Lay All Your Love On Me.

      Они стояли и глядели друг другу в глаза. Он удивлённо, она волнительно. — Вы тут? — Ну, вы же сами предложили мне остаться с Чарли чуть подольше обычного. — И вы меня послушались? — Да. Советую не привыкать. — И мысли такой не было, дорогая. — Мы же договаривались по имени, забыли? — Ох, простите. Так вот, мисс Вагата, вы не хотите со мной пройдись по замку? — Буду рада. Уверена, что вам есть, что рассказать. — Думаю, что сегодня я могу выслушать не меньше. Он протянул ей левую руку, ту, на которой была перчатка, старательно скрывая правую за спиной. Девочка, не размышляя, ответила на знак приглашения. Через пару секунд, пара, игнорируя семью Магне, вышла из помещения, за закрывающейся дверью уже слышалось, как Аластор начал беседу. — Так, они есть не будут? — спросила Лилит, остающаяся единственной в неведении о чувствах их гостей. Не подумайте, что она дурочка, ведь мысли подобного сценария уже зародились в её голове, хоть она и отгоняла их, считая, что непорядочно фантазирует. — Нет, моя Лили, у них голод совсем другого рода, — с ухмылкой произнёс граф. — Ты про что это? — Обещаете не рассказывать всё этой Веронике? — Её зовут Вагата, — произнесла старшая графиня. — Правда? В общем, — опять сосредоточился граф, — обещаете или нет? — Обещаем, — хором произнесли мисс и миссис Магне. — Так вот, — он, не поднимаясь с места, нагнулся поближе к ушам женщин, — Аластор в неё влюблён. — Что?! — удивлённо воскликнула Шарлотта, что своими ушами слышала другую версию, — Нет, ведь это Вэгги влюблена в дядю Ала! — Подожди, как это? — в свою очередь, уже Люцифер ошарашился. — Заткнитесь! — приказала она сговорщикам, всё ещё не понимая, что тут происходит, — А теперь расскажите поподробнее, что за чушь здесь твориться. После откровения вся семья сидела в молчаливом ступоре. — Так значит твой друг, — указала она на мужа, — влюбился в твою 14-ти летнюю подругу, — а теперь на дочь, — а твоя подруга, в твоего почти сорокалетнего друга, — и наоборот, — И по вашему, это, чёрт подери, нормально? — Признаю, Лили, это действительно странно, и по твоему мнению сильно так аморальненько. Но поверь, Аластор тот человек, что может никогда и не полюбить в жизни, но если и полюбит, то посильнее нашего. — Ты так за него уверен? — Если ты говоришь про абсолютную уверенность, то, — он немного задумался, — нет. Но, считаю важным сказать, я ни в ком не уверен на все сто процентов. — И как это понимать? — возмутилась женщина. То есть, он хочет сказать, что не уверен полностью даже в ней, и это после стольких лет в браке? — Ой, да ладно тебе, Лили, можно подумать, что ты меня никогда ни с кем не ревновала. — Потому что ты распутный змеёныш. — А ты моя королевская кобра, любимая. — А я кто? — заинтересовалась девочка. — А ты яйцо. — Причём тут яйца? — задала Лилит разумный вопрос. — Змеи откладывают яйца, а Чарли ещё ребёнок. Вот она и яйцо. — Ты хотя бы представляешь насколько это невразумительный и дуратский ответ? — Я говорил вещи и потупее, могла бы и привыкнуть. — Но яйцом ты свою дочь впервые называешь. Тут и твой идиотизм не поможет. — Пап, а откуда вылазят яйца у змей? — задала она вопрос из категории «Откуда беруться дети». — Это тебе знать пока не положено, — ответила за смутившегося мужа Лилит. — А как появляются яйца? А сколько их змеи высиживают? А сколько в них змеи сидят? А.. — Я не знаю, Шарлотта, — ответил он на все вопросы разом, — Поскорей заканчивай есть, пока еда не остыла. — А наши гости возвращаться планируют? — спросила графиня мужа, перекинув взгляд через плечо, на дверь позади, куда ушла пара. — Любимая, не торопи людей. Быть может они вот-вот признаются. — Подожди, ты этого ждёшь? А ничего, что твой друг хочет с маленькой девочкой встречаться? — Ну, так-то, он хочет на ней жениться, — сомневаясь в необходимости данного поступка, подправил он высказывание жены. — Правда?! — засверкали глаза дочери. — Ты не посмеешь дать им благословение, — возмущённо встала она со стула, но не выровнившись, она оперлась руками о стол. — Почему же? — Потому что твой друг стар. Шарлотта закрой уши, — обратилась она к дочери, на что та сильно прижала ладошки к ушам, — Твой друг стал извращенцем! Ладно, если бы он был так же молод, как и Вагата. Но он выдаёт всю свою потешную душонку! — агрессивно прошептала она. — Может я тебя уже успокою? — Ну давай, попробуй! — сказала она недоверчиво и нервно. — У него платоническая любовь, её молодым телом он не заинтересован, ему, как он сам сказал, понравился её характер. Хочешь верь, хочешь нет, но Ал это говорил с таким лицом, что он не мог лгать. — Уши можно открывать? — вмешалась Шарлотта, в ответ получив кивок отца, она продолжила кушать содержимое тарелки. — Допустим. Но мне неспокойно. — Так иногда бывает, — отмахнулся мужчина, прижавшись к спинке кресла. Дверь отворилась, и когда это случилось, все замерли. Обратно в помещение вошли Аластор с Вагатой, так же держащихся за руки, но теперь уже по-другому. Если раньше они робко касались друг друга, сохраняя правила приличия, то теперь же хватка стала крепкой, в этих сжатых, переплетённых пальцах ощущалась страсть, и не такая, какая сразу приходит на ум, а что-то более невинное, это любовный взрыв эмоций. Будто ты открыл для себя новый мир, и начинаешь исследовать его с страстью к познаниям. Да, именно такой детский пример лучше всего подходит, чтобы описать ту хватку. А как искрят их глаза, выглядящие как две пары небес. Просто постарайтесь представить, что на золотистом, осеннем закате видны все созвездия, а на кроваво-алом небе Ада вы можете узреть дальние галактики. И этими сверкающими глазами они взволнованно переглядываются. — Поздравьте нас, мы обручаемся! — наполненый непредставляемой радостью и волнением, объявил американец. Впервые в жизни граф слышал в его голосе такой тон. — Рад за вас, — поднял Люцифер бокал с вином, довольно смотря в красные глаза своего старого друга. — О боже мой! — подбежала Шарлотта к подруге, чтобы обнять её и завизжать от счастья, несильно подпрыгивая с ней на месте. — Сука, — тихо пробубнила Лилит, которой не нравилась эта идея. И стоит сказать, это был лишь третий случай, когда мистер Магне слышал, как ругается матом его жена. — А как обстоят дела с благословением родителей, они согласаться? — всё же спросил бледнолицый блондин. — С этим проблем не будет, — спокойно заверил его, Аластор. — Ты уверен? — встревоженно спросила Вэгги, которая действительно об этом не задумывалась. — Ох, Вэгги, ты слишком волнуешься. Не стоит сомневаться в моей обаятельности. — Ты сам знаешь, что не в тебе дело. — Определённо.. Можешь мне доверять. Я всё улажу. — Ага, дядя Ал во всём мастер. Он всё умеет, — добавила Чарли, как говориться, «свои 5 копеек». — Шарлотта, вместе с Вагатой пойди в себе комнату, поговорите, поиграйте, у нас важный разговор, — обратилась женщина к дочери, на что та послушно, взяв подругу за руку, ушла к себе. А графиня обратилась к Алу, — Присаживайся. — Боюсь, вы чем-то недовольны, миссис Магне, — снова сев на стул слева от Люцифера, он находился напротив Лилит. — Надо же, Шерлок, — начала она уже становится грубой. — Дорогая, хватит. Ты ведёшь себя уже некультурно, — мягко сообщил он жене, на что та обидчиво скрестила руки на груди. — Я понимаю, что вы недовольны таким выбором, но поверьте, миссис Магне, мною двигает отнюдь не похоть. — Я ей уже всё объяснил. Просто Лили слишком бурно относиться к таким веща, она приверженец идеи, что женщины должны выходить замуж не раньше 16 лет. Итак, когда ты собираешься устроить церемонию и почему сразу женитьба? — Ох, ну, она этого хотела. Конечно, я со временем сам бы предложил, однако она в нашем разговоре намекнула на это, и вот. — А когда и где намечается? — Через 2 месяца. В моём родном Новом Орлеане. — Зачем, когда есть мой дворец. Прямо здесь и поженим. Это получше, чем в какой-то городской церкви. — Нет-нет, не хочу хлопот, связанных с здешними местами. К тому же, думаю, гостей много не наберется. — Уверен? — Да. — Так уж быть. Тогда я непременно приеду. И всё же, там, на западе, надо идти по главной дороге, а затем повернуть налево, метров через 30 стоит церковь. Точно не хочешь? — Я откажусь. — Ты её хоть заметил? — Я приехал сюда в такую грозу, словно сам Зевс разбушевался, так что не успел полюбоваться на архитектуру. — Это верно подмечено. — Что ж, вам есть, чем ещё поинтересоваться? — Ты с ней целовался? — спросила неожиданно вмешавшаяся Лилит. — Нет, — ни капли не смутившись, ответил он, — Я планирую это сделать во время церемонии бракосочетания. А теперь разрешите поинтересоваться, почему вы подумали, что я сделаю подобное? — А почему ты не можешь это сделать? — Как я уже говорил, мною двигает не похоть, и в поцелуе мною не видно ничего приятного или эстетического. — Лили, что с тобой? Ты вся не своя, — забеспокоился граф за жену. — А что со мной? — Ты Ала сцапать готова на ровном месте. Обычно, ты более спокойна. — Пф, ты преувеличиваешь. — Госпожа, — подошла горничная и на ухо сообщила что-то графине. — Что ж, как закончишь, любимый, поднимайся. У нас будет разговор. Она, цокая своими каблуками, вышла из помещения. Мужчины же почувствовали расслабление, когда альфа-самка оставила попытки взять под контроль всё происходящее. — А что именно ты ей сказал, когда вышел? — Мы поболтали по душам. Это всё, что я смею рассказать. — Воу-воу, а вот теперь мне действительно интересно, что там было. — Мир — это сцена, а на сцене могут и умолчать, зритель же должен иногда сам додумывать. — А ты типо сценарист? Раз скрываешь этот «сюжет»? — Не я, а Our Destiny*. Что означает «Наша Судьба». Когда-то и тебе прояснится наш с ней диалог, — налив в один из пустых бокалов, себе вина, он откинулся на спинку кресла. На несколько секунд Люцифер задумался. — Ты, кстати, голоден? — Не отказался бы. Но подожду Вагату. — Дженни, — повернувшись, подозвал он служанку. — Слушаю, мой лорд. — Позови мисс Вагату за ужин, небось уже проголодалась. Она вместе с Шарлоттой. — Сейчас приведу, — она кивнула головой и спешно отлучилась. — А мне, видимо, стоит оставить вас наедине. — Надеюсь, твоя жена вызывает тебя по пустяку. — Аминь. Люцифер глубоко вдохнул перед тем, как открыв дверь, войти в спальню. Закрыв её за собой, он стоял в ожидании ссоры от его женщины, строго и величественно, словно львица, сидевшей на краю кровати. — Присядь, — положив руку правее от себя, указала она муженьку, что он и сделал, — Почему ты сразу мне не рассказал? — Ну, не думал, что Ал так быстро всё успеет. — Я не про Аластора, — перебила она графа, а затем протянула сзади себя уже известное письмо, — А про это. Люцифер на пару секунд замолчал, ведь хотел найти действительно хорошее оправдание. Он не мог признаться, что в его планах было оттягивать эту ситуацию настолько, насколько это возможно. Сильнее всего на свете он не хотел разочаровывать свою семью. — Не хотел тебя печалить, — наконец произнёс он глухо. — И почему я должна печалиться? — Я не заслужил носить титул, сделавший вас счастливыми, если даже не могу заплатить за себя, — сгорбившись, он смотрел на пол. — Ох, Люцифер, ты такой дурак. Мой простодушный дурачок, — мягко и совсем не укоризненно произнесла она, прижав к себе мужа, уткнулась ему в макушку, в то время, как он виновато сползал на колени, перебирая пальцами локоны её волос, — Нас с Чарли счастливыми делают не какие-то титулы или замки, а ты. Ей нужен мудрый отец, а мне хороший муж, это всё, что нам нужно и с этим ты ни разу не разочаровывал. Напомни, когда я за тебя вышла? — Когда..— тихо произнёс он и сразу остановился. — Когда? — гладя его волосы, того же оттенка, как у неё самой, немного улыбаясь, переспросила женщина. — Когда я был на самом дне. — Да. Хуже тебе ещё никогда так не было. Отец тогда отрекся от тебя и лишил наследства из-за твоего мировозрения, но я влюбилась в твой энтузиазм и поэтому вышла сразу же, хоть у меня уже был жених. — Я отнял у него бриллиант. Жаль я имени его не помню, а то хотелось открытку для проигравшего отправить, — коварно прохихикал он, только сильнее прижимаясь к талии жены. — Вроде Адам. Он потом женился, ты знал? — Да? — На девушке по имени Ева. У них теперь уже куча детишек, внуков, целый род людской, удивляюсь, как никто никого ещё не поубивал. — Представить не могу, какой там шум стоит. — Не больше, чем от Чарли в детстве, — они посмеялись, вспоминая те годы, но в мистере Магне всё ещё оставалось смятение, а миссис Магне этого не заметить не могла. Лилит неожиданно прилегла на спину, повалив с собой и мужа, — Не хочешь и сейчас немного пошуметь? — подмигнув, она сбросила туфли, и поудобнее устроилась на бархатной простыне, зовя своим тонким пальчиком мужа. — Но знаешь, Аластор предложил мне начать бизнес. Он сам проживает на отлично, быть может, это именно то, что нужно нам ? Знаешь, строить все эти финансовые делишки и прочее..— слова жены пролетели мимо его ушей, конечно, пока он не осознал их суть, только спустья пару секунд. Лицо его расплылось в ухмылке,— Чёрт, я ждал этого весь месяц, — мужчина набросился сверху на жену и комнату заполнил хохот двух влюблённых, чей азарт не прошёл спустя столько лет. — Тебе страшно? — лежа рядом с Бюссье на мягком ковре, Шарлотта решила после стольких вопросов задать ещё один девушке, не отрывающей взгляд от кольца. — Нисколько.. Знаешь, это странно. Впервые я так спокойна рядом с мужчиной. Он просто.. Весь такой сам — сдержанный. Нет, ну, он очень даже энергичен и разговорчив, но всё же. Такое чувство, что он скрывает всё в себе. — У тебя есть чему поучиться у дяди, — забавно заметила подруга. — Ох, отстань, — по дружески толкнула она блондинку, а затем снова уставилась на кольцо, — Знаешь, так приятно смотреть на него, когда оно на мне, — Вагата сняла его, — Теперь не очень, — затем снова надела, — А теперь очень. — Ты будешь его всю жизнь носить. Как тебе? — В каком смысле, как мне? — Нравиться оно? — Разумеется, но не это самое главное. Он сказал что это кольцо его матери. Ал подарил мне настолько ценную вещь. — Ты его будущая жена, он должен дарить тебе ценности. На самом деле, Вэгги тебе очень повезло с дядей Алом. Вот не познакомились вы и ты бы вышла замуж за какого-то крестьянина. Такого грубого и черствого, что аж жуть. А он, кто знает, может в одиночестве дальше прожил. — Скажи, Чарли, ты же хорошо его знаешь. У него нет никаких странностей? — Он всегда улыбается из-за паралича и раньше себя калечил. Это всё, что дядя мне случайно рассказывал о себе, во время наших разговоров. Он мне признавался, что я действительно ему помогаю, хоть я и не понимаю, чем наши разговоры могли ему помочь.. Не хочу портить твоё впечатление о нём, но думаю, что ты всё-таки должна была это знать. — Калечил себя? — «Вот откуда шрамы», — Но почему? — Я помню, как он тогда пробормотал, думал, что я не заметила, он сказал, что это из-за вины. — Вины? Но за что? — Я не знаю. Между ними повисло молчание. У Вагаты накопилось в два раза больше вопросов, чем было до этого. И самое печальное то, что на них ответить может только сам Аластор. Тут заглянула горничная, что позвала девочку ужинать. Шарлотта же спохватилась, мол: «Ты же и в правду ничего не ела, иди, мы потом поговорим». Проходя по коридорам, Бюссье размышляла о сказанном Чарли. Какую вину он мог испытывать, раз так себя терзал? Может, он священнослужитель, что отрёкся от Бога? А может ветеран войны? А что если из-за него, кто-то погиб? Так же ведь тоже быть может? Но зачем так себя изнурять? Непонятно. И не ожидала девочка, что у неё будет возможность самой об этом спросить у сидящего за столом мужчины. Но. Она не станет. Она не будет больше его спрашивать о них. Отчего бы они не были, он ей поведает и это будет высшей степенью его доверия. — Вэгги, ты не видела мой галстук с крестиками? — спросил мужчина жену, что сейчас в ванной напротив него. Он сам стоял в коридоре между гостиной и залом, и прихорашивался перед зеркалом, поправляя свои твёрдые и густые волосы. — Надень лучше бабочку, — высунула девушка голову, с постепенно наматываемым полотенцем. За этот год, пубертатная природа дала плоды, миссис ле Раду успела подрасти и на вид ей уже можно было дать твёрдые 19 лет, хоть и на 4 года меньше. Знаете, подростковое, а в особенности женское тело удивительно. Вот к примеру моей сестре 19 лет, а больше 15 ни за что и не дашь. — Думаешь? — быстрым шагом пройдясь дальше по дому, он зашёл в спальню. Достав из тумбочки черный галстук-бабочку с красным центром, он прижав её к воротнику, примеряя, вернулся обратно к двери ванной, — А знаешь, ты права! — Сегодня жаркий день, сюртук одевать не стоит. — Может тогда безрукавку? — Знаешь, Ал, — выглянула ле Раду вновь, но теперь в полной мере открыв дверь, — Сейчас, ты мне больше понравишься без одежды, — подмигнула она золотым глазом. — Прости милая, но не сегодня. Меня на работе уже ждут, — всё же надев серую безрукавку, пожал плечами мужчина. — Тогда ещё шляпу возьми, — не размыкая только что скрещённые на груди руки, указала она взглядом на серую фьедову шляпу, висевшую на вешалке с миленьким, маленьким и на удивление, розовым бантиком. — Думаешь будет хорошо сочетаться? — беря убор в руки и надев его, он начал осматриваться перед висевшим холле зеркалом. Розовый хорошо сочетается с серым, а малиновый с черным, — Хах, ты опять угадала! Скажи, дорогая, а давно ты стала дизайнером? — Твои подружки научили. — Рози и Мимзи? — Не, Рози и та, что маленькая. — Ты говоришь про Ниффти. Да, эта крошка имеет талант. — "Крошка"? — подняла девушка одну бровь. — Не стоит делать вид, что ты меня ревнуешь, мы же оба знаем, что это не так, — поцеловав жену в щеку, он вышел из дома. Вокруг были приятные просторы. Дом находился не слишком далеко от бурного центра Нового Орлеана, он спокойно расположился на окрестностях. Главный редактор газеты Аластор ле Раду немного побежав заскочил на безостановочный трамвай, всё мечтая о том, что когда-нибудь вместо его талантливого шрифта, люди будут слышать новости прямо от одного человека. Что будет изобретена такая невероятная машина, способная передавать голос и он станет тем, чей голос они будут слушать. А Вагата знает про его мечту и разделяет его идеалы, его надежду. Она верит в него самого и в его слова всей душой, это подтверждается тем, что ей до сих пор не открылась тайна шрамов мужа... — Какое прелестное на вас платье, — закрыв за собой дверь, американец отошёл от семьи Магне и остался с воздыхаемой наедине. — Да, мне это Чарли подобрала. Никому не скажете? Мне жутко не нравится этот цвет, как его там, — зажмурив глаза, пыталась она вспомнить. — Это розовый, дорогая. И как по мне, он на вас великолепно смотрится. Я скажу большее, вам необходимо наряжаться именно в такую комбинацию цветов. Белый и розовый на вас смотрится просто идеально. — Уверены? — выразила она скептицизм. — Настолько, что готов поставить на кон жизнь. — А вот это лишнее, — закатила она глаза, посчитав эти слова слишком пафосными. Хотя, учитывая, что такое слово, как пафос, ей неизвестно, она сочла их за «чересчур романтичные». — Тогда, я в этом просто уверен. — Так то лучше. — Я сейчас осознал, что вы не любительница приукрашивать. — Не люблю, когда раздувают из мухи слона, — прихмурив глаза, она с сильной неприязнью посмотрела куда-то в сторону. Да, это та самая Вэгги, мягкая к любимым и раздражительная ко всем остальным, и слава сценаристу, что эта черта личности пока не развилась до конца. — Вам нравятся сегодняшние звёзды? — Ну, вполне, — на секунду подняв взгляд высоко ввысь, она выражено пожала плечами. Её не очень волновали точки на небе. — А луна? — не унимался он. Что здесь, что в канонной вселенной, Аластор такой же разговорчивый. — К чему вы это? — Просто напросто, я считаю её прелестной, так похожей на вас. — В Америке вы также всем комплименты раздаёте? — Нет, только вам. И кстати, может нарушим немного правила приличия и перейдём на «ты»? — Наконец-то. Я рада, что ты сам до этого додумался, — Вагата почувствовала облегчение. Всё, что кое-как учила её мать, было сушей показухой и бессмыслицей, для каких-то куколок, а не для девочки бойцовского характера. — Вижу, ты рада, моя дорогая. — Ты хоть собираешься перестать меня так называть? — уставшая от этого выражения, спросила она его в лицо. — Никогда. Так же, как и ты не перестанешь немного на меня сердиться. — Ну и как тебе звёзды? — вспомнила она про эту тему, отлучившись от прошлой, уже доставшей её. — Звёзды? Хмм, вполне красивы. А вот что не красиво, так это красть вопросы. — Красть вопросы? Как можно украсть вопрос? — иногда, слыша такие, откровенно непонятные вещи, её нервы немного начинали заигрывать. — А что вы удивляетесь? Вы так недоумеваете, словно это выходящий за грань реального, термин. — Ну так поясни, о главный мозг Америки, что это означает. — Ты спросила меня, моим же вопросом, причем, даже не ответив на него. — И это кража? — она и дальше бы продолжила этот странный спор, но осознала, что ещё чуть-чуть и ее переклинет от напряжения, — Неважно. Расскажи что-нибудь другое. — Как вам тема капитализма и монархизма? — Что-нибудь, что я смогу понять. — Ох, ну это не очень трудно, поверьте мне, милая. Я расскажу всё максимально понятно. — Нет, — наотрез отказала она. — Ладно. Может тогда поговорим про наши взаимоотношения? — А что там говорить? — Уверен, много чего. — Ну ладно. Давай. — Вы меня сильно тогда испугались? Когда я вошел в дом? — Ни капли. — Вот как, а тогда на лестнице? — Немного, — смущённо отвела она взгляд, даже не определившись от чего: от всплывающей внешности полуголового ле Раду, или от того, что она очень по-детски глупо выглядела весь их разговор. — Немного? — совсем неувереный в этом, мужчина переспросил. — Ну да, а что такого? — Ничего. Небольшая мелочь, просто у вас руки парализовало тогда от испуга. — Что руки сделали? — Ах да, называйте это паралич. Это означает, что вы не могли ни двигать руками, ни отдавать им команды. — Ладно-ладно. Тогда я реально испугалась, — призналась кресьтянка, — Но ты выглядел как чёрт во плоти с этими ногами. — Я всего-лишь имею хорошую растяжку, не более. На самом деле, подобные трюки очень полезны для мышцев. — Выглядит мерзко. — Все пугающее, нам мерзотно. А теперь? — Что? — Теперь, я надеюсь не вызываю напряжения. — Пф, естественно нет! Теперь считай, ты плющевая игрушка! — усмехнулась Бюссе в лёгкой улыбке. — Ага! Неужели это улыбку я вижу у вас на лице? — Допустим, — гордо подняв голову, посмотрела она в сторону, но улыбаться не закончило. То, что сейчас происходит в её жизни, немного, если не много, забавляло детскую душу. И она ждала, что мужчина в ответ что-либо скажет, но разговор изрядно не хотел продолжаться, он просто завис, и тогда Вагата наконец взглянула на собеседника. Он просто на неё смотрел, с нежностью, на которую способна не каждая пара мужских глаз. Пристально зацепился взором на её лице, таком прекрасном и весёлом лице. Девочка становилась до головокружения обаятельна, когда восхитительная эмоция, именуемая радостью, сияла на её коже, отблескиваясь от влажных губ, и глаз цвета аурелло. Аластор точно видел цель своей жизни — созерцать эту красоту как можно чаще в оставшейся в её части. Этот взгляд полный влюблённости, буквально заполненный ею до краёв, не могла не заметить Вэгги. Даже слепой, что стал зрячим всего вчера, подсознательно уловил бы суть этих очей. Невозможно было притвориться, словно это озарение прошло мимо неё. Да, даже без слов, она всё поняла. — Я..— издался шёпот из тонких, сухих губ, приглушённый и сдавленный, такого тона никто не слышал от него уже несколько лет, — Я не уверен до конца, смею ли давать волю своим чувствам, — он быстро встал на колени, приблизившись к ней, но не остановился перед лицом, нет, он склонился ниже, страстно и будто молясь, сжав руками её ладони. Он не желал показывать своего лица и было трудно уловить в этом романтике того загадочного незнакомца, что только и желал заполнить собою весь твой обзор. Лишь в последний момент, перед тем, как что-то обьявить, ле Раду поднял голову, — Но хочу, что-то сказать.. Я в вас влюблён. Вагата вошла в испуганный ступор. Секундный, но казавшийся вечностью, он объял её молодое тело и чистую душу. Тревога и счастье связались негармоничным узлом, заставляя её метаться в раздумьях. И всё это произошло в её голове только за одну секунду, и благо, не дольше. — Я тоже..— уверенная в сказанном, но смятая тоном, лепетнула она. «Что?» — послышался вопрос из уст американца, почти так же тихо, как дыхание, — Люблю вас… Я тоже вас люблю…