Квинтэссенция лжи

Первого сентября Гарри стоял на вокзале «Кингс-Кросс» и с тоской смотрел на колонну между платформами 9 и 10. Рядом с ним был пристроен большой ученический чемодан, а сверху на нём клетка с белой полярной совой. Северус предлагал ему не тратить время на поезде, а воспользоваться камином, но Гарри не захотел. И теперь стоял перед выходом на платформу и смотрел, как время на привокзальных часах неумолимо приближалось к одиннадцати. Проход не был закрыт, как на втором курсе, и Гарри никого не ждал. Он просто наслаждался мгновениями предшкольной суеты. Когда часы показали без четверти одиннадцать, Гарри взял чемодан за ручку и покатил его по направлению к колонне. Мгновение — и он оказался на платформе 9 и ¾. Здесь было как всегда шумно и людно. Вот только сегодня суета была какая-то странная, будто нервная. Старшекурсники толпились большими группами и что-то обсуждали, не спеша занимать места в вагонах. Родители одёргивали гомонящих подростков и встревоженно переглядывались. И только первокурсникам было всё равно: они, с детской непосредственностью, восхищались всем вокруг. — Гарри! Гарри! — на него буквально налетела Джинни Уизли. — Гарри, ты едешь в Хогвартс? — Здравствуй, Джинни, — Гарри вежливо, но настойчиво отстранил от себя девушку. — А почему это тебя так удивляет? — Но, Гарри! — появился рядом Рон. — Мама сказала, что тебя ищут Пожиратели! — Зачем? — удивился Гарри. — Ну как же! Вот! Рон сунул в руки Гарри «Ежедневный пророк» недельной давности на развороте которого был крупным планом запечатлен приватный разговор Гарри и Марволо. — Они подделали твоё колдофото, чтобы убедить магический мир, что война закончилась. А сами ищут тебя, чтобы передать Волдеморту! — Вообще-то, Рон, фото настоящее, — хмыкнул Гарри, возвращая газету. — А вам что, Перси не сказал? Он же тоже был на приёме. — Мы не общаемся с Перси! — зло ответил Рон. — Он предатель! — Тогда тебе придётся со многими не общаться, Рон, — скривился Гарри. — В том числе и со мной, потому что, в кои-то веки, в «Пророке» написали правду. Это Дамблдор раздувал конфликт на ровном месте, ругался с министерством, подогревал панику. Помнишь, как он уверенно заявлял, что Сириус Блэк — преступник? И в это же время устроил в его доме штаб-квартиру. А Орден Феникса больше походил на Клуб Анонимных Неудачников. Нет, Рон, я больше не куплюсь на лозунги о всеобщем благе. Я — никому ничего не должен, чтобы оправдывать чьи-то ожидания. — Как ты можешь так говорить, Гарри?! — возмутилась Джинни. — Если к власти придут Пожиратели — они… они… — Что «они», Джинни? Не можешь придумать? — Они будут убивать! — выкрикнула девушка. — Зачем? — скептически поджал губы Гарри. — Потому что они преступники! — поддержал сестру Рон. — А кто это решил? Суд, Совет Лордов, Визенгамот? Знаешь, Рон, я воздержусь от громких заявлений и тебе советую. Даже в маггловских законах есть ответственность за клевету. В этот момент «Хогвартс-экспресс» выпустил клубы пара и загудел, предупреждая о скором отбытии. Гарри молча развернулся и, подняв сундук Левиоссой, зашел в первый попавшийся вагон. Закинув сундук на багажную полку, Гарри устроился у окна, вытянул ноги и достал фамильный блэковский фолиант по чарам, в этот год красующийся своей настоящей обложкой. Гарри больше не собирался притворяться или прятать свой интерес к тому или иному предмету. Ещё летом он решил снять «вуаль» Избранного и быть самим собой, Гардианом, студентом седьмого курса, у которого есть собственное мнение, собственные интересы и собственные тайны. И общаться он будет только с теми, кто примет его таким. А остальные пусть идут Запретным лесом! — Здравствуй, Гарри, — отвлёк его от чтения знакомый голос. — Привет, Гермиона, — оторвался он от чтения. — Присоединишься? — Да… Гермиона села на соседний диван и тоже достала книгу. Несколько минут тишины вдруг были прерваны странным вопросом. — Гарри, а помнишь, как на третьем курсе мы приклеили вещи Луны к потолку? Мы ведь так и не признались ей, и мне теперь стыдно… — Гермиона, с тобой всё хорошо? Тебя ничем не прокляли? Когда это мы такое делали? — Скажи, что первое ты услышал от меня при знакомстве? — Что-то про жабу Невилла… Гермиона, в чём дело? — Прости, Гарри, — виновато улыбнулась Гермиона. — Просто я встретила Рона и Джинни… Они уверены, что вместо тебя в поезде едет кто-то из Пожирателей под обороткой. А настоящего Гарри Поттера держат где-то в заложниках. — Но ты так не считаешь? — снейповским движением приподнял бровь Гарри. — Нет… Это Рон конец учебного года провёл в Мунго и не видел, как ты меняешься. Это заметно, Гарри. За прошлый год ты стал совсем другим. Ты действительно разговаривал с Волдемортом? — С Марволо Реддлом, — поправил её Гарри. — Да, и мы пришли к общему мнению, что эта глупая вражда, посеянная Дамблдором, нам обоим не нужна. — А как же пророчество? — спросила Гермиона. — Какое? Мы же его не видели и не слышали. — Но профессор Дамблдор говорил… — Вот именно, Гермиона! И пророчество, и история Мальчика-Который-Выжил, и даже то, что этот шрам… — Гарри приподнял чёлку, демонстрируя красноватый росчерк «молнии», — мне оставила именно Авада — магический мир знает только со слов Альбуса Дамблдора! И никто не потрудился найти подтверждение сказанному — ему просто поверили.       А я — усомнился. Знаешь когда? Когда, забирая меня от Дурслей прошлым летом, Дамблдор сам признался, что не было никакой Кровной Защиты Лили Поттер, а были наложенные им самим чары! Весь прошлый год я искал информацию. И чем больше я её находил, тем меньше верил директору. Знаешь, Гермиона, я рад, что Дамблдор умер, потому что быть его «дрессированной крысой» я больше не хочу. В Британии полно взрослых магов, так вот пусть они и делают свою работу: министерство — охраняет Статут Секретности, аврорат — ловит преступников, Визенгамот — выносит обвинения. А я, как студент Хогвартса, буду учиться, а не расследовать непонятные заговоры и спасать мир от чудовищ. В купе снова наступила тишина. Несколько раз к ним заглядывали младшекурсники в поисках своих друзей, но быстро ретировались под недовольным перекрёстным взглядом. — Гарри, — вновь заговорила через время Гермиона. — Я прочитала книгу, которую мне завещал профессор Дамблдор… — Только не говори, что на самом деле это была инструкция как пользоваться снитчем и делюминатором. — Нет. Это действительно была сказка о Дарах Смерти. Но знаешь, после её прочтения мне пришло в голову, что твоя мантия-невидимка — это третий дар Смерти. — Ага. Палочка Дамблдора — первый, а в перстень Мраксов, который директор так неосмотрительно надел на руку, был вставлен второй дар — Воскрешающий камень. Гермиона, я эти сказки ещё год назад прочитал. Поттеры, между прочим, потомки Игнотуса и никакими «светлыми» они не были, потому что один из родовых даров Поттеров — это некромантия, как и у Блэков. А я являюсь наследником обеих линий. Дверь снова распахнулась и в купе вошел Невилл. Гарри достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что не только он изменился за лето. От гриффиндорского увальня не осталось и следа. Сейчас перед ним стоял… — Лорд Лонгботтом, не желаете присоединиться к нашей компании? — С удовольствием, наследник Блэк. Ты ведь ещё не принял род, Гарри? — Нет, решил подождать до того момента, пока не разберусь с наследством Поттеров. Я ещё не знаю, какие сюрпризы меня там ждут. Думал, летом успею, да не срослось. — Гермиона, что-то случилось? — Невилл повернулся к девушке, отрешённо смотрящей в окно. — Нет, Невилл, всё в порядке, — глухо ответила она. — Гарри, чем ты расстроил моего вассала? — устраиваясь рядом на диване поинтересовался Невилл. — Что? Невилл, ты серьёзно? — от удивления Гарри завертел головой. — Гермиона? — Что, Гарри? — вдруг вскинулась она, знакомым с детства жестом скрестив руки на груди. — Не ты ли мне посоветовал поговорить о магическом мире с Ханной или Невиллом. Вот я и поговорила! — С леди Августой, — пояснил Невилл. — Гермиона у нас всё лето гостила. Они с бабушкой почти не вылезали из библиотеки. А когда в «Пророке» появилась статья и колдографии с приёма Малфоев, Гермиона в школу ехать не хотела. Вот леди Августа и предложила ей вассалитет. Я, кстати, подозревал нечто подобное, потому и прислал леди Нарциссе свои извинения. Не до политики мне сейчас. Так чем ты расстроил Гермиону, Гарри? — Известием, что я некромант, как и Марволо Реддл. — По Блэкам или по Поттерам? — спросил Невилл. — Двойное наследие. Я создал портрет отца, — признался Гарри. — И узнал от него много интересного, но совсем не совпадающего с официальной версией событий. — Гарри, мне неловко тебя просить, но может ты научишь меня? С ЗОТИ у тебя хорошо получалось? — Тебя? Некромантии? — Неужто ты плохо рассмотрел родовое дерево Блэков, Гарри? — с непривычным ехидством спросил Невилл. — Мой дед, муж леди Августы, был сыном Каллидоры Блэк, той самой, которая придумала отрубать головы домовикам и сохранять их, пока они снова не понадобятся роду. У отца дар не проявился, и, может быть, у меня тоже его бы не было. Но на Рождество восемьдесят первого, когда к нам в дом явились Лейстренджи, я видел, как они убили моих родителей.       Да, Гарри, они были мертвы, но в этот момент у меня случился выброс. Это я их удержал на грани, привязал к себе и держу до сих пор. Поэтому у меня так долго не просыпалась магия — она вся уходила на поддержание жизни моих родителей. Сам понимаешь, официальных некромантов в Британии не осталось, поэтому бабушка ждала моего семнадцатилетия, чтобы можно было отправить меня учиться в Германию. А чтобы в Хогвартсе я не привлекал внимание Дамблдора — она специально дала мне палочку отца, которая мне совершенно не подходила. — Значит ты был запасным вариантом, да, Невилл? Дамблдор говорил, что под него мы с тобой подходили вместе. Два претендента, два некроманта… Подожди! Ведь твои родители участвовали в первом ритуале, а мои — во втором! — Гарри почувствовал, что разгадка где-то рядом, только никак не мог ухватить ниточку. — Пророчество… о чем же оно было тогда? «Грядёт тот, у кого хватит могущества одолеть силу Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не сможет умереть, пока жив другой… тот, кто достаточно могуществен, чтобы удержать Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…», — процитировал на память Невилл. — Это я забрал пророчество в Отделе Тайн, когда увидел, что ты его выронил. — Только я все равно не понимаю, — вдруг подала голос молчавшая до этого момента Гермиона. — Ведь в пророчестве сказано, что один из вас должен погибнуть от руки другого, но тут же говорится, что ни один не сможет умереть, пока жив другой. Но ведь одно противоречит другому! — Нет, Гермиона, как раз тут всё верно! — рассмеялся Гарри. — Но если хотите услышать объяснения — с вас непреложный обет. После принесения клятв, Гарри устроился поудобнее, наложил защиту на дверь купе, оглядел Гермиону и Невилла и вздохнул. — Знаешь, Невилл, я бы ни за что не стал рассказывать это вам, вот только Гермиона вполне может догадаться сама. Так что мне проще взять с вас клятву. А объяснение этому противоречию очень простое… Гермиона, что искал Дамблдор в прошлом году? — Крестражи. Но я так и не нашла о них информации. — И не найдёшь, — согласился Гарри. — Потому что Дамблдор убрал из школьной библиотеки все учебники по некромантии. Зато они сохранились в Блэк-хаусе. Так вот… 31 октября 1981 года Дамблдор при помощи моих родителей провёл в Годриковой Впадине не совсем законный ритуал, который должен был заключить «меченую» душу в артефакт. И, как вы догадываетесь, это должна была быть душа Марволо Реддла. Душу он призвал, вот только в последний момент вмешался я со своим даром. Но если ты, Невилл, стихийным выбросом удержал родителей, то я таким же способом удержал Волдеморта. Вот и получается, что я одновременно и убил его, но и не дал ему умереть. И Дамблдор знал это… Гарри намеренно выдал не всю информацию. Пусть лучше Невилл и Гермиона считают, что их действия были одинаковыми. Подвергать даже гипотетической опасности себя и Марволо он не хотел. А так, Гермиона успокоится и не будет копать лишний раз. А даже если встретит где-нибудь упоминание о крестраже — то будет молчать. Не только из-за обета, но и чтобы не подставить сюзерена. — Ну, а теперь моя очередь спрашивать, — откинулся Гарри на спинку дивана. — Гермиона, как ты решилась на вассалитет? Ты же всегда выступала за равноправие для всех? — Леди Августа показала мне Кодекс Визенгамота, где совершенно чётко прописано, что любые законы, принимаемые министерством магии, носят лишь временный характер и в спорных ситуациях не имеют юридической силы. Когда председателем Визенгамота стал Альбус Дамблдор, он наложил вето на право отмены министерских законов. И это посчитали правильным, ведь в Кодексе много чего устаревшего. А потом все просто привыкли подчиняться министерству.       После того, как директора Дамблдора официально признали мёртвым, новый председатель — Амадеус Бёрк отменил вето. И теперь единственным законодательным актом магической Англии считается Кодекс Визенгамота. По лицу Гермионы было видно, что подобная ситуация её не слишком устраивает, вот только исправить что-то не имеется никакой возможности. Да, это не домовых эльфов освобождать! Это министерские законы можно было менять, и дополнять простым указом, а на внесение изменений в Кодекс Визенгамота требуется расширенный состав Палаты Лордов и не менее семидесяти процентов голосов. А это — чистокровные маги, главы родов и семей, которые не будут слушать пафосную речь магглорожденной. И никакое голосование или выборы ситуацию не изменят. — Неужели ты поняла, какую медвежью услугу оказал магглорожденным Дамблдор, лишив их доступа к полной информации? — спросил Гарри. — Подарив им иллюзию, мыльный пузырь, наполненный пустыми обещаниями? — Но это неправильно, Гарри! — страдальчески вскрикнула Гермиона и сдулась. Было видно, что основной кризис отрицания уже пройден. Гермиона смирилась с существующим положением, хоть и не приняла его до конца. Гарри не знал, что пообещала ей леди Августа и какие условия выставила, но свершившийся факт налицо. Непримиримый борец за права всех и вся Гермиона Грейнджер заключила вассальный договор и вошла в род Лонгботтом на правах почти прислуги. Хогвартс-экспресс замедлил ход и ученики заторопились на выход. Запряженные фестралами кареты привычно остановились возле крыльца и хогвартский холл наполнили голоса. Большой зал по прежнему сиял тысячей парящих свечей, а зачарованный потолок был похож на чистое звёздное небо. Заняв место за гриффиндорским столом, Гарри кивнул Северусу, взглянул на преподавателей и хмыкнул: — Половина Внутреннего круга. Этот год обещает быть весёлым…