Истинная Королева Нарнии

Ничего особенного за эти дни не происходило. Полина больше не вступала в контакт с Эдмундом, хоть на его лице и было видно сожаление, но Полине не особо хотелось доверяться ему. Он ей нравился. Было бы глупо это отрицать, но не привыкла она рассказывать свои чувства людям. С остальными всё было хорошо. Особенно с Люси. Эта малышка сразу захватила сердце Полины. Для неё Полина стала сестрой, как она и хотела. Со Сьюзен Полина нашла много общего. В основном они разговаривали о девчачьем. А с Питером она тоже нашла общий язык. Он учил её биться, и Полине это было очень интересно. Но чаще всего она шла в небольшой сад и разговаривала с деревьями и животными. Она их обнимала, гладила, целовала и обращалась, словно это были её родственники. Это были единственные живые существа, которые могли её понять. Она могла рассказать им все свои переживания, поделиться своей болью. Маленькой Люси она не хотела это рассказывать да и старшим тоже не особо хотело. А про Эдмунда даже говорить не стоит. Интересно, что он больше её не подкалывал, и хоть на его лице читалось чувство вины, Полина всячески избегала его. И было бы глупо отрицать, что он ей нравился, но сказать ему это она просто не хотела. И причина этому была не просто боязнь, а нечто другое. Не привыкла она говорить другим о чувствах. Хотя почему? О всех её чувствах знали все живые существа, кроме людей. Полина любила природу, а она её. С ней происходили странности. Однажды, когда ей было пять лет, тётя за то, что Полина всего лишь сказала ей, что она хотела бы попробовать торт, накинулась на неё. Тогда Полина убежала в кустарник, и ветки как будто укрыли её, и тётя сколько ни ходила, не могла её найти, хотя она была прямо перед ней. Таких случаев было немало, и всегда природа помогала своему другу. Поэтому деревья, животные и другие живые существа были Полине лучшими друзьями. POV Полина В тот день всё было хорошо. Ничего особенного не происходило. С утра, после завтрака, мы с Питером пошли тренироваться, а после со Сью пошли в магазин за продуктами. В целом день прошел хорошо, и вечером мы лягли спать. Ночью я проснулась от… взрывов. Я быстро спохватилась и побежала будить всех. Миссис Певенси побежала будить детей и брать все необходимое. Забежав к Люси, я мельком увидела, как Эд смотрел в окно, где летали немецкие самолеты. Его взгляд был восхищенным. — Эд, быстро уйди от окна!!! — сквозь страшные звуки я попыталась до него докричаться. Но он меня не слышал. Тогда я что есть силы схватила его за руку и отвела от окна, заранее закрыв занавеску. Тут же я мигом побежала в комнату Люси. Малышка лежала на кровати и плакала. Я взяла её за руку, и мы побежали к бомбоубежищу. Немецкие самолеты летали, а мы просто хотели выжить. И если раньше мне было не страшно за себя, то теперь все, кто был мне дорог, в опасности. Внезапно Эд рванул в дом, а Питер за ним. Мы, добежав до укрытия, с замиранием сердца смотрели на них. Меня всю бробила дрожь, и я начала плакать. Я молилась, чтобы их не убили и они прибежали к нам живые и здоровые. Вдруг мы все увидели взрыв прямо возле дома, и миссис Певенси прикрыла рот рукой, к счастью через минуту мальчики забежали к нам, и Пит захлопнул дверь. Я облегчено вздохнула. Оказалось, Эд побежал забрать фотографию отца. — Из-за тебя мы могли погибнуть! Ты всегда думаешь только о себе! — Пит как всегда отчитывал Эдмунда, а миссис Певенси гладила его по голове. Я с Люси села на одну из кровать и тоже стала её успокаивать. Этой малышке было очень страшно, и её можно было понять. Я стала осматривать помещение: это была небольшая комнатушка, в которой стояла одна двухэтажная кровать, одна обычная и все на этом. Насколько я поняла, миссис Певенси должна была спать на обычной, а ребята на двухэтажной. Хорошо, что Сью захватила с собой одеяла, я планировала постелить себе одно на пол и спать на нём. Мне все уже было не в новинку, а вот ребятам… Они и так сделали многое для меня, и мне просто не хотелось доставлять им неудобства. Когда все уже немного успокоились, хотя это громко сказано, мы прилягли, чтобы доспать свой оборванный сон. Люси постоянно плакала и ворочалась. Тогда я спросила у неё, хочет ли она, чтобы я её спела колыбельную? Она радостно закивала, и я запела» Ой у гаю, при Дунаю Соловей щебече. Він свою всю пташину До гніздечка кличе. Ох-тьох-тьох і тьох-тьох-тьох Соловей щебече. Він свою всю пташину До гніздечка кличе. Ой у гаю, при Дунаю Там музика грає. Бас гуде, скрипка плаче, Милий мій гуляє. Ох-тьох-тьох і тьох-тьох-тьох Там музика грає. Бас гуде, скрипка плаче, Милий мий гуляє. Ой у гаю, при Дунаю Тужу самотою. Плачу, тужу, ще й ридаю Милий за тобою. Ох-тьох-тьох і тьох-тьох-тьох Соловей щебече. Він свою всю пташину До гніздечка кличе. Малышка сразу уснула, и я тоже откинулась, чтобы поспать, как вдруг услышала голос Эда: — Полина… Ты очень красиво поешь… Не могла бы ты ещё спеть?.. Пожалуйста… Я оторопела от такого. Во мне было и удивление, и много других чувств, а самое главное — я была очень рада. И я снова стала петь, мимолетным взглядом я заметила, как Эд внимательно смотрел на меня и улыбался. Я смутилась от такого взгляда и повернулась на другой бок. — Спокойной ночи… — впервые Эд пожелал мне спокойной ночи. — И тебе, — я мило улыбнулась и уснула… Конец POV Полина Спали все плоховато, не учитывая Люси, она сразу заснула. Ночью, ближе к утру, миссис Певенси заметила, как Полина, сильно ворочается и постоянно что-то шепчет. Она прислушалась и услышала следующие фразы: «Только не они… Пожалуйста, не трогайте их!!! Лучше убейте меня… Пит… Сью… Лу… Эд… Пожалуйста!!! Оставьте их в покое!!!». При всех этих словах она плакала. Миссис Певенси подумала, что это от плохого сна, и сказала Питеру, чтобы он перенес Полину к Эду, на место старшего брата. Даже на руках и в кровати она плакала… Эдмунд тоже проснулся. — Эд, попробуй успокоить её, — попросил Певенси-старший. — Хорошо, я постараюсь, Пит. Эдмунд попробовал нежно обнять девочку. И стал ей нашептывать: — Полина, всё хорошо. Мы живы. Мы с тобой… На мгновенье она открыла опухшие от слез глаза и спросила: — П-правда? Эд утвердительно кивнул. Тогда Полина прижалась к его груди своим носом и уснула. Мальчик немного смутился, но не подал виду. Он всего лишь крепче обнял её и стал гладить по волосам. Постепенно на лице Полины стала проявляться улыбка, и она приговаривала: — Если бы ты знал, как я тебя люблю… «Интересно, а к кому относятся эти слова? Наверное, точно не ко мне… А жаль…». Он тоже её любил, и глупо было бы это отрицать, но он так же не мог ей этого сказать. «А как я тебя люблю…». Вот, что успел подумать Эдмунд перед сном. Он тоже крепко уснул…