***
…как обычные восемнадцатилетние девушки отмечают свой день рождения? Уходят в клубы на всю ночь, отдаваясь жару алкоголя и знакомясь с горячими парнями; любители небольших и близких компаний устраивают пижамные вечеринки среди лучших друзей ну или же бронируют места на развлекательные мероприятия; взятые под родительский присмотр девчонки остаются дома, отмечая в родном кругу… Даже последним я жутко завидовала. День рождение праздником называют, не так ли? Видимо, мои мать и отец давно забыли, что это за дата такая — четырнадцатое июня. И что у них есть дочь, которая тоже умеет чувствовать и такого прямого приказа покинуть родной дом, чтобы они отдохнули наконец, может не воспринять. Тёплый дым наполнял лёгкие, после чего туманным облаком растворялся в воздухе, загораживая предвещающий похолодания малиновый закат. Тошнит. Не от трёх сигарет подряд, не от столь сопливого зрелища и даже не от себя. Такая противная ситуация. Ужасное событие. Насмешливое. Дочь прогнали из дома. Ха-ха, узнала бы об этом Вероника с соседней парты — тут же привела бы своего парня Дениса и его супер-опасную банду, чтобы поржать, избить, украсть карманные деньги и убежать, пока не закончились уроки. Какая я слабачка… Последняя сигарета полетела в тёмную воду городской речки. Облокотившись о холодные перила одинокого моста, я задумалась, что же мне делать дальше. Идти просто некуда. Да и кто захочет взять меня к себе, пропахшую табаком и обколотую всевозможными пирсингами? Можно было и не добавлять точных описаний, достаточно просто задать вопрос о желании забрать бродяжку. В современном мире никто никому не доверяет, что, кстати, и правильно. Я снова взглянула в реку. Родители меня ненавидят, друзья давно посчитали неформальной лесбиянкой из-за внешнего вида, да и важных людей в моей жизни больше не было… Как и смысла моего существования. Что будет, если я прыгну? Утону в чёрной пучине смерти, незамеченная и пропавшая в тёмных водах реки. Никто не вспомнит про меня. Ну только местные плохие компании, ведь больше такой прекрасной и покорной жертвы им не найти. Больно немного. Неужели и вправду моя жизнь настолько бессмысленна? … С полной уверенностью, что закурю последнюю в моей жизни сигарету, я чиркаю зажигалкой и… Из моего рта настойчиво выдернули палочку никотина. От такой внезапности я резко охнула, замечая перед собой… Тебя. — Курить вредно, — пропела ты и выкинула сигарету в реку. Меня это даже как-то обидело — мои деньги фактически размочили в воде, лишив их значения. Сфокусировав взгляд на тебе, я вижу современную и беззаботную красавицу. Милая улыбка красит твоё круглое веснушчатое лицо счастливыми ямочками на румяных щёчках; лукавые глаза необычны — один решительно сверкает светлым изумрудом, другой медово-карьего цвета с малахитовым ореолом вокруг зрачка; ниспадающие на округлую среднюю грудь огненно-рыжие волосы вьются в пышные кудри. А самое главное, что я вижу в тебе натуральную красоту. Не напичканную резиной и перекрашенную в столь редкий цвет девушку, а настоящую внешне красивую тебя. Но что творится у тебя в душе мне неизвестно. Ты кажешься такой доброй и решительной, немного хитрой, но как-то по тёплому. Что тебя привело ко мне? Может, ты — скрытая маньячка, что желает поэкспериментировать надо мной? Да знаешь, мне уже всё равно… Я отвожу взгляд, пустыми глазами смотря на потемневшее вечернее небо. Только недавно я встречала печальный закат, отдающий розовыми лучами яркого купола космоса, а теперь устремляю взор на холодную луну. Думаю, ты скоро уйдёшь — просто какая-нибудь чересчур заботливая девушка, которая имеет свои причины сочувствовать курящим. Но ты стоишь, растягивая внушительное, тяжёлое молчание. Ты чего-то ждёшь от меня. Я чувствую твой пристальный взгляд на себе. Значит, и вправду хочешь меня закрыть где-нибудь в подвале и морить голодом? Что ж, тут с обеих сторон смерть мучительная — либо в реку, либо от твоих пыток. — Почему ты здесь? Почему не идёшь домой? — вдруг звонко спросила ты, заглядывая мне в лицо. В твоих глазах мелькнула доля взволнованного интереса. Может, хорошо играешь эмоции? — У меня больше нет дома, — с грустной усмешкой прямо ответила я. Что скрывать? Зачем? Уже нет никакого смысла. — Как это? — наивно спрашиваешь ты, вопросительно склоняя голову вбок. А нет. Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Просто хочешь чего-то. — А вот так. Родители выгнали из дома на восемнадцатилетие, — вырвалось совсем просто, без капли боли в голосе. Слишком сухо и противно. На секунду ты будто удивилась, но тут же, расплывшись в прежней улыбке, риторически спросила: — У тебя сегодня день рождения? — Ага, — равнодушно подтвердила я, мысленно признаваясь, что ты становишься несколько надоедливой со своими вопросами. — У меня тоже, — ты хихикнула и провела рукой по краю своего наряда, которому я изначально не придала особого значения. На тебе надето малахитовое короткое, но простенькое платье с тканевым тёмно-зелёным поясом на талии, а на ногах идентичного цвета туфли с небольшим каблуком. И я снова отдаю себе отчёт о том, что ты не как некоторые девушки, которые делают из себя накрашенных проституток. Ты естественна. Ты очень красива. И ты не хочешь быть такой как многие. Я внезапно почувствовала эту невесомую разницу между нами. Мы будто с разных миров… И снова я задамся вопросом — что тебя так резко остановило около меня? Почему не прошла мимо? Зачем заговорила со мной? Я не смею задать ни один из вопросов. Я слишком нерешительная для такого… Ты снова молчишь. Видимо, ты тоже поняла, что мы слишком разные, и ты не сможешь ничем мне помочь. У тебя ведь такого никогда не было, да? Почему-то я уверена, что твои родители в восторге от тебя, а от парней нет отбоя… Что уж говорить о друзьях — ты наверняка только вернулась с вечеринки. Ты нахмурилась собственным мыслям и отрицательно качнула головой, будто данная ситуация тебя совсем не устраивает. — Нет, так нельзя… Я не могу оставить тебя, — ты несколько обвиняющим взглядом посмотрела на меня, отчего я как-то смутилась. Такие трюки на меня легко действуют. — Если я оставлю тебя, то буду знать, что где-то в этом городе живёт бездомная девушка, которой никто не помог. А я так не могу… — на какое-то время ты замолкла, размышляя о чём-то своём, но наконец-то вынесла решительный вердикт: — Знаешь, а поехали ко мне. Ты же всё-таки тоже именинница, такое нельзя пропускать! Кстати, мне девятнадцать исполнилось, — с какой-то совсем по-детски довольной улыбкой ты указала на себя большим пальцем. Я невольно усмехнулась этому сравнению. — Эй, только не говори мне, что я выгляжу младше! — Нет-нет, всё в порядке… — я замахала руками в знак отрицания. Ты поманила меня пальчиком, шутливо подмигнув, и я направилась вслед за тобой, полностью отдавшись судьбе. –…слушай, ты как-то слишком быстро всё решила. Вдруг я маньяк, который при входе в твою квартиру тебя убьёт? Или сворует что-нибудь… — Я не верю в это. Тем более, все важные вещи спрятаны далеко и надолго, а дома сидит очень милая немецкая овчарка, — с ласково звучащей угрозой в голосе пропела ты, не снимая с губ улыбку. Немецкая овчарка? В доме? Это как-то странно… Может, ты довольно богата, и живёшь просто в огромной квартире или даже пригородном доме со всеми удобствами… За всю дорогу я не осмелилась произнести и слова более. Никто никогда не был так добр ко мне как ты. По крайней мере как ты сейчас, в эту полную событий ночь. Как тебя зовут? Наверняка как-нибудь по красивому, прямо как ты… Я не могу спросить тебя о твоём имени, а тем более произнести своё. Мне будет стыдно его говорить. Ведь я точно уверена, что моё никогда не сравнится с твоим. Я смотрю на тебя и думаю, как бы могли назвать такую девушку. Элеонора? Диана? Виолетта? Я больше склонялась ко второму, глядя на рыжие кудрявые локоны, что блестели огоньком под светом уличных фонарей. Почему-то именно так я представляю девушку по имени Диана. А как оно на самом деле?.. Мои догадки насчёт твоего места жительства не оправдались. У тебя такая же обычная квартира, разве что трёхкомнатная и ухоженная. Но дом самый простой, со своими и без того видимыми недостатками. На пороге меня встретила ещё юная, но довольно большая собака — немецкая овчарка, как ты и говорила. Она налетела на меня, сковывая в крепких, но совсем не любвеобильных объятиях, цепляясь огромными лапами за мои плечи. Потом ты объяснила этому большому питомцу — судя по всему, её зовут Ася — что меня есть не надо, и миловидное животное отстало. Ты напоила меня чаем, накормила всеми видами сладостей на десять лет вперёд, хотя я была не особо голодна, но ты считала долгом «Именинница должна быть сыта и довольна праздником». Ты интересуешься моей жизнью. Это так странно, не находишь? И мне уже надоедают эти вопросы. Ты же прекрасно знаешь, что мне больно говорить о моих отношениях с родителями и друзьями. Или не знаешь?.. Когда я рассказала тебе о постоянных избиениях в школе, из которой я уже, слава Богу, выпустилась, ты была в шоке. Серьёзно? Неужели ты читала об этом только в якобы неправдивых книгах? Что ж, тебе очень повезло. Ведь ты знаешь только светлую сторону жизни и лишь частичку от чёрной. Мне было очень странно к тебе обращаться, так как твоё имя оставалось для меня нерешённым вопросом. Ты будто сама ждёшь, что я поинтересуюсь тобой. Прости, я не тот человек, который будет доставать тебя такими банальными и надоедливыми вопросами. А ещё я не буду жить с тобой. Я возьму в аренду какую-нибудь хиленькую квартирку на накопленные деньги и не стану мешать тебе. Мы разойдёмся. Я даже не знаю, осмелюсь ли я сквозь стеснение произнести искренние слова благодарности. Мне очень приятно, честно. Но я не смогу отдать тебе должное. Я слишком слабая. Ты как-то издалека попросила тонким намёком мой номер телефона. Зачем? Будто прочитав мои мысли, ты объяснилась своим беспокойством по поводу меня. Ты странная.***
Прошла неделя с нашего знакомства, а ты так и не назвала своего имени. Я и не думаю к тебе подойти и спросить, нет-нет!.. Прости, ты ничего не услышишь от меня больше. Я арендовала дешёвую квартиру, которая очень прямо подходила к собственной цене. По обоям во многих местах грубыми линиями проходили весьма приличные трещины, мебель потерпела множество попыток распороть её в клочья, но зато были все удобства для проживания в столь потрёпанном помещении: ванная комната с туалетом и душем, небольшая спальня с нормальной кроватью и тесная кухня со всеми её принадлежностями. Насколько я здесь останусь оставалось загадкой времени. Что ж, раз какая-то очень красивая девушка по непонятным причинам спасла меня от мучительной смерти, то значит, что мне дали шанс исправить свою жизнь, начав взрослую. Во-первых, мне нужно купить новую одежду, ибо я не взяла из дома ничего кроме паспорта с деньгами и сигарет. Я невольно взглянула на себя в зеркало. В нём я видела отражение девушки, которая одета совершенно не соответствуя своему полу: сухие тёмные волосы с голубой прядью у правого виска едва доходили до плеч, уши украшены двумя чёрными округлыми серёжками, хрящ у носа тоже проколот тонким золотым кольцом, бледное лицо слегка вытянулось, холодные карие глаза блестели от солнечного света; на почти несуществующей фигуре висело просторное нежно-фиолетовое худи, серые джинсы с неровными дырками на коленях обтягивают ноги, а на стопы надеты крупные идентичного цвета кеды. Этакая типичная пацанка двадцать первого века, чей вид заставляет недовольных современным обществом старушек ворчливо выкрикивать какие-нибудь фразочки про молодёжь и былые времена. Если честно, мой образ совершенно не соответствовал характеру. Будучи одиночкой, я совершенно забыла о смелости в общении. Наверное, мой облик ассоциируется с чем-то дерзким и неправильным, плохим и опасным. Но это было далеко не так… Наверное, у тебя всё иначе. У рыжеволосой красавицы, что поражает своей простотой. Не ты ли идеал?.. Ох, я опять вспомнила о тебе. Как жаль, что я слишком слабая для продолжения нашего общения. Хотя я не думаю, что мы были бы хорошими друзьями — мы такие разные… Стараясь выкинуть тебя из головы, я открываю входную дверь и продумываю план по грядущему походу за покупками, но на пороге сталкиваюсь с кем-то. Открываю глаза. И снова вижу тебя. Мы одного роста, так что я смотрела прямо тебе в глаза. В лукавые глаза.***
Теперь я понимаю, зачем тебе мой номер телефона. Ты пишешь мне каждый день, будто мы — хорошие знакомые. Не обманывай себя, ты же знаешь, что мы ими никогда бы не стали. Или ты думаешь иначе? Порой ты надоедаешь своими искренними добротой и беспокойством. Каждый раз спрашиваешь обо мне, как я живу. Прямо хочется выкрикнуть: «Тебе то какое дело до меня?!». Я не хочу к тебе привязываться, ведь точно знаю, что буду лишней среди твоих друзей. Ты даже своего имени не называешь, какая к чёрту дружба? Однажды ты снова написала мне. Спросила, как у меня дела и как я живу. Меня уже просто выбесило это и, забыв о своей скромности, ответила пронзительной фразой: «Ты задолбала.» Ты прочитала, и больше никаких вопросов я не получала от тебя. Даже на следующий день я не слышала уведомлений о новых сообщениях. И тут я почувствовала жгучую тяжесть на часто бьющемся сердце. Внезапно стало так больно, будто в груди что-то сжали и не отпускают в дальнейшую лёгкость жизни (если она вообще когда-то была). Гордость. Чувство, что сжигает множество видов отношений с корнем не в зависимости от самооценки страдающего этим грехом человека. И я ненавидела себя за то, что была так легкодоступна столь низкому. Мы ведь почти незнакомы — знаем друг друга неделю, но не говорили и своих имён. Что уж говорить о гордости — наша степень знакомства могла стать лёгкой мишенью для неё. Человеку много стоит преодолеть в себе, чтобы обрушить плотные внутренние стены того максимума, который является лишь каплей в море, судя по дальнейшим развитиям событий. Если ты нужен, то тебя вернут. Хотя бы извинятся. Но можно ли этим сказать, что ты нужна мне? Нет, это не то. Совершенно другое ощущение. Ты просто необходима мне для воплощения идей в жизнь, для поддержания настроения. Звучит так, будто я тебя использую… Я не могла долго терпеть это. И спустя пару дней, что почти равнялись неделе, я пишу тебе длинное сообщение, стираю его и оставляю всего пару фраз: «Прости. Я правда ценю твою поддержку. Я не хотела так резко…» Через пару минут ты читаешь и тут же отправляешь пару позитивных и глупых смайликов, заставляя расплыться в облегчённой улыбке. А на следующий день ты приходишь ко мне, смеёшься и будто забываешь про тот случай. Я искренне отвечаю на все твои вопросы, как бы боясь задеть тебя своей молчаливостью, напомнив о нашей ссоре. Ты с волнением смотришь в мои глаза после рассказов о детстве, забавно хмуришься и легкомысленно клянёшься оторвать головы моим обидчикам. Ты и вправду такая наивная?..***
Ты позвала меня в торговый центр посмотреть какой-то новенький фильм вместе с твоей компанией, обещая, что они точно не такие, какими я видела своих ровесников. Жаркое июльское солнце задорно светило греющими лучами, порой ослепляя меня и сбивая ориентир. Я вижу твой силуэт. Огненно-рыжие кудри слегка подпрыгивают при каждом твоём движении, а на губах играет беззаботная улыбка. Ты стоишь в окружении предполагаемых друзей, где присутствуют три парня и одна девушка (не считая тебя). Один — брюнет с небесно-голубыми глазами и хитрой улыбкой; другой — мускулистый шатен, обладающий парочкой тату на плечах и смело сверкающими чёрными очами; третий — кареглазый блондин, приобнимающий тебя за талию и рассказывающий какую-то непонятную мне, но, вероятно, смешную историю, после которой все принялись хохотать. Девушка же имела каштановые прямые волосы по лопатки и тёмные очки, красиво сидящие на её переносице. Издалека я уловила громкую фразу, которая предназначалась в обращение к тебе, где я чётко расслышала имя «Ева». Так тебя зовут Ева? И вправду очень красивое имя… В голове мгновенно всплывают нежные и яркие образы изумрудных листьев. Коротко, но столько представлений… Теперь мне явно стыдно будет говорить, как меня зовут. Я неловко подхожу к вашей компании, с интересом рассматривая асфальт. Но все взгляды тут же устремились на меня, ибо я встала слишком близко. Ты с тёплой улыбкой приобняла меня за плечи: — А вот и она! — Как это так получается, что Ева не знает твоего имени? — спросил шатен с беззлобной усмешкой и подошёл ко мне с другой стороны. — Вы же примерно три недели знакомы, как так вышло? — присоединилась девушка из твоей компании. — Женя… — чтобы избавиться от дальнейших бессмысленных вопросов пролепетала я, с ещё большим упорством рассматривая асфальт. Такое простое, деревенское имя, безвкусное, скучное… — Вот, уже другое дело! — с дружелюбной улыбкой произнёс брюнет, чем меня несколько удивил — а вернее, не только он — своей добротой. Эта компания и вправду казалась не такой уж и плохой – общительной и тёплой даже на первый взгляд. Возможно, меня ещё ждут внутренние конфликты среди этих личностей. — Скажи ей, на какой фильм мы идём, — издалека начал блондин, тоже желая получше меня рассмотреть. В его глазах я отчётливо увидела влюблённость к тебе, на которую ты, не скрывая, отвечала тем же. — Ах да… Фильм называется «Искатели могил», — с неким намёком произнесла ты, хитро щурясь и смущая меня своей лукавой улыбкой. Все эти зрительные контакты с людьми всегда доводят меня до состояния спелого помидора. — Ужастик? — без всякой боязни поинтересовалась я, хотя ответ был очевиден. Наверняка какой-нибудь типичный американский фильм ужасов про экзорцизм, где все главные герои поспешат пойти на страшные звуки и там же сдохнут. Так что меня не пугала данная перспектива. — Да, ужастик, — с тем же загадочным выражением лица протянула шатенка, делая вид, что ничего страшнее в этой жизни мы больше не увидим. — Я его уже смотрела, но вам тоже надо это сделать. Меня, кстати, Катя зовут. — Меня — Дима, — представился блондин. — Влад, — тоже отозвался брюнет. — Я Никита, — улыбнулся шатен. — Очень приятно познакомиться… — скромно ответила я, неловко переводя взгляд на довольную происходящим тебя. Кажется, тебе нравится, что мы находим общий язык. — Так, хорошо, — закончила наше знакомство ты. — До начала сеанса осталось двадцать минут, за это время мы должны успеть подняться на четвёртый этаж, взять пропуски, купить попкорна и прочей еды с напитками, добраться до кинозала и найти свои места. Стартуем! После этого мы быстрым шагом направились по нужному пути. Купили всякой вредной еды и соответствующие теме напитки, а потом, еле отыскав наш зал, пробрались к своим местам. Фильм начинался банально, что-то про съёмочную группу, что решила снять постановочное страшное шоу в психбольнице, однако, всё только начиналось. Нервно заедая волнение попкорном, я с опаской смотрела на огромный экран, где в любой момент могло появиться неизвестное существо с малоприятной внешностью. Когда первое неожиданное появление монстра представилось прямо перед глазами, я вжалась в чьё-то плечо, зарываясь носом в сладко пахнущие волосы. Я не помнила, кто сидел по бокам от меня, но точно знала, что рядом только твоя компания. Я вгляделась полутьму и увидела твоё слегка удивлённое лицо, которое тут же украсила улыбка. Стало стыдно. Но я всё же была не в силах отстраниться от тебя так резко, ведь это только усугубило бы столь нелепую ситуацию. В этом даже был какой-то плюс, ибо остальную часть фильма я провела в компании с твоей рукой и приятно пахнущими огненно-рыжими волосами. Утопая в сладковатом аромате, я ощущала себя не так взволнованно, и напряжение постепенно спадало. Финал был неоднозначным и не самым благоприятным, намекая на продолжение, которое нужно было ещё и купить. Я бы с радостью посмотрела вторую часть фильма, если бы не было столько страшных моментов и внезапных монстров, а обниматься с тобой вечно невозможно. В кинозале медленно включился свет, пока я пыталась незаметно подняться, не привлекая твоего внимания, чтобы не напомнить о той ситуации. Посмотрев в твою сторону, я увидела блондина, сидящего рядом с тобой и держащего тебя за руку. Теперь я точно уверена в ваших романтических отношениях. На миг я почувствовала себя странно — будто я вскоре стану лишней, если Дима проведёт с тобой ещё хоть несколько мгновений. Но я решительно отогнала меланхолические мысли, натянуто улыбаясь в одобрение вашей пары. Ты странно посмотрела на меня, но ничего не сказала — лишь отпустила парня и встала, поравнявшись со мной. Мы направились в местное кафе, чтобы разбавить вкус чипсов и попкорна приятным холодным мороженым. Я попросила фисташковое, которое изредка покупала в городском парке в небольшом ларьке. Выбор остальных меня не особо волновал, поэтому я решила определиться со столиком для нашей компании. Спустя пару минут ты подошла ко мне и поставила передо мной узорчатую вазочку, напоминающую формой винный стакан. В ней располагались аккуратные нежно-зелёные шарики мороженого, украшенные тонкой тёмно-коричневой сеткой шоколадного сиропа и кусочками аппетитных фисташек. Такой безумно красивый холодный десерт я видела только в иностранных популярных сериалах или на обложках журналов с рецептами приготовления различных сладостей. Остальные подошли чуть позже, но я уже вовсю наслаждалась приятным вкусом заказанного, с удовольствием облизывая маленькую ложку. Когда мы вышли из торгового центра, оранжевый закат уже провожал в семичасовой сон прощально сияющий ореол засыпающего солнца, освобождая невесомый купол неба для летней ночи. — Мы хорошо провели этот день, — произнесла Катя, с неким удовольствием разглядывая обыкновенное, но впечатляющее природное явление. Девушка повернулась ко мне, так что я приготовилась краснеть дальше. — Женя, ты вообще классная! Ева изначально говорила, что ты милая, но тихая. Мне кажется, что тебе это даже идёт, но всё же не бойся быть открытой. И своих желаний тоже бояться не нужно. Делай так, как этого хочешь ты. Эти слова так легко и красиво звучали, что я невольно прислушалась к ним, оценивая необходимость совета. Катя не казалась мне плохим человеком, даже на недостатки она указала с некой мягкостью и осторожностью, своевременно сказав те черты во мне, которые ей нравятся. Может, и вправду хотя бы попробовать немного исправить себя?.. После небольшой завершающей речи я оказалась в искренних объятиях шатенки, на что я радостно ответила тем же. Мы разошлись кто да как. Некоторые пошли парами, как это сделали мы с тобой. Ты заявила желание побыть со мной ещё немного, поделиться историей вашей дружбы с остальными и рассказать об отношениях с Димой, о которых я уже днём могла догадаться. Почему-то я снова почувствовала ощущение ненужности, захотела быть с тобой больше, чём он, чтобы каким-либо образом не потерять тебя… Что это может быть? Неужели… Ревность? Да, я ревную тебя. Но не как свою девушку, не как человека, которого люблю, а именно как подругу. Потому что я прекрасно знаю, что Дима тебе дороже, ведь он твой парень, а я лишь одна из многих знакомых. Мы дошли до моего подъезда. Ты рассказываешь ещё одну весёлую и добрую историю, но мне слишком больно, и сквозь это чувство я не могу расслышать твои счастливые слова о вечной дружбе, любви или о чём ты там говорила. В конце концов я не заметила, как ты замолчала и выжидающе посмотрела на меня. Наверное, вид у меня был довольно задумчивый и печальный, ибо внезапно я окунулась в кудрявые огненные локоны, расслабляясь в твоих крепких объятиях. — Женя, ты… Ахахах, Господи… Ладно, дурашка, — ты отстранилась от меня, слегка посмеиваясь, а я стояла и недоумевала, за что меня назвали «дурашкой». Поймав на себе очередной чрезмерно понимающий взгляд, будто ты видела меня насквозь, я готова была проверить себя полностью на прозрачность, но ты тут же развернулась и кинула на прощание короткое «пока». Совершенно погружённая в глупые рассуждения о твоих способностях читать мысли, я шла по лестнице на свой пятый этаж к одинокой, пустующей квартире. Мне явно предстоит провести всю ночь наедине со своими болезненными чувствами и мыслями о твоих мимолётных взглядах.***
Ещё одна неделя прошла в долгих прогулках с твоей компанией. Я хорошо сдружилась с Катей, которая поддерживала меня и мотивировала быть лучше… Но знаешь, никто не заменит тебя и твоего внимания. — Прямо никогда-никогда? — удивлённо спрашиваешь ты, поражаясь моей неопытности в отношениях, которых никогда и не было. — Да… — тихо отвечаю я, соответствуя своей скромной манере речи. О какой любви с кем-либо может идти речь, если все свои восемнадцать лет я и не знала её? — Даже не целовалась? — Почему «даже»? — я смущаюсь столь откровенного вопроса. — Хмм… — ты задумчиво глядишь в пустоту, но спустя пару секунд смело предлагаешь: — А хочешь — научу? — Ч-чего?.. — мои щёки тут же приобретают алый оттенок спелого помидора. — Научу. Если захочешь. Только ни слова Диме, ясно? — ты лукаво улыбаешься, а я в ответ неуверенно молчу. Однако ты и не ждёшь от меня слов — если я ещё никак не возразила, значит, что я со всем согласна. Ты придвигаешься ко мне ближе, пока я неловко ёрзаю на потрёпанном жизнью диване. Не смею смотреть тебе в безумно красивые очи, ведь в них я явно увижу смущающую решительность. Твои пальчики легко проводят по моей щеке, спускаясь к подбородку и медленно, но уверенно притягивая за него к твоему лицу. Мои глаза в смятении ищут самую дальнюю точку во избежание столкновения наших взглядов, но нехотя останавливаются на твоих слегка приоткрытых розоватых губах. В конце концов я чувствую твоё нечастое горячее дыхание, которое вскоре плавно переходит в нежное прикосновение. Затем ещё одно. И ещё… Я ведь должна учиться этому? Тогда мне стоит ответить на этот поцелуй, стараясь повторять все твои действия. Неуверенно сминаю твою верхнюю губу своими, в результате чего в затихшей атмосфере слышится лёгкое причмокивание. Я забылась в этой невинной игре, где нету нежеланной страсти — только осторожность и нежность. Этот небольшой урок неизбежно близился к концу. Ты медленно отстранилась, а сознание постепенно обретало трезвый смысл. Почему щёки так пылают? Почему сердце так бешено колотиться, отбивая счастливый ритм? Почему мне было так хорошо и приятно? Ты снова улыбаешься, а я уже смотрю на тебя другими глазами, осознавая, что бесповоротно и окончательно влюбилась. Влюбилась в тебя, Ева. Ты с интересом разглядываешь меня, как вдруг твой удивлённый взгляд замирает где-то внизу. Я слежу за твоими очами и замечаю, что внимание устремлено на старые шрамы на моих запястьях. Да, когда-то я пыталась себя хоть как-то отвлечь. Пробовала и нанесение себе незначительных увечий, но и это бесполезное самоистязание не помогало убежать от моральной боли. Поэтому через пару недель я забросила это малоприятное занятие, поменяв на курение, которое прижилось теперь на всю оставшуюся жизнь. Проклиная себя, я доставала очередную сигарету, выдыхала расслабляющий дым и судорожно выпускала его из лёгких забавными туманными кольцами. Но я не успела сказать тебе и слова. Ты сорвалась с места, громко захлопнув входную дверь и оставляя меня в холодной пучине тошнотворных мыслей. В ту ночь я сквозь мутную плёнку слёз писала тебе реальные оправдания. И ты простила меня. Я была так рада. А на следующий день ты пришла с печальной, мрачной улыбкой на лице, виновато глядя мне прямо в взволнованное лицо. Мои глаза невольно метнулись к твоим ранее нетронутым запястьям и в немом ужасе расширились. Моему взору предстали тёмно-бордовые полосы едва свежих порезов, что заставили сердце пробить весьма болезненный удар. Глаза предательски заслезились, и я кинулась к тебе в крепкие объятия, в плечо крича беззлобное «зачем?!». А ты ласково гладила меня по голове, уткнувшись носом мне в шею и печально улыбаясь. Ну как я могу винить тебя, если только недавно поняла, что влюбилась?..***
Июль уже почти подходит к концу, предвещая долгую учёбу в новом университете буквально через месяц, а ты уже нашла себе больную причину страдать. Как же я была удивлена, когда ты уже с порога начала крыть благим матом весь чёртов мир, чуть не сбив меня с ног и изначально игнорируя мои вопросы, но позже в сердцах выкрикнула: — Дима мне изменил! Я дала тебе какое-то время на высказывание своих чувств, а сама погрузилась в себя, блуждая по чертогам собственного разума и разбираясь в своих ощущениях. С одной стороны я сильно переживала за тебя, а с другой… Я была рада тому, что Дима оказался таким козлом и что место на твою вторую половинку уже свободно. Это слишком эгоистично… Измена. Тогда тот тренировочный поцелуй, что произошёл примерно неделю назад, можно считать изменой? Для меня это слово имело много значений, но ни одно из них не было бы приятным для слуха. — Я пришла к нему домой, а там… — твой дрожащий голос скрипнул, на пару секунд замолчав, но чуть позже продолжил: — Девушка… Они были на диване и… И-и… — я физически почувствовала ноющий ком боли в твоём горле и, сократив между нами расстояние, крепко прижала к себе, внутренне содрагаясь от твоих рыданий. Он не стоит твоих страданий. Он — предатель. Как жаль, что я не могу сказать этого вслух. Поспешно заварив зелёный чай и приготовив остатки овсяного печенья, я поставила горячие кружки вместе с лакомствами на накрытый скатертью стол. Твои необыкновенные глаза больше не источали жизнерадостность с оттенком хитринки — они смотрели в пустоту с некой печальной задумчивостью. Снаружи ты почти невозмутима — лишь опухшие от недавних слёз очи ещё напоминали о твоём горе. Но я прекрасно понимала, что внутри у тебя толстой колючей проволокой окутано часто бьющееся сердце, которое отбивает болезненные удары и мучается от многочисленных ран. Дрожащими руками ты обхватила чашку с травяным напитком, что заставило меня усомниться и в твоём физическом состоянии. Я впервые решительно дотронулась губами до твоего лба, тут же с волнением отстраняясь: — У тебя температура!.. Погоди, давай я сейчас градусник достану… Пока я нервно бегала по квартире в поисках аптечки, ты тепло проговорила: — Женя, ты такая добрая… В этот момент я как раз схватила неприметный градусник, удивлённо посмотрев на тебя. Незаметно для себя покраснев, я подошла к тебе и дала найденную вещь, бормоча какие-то нелепые слова. В этот день тебе пришлось остаться у меня, ведь температура твоего тела явно превышала норму. И с неистовой злобой я говорила про себя: «Это всё из-за стресса. Из-за Димы».***
Знаешь, я очень боялась за тебя эту неделю. Боялась, что ты возьмёшь в руки острое лезвие и рассечёшь им вены или сделаешь что-то другое, но необратимое. Однако ты держишься. Порой даже кажется, что ты давно забыла Диму — ещё в ту ночь после того, как ты прибежала ко мне в слезах. Тебя волнует явно что-то другое. — Ой, смотри, какой павлин! — шатенка с детским восторгом в глазах указала на красивую, необычную птицу, что уже готовилась гордо распустить хвост в узорчатый веер. — Смотри-смотри! Вау! Он хвост расправил! Я его сейчас сфоткаю! Я безучастно наблюдала за этой забавной картиной, на самом деле размышляя о тебе. Не было никаких сомнений, что я по уши влюбилась в тебя. Катя, уловив в разговоре только свои слова, вопросительно взглянула на меня. — Ты чего? — Ничего. Просто задумалась. — В последнее время ты часто так уходишь в себя. Ты чем-то обеспокоена? — девушка уже приготовилась выслушать меня, нехотя отодвинувшись от сомнительно пахнущей клетки. Однако я лишь ответила холодным молчанием, что явно значило конец данного разговора. Да и слава Богу, подруга не настаивала на очевидном продолжении, так что спустя какое-то время мы уже разговаривали на тему разума голубей, и умеют ли они общаться между собой. После прогулки с Катей мы не стали доходить до двери моего подъезда и лишь тепло обнялись на прощание, после чего я подошла ко входу в дом и… Я увидела всю ту же задумчивую тебя, казалось, чем-то встревоженную. — Ты меня ждёшь? — недоумённо спросила я у тебя, и ты совсем неискренне удивилась моему приходу. — Оу… Да, я просто мимо проходила, а потом поняла, что ты гуляешь… С Катей… — как-то натянуто ответила ты, странно улыбнувшись. — Ну пойдём ко мне тогда, раз пришла, — вытащив из кармана джинс ключи, я приложила к домофону один из них и открыла тяжёлую дверь, пропуская тебя вперёд. Неспешно шагая по лестнице, мы поднимались на мой этаж, пока ты уже готовилась начать весьма туманный разговор. –…Кажется, я такая смелая и решительная… Меня совершенно ничего не заботит и всё в этом роде… — внезапно протянула ты, смотря на ступеньки у себя под ногами. — Я тоже так думала… И думала, когда ты так явно ревновала меня к Диме… — на этом моменте мои щёки залились алой краской, а на языке вертелся вопрос: «Откуда ты это знаешь?», но я лишь нервно сглотнула, вслушиваясь в твои слова тщательнее. — Мне казалось всё это такой глупостью, типа… Ревновать… Ахах… Как ты думаешь, могу ли я тоже испытывать это чувство? Ну просто взгляни на меня и скажи. Я встала прямо у двери в мою квартиру, прокручивая металлический ключ в замочной скважине и поворачиваясь к тебе с горькой мыслью, что ты опять страдаешь из-за уже бывшего парня. — Если честно, по тебе не видно… Никогда бы не подумала, что ты кого-то ревнуешь… — тихо ответила я, отводя печальный взгляд в сторону. Щёлк. Дверь открылась. — А я ревную, — с грустной усмешкой сказала ты. — Ревную к подруге. К Кате. Тебя ревную. Не успела я разобрать смысл твоих слов, как оказалась прижата к стене в собственной квартире. Последний кадр, который мелькнул перед расширенными от удивления глазами — твоё едва тронутое милым румянцем веснушчатое лицо с прикрытыми необыкновенными глазами. В следующую секунду я ощутила мягкое, но смелое прикосновение твоих губ, что заставило тихий стон неожиданности сорваться с моего рта. Этот поцелуй был не таким, как наш первый. Прошлый звался тренировочным, совсем невинным и по-детски нежным, а сейчас я чувствовала твою смущающую решительность, в некоторой степени грубость, которую тут же затмевали лёгкие касания твоих давно желаемых губ. Без возможного сопротивления ты медленно проникла своим язычком в мой приоткрытый рот, с той же неспешностью скользя по дёснам и играясь с моим неподвижным языком. Решив, что такого шанса может больше не стать, я осторожно ответила на столь неожиданный поцелуй, боясь поддаться желаниям и полностью открыть себя. Я наслаждалась этим мгновением со страхом того, что позже это всё окажется лишь странной игрой или ожидаемой шуткой. Да пусть это будет даже так, целоваться с тобой — миг исполнения маленькой мечты. Наши языки играючи ласкались, вступая в своеобразную борьбу и снова нежно касаясь друг друга. Но неизбежный конец предстал перед нами необходимой стеной, а ты уже медленно отстранилась от меня, оставляя тонкую ниточку слюны между нами. В голове вертелся всё один и тот же вопрос: «Что это значит?» — Жень, вот знаешь… Ты такая милая, — с тёплой улыбкой на лице произнесла ты, заставляя меня ещё гуще покраснеть. — Твой характер. Это твоё самое главное оружие, которое меня поразило. В самое сердце. А внешне ты просто… Просто прелесть. Но меня не волнует именно твоя внешность. Я люблю тебя именно за твою душу. За твой характер. Просто люблю всю тебя. Эти слова далёким эхом проносились в моей голове. Сердце с отголоском влюблённого счастья дрогнуло в неимоверной радости, чуть не пробив грудную клетку. Ты… Меня любишь. Это точно не сон? Я не могу поверить даже в то, что в такую не особо симпатичную неформальную девушку может хоть кто-то влюбиться. Ты меня не разыгрываешь, верно? Правда ведь?.. — А ты? — с некой надеждой в ласкающем слух голосе спросила ты. — Ч-что? — разумные слова попросту не шли в одурманенную твоим неожиданным признанием голову, а мысли находились где-то далеко от моего затуманенного сознания. — Ты меня любишь? — ты с почти уверенной улыбкой уточнила желаемое. Мне что, правда придётся тебе это сказать? Сквозь смущение и слабость в голосе? Долгое, внушительное молчание явно оскорбило тебя. Ты разочарованно опустила взгляд, а в твоих глазах, кажется, блеснули бисеринки слёз. — Не любишь, да?.. — источающими боль словами ты заставила меня всё же переступить грань своей слабости и прямо выкрикнуть ответ. — Люблю! — щёки вновь запылали от нахлынувшей волны смущения. Твои губы вновь расплылись в счастливой улыбке, а веснушчатое лицо впервые так ярко покраснело. Ты с вопросом в прикрытых глазах приблизилась ко мне, желая снова поцеловать меня, и я с осторожностью позволила сделать это, утопая в твоих тёплых объятиях. И теперь я прекрасно знала, что ты далеко не наивная и лишь скрываешь все истинные эмоции за маской.***
Никогда бы не подумала, что буду ненавидеть учёбу именно за утрату свободного времени из личной жизни, ведь её у меня и вовсе не было. Но сейчас каждая секунда, проведённая в пределах университета, казалась мне продолжительностью в сутки, ведь рядом не было тебя. Мы могли видеться только вечером, когда в полумраке я нависала над тетрадью, заучивая очередной конспект с одной из лекций, а ты строила чертежи для новой модели костюма, специально прибегая ко мне домой. Ты не оставалась со мной на ночь, ибо места для твоей собаки в моей хиленькой квартире явно не было. А проситься к тебе мне не хватало смелости, ведь чувство того, что я буду мешать, яро проявляло себя. В единственный выходной в неделе ты всё же пригласила меня к себе, отчего я всю ночь не могла заснуть в предвкушении целого дня с тобой. Я не была у тебя в гостях с того момента, когда ушла в арендованную квартиру с полной уверенностью, что мы никогда больше не встретимся. Интересно, что-то изменилось? На утро на пороге твоей квартиры меня встречала твоя собака, явно подросшая с нашей первой встречи, и сама ты, со всё той же лукавой улыбкой на лице. Ничего не изменилось. А туманные воспоминания глухими отголосками разума вызывали чувство дежавю. Привычка поить гостей чаем и пичкать их различными сладостями тоже не ушла от тебя, так что спустя пару минут мы уже сидели за кухонным столом и не спеша пили горячий напиток, наблюдая за приходом сентябрьских похолоданий. До прихода вечера мы смотрели марафон рандомных фильмов, где ты с забавным раздражением замечала косяки героев и предполагала самый вероятный исход событий. А с закатом пропало и желание убивать время за многочасовым кино, так как покрасневшие и требующие отдыха глаза уже начинали щипать. Переодевшись в пижаму, я легла на двуспальную кровать, которая позже приняла и тебя в свои мягкие белоснежные объятия. Невольно взглянув на тебя, я завороженно уставилась на твоё одеяние. Перед моими глазами открылся вид на еле прикрываемое чёрной полупрозрачной ночнушкой расслабленное стройное тело. Сквозь тёмные кружева просвечивали розоватые бусинки аккуратных сосков, что вздымались при каждом движении твоей небольшой, но красивой груди. От такого зрелища щёки вспыхнули ожидаемым румянцем, который я постаралась скрыть, перевернувшись на другой бок. Спустя пару мгновений твои руки незаметно обвили мою талию, а спиной я почувствовала твоё тело, отчётливо ощущая два слегка затвердевших бугорка за тонкой тканью ночнушки. И я была почти уверена, что ты это сделала спонтанно, просто обняв меня перед сном, однако, опасно близкое горячее дыхание на собственной шее заставило меня в этом усомниться. По телу невольно пробежали мурашки от этого странного ощущения. Как бы случайно прижавшись губами к чувствительной коже на моей шее, ты начала медленно водить грудью по моей спине, вызывая у меня волну возбуждения. Сердце постепенно ускоряло ритм от подобных действий с твоей стороны. Громко сглотнув, я хрипло пробормотала: — Т-ты специально это делаешь?.. Даже не видя тебя, я знала, что ты и сейчас лукаво улыбаешься, и это заставляло краснеть ещё гуще. — А что я делаю?.. — с ноткой похоти в голосе протянула ты, медленно задирая конец моей нежно-голубой кофты и пробираясь рукой выше. Дыхание стало тяжёлым и сбивчивым. — М? Скажи мне, Женя, что тебя смущает? В ответ я ничего не сказала, ведь в данной ситуации говорить что-то было слишком бесполезно — всё равно никакой разумной речи не выйдет. Твои руки добрались до моей маленькой груди, заставляя меня замереть в мучительно долгом ожидании. Моя шея постепенно стала покрываться лёгкими поцелуями, а твои ловкие пальчики зажали между собой мои соски, принявшись издевательски играться с ними. Я прикусила нижнюю губу, стараясь не выдавать своих ощущений, но понимала, что вскоре не смогу сдержаться. — Хей, ну что ты?.. — с возбуждающим шёпотом ты оседлала мои бёдра, глядя мне в покрасневшее лицо. Ты потянулась к моему ушку и хрипло проговорила: — Я хочу слышать тебя… Отстранившись от меня, ты медленно скользнула вниз и остановилась на уровне моей груди. Недолго думая, ты примкнула губами к одному из затвердевших от возбуждения сосков, из-за чего я еле сдержала тихий стон. По внутренней стороне бедра неспешной каплей пробежала смазка, оставляя мокрую дорожку из собственного сока. Всё должно быть иначе, разве не так? Это я — пацанка двадцать первого века — обязана доминировать, а ты — современная леди — должна лишь наслаждаться сладкими пытками. Но видимо, именно нам было суждено нарушить эти нелепые стереотипы, что именно сейчас казались простой глупостью, созданной необдуманным мнением общества. В этот миг имел значение лишь характер и желание. Издевательски играясь языком и изредка покусывая мой набухший от столь мучительной ласки сосок, ты ловкой рукой проскользнула вниз, вдоль напряжённого живота, и, одарив меня хищной улыбкой, приспустила за опоясывающую резинку спальные тёмно-синие штаны. Немного подумав, ты вновь по-хозяйски уселась на мои бёдра и медленно стянула с себя кружевную ночнушку, обнажая своё прекрасное, соблазнительное тело. Вызывающе прикусив нижнюю губу, ты чуть сползла с изначального места и указательным пальчиком провела долгий узор вокруг моего уже ноющего лона, не торопясь приступить к основным действиям. Я жалобно проскулила, но ничего не сказала, хотя прекрасно знала, чего ты ждёшь. Но моё терпение всё же было ограничено инстинктами. Тем временем пальцы стали как бы случайно задевать налившийся кровью клитор, вызывая волны возбуждения и сдержанные, тихие стоны. Попытки достать желаемую ласку не оканчивалось успехом, а возбуждённое до предела тело не могло больше ждать. — Н-ну Ева!.. — простонала я, сжимая в кулаках белоснежную простынь. — М? — ты «невинно» похлопала глазками, но в них виднелось садистское удовольствие от происходящего. — Х-хватит уже… Мучать меня… — Как? — ты совсем по хитрому улыбнулась, резко нажав на клитор и тут же убрав пальцы. Со рта сорвался громкий стон, а организм требовал большего. — В-вот так!.. Ну сделай уже это… Пожалуйста… — глаза бегали из стороны в сторону, но твоя рука решительным движением вздёрнула мой подбородок. Ты приблизилась к моему ушку и возбуждённо прошептала: — Тогда смотри на меня… В этот же момент пальцы уверенно дотронулись до клитора и стали нарастающими темп движениями его массировать, срывая с меня громкие стоны неизбежного наслаждения. Кусая губы и жмурясь от новых ощущений, я запрокинула голову, но тут же вернула её в изначальное положение, вспомнив твои слова. Где-то совсем над ухом прозвучал твой ласкающий слух стон, и я только что заметила такие же движения другой руки на твоей промежности. Сполна насытившись моим голосом, ты решила приступить к главному. Осторожно проникнув в меня пальцем, ты начала медленно двигать им, но заметив, что мне этого недостаточно, добавила и второй. Кажется, стоны стало невозможно сдерживать, да и не нужно было. В этот момент я уже забыла о своей стеснительности и о том, что уже шёл одиннадцатый час ночи, а соседи могут отчётливо слышать всё. Третий палец — и темп постепенно ускорился до желанного максимума. Звуки уже доносились далёким эхом. Организм пронзило окутывающее наслаждение, а тело содрогнулось в нарастающем экстазе, который спустя пару мгновений растворился в затихшей атмосфере. Ты упала сбоку и тут же прижалась ко мне, но веки уже опускались, а обстановка комнаты погружалась во тьму умиротворённого сна…***
Говорят, что любовь имеет свой срок. После его истечения наступает момент истины, которая решит, стоили ли утраченные года чего-то или это были очередные зря упущенные отрывки и без того короткой жизни. Итак в отношения вступает либо привязанность, которую можно назвать бесконечным продолжением любви, либо отчуждённость, либо полное безразличие к чувствам — возможна даже дружба. И я очень боялась, что привыкну к тебе и больше не буду ощущать те эмоции, которые испытывала три года назад. Но нет. Мы привязались друг к другу и теперь уже не сможем порвать эти узы. Сегодня у нас у обеих день рождения. И каждая из нас уже приготовила свой подарок. И мой решит нашу дальнейшую жизнь. Он слишком дорого мне дался — копила деньги я целых четыре года, а сумма желанного составляла более ста тысяч долларов. И теперь, глядя на шикарную виллу и твоё безумно счастливое лицо, я понимала, что проделанный путь не прошёл даром. Майами. — Б-Боже… Женя, как ты… Господи… — твоя речь запуталась между вопросами и словами восхищения, а я лишь смущённо улыбалась. Ты взглянула на меня и со слезами на любимых мною глазах нежно поцеловала меня, стараясь передать всю свою благодарность в это мягкое и долгое прикосновение. Отстранившись, ты наконец выдала волнующий тебя вопрос: – Как у тебя получилось накопить на такое? – Два года за подработкой и учёбой... – в привычно тихой манере речи объяснила я, улыбаясь ещё шире. – Лучше пошли в дом, там всё намного лучше. Ты тут же ринулась к вилле, и, только зайдя на порог, я уже слышала твой восторженный визг. Когда я только прошла в наш новый дом, ты возвращалась с самой дальней комнаты, прыгая от переполнявшей тебя радости. – А-а-а, спасибо тебе большое-е-е! – ты налетела на меня с крепкими объятиями и чуть не задушила меня в них. – Ну свой я подарок показала... Теперь твоя очередь, – очень «тонко» намекнула я и уставилась на тебя в ожидании. – Ох, знаешь... Когда я покупала этот подарок, я думала, что дальше быть уже ничего не может, ведь мы жили в России, но сейчас... – ты вытащила из своей летней розовой сумочки тёмно-красную бархатную коробочку и моё сердце замерло от догадки о её содержимом. Ты встала на одно колено, не оставив уже никаких сомнений о происходящем. Двумя пальчиками ты раскрыла коробочку, где в специальном отверстии белой подушечки было выставлено блестящее золотом кольцо, и произнесла дрожащим голосом: – Ты выйдешь за меня? Сердце участило свой ритм до неузнаваемости, а сознание покрылось временной дымкой. В голове гулким эхом разносилось чёткое: «Ты выйдешь за меня?». – Д-да... Да! – и я утонула в твоих тёплых объятиях, зарываясь носом в твои кудрявые огненно-рыжие волосы и стремясь поскорее слиться с тобой в долгом поцелуе...