Подобие справедливости...

      –Тебе лучше уйти, Сереж, – буркнула Ирина, понимая, что ещё немного и у неё на кухне будет такой взрыв, что Хиросима и Нагасаки нервно курят в сторонке.       –Так ты же не ответила, – удивленно вскинул брови Глухарь.       –На что? – искренне поразилась Зимина и услышала, как в замке поворачивается ключ.       В кухню, оживленно о чём-то переговариваясь, вошли Дима и Саша. Они поздоровались со всеми и собрались уходить, но сын Ирины заметил среди маминых коллег Сергея. Ненависть залила ему глаза, руки невольно сжались в кулаки. Он знал. Он знал, как мать плакала на кухне первое время после его отъезда, он знал, что это из-за Глухаря и из-за его выходок мать попрощалась со своей мечтой стать судьёй и осталась в отделе, он знал, что это он виноват во всем. Даже если Ирина никогда не делилась с сыном своими проблемами и переживаниями, он ведь не слепой, не глухой и не тупой. А сейчас, когда у Зиминой наконец появилась хоть какая-то стабильность, когда у его матери появился Зотов, который плюнул на всё и когда-то, даже не спрашивая разрешения Ирины, но спросив Сашку, переехал к ним. Зотов, который мог не спать ночами, потому что Никита капризничает, который мог не спать ночами и бездумно подавать Ирине бутылку молока, потому что Юра хочет к матери, а не к Зиминой и плачет. Зотов, который, в конце концов, стал Сашке по-настоящему близким другом. Зотов, который пусть и не может сказать Ире простых слов, типа «Я тебя люблю», который постоянно язвительно общается с Ириной, говорит частично оскорбительные вещи, но заваривает ей горячий чай после дежурства, ведь у Иры свербит горло. Так ловко маскирующий свои чувства, но так глупо каждый раз прокалывающийся. Просто Зотов. Со своими косяками, но попытками полюбить и признать это. И именно сейчас в их устоявшуюся жизнь втаптывается Глухарь?! Смерив его презрительным взглядом, именно тем, что Зимина одаривает тех, кто неугоден ей, он развернулся и вышел из кухни. У всех в головах промелькнула мысль о том, что сын Ирины очень похож на неё.       –Всё-таки, Ир, надо было, чтобы Сашку воспитывал отец, – сказал Сергей, – что-то он у тебя вообще распоясался.       Секундная абсолютная тишина, повисшая в комнате, ударила по головам обухом. Зимина, впервые за долгое время покрасневшая от гнева, молча выпрямилась так, что казалось она переломится от этой стали в спине.       –Слышь, Глухарь, – отмер Зотов, – хавальник прикрой, пока...       –Как я должна воспитывать сына тебя не касается, – отрезала Зимина, перебивая Мишу, – так на что я тебе не ответила?       –Так я же предложил, – в своей привычно-придурковатой манере сказал Серёжа, – давай сходим куда-нибудь, заново попытаемся, вон Сашке мужская рука нужна.       У Зотова в руках треснула уже вторая кружка, Зимина поперхнулась от такой наглости, Измайлова стала шарить рукой, решив повторить коронный трюк Зиминой - ебнуть чём-нибудь, да и все. Остальные же просто вперились в Глухаря ненавистным взглядом.       –А Ирка занята, – процедил Антошин и продолжил, когда лицо Сергея приняло недоверчивый вид, – Михаил Евгеньевич Зотов тебе за такие предложения хлебало навсегда закроет. Вали давай отсюда.       –Кто? – со смехом спросил Глухарь, прекрасно знавший о том, кто пришёл на место Карпова и какая у него репутация.       Ирка не могла.       Денис, плюнувший на все предупреждения и просьбы Зиминой, взял Сергея за шкирку и буквально вытащил из квартиры. Зотов, смотрел на это и понимал, что именно он должен был это сделать, но не стал. Он не мог понять, почему? Да просто, Зимина была бы зла. Зла на него за то, что он ревнует (смешно, не так ли?).

***

      –Вот урод! – в сердцах воскликнула Измайлова, пылая гневом.       Все промолчали, но по лицам было видно, что они и не так бы высказались в адрес следователя.       –Удивительно, как его терпят в СК? – спросил Зотов скорее себя, идя к Антошину.       –Короче, Мишаня, я же говорил, что надо было более убедительно поговорить, вмазали пару раз и решили, что... – возмущенно начал Денис, но был остановлен красноречивым взглядом Зотова.       –Я не поняла, вы че, вообще охренели? – больше ошарашенно, чем зло проронила Зимина, – это вы его так?       Зотов взял Антошина и поспешил в комнату, подальше с поля боя. Но Зимина уже вошла в раж.       –Уроды, да я вас... Зотов! А ну стоять, – стараясь не говорить громко процедила Ирина.       –Ир, хватит тебе, я, может, и недолюбливаю Зотова, но он поступил правильно, – отрезала Измайлова.       Ирина промолчала, зато Савицкий отмер:       –Ир, так ты с ним...? – вопросительный взгляд, в котором смешались презрение, обида на друзей, которые так легко приняли этот факт и удивление.       –Да, Рома, я с ним. И поверь мне, это не самый плохой человек, с которым меня сталкивала жизнь, – отрезала Зимина, стойко выдержав взгляд Климова и Савицкого.       –Ромыч, угомонись, а, – пробормотал Ткачев, отводя взгляд, – Миша - нормальный парень, вот увидишь.       –Кстати да, видел бы ты, – начал Фомин, но замолчал, помня о том, что никто не должен знать, как Зотов получил пулю Зиминой.       –Ладно, давайте вернёмся, Вик, ты ничего не рассказывала об этом Доброве, – возмущённо сказал во весь голос Щукин.       Зимина шикнула на него, но было поздно. Крик проснувшегося младенца разнесся по квартире. Также быстро, как Юра проснулся, он явно уснул. Исаев удивленно поднял брови, как бы боясь озвучить догадку, посмотрев на друзей.       –Блять, да вы потише чуточку можете? Децибелы сбавьте, – рявкнул Зотов, входя в кухню и ставя пустую бутылочку для молока в мойку.       –Извини, – изумленно пробормотал Костя, во все глаза глядя, как Миша моет бутылочку и ставит её на сушку.       Все тоже глядели на это так, словно увидели наяву тех самых пришельцев, о которых им ежедневно рассказывают полусумасшедшие бабки. Измайлова тихо хихикнула и ядовито заметила:       –Слышь, Зотов, а неплохой отец из тебя бы получился.       –Ага, – меланхолично ответил ей тот, – но всё-таки, хорошо, что Кит и Сашка уже были не в «памперсной» комплектации. Зимина прыснула, остальные закашлялись, маскируя смех. Зотов вышел из кухни.       –Вик, так что этот Добров? – задала вопрос Ирина, опережая Щукина.       –Ирин Сергеевна, я честно даже не могла подумать, – покраснев ответила Виктория.       –Не могла подумать, – вздохнула Зимина, – да и черт с ним. Хотя, кто знает, как далеко он мог зайти. Вика отвела глаза.       –Дальше. Быстров. Есть у нас предположения, где он? – задала самый главный вопрос Зимина.       –Возможно, что он может быть связан с Арсеньевым, – уведомил Климов, – криминальный авторитет.       –Знаю, – пробормотала Зимина. Ведь это о нем и говорил Глухарев, с ним он просил помочь. Воспоминание ожило, как картинка перед глазами.

***

–Ир, он угрожает мне. Я должен закрыть его дело, но я не могу. Ты сама знаешь, у меня принципы. –Сереж, я не собираюсь потакать твоим смутным принципам и влезать в криминальные разборки из-за тебя не собираюсь. Могу посодействовать тому, что на тебя никто не подумает, если развалишь дело. Или так или никак.

***

      –Сука, – буркнула Зимина и прикрыла глаза.       Все замолчали, давая начальнице подумать и определить план действий. А как иначе? Если не она, то кто? И она понимала это. Она в ответе за них, она должна придумать, как вывести всех из-под обстрела.       –Найти Арсеньева. Мы допросим его, – приказала она и, видя, что ей собираются возразить, продолжила, – и нам плевать, что он авторитет. Вам ясно? Мы сделаем все, что в наших силах. Мы будем пытать, бить, что ещё нужно. Мы должны.       Все опять замолчали, спорить с ней это опасно. Да и бесполезно. Это как говорить кирпичной стене, что она стоит не там, где нужно. Быстров решил не спорить, он просто решил снести стену. Но Зимину знать надо, её не снесешь. Пока она сама не уступит.