написывать ему, подтирая уголки глаз. Он присылает смеющиеся смайлики и мягко улыбается, взглянув на меня, затем убирает телефон обратно в карман. Проходит час, а официантка успела принести ещё сорок шотов, которые также благополучно были выпиты. Каждый изрядно напился, у всех пьяный вид, и только мы с Хардином трезво мыслим и выглядим. Переживаю, что Хиро нельзя пить из-за приема терапии, ведь это может сказаться на его здоровье, но если я хоть что-то вякну в его сторону, то он заткнет меня быстрее, чем успею открыть рот. — Ребекка, а где Ян? – заплетающимся языком спрашивает у меня Эшли, откидывая накрученные плойкой волосы назад. Замечаю засос на ее шее, который, и без слов, понятно, кто оставил. Злость во мне моментально закипает, а рука сжимается на стакане с безалкогольном мохито, что я заказала после коктейля. Она специально провоцирует меня, чтобы из меня снова вышли пару ласковых, а Хиро возненавидел ещё больше? — Спроси у него сама, раз тебе так интересно. – пытаюсь выглядеть отстранённо. — Я без понятия, где он. Неужели Хиро не видит, что она намеренно выводит меня из себя, как и в прошлый раз, как и во все остальные разы. Если бы Портер не открывала свой поганый рот в мою сторону, то я бы ей и слова не сказала. Но ему куда проще и удобнее занять ту позицию, в которой Скотт находится сейчас. — Спасибо, что напомнили о Яне! – громко говорит Жаклин, переключая внимание на себя. — Жаль его тут нет, но может ты, Феликс, знаешь. Надо подметить, что сегодня Девис крайне дружелюбна и весьма не раздражительна. Если бы она вела всегда себя подобным образом, то люди общались с ней по собственной воле, а не только по принуждению. Но у неё свои тараканы в голове, здоровые и противные тараканы, которые этим вечером решили вздремнуть. — Знаю что? – он кладёт голову на плечо Гвен, обнимая ее обеими руками. Эти двое буквально самая милая и гармоничная пара из всех, что я знаю. Ни разу не видела, чтобы они были обижены, не разговаривали или ссорились. — Помнишь финальную игру с манчестерским клубом? Ты всех ребят там знаешь? — Я только помню, как они всосали. – хрюкает Феликс, пытаясь издать смешок. Приглушённый смех Хардина вибрацией доносится сбоку. — Лично не знаком, но состав команды знаю. – продолжает парень. — А что? Кто-то умер? — Нет. У меня есть знакомая чирлидерша из той школы, сегодня она выставила сторис, что рассталась с парнем. — Какая трагедия. – зевает Феликс. — Ты дослушай. Оказалось, что ее парень изменил ей...с другим парнем. – длинноволосый морщится, фыркнув и изобразив гримасу отвращения. — Вратарь, Тайлер Оттвуд. Итан давится виски, начав громко кашлять. Я хлопаю друга по спине и наклоняюсь к уху, чтобы никто не услышал. — Не пались. – шепчу я. — Дыши ровно. — Мия сказала, что изо всех сил постарается найти того гея, который совратил Тайлера. – заканчивает Жаклин, выпив очередной шот. — Хреновая была твоя Мия, раз он от неё к мужику убежал в зад долбится. – Феликс выдыхает поток воздуха изо рта и, закрыв глаза, залпом осушает рокс с виски. Мне становится неприятно от слов, что он произносит, но я молчу, чтобы и дальше не раскачивать разговор в этом направлении. — Ориентацию не выбирают. – Гвен поворачивается на возлюбленного. — А я этому педику ещё и руку жал. – он мотает головой. — Фу. У нас же душ общий на две раздевалки, потом наверное ночью лежал, и надрачи... — Феликс! – рыжеволосая повышает на него голос, чтобы он замолчал, не дав договорить. Я же в этот момент нахожу ладонь Итана под столом, крепко ее сжав. Смотрю на него, а у Брейвуда совершенно нет лица, а в глазах пустота. Представить не могу, насколько ужасно он себя чувствует, выслушивая такое, и, наверное, это далеко не первое гомофобное высказывание от его лучшего друга. Не удивлена, что он так и не раскрыл свою тайну за столько лет. Надеюсь кто-то додумается перевести тему, чтобы больше не развивать ее, но, браво, это делает сама же Жаклин. — Хиро, я хотела перед тобой извиниться. – говорит она, а я перевожу свой взгляд на брюнета, который очень удивлённо смотрит на Девис. — Я не должна была исключать тебя из команды, прости. Со следующей недели можешь вернуться к тренировкам, рекомендательное письмо в университет тебе напишут. — Хорошо. – говорит он ей, вместо благодарности. Хиро очень ошарашено смотрит на брата, моргнув несколько раз за пару секунд, будто не может поверить в происходящее. — Хардин, не стоило. – он поджимает губы, проводя рукой по отрастающим волосам, которые уже можно сбривать у висков. — Да ладно. – также неловко отвечает ему брат. — Спасибо. – Хиро тянет руку через весь стол. — Правда. Спасибо тебе. — Нет проблем. – Хардин пожимает протянутую кисть, смущенно опустив голову, а внутри меня все вот-вот разорвётся. Больше, чем возвращение памяти Хиро, я хотела, чтобы они начали хорошо общаться. Но не ожидала такого поступка со стороны Хардина. Мне кажется, это в принципе первый раз, когда он что-то делает для брата в ущерб себе. Ведь каждый человек в школе теперь будет думать, что он встал перед Жаклин на колени. Моя улыбка на лице такая широкая, что, уверена, со стороны выглядит пугающе. Не могу оторвать взгляд от Хардина и крайне горжусь им. Может быть, после этого жеста, он сможет отпустить свою глубокую обиду, которая пожирала его изо дня в день. Ближе к двум часам ночи хостес подошла к нам и попросила, чтобы мы закруглялись, так как заведение закрывается через пятнадцать минут. Официантка принесла счёт, и я вкинула около тридцати фунтов за коктейль, мохито и лимонад. Вечер прошёл довольно приятно, чего я не ожидала, когда мы только вошли в бар. Жаклин оказалась не такой конченной, а, может, она решила побыть милой один вечер, Эшли почти ничего не вякала в мою сторону, с Хиро мы не контактировали, за исключением нескольких столкновений глазами. Итан старался выглядеть таким, как обычно, но ситуация с Тайлером его знатно покосила. Может, другим незаметно, но лично для меня очевидно, что он сильно переживает из-за этого. — Я тебе говорю, залезай в машину и поехали. – Хардин уже около минуты уговаривает меня поехать с ними. Гвен, Феликс и Итан уже вызвали себе такси, благополучно уехав на нем, потому что все трое живут в одном районе, недалеко друг от друга. Надеюсь только, что Феликс не заблюет салон водителю, потому что он совсем не понимает где грань в алкоголе, когда стоит остановиться. И если этот парень пьёт, то каждый раз надирается в стельку. — Как ты себе это представляешь? – тихо говорю я, скрестив руки на грудной клетке. — Может мне ещё между Хиро и Эшли на заднее сиденье сесть? Девис и Портер уже сидят в машине Скотта, Жаклин на переднем сиденье, а эта на заднем ждёт Хиро, который курит возле автомобиля, оперевшись задницей об капот и смотрит на нас с Хардином. — А как ты собралась до дома добираться? – он берет меня за локоть, пытаясь отвести к Импале. — Такси обойдётся в фунтов пятьсот в два часа ночи, в пятницу, так ещё и с выездом за город. И он чертовски прав. У меня нет денег, чтобы доехать до дома самостоятельно. — Я позвоню к маме, она приедет за мной. –лицо Хардина выражает полнейшее негодование. — К своей маме? – его брови взлетают наверх. — А к чьей же ещё? — Звони при мне. Если она не приедет, в чем я уверен, то без лишних разговоров садишься в машину. Закатываю глаза, доставая телефон из сумки. Если честно, то я тоже мало верю в то, что она приедет за мной, но попытаться все-таки стоит. Возможно, она и вовсе не поднимет телефон, так как давно спит. — Мам, привет, не разбудила? – как ни странно, она довольно быстро поднимает трубку. — Что-то случилось? – обеспокоенно спрашивает она. — Нет, все в порядке. – я закусываю губу. — Можешь забрать меня? — Где ты? — Я на Риджент-стрит 85, возле паба «Revolution». – называю адрес, прикидывая, что маму придётся ждать около сорока минут, не смотря на пустые дороги, мой дом находится далеко и ехать долго. Надо в срочном порядке обзавестись перцовым баллончиком на такие случаи. Мне сейчас придётся практически час на улице находиться одной, а вокруг только пьяные люди, которые идут из клубов и баров. — Буду через пять минут, я недалеко. – выдыхаю, поняв, насколько мне повезло. Возможно, мама тоже хорошо проводила вечер в каком-нибудь ресторане, потому что по пятницам домой она в последнее время не приходила раньше полуночи, а то и вовсе. — Спасибо, жду. – отвечаю я, сбросив вызов. Хардин убирает ладонь с моего локтя, спрятав руку в передний карман чёрных джинс. — Она что, приедет? – он так удивлён, что хочется засмеяться. — Да. — Позвони и скажи, чтобы не ехала. Ты же ее тут хренову тучу лет одна будешь ждать, Бека. — Она приедет через пару минут. — Врешь. – он щурит глаза. — Нет, клянусь тебе. – я поднимаю руки в воздух. — Тебя уже заждались, вон, аж в машине стёкла запотели от их пьяного дыхания. — Напиши, как мама приедет. — Хорошо. – улыбаюсь. — Пока, Хардин. — Тебе лишь бы от меня отделаться. – крепко обнимаю его, положив голову на плечо, а Хиро продолжает смотреть на нас, выбрасывая бычок в мусорный бак. Мне нравится, каким становится Хардин, надеюсь, что так и будет продолжаться. Возможно, когда-нибудь мы сможем нормально общаться. — Спасибо тебе. – говорит он мне в макушку. — Мне немного нравится не быть мудаком, но это секрет и только между нами. — Представь, насколько бы удивился Хиро твоему поступку, если бы помнил все. Он сейчас то в полном шоке. – я не могу перестать улыбаться. Брюнет поглаживает меня по спине, и я, наконец, не чувствую какого-то напряжения между нами, будто все вернулось в прежнее русло. Может, Скотт наконец-то смог простить и окончательно понять? — Хардин, мы едем? – недовольно произносит Хиро. — Да, едем. – он отстраняется, на прощание легонько поцеловав в щеку, а Хиро смотрит таким ненавистным взглядом на меня, что хочется провалиться сквозь землю. Они уезжают, и буквально через три минуты к дверям бара, возле которых я стою, подъезжает бежевый Porsche, но это не мамина машина. Переднее стекло опускается, на пассажирском удобно устроилась моя мать, а за рулём сидит Майкл Скотт. Я дёргаю бровью, посмотрев на них и иду к задней двери. Как хорошо, что Хардин и Хиро уже уехали, иначе Мистеру Скотту очень долго пришлось бы объясняться перед вторым сыном, придумывая очередную ложь. И Хиро не идиот, явно понял бы, что его отец делал с моей матерью в два часа ночи вдвоём. — Здравствуй, Ребекка. – говорит мужчина. — Вам повезло, две минуты назад тут был Хиро. – с толикой осуждения говорю я, потому что он, как и все остальные, участвует в дурацком спектакле. — И, да, доброй ночи. — Я уже понял, видел машину Хардина, метров за триста отсюда. – его раритетную тачку не сложно опознать. Между нам наступает давящая, не комфортная тишина, и мама прибавляет радио. «В машине» – пишу Хардину, как и обещала. Не жду ответа, ибо он сейчас за рулём. Поудобнее откидываюсь на кресло, прикрывая глаза. Начинаю проваливаться в сон под низкий голос Дуа Липы, что звучит из колонок. Мой телефон вибрирует от уведомления, но мне настолько лень пошевелиться, что я продолжаю тонуть в мире грёз, полностью погрузившись в сладостный дрем.