* * *
Яркий луч света рассеял тьму в голове Квай-Гона. Он застонал и потер лоб: в голове пульсировало и болело. Ему даже двинуться, поднять руку или подумать было больно. Но через несколько секунд вернулись другие ощущения: горло пересохло, кожу пекло, было жарко. Наконец Квай-Гон распахнул глаза, и яркий свет обрушился на него, заставляя зажмуриться. Он снова застонал: голова просто раскалывалась от боли. Квай-Гон попытался открыть глаза еще раз, на этот раз прищурившись, постепенно привыкая к яркому свету. Небо над ним было ярко-голубым, чистым — ни облачка. Он медленно сел — с трудом, потому что в голове запульсировало сильнее. И тут увиденное потрясло его до глубины души. Песок. Везде был песок. Были дюны, маленькие и большие. От ветра песок стелился над землей покрывалом, царапал кожу, забивался под одежду. Но больше всего его удивили два ослепляюще ярких солнца на небе. Он был на Татуине. Как, во имя Силы, он очутился на Татуине? Квай-Гон с трудом поднялся на ноги, морщась от боли в немолодых уже суставах. Он огляделся вокруг, всматриваясь в горизонт. Казалось, в какую сторону ни глянь — никаких признаков жизни. И набуанского звездолета как не бывало. Вздохнув, Квай-Гон погрузился в Силу, рассеянно гадая, обрушится ли она на него снова и куда отправит в этот раз: на Корускант, на Мандалор или, быть может, еще дальше? Но Сила была спокойна, впрочем, когда Квай-Гон к ней потянулся, появилось в ней какое-то самодовольство, а потом она слегка подтолкнула его вперед. Отлично. Квай-Гон раздосадовано выбрал направление и двинулся вперед. Если у него видение, тогда то, ради чего он здесь, явится в свое время. Джедай медленно плелся по зыбкому песку, то и дело натягивая капюшон поглубже, когда ветер швырял песок в лицо. Чем дольше он шел, тем больше сомневался, что у него видение. Не будет же оно длиться так долго и тратиться на путешествие по пустыне? И только он собрался остановиться, чтобы вновь воззвать к Силе, как на горизонте что-то быстро, но ярко блеснуло. Квай-Гон прищурился: искорка света вдалеке медленно превращалась в спидер. Он облегченно вздохнул и помахал рукой, подавая сигнал тому, кто в спидере. Как только спидер подъехал поближе, Квай-Гон смог разглядеть водителя. Это был высокий седой гуманоид. Спидер остановился в нескольких шагах от Квай-Гона, и водитель приветственно улыбнулся. — Впервой у нас, да? — губы у водителя потрескались от сухости, голос был грубым: — Наши того... обычно спят в такую жарищу, дома сидят. Не выходят, если только в ящик не хотят сыграть или не упились вусмерть, — старик говорил странно и невнятно. — Увы, я понятия не имею, где нахожусь, — улыбнувшись, ответил ему Квай-Гон. Старик удивленно поднял брови: — Да ты ж брел по гоночному каньону. Всего в нескольких кликах от Мос-Эспа! — Добрый человек, к сожалению, я не местный, скажи, пожалуйста, как дойти до города, — попросил Квай-Гон, скрестив руки на груди. — Ай, хитрец, навеселе, что ли? — хохотнул старик. — Вежливый ты. Поди сюда, подкину до города, — Квай-Гон даже возразить ничего не успел, а старик ему уже ответил: — По пути мне. Кому будет лучше, если ты помрешь здесь? Да и понравился ты мне, хоть и одежонка у тебя нездешняя. Я Бомар. — Спасибо за гостеприимство. Я Квай-Гон Джинн, — вежливо пожал старческую руку Квай-Гон. — Да, без рюмочки такое не скажешь, Квай Джинни, — ответил Бомар забавляясь. Похоже, Сила решила покарать его за что-то. Ничего: ни терпение, ни хитрые джедайские техники, ни кодекс — не могло помочь Квай-Гон Джинну. Он только нетерпеливо стучал пальцами по ноге. Казалось, Бомар во что бы то ни стало хотел поделиться всеми подробностями жизни с «пьяным не местным» Квай Джинни. Он и про влагосборники рассказывал, и про кореллианский ликер, и про бант. А тут, какая удача, под руку подвернулся благодарный слушатель Квай-Гон. Он знал, что терпение — основа для взаимодействия с Силой. Нужно познать спокойствие, чтобы почувствовать ее тонкие, едва уловимые потоки, вьющиеся вокруг всевозможных живых существ. И терпение было единственным верным способом услышать ее подсказки. Но понять, почему Сила тихо гудела где-то на задворках сознания, он не мог. Хотя, казалось, будто ему позволили решать самому, что же делать дальше, и как избавиться от досады, ему тоже нужно было решить самостоятельно. Он был один. Хотя, конечно, рядом был Бомар. А старикашка раздражал не меньше Джа-Джа Бинкса. Всё-таки чувство юмора у Силы безжалостное. Наконец-то Квай-Гон заметил, что на горизонте забрезжили первые признаки жизни: верхушки домов из синтетического камня. Он выпрямился и попытался отпустить в безучастную Силу предвкушение и облегчение. Спокоен. Он должен быть спокоен. Бомар повернулся к нему и улыбнулся: — Рад приветствовать в Мос-Эспа, Квай Джинни.* * *
По татуинским меркам Мос-Эспа был большим городом. На улицах толклись люди и приезжие, они несли еду и другую утварь, ездили на спидерах или животных между домами. Квай-Гон узнал некоторые куполообразные дома этого портового города, он вместе с набуанской служанкой ходил рядом с ними в поисках деталей для корабля. Но казалось, город сильно изменился, хотя Квай-Гон был здесь всего несколько дней назад. Он не смог припомнить, видел ли он некоторые места или нет. Бомар остановил спидер подальше от снующих туда-сюда прохожих, и Квай-Гон с радостью слез на землю. Старик улыбнулся, помахал рукой и скрылся среди зданий, только «Удачи, Квай Джинни» и отдавалось у джедая в ушах. Как только старик исчез, Квай-Гона перестала мучить головная боль и он вздохнул с облегчением. Теперь ему будет проще сосредоточиться, а там гляди, может, и Сила что подскажет. Последнее, что он запомнил — как метался по кораблю, разрываясь между падаваном нынешним и будущим. Должно быть, Сила послала ему видение, когда он ударился головой во время жуткой качки и потерял сознание. Казалось, на Татуине он очутился, чтобы познать что-то такое, что Сила не хотела или не готова была дать сразу и полностью. А пока что ему хотелось пить. Поэтому он направился на поиски кантины, по пути погружаясь в Силу всё больше и больше. И Сила снизошла до его просьб и подтолкнула к одному из баров. В кантине было не прохладнее, чем на улице. Более того, внутри было даже жарче, а вдобавок еще темно и воняло пьянчугами. На заднем фоне тихонько играла музыка и раздавался негромкий рой голосов: местные лениво обсуждали, как обстоят дела с торговлей в городе. Квай-Гон направился к барной стойке и уселся на свободное место. Кантины он не любил и старался не посещать, разве что миссия обязывала. Алкоголь тоже не употреблял, поэтому довольствовался приятным согревающим чаем с горчинкой. А еще в кантине запросто было влипнуть в неприятности. Джедаи же не ищут ни волнений, ни приключений. Бармен ловко пододвинул к нему кружку. Квай-Гон с отвращением посмотрел на коричневую жидкость, плескающуюся внутри, и провел пальцем по краю кружки. Бармен удивленно посмотрел на него и наклонился поближе: — Обычно такие угрюмые люди залпом выпивают первую кружку. — Боюсь, пьянчуга из меня никудышный, — ответил Квай-Гон, встретившись взглядом с барменом. Бармен улыбнулся: — А! Пришел послушать, что люди толкуют о том, как дела вести? Порой даже у самых осторожных от выпивки развязывается язык, и они выдают о себе всю подноготную. Квай-Гон не мог не улыбнуться на такую наивную честность: — Боюсь, торговец из меня тоже не вышел. Бармен пробежался взглядом по Квай-Гону. — Тогда что же ты тут делаешь, добрый человек? Редко сюда забредают те, кто отказывается пропустить стаканчик-другой. — Да я и сам не знаю, зачем здесь, — пожал плечами Квай-Гон. У бармена аж глаза загорелись. — Путешественник, поди. Расскажи-ка, что там в центральных мирах происходит? До Внешнего кольца новости долго долетают. А нам тут, на Татуине, интересно, как поживает Империя. Местных штурмовиков подкупай — не подкупай, ничего от них не добьешься... — Что? Империя? — прервал бармена Квай-Гон на полуслове. Насколько он знал, в Республике царила демократия. Да и ни одна планета из центральных миров к Империи не присоединится. А джедаи и подавно. Бармен озадаченно посмотрел на него: — Так ты с другого края Внешнего кольца? Про Империю-то все слышали! Квай-Гон сосредоточился на Силе. Видение было, конечно, странным. Как же трудно понять, чего хочет от него Сила. В этом-то и состояли сложности общения с единой Силой. Слишком уж ей нравились загадки и проделки. Бармен вздохнул: — Не знаю, почему ты ничего об Империи не слыхал, поэтому чутка расскажу, — он наклонился еще ближе и тихонько проговорил: — Около двадцати лет назад Республика пала, и на ее месте возникла Галактическая Империя. Канцлер Палпатин объявил себя императором после Войны клонов, якобы чтобы обеспечить безопасность и сохранность. Короче, он ошибся. Все мы ошиблись. Поменяли шило на мыло. Сказанное никакой ясности не прибавило. Скорее Квай-Гон запутался еще больше. Но поскольку он был в видении, то решил подыграть: — А что же джедаи? Почему они ничего не сделали? Не помешали воцариться Империи? Бармен задохнулся и отступил на шаг. Он яростно прищурился: — Не смей в моей кантине говорить это слово! Ты что, хочешь, чтобы имперцы ворвались и порушили тут всё? Быть может, ты совсем ничего не знаешь о галактике, лишь поэтому я тебя не выгоню. Но предупреждаю, еще раз заикнешься, вышвырну тебя вон, вежливый ли ты или нет. Квай-Гона поразило, как быстро изменилось настроение бармена. Он и в мыслях не собирался обижать его. Ему стоит взять на заметку то, что творится в видении. — Прости, я совсем не хотел тебя обидеть, — пробормотал он и подкрепил слова Силой, чтобы ослабить недовольство бармена. Бармен заметно расслабился: — Друг мой, не знаю, как ты до сих пор не расстался с головой, но чтобы и дальше оставаться живым, советую тебе даже не заикаться о том, как жилось раньше. Имперцы не любят, когда говорят о… джедаях, — последнее слово он прошептал. — Когда распалась Республика, Орден уничтожили. Император раскрыл заговор джедаев против Республики и сената. К тому же на него покушались в тот день. Позже выживших джедаев выследили и уничтожили всех до одного. — Кто выследил? — Квай-Гон прищурился. — Поначалу клоны. Они прошлись по Храму джедаев и вырезали всех. А тех немногих, кому всё же удалось унести ноги, выследил Дарт Вейдер, правая рука императора, — бармен поежился от своих же слов. Квай-Гон отпрянул в ужасе. Видение становилось всё мрачнее и мрачнее. Быть не может, что совершенно весь Орден исчез. У Квай-Гона кровь в жилах стыла только об одной мысли об этом. Он и представить не мог убийство всех рыцарей, падаванов… юнлингов. Нет, он даже думать об этом не хотел. Кажется, Силе тоже это не нравилось. — И выживших нет? Ни один джедай не уцелел? — похолодев, спросил он. Сила кричала от отчаяния где-то внутри. Столько боли, столько потерей здесь, в этой реальности. Так вот почему Сила была такой подавленной, тихой, истерзанной. На всю галактику не осталось ни одного джедая. Из-за того, что умерло столько чувствительных к Силе, она мучительно затихла и затаилась. — С тех пор как по голонету показывали джедая, прошли годы. Друг мой, боюсь, Ордена больше нет, и Сила покинула нас. Квай-Гон вздрогнул и потянулся к Силе. Он хотел обратно, в свою реальность. Довольно с него видений. В этом жутком мире ему нечему учиться. Здесь так темно и холодно. И Сила здесь тоже тяжелая и тусклая. Разглядеть ее было сложно. Здесь воцарилась темная сторона. Но Сила, хоть и осторожно, подкинула ему мысль: «Не бойся. Сила хотела, чтобы ты был здесь, так что сосредоточься на настоящем, а остальное она возьмет на себя». Этими словами он утешал Энакина. А теперь эти же слова подбадривали его. «Живи настоящим», — ругал он себя. Сила никогда никого не покидает по-настоящему. Эта же старая истина, старше самого времени, просто сейчас она ощущается по-другому. Нужно быть терпеливым, и Сила откроется ему и подскажет дорогу. Бармен печально улыбнулся. — Впрочем, неподалеку от Юндленской пустоши живет старик. Местные зовут его старым Беном, а кое-кто и чокнутым. Говорят, он мудрец и чудак, умеет двигать вещи взглядом, успокаивать кровожадных тварей одним лишь касанием руки и предупреждать о песчаных бурях. Чепуха это, конечно. Бедняга, скорее всего, с ума сошел от одиночества. Но ходят слухи... — Нет никакой пользы от слухов, коли правды в них нет. Лучше забыть о них напрочь. Хотя... я всё же поговорю со старым Беном, — вздохнул Квай-Гон. — Тогда удачи тебе, добрый человек, надеюсь, ты найдешь, что ищешь, — кивнул бармен. Квай-Гон кивнул в ответ, встал и уже было собрался уходить, но остановился и оглянулся: — А этого старого Бена не зовут, случайно, Бомаром? Бармен удивленно застыл и покачал головой. — Нет. Насколько я знаю, старый Бен не разъезжает по округе на спидере, доставая всех, кого видит. А ты знаешь Бомара? Квай-Гон поморщился: — Я встретил его. Он подкинул меня до города. Бармен усмехнулся: — А, ясно, тогда извини. Бомар — мой дядя. Понимаешь, старик совсем голову потерял, вот я и разрешил ему на спидере кататься, чтобы он держался подальше от кантины и посетителей: отпугивает всех клиентов. — Ну что ж, спасибо, — кивнул Квай-Гон. Бармен тоже попрощался с ним и занялся другим клиентом. Квай-Гон вздохнул, выходя из тусклой кантины под яркое татуинское солнце. В Мос-Эспа было всё так же многолюдно и опасно. Кажется, видение и не думало рассеиваться. Видимо, ему и вправду придется найти безумного старика Бена. Быть может, у отшельника найдется ключик к головоломке от Силы. В самом городе узнать, где пустошь, было трудно. У перевозчиков не было времени даже указать, куда ему стоит двигаться, а уж подвозить его точно никто не собирался. Якобы в тех краях было полным-полно тускенов, да и не жил там никто. Звучало, конечно, нелепо, но Квай-Гон спорить не стал. Он уже собирался расспросить лавочников или местных, как некая старушка поманила его к себе в захламленную лавку. Старушка была приветливой, она нарисовала почти нечитаемую карту на песке и указала, куда идти, чтобы добраться без хлопот. Вместе с тем она предупредила, что в тех краях полно тускенов — а это считай, пропал, раз идешь туда. Квай-Гон смиренно поклонился ей и побрел по улицам города. Как только он смирился с тем, что в видении он надолго, Сила тут же начала охотнее указывать путь. Поэтому знакомый спидер не заставил себя долго ждать. Казалось, он бесцельно метался по улицам портового города. Квай-Гон даже улыбнулся ему. Бомар выглянул из спидера и широко улыбнулся Квай-Гону. — Привет, Квай Джинни. Я так рад тебя видеть! — Я тоже. Мне нужен твой спидер ненадолго, — кивнул в ответ Квай-Гон. Старик непонимающе на него взглянул. — Прости, Квай Джинни, кажись, я не понял, тебе нужен мой... Квай-Гон махнул рукой, подкрепляя слова Силой и проникая в сознание старика. — Ты хочешь дать мне свой спидер. Бомар кивнул, взгляд стал бессмысленным — Сила переломила его волю. — Я хочу дать тебе свой спидер. Квай-Гон с благодарностью кивнул. Теперь поездка была поспокойнее. И Сила радовалась, что Квай-Гон следовал ее указаниям. Спидер мчался по татуинским пескам. Управлял им Квай-Гон, но Сила подталкивала вперед, как ветер дует в паруса и несет вперед лодку. Татуинское небо было ярко-голубым: его освещали два солнца. И со всех сторон одинаковым: вокруг только пески, пески, пески и ничего больше. Куда ни посмотри — один простор: пески и дюны. Но Квай-Гону это было нипочём. Его окружали потоки живой Силы, он был здесь, в настоящем. И сосредоточился он не на том, как найти старика Бена, а на мягком гудении двигателя, на мирной атмосфере, которой его окружила Сила. И поскольку он буквально купался в Силе, то и предупреждение об опасности почувствовал вовремя. Квай-Гон глянул вперед, осматривая пустыню и разыскивая, откуда идет угроза. Он напрягся и молниеносно отпрянул — выстрел попал в то место, где он только что был. Он выпрыгнул из мчащегося спидера, выхватывая на лету световой меч, и приземлился — всё за секунды. Послышались новые выстрелы — Квай-Гон отбился мечом. Клинком он управлялся мастерски: движения были уверенные и точные. Он так глубоко погрузился в Силу, что с легкостью отражал все заряды, когда они пролетали всего в нескольких дюймах от него. Наконец появились тускены. Они ловко повыскакивали из-за дюн и каменных сооружений — прятались они искусно. Тускены подняли винтовки и посохи высоко в воздух и с боевым кличем бросились на свою жертву. Квай-Гон решительно поднял меч. И снова крик, но на этот раз кричали не тускены. Это был рев, пронзительный, настолько громкий, что земля загрохотала под ногами, а песок и мелкие камешки задрожали. Рев всё нарастал и нарастал, становился громче. Квай-Гон тоже содрогнулся, от громогласного звука заболели уши. И тут всё стихло. Рев прекратился, оставляя после себя звенящую тишину. Тускены замерли в нелепых позах, а затем, крича и визжа, разбежались кто куда. Они суетились, натыкались друг на друга, разыскивая укрытие и пытаясь скрыться от опасности. Наконец они ловко попрятались обратно, и Квай-Гон остался один. Сердце бешено колотилось. Ревел кто-то большой и крайне опасный. Жители Мос-Эспа боялись тускенов, а тускены — неведомого чудища. И не без причины, думалось Квай-Гону: рев был по-настоящему ужасен и устрашающ. Джедай ждал, когда же земля начнет грохотать от тяжелых шагов. Но больше по пустыне не разнеслось ни звука. Теплый татуинский ветер всё так же дул, будто бы ничего не было, никакого рева, а жизнь шла своим чередом. Квай-Гон вгляделся в пустынные просторы: маленькая фигурка неторопливо спускалась по камням и песку где-то вдали. Квай-Гон двинулся было навстречу — нужно предупредить путника об огромном чудище — но Сила притормозила его. Фигурка неуклонно шла вперед, и наконец Квай-Гон разглядел ее. Это был человек в плотном плаще. Человек остановился в двух метрах от него и теперь разглядывал Квай-Гона. Наконец человек поднял руки и скинул капюшон с головы. Перед Квай-Гоном был старик с иссохшим лицом. — Ну здравствуй, — сказал он и многозначительно улыбнулся.