—
— Ты еще спишь? — удивленно воскликнул МинХен, распахнув дверь в комнату сводного брата. Его удивило, что МинГи до сих пор валяется на простынях: нерасчесанный и не собранный. Черные волосы Чхве раскинулись по подушке, напоминая разводы чернил на бумаге. Подозрительно неряшливые разводы. — Ничего себе! — А что мне делать? — неохотно разлепляя веки, пробубнил МинГи. Он разозлился, что Хван помешал его сладкой ностальгии. — ДжонгХена встречать, конечно же, — еще больше удивился МинХен и тихонько прикрыл за собой дверь. — Он почти час ждал тебя у дома — наворачивал круги. Думал, видно, сейчас ты выйдешь, а он… — Он все еще на улице? — МинГи резко поднялся с матраца и уставился на брата так, будто это не он еще несколько секунд назад сонно выговаривал слова. — Нет, ушел. Мы встретились у крыльца. Не вечность же ему ждать тебя. Свои дела тоже, наверное, есть. — Он что-нибудь просил мне передать? — Ничего, — замотал головой МинХен. — Мы просто поприветствовали друг друга и перебросились двумя словами. — Какими? — Он спросил как у меня дела, я в ответ поклонился, сказал, что все в порядке и что я очень рад видеть его в здравии. — А он? — Он сказал, что тоже рад меня видеть в хорошем расположении духа. — Ты не спросил, как у него дела? — Нет. Не успел. Он поклонился и ушел. МинГи уставился в стену, думая, почему отец называет его подающим надежды ученым, хотя в простой жизни молодой Чхве так глуп и наивен. Он ждал ДжонгХена всю ночь, не смыкая глаз, но когда тот был на пороге, Чхве спал. — Я пойду, — подал голос Хван, расплывшись в добродушной улыбке. — Если что, я у соседей Со. — Хорошо. И что это было? Почему ДжонгХен не зашел к нему? Не постучал в дверь? Не вломился, говоря, что соскучился? Почему? Целый день МинГи провел в библиотеке, читая труды ученых Коре. Он не хотел ничего писать, переписывать, поэтому посвятил время созерцанию чужих мыслей, надеясь таким способом унять боль в груди и отыскать свет в сердце. Книги успокаивали его, протягивали руку помощи в самые ненастные дни, оберегали от мира. Ему нравилось читать. Наверное поэтому он не переставал благодарить судьбу, что она позволила ему родиться в семье ученого, все шкафы в доме которого были наполнены великими мыслями. Вечером, когда уже начало смеркаться, а ДжонгХен все еще не соизволил прийти, МинГи ушел прогуляться по городку до реки. Он уверял себя, что направился к воде, чтобы отдохнуть и подумать о вечном, но при этом душа юноши томилась в надежде, что, как и шесть лет назад, у реки его будет ждать ДжонгХен. Когда Чхве пришел к реке, друга не было. У воды только бегала собака, радостно играя с небольшой веткой от дерева. Собака лаяла, махала хвостом, ничего не замечая вокруг — ни МинГи, ни человека, который приближался к юноше сзади. — Не меня ждешь? — послышался до боли знакомый голос. МинГи обернулся. Позади него стоял ДжонгХен, одетый в обычный ханбок — он снял с себя военный, став таким же, как и МинГи — простым и беззащитным. — Давно не виделись. — И правда, — выдавил из себя МинГи. — Ну, здравствуй, — ДжонгХен протянул другу руку и тот пожал ее. Кожа на ладони Кима огрубела, на ней показались первые трещинки. Руки парня стали страше его самого. МинГи поджал губы. Он еще помнил, какими мягкими они были, когда ДжонгХен гладил его ими по щеке. Сейчас бы это прикосновение поцарапало. И все же Чхве не отказался бы почувствовать его на себе. — Здравствуй, — ответил МинГи, собравшись с мыслями. — Может, присядем? МинГи сел на траву. Собака, которая до этого вертелась с палочкой у воды, убежала. Ее лай доносился до юношей с другого берега реки, растворяясь в тишине эхом. Вдруг ДжонгХен ухмыльнулся. — В чем дело? — спросил Чхве. — Да так, ничего. Настигли воспоминания. — Воспоминания, — повторил за Кимом МинГи и начал заливаться румянцем. Он снова вспомнил, как они целовались с ДжонгХеном на этом самом месте. — Я совсем потерял счет времени, — подтвердил мысли друга Ким. — Уже не помню: вчера это было или шесть лет назад. Внутри все кувырком. Будто кто-то забежал ко мне в комнату и в поисках какой-то вещи перевернул все с ног на голову. — Больше читай, учись, тогда в твою комнату никто не ворвется, и уж тем более не будет переворачивать в ней все с ног на голову. — Нельзя не согласиться. Мудрец Чхве говорит правильные вещи. — Мудрец Чхве. А кто ты? Уж не генерал ли? — Не генерал, — ДжонгХен засмеялся, посмотрев на МинГи. Когда Ким насмеялся, между юношами повисла тишина. Даже собака вдалеке больше не лаяла. — Как твои дела? — нарушил молчание ДжонгХен. — Что нового? — Да нормально, учусь. — Как СинУк? По-прежнему вьется около тебя? Я видел его вчера. Смотрел на меня так, будто хотел сожрать. Ну, настоящий стервятник. — Не говори о нем так, он хороший. — У тебя все хорошие. — Потому что я не хочу видеть в людях плохое. Будешь зацикливаться только на плохом, начнешь неприятно пахнуть. — Чего? Неприятно пахнуть? — хохотнул Ким. — А ты разве не знал? Какие мысли, такой и человек. Я думал, в курсе. В походах такому не учили? — Я скучал по тебе, — снова засмеялся ДжонгХен. — Скучал по этим разговорам. МинГи улыбнулся. — Я тоже. МинХену такое сказать не могу — он слишком добрый и хороший. — А я? Неприятно пахну, значит? — Есть немного. МинГи засмеялся, ДжонгХен — вслед за ним. Им было уже по двадцать три, но вели они себя, как дети, только что объевшиеся разных вкусностей с родительского стола. Ким даже забыл, какие гадости с ним приключились за время похода. МинГи своим появлением стер из его жизни плохие и мерзкие воспоминания; умыл его лицо, руки и вытер меч. Когда смешинка покинула их, юноши снова замолчали, но на сердцах обоих уже пустили корни камелии, поэтому тишина не давила на уши, не вгоняла в краску, не заставляла искать пустые темы для разговора. Они сидели, глядя на реку и вспоминая дни, которые не в силах были вернуть. Все изменилось. И оба знали об этом. Но думали юноши о былых временах без грусти. Скорее — с благодарностью. — МинГи, — позвал друга Ким. — Да? — Я не знаю, как тебе сказать… тут такое дело… — Не смущайся. Говори, как есть. — Ты же помнишь, вчера со мной и моим отцом приехал еще один военный? — Кан ДонХо? — Да, он. В общем, — ДжонгХен замялся, переводя взгляд с реки на МинГи и обратно. — Месяц назад мы с ним сдали государственный экзамен и нас, кажется, возьмут на службу к Королю. Не Бог весь какая должность, но все же. Я наконец-то могу считать себя настоящим военным. — Ты всегда стремился к этому, — МинГи улыбнулся, посмотрев на печальное лицо друга. — И есть еще кое-что, — продолжил тот. — Что же? — Я женюсь. — О, — только и сказал Чхве. Не то, чтобы он думал такого никогда не случится. Просто… Ким признался в помолвке так легко. Неужели у него ничего не болит? Неужели не ноет сердце и не плачет душа? — Ты рад? — Очень, — улыбнулся МинГи. Он решил быть добрым к людям до последнего. Мало ли. Пусть жизнь бьет, издевается, причиняет боль. Ты просто посмотри ей в лицо и с улыбкой скажи: «Спасибо». — Я тебя поздравляю. — И даже не спросишь на ком? — На ком? — будто без интереса спросил Чхве. — На сестре Кан ДонХо. До заступления на должность к Королю. — О, — снова сказал МинГи, стараясь скрыть смятение — он отвернулся от ДжонгХена и стал смотреть на водную гладь, пытаясь найти в ней для себя покой и умиротворение. Но Ким подсел к нему ближе и взял за руку. — Ты простишь меня? — спросил ДжонгХен. МинГи ухмыльнулся, поражаясь комичности всей ситуации. Он вспомнил их дружбу с первого до последнего дня, перебрал в памяти все хорошие и плохие моменты, а потом накрыл своей ладонью руку ДжонгХена, заглянул ему в печальные глаза и мягко улыбнулся. — Тебе не за что просить у меня прощения. Мы не давали друг другу клятв. Мы с самого начала знали, что так получится, разве нет? ДжонгХен молчал, потупив взгляд. — Помнишь наше прощание? Помнишь, что я сказал тебе после поцелуя? — Ты сказал, чтобы я вернулся живым. — Именно. И ты пообещал. А сейчас вернулся. Живой. Так за что ты извиняешься? — Но ведь я женюсь. — Я рад, правда, — МинГи еще сильнее сжал руки ДжонгХена в своих. — И теперь снова пообещай мне кое-что. Пообещай, что будешь осторожен на службе. Пообещай любить девушку, что станет твоей женой. Пообещай, что сделаешь ее счастливой. — Обещаю, — ответил Ким, пытаясь разглядеть гнев в глазах МинГи. Но он видел в них лишь доброту, сочувствие и принятие действительности. Чхве, в отличие от него, от ДжонгХена, никогда не строил замки из песков, всегда смотрел на мир широко раскрытыми глазами, видя все его шероховатости и неровности, но при этом будто бы не замечая их. Он все принимал как должное. МинГи улыбнулся и, похлопав ДжонгХена по руке, тихо прошептал: — Мне пора, отец будет переживать. — МинГи, — позвал друга Ким, когда тот встал с земли. — Мои чувства остались к тебе неизменными. Это все отец. Это он… — Я знаю, — юноша снова мягко улыбнулся. — Не нужно больше ничего говорить. Оставь. После этих слов ДжонгХен последовал примеру МинГи и тоже встал. Подойдя к юноше, он заглянул ему в печальные глаза и, сжав зубы, произнес: — Ты навсегда останешься в моем сердце, слышишь? Даже не думай о том, что я тебя забуду. Никогда. Не дождавшись ответа, Ким придвинул друга за талию и впился в его губы страстным поцелуем. Все чувства, которые ДжонгХен сдерживал, взорвались внутри, ломая ребра. Он любил МинГи. Любил больше жизни. Это Чхве в детстве спас его от меланхолии, это Чхве сделал из него того, кем он стал. Чхве… Любимый молодой ученый Чхве, раны на сердце которого глубже, чем на теле Джонгхена. МинГи отвечал на поцелуй так, как если бы он был последним счастливым моментом в его жизни. Он напоминал воздух, море, горы. Он напоминал о быстротечности и непостижимости жизни. Но первую любовь нужно отпускать. Большая глупость думать, что она на всю жизнь. Нет. Это не так. И все же, несмотря на расставание, детская любовь пахнет камелией. Она никогда не приносит боли. Только томное наслаждение, смущение и страх перед будущим. Первая любовь таинственна, считал МинГи. Но он разгадал ее тайну. Ким разорвал поцелуй, тяжело дыша. МинГи дотронулся мягкой ладонью до темных волос ДжонгХена и улыбнулся. Каким призрачным и далеким был для него друг. Не таким, как в воспоминаниях. Другим. Раздался слабый треск сухой ветки. Из-за пения птиц и грохочущих в голове мыслей МинГи не услышал его, а вот ДжонгХен резко обернулся на шум. В кустах сидел человек. — Эй, кто там? — крикнул Ким, не обращая внимания на МинГи. Тот все еще стоял в немом оцепенении от такого жаркого и страстного поцелуя ДжонгХена. Ким пошел к кустам. МинГи не моргая следил за его напряженной фигурой. ДжонгХен напоминал льва, который разозлился, что ему помешали, и решил отомстить обидчику. — Да что б тебя! — воскликнул ДжонгХен, вытаскивая за ухо из кустов перепуганного Ли СинУка. Сын бывшего советника спрятался и наблюдал за всем, что происходило у реки. — СинУк? — удивился МинГи, чувствуя, как нега от поцелуя его покидает, а на ее место заступает тревога. — Ты что здесь делаешь? — Я так и знал, что вы не просто друзья! — процедил сквозь зубы лопоухий парень. ДжонгХен уже отпустил его: с брезгливостью подтолкнул к МинГи на суд. — Я все видел! Видел! — И что теперь? — за спиной у СинУка взревел ДжонгХен. Потом он развернул лопоухого стервятника к себе лицом и, оскалившись, задал второй вопрос: — Побежишь всем рассказывать? Что? Что ты сделаешь? Расстроишь мою свадьбу? Доложишь отцу МинГи, что его сын целовался с мужчиной? — А что, если и так?! — выплюнул СинУк. — Я всегда подозревал, что вы странные. Эти ваши взгляды, вздохи. Разве это нормально? Нормально, по-вашему, любить мужчине мужчину? Фу! — Что ты сказал? — ДжонгХен взял СинУка за грудки, но тут вдруг на его предплечье появилась рука МинГи. — Отпусти его, — сказал Чхве, слегка надавив на руку Кима. — Да, отпусти меня! — взвизгнул, противно извиваясь, СинУк. — Не слышал, что он сказал? ДжонгХен отшвырнул от себя юношу и вопросительно посмотрел на МинГи, который уже подлетел к СинУку, спрашивая все ли в порядке. — Не прикасайся ко мне, — не унимался СинУк, видя, что Минги хочет расправить ему складки на ханбоке. — Я тебя не понимаю, дорогой Ли, — вскрикнул МинГи. — Ты ведь не злой, правда? Ты не можешь быть злым. Мы дружим семь лет, и еще ни разу ты не говорил таких гадостей. — При тебе, — сказал ДжонгХен. — Он не говорил таких гадостей при тебе, МинГи. А за спиной всем рассказывал, что я совращаю тебя, а ты немного не в себе, поэтому ничего не понимаешь. Это из-за него я игнорировал тебя целый год. Пытался спасти от мерзких слухов. Если бы мы продолжали общаться, было бы хуже. СинУку могли поверить. Ким начал дышать дышать глубже. Не только светлые чувства начали разрывать его изнутри. Боль и обида также вступили в законные права. — СинУк говорил, что у тебя с головой плохо, что ему приходится целыми днями сидеть с тобой в библиотеке и выполнять за тебя все упражнения. Он выставлял тебя, дураком, МинГи! — Что… — руки Чхве затряслись. — Что ты говорил, СинУк? — Что это я занимаюсь наукой, а не ты! — Но для чего? Зачем? — Потому что он хотел выигрышно смотреться на твоем фоне. Хотел, чтобы все думали, что он — великий и святой — помогает дурачку Чхве МинГи. — Я не понимаю, — замотал головой в разные стороны МинГи. — Какая в этом выгода? — Легче устроиться на государственную службу. У него была цель: задурить тебе голову до такой степени, чтобы ты помог ему на экзамене, который вам двоим сдавать через год. — Да! — воскликнул лопоухий юноша. — А если бы нас поймали за списыванием, я бы сказал, что это ты ничего не знаешь! И мне бы поверили. — Потому что ты всем говорил, что я… — Лоботряс и незнайка, — закончил за СинУка ДжонгХен. — Я не просто так просил тебя не иметь с ним никаких дел. МинГи отвернулся от ДжонгХена и СинУка. Глубоко вздохнул, прикрыл глаза и попытался усмирить сердце. — Пошел отсюда! — услышал МинГи грозный голос ДжонгХена, но глаз не открыл. Чхве продолжал стоять в темноте собственной души. Но вот на его плечо легла сильная рука Кима, а вдали послышался топот удаляющихся шагов. СинУк убегал в город. — МинГи, — голос ДжонгХена. Такой обволакивающий, спокойный. Не нужно было смотреть на воду, чтобы обрести умиротворение. Пока Ким говорил, Чхве словно плыл по реке. — Прости, что не рассказал тебе все раньше. Ты бы не понял. — Я бы понял, — МинГи открыл глаза и посмотрел на встревоженного и извиняющегося ДжонгХена. — Но я не хочу сейчас об этом. — Помнишь, шесть лет назад я дал тебе общение, что вернусь живым? — Да. — Теперь пришла твоя очередь давать мне обещание. — И что же я должен тебе пообещать? — Доброта — важное качество в человеке. Но если она смешивается со слепотой, ничего хорошего не выходит. Будь добр к людям, но не становись слепцом. Я знаю, МинГи, ты все замечаешь. Ты видишь какие люди алчные и себялюбивые, видишь, что они из себя представляют. Но порой ты забываешься. Пожалуйста, сохрани зрение. Но и не теряй доброту. Потому что без нее ты не ты. Я полюбил тебя за твой внутренний свет, за твою беззаботность и чрезмерную вежливость со всеми, кто этого не достоин. Но прошу, не будь наивным. Этого в тебе я не вынесу. МинГи поджал губы, сдерживая слезы. ДжонгХен как никогда был прав, и Чхве знал об этом. Да и вообще МинГи никогда не был слепцом. Он подозревал, что Ли СинУк от него что-то хочет, но старался отогнать от себя плохие мысли, до последнего не желая разочаровываться в друге. — Хорошо, обещаю. ДжонгХен заключил МинГи в объятия и тот горько заплакал. И тогда Ким вдруг понял, что за все годы их знакомства Чхве ни разу не пролил перед ним слез.—
МинГи прочитал много книг. И некоторые из них говорили о родственных душах, которые находят друг друга в разных перевоплощениях, в разных жизнях. Реинкарнация. МинГи нравилось это слово и его смысл. И когда Чхве оставил ДжонгХена у реки, он верил, что встретит друга через сотню лет и вновь полюбит его. Через месяц ДжонгХен женился. Семью Чхве пригласили на свадьбу, но МинГи за неделю до торжества собрал вещи и, попрощавшись с отцом и мачехой, уехал из городка странствовать по миру. Ему хотел посмотреть на других людей, узнать что-то новое. МинХен порывался с ним, но брат отказался, попросив Хвана ухаживать за семьей. Что до Ли СинУка, он даже не вышел попрощаться. Но нужно отдать ему должное: пиявка, как называл его МинХен, ничего не рассказал о случившимся на берегу реки. МинГи так и не понял, с чем это связано. А после отъезда Чхве СинУк остался в одиночестве. Никто из городка не хотел иметь с ним дел. Все жители без слов и сплетен поняли, что этого юношу лучше обходить стороной.—
Чхве МинГи поднялся в гору и обернулся, чтобы посмотреть на скрывающийся в тумане родной город. Легкая улыбка коснулась его лица, и ученый произнес: — До встречи в будущей жизни, Ким ДжонгХен.