Искренне Ваш верный слуга, Аден Ботт »
Отчётности, одни отчётности — вот из чего, в основном, состояла работа Эшли Барлоу. Заполнить отчёт за детектива, заполнить бумаги за остальных коллег, проставить подписи, печати — именно этим она занималась из дня в день, не имея возможности толком даже отправиться вслед за Аденом на очередное по счёту задание. Обо всём она узнавала через призму бумажной волокиты, из-за чего так сильно злилась и не могла ничего с подобным поделать. А сейчас с горящими от ожидания глазами разглядывала каждый угол этого старинного поместья, о котором так часто ходили самые разнообразные слухи — от проклятий до того, что раз в году здесь устраивали лучшие в мире «вечеринки». Эшли, впрочем, на подобное внимания не обращала, только продолжала смирно выполнять свою работу. Сейчас вот нужно было собрать все ножи, которые она сосчитала, и сложить их в специальный пакет для улик. После отправить отчёт своему дражайшему начальству, тому, что повыше Адена будет, о, намного выше — как-никак, полиция целого округа. После этого можно с пять минут полюбоваться на заснеженные улицы, отдать приказ о том, что никто не смеет покидать этот дом без их разрешения и вновь нырять в работу с головой. Против этого Эшли ничего не имела против; она жила расследованиями и различными делами ещё с раннего детства. Жила и всё мечтала попасть на страницы одной из своих любимых книг — «Дело о вендиго». Дешёвое чтиво, жёлтые страницы, как их назвал когда-то Аден, которое лично мисс Барлоу перечитывает раз в месяц — оно ни разу не успело надоесть, ни разу Барлоу не успела разочароваться в этой столь любимой истории. И всё мечтала увидеть ту вживую; вот только это дело о поехавшем маньяке, что оставил город без того, кого они так сильно ненавидели. Эшли не стала исключением. « Из-за этого подонка мой отец остался без работы » — как-то раз обронила она при Доминик, закуривая уже какую по счёту сигарету. « Я никогда не смогу его простить » — дополнила она, а после продолжила печатать ещё одну отчётность, тем самым намекая на то, что разговор с юной мисс Фокс (пусть у них всего три года разницы) окончен. Следующим пунктом в их продуманном плане был осмотр всего дома как такового. Шесть одинаковых комнат для гостей: просторная кровать, тумбочка с лампой да шкаф для вещей. Два широкие ванные комнаты, в ваннах которых можно даже утонуть. Рабочий кабинет, где был найден первый труп, ни капли не изменился, да и не мог — горничной запретили там убираться. Спальни владельцев дома и прислуги отличались от гостевых лишь наличием рабочего стола (пусть в комнату Говарда попасть было сложно из-за огромного количества бутылок на выходе). Чердак — ничего нового, простая гора коробок, большинство из которых забита книгами да вещами матери Доминик; та была женщиной невероятной красоты и Доминик её явная копия. Кухня — всё по-прежнему; разве что плиту выключить забыли. В коридорах развешаны картины с самой разнообразной тематикой, начиная от изображения болота, что находится от поместья не так уж далеко, и заканчивая падением ангелов и превращением тех в демонов. И — наконец-то, — кладовая, где хранятся бутылки дорогого (Аден даже отшутился, что они стоят как его жизнь, за что получил укор со стороны Доминик) вина. Случайное нажатие на стену — если быть точным, Аден заметил выступающий кирпич, но прикинулся дурачком, будто бы случайно на тот нажал, — открытие стены. Тайные ходы по всему дому, благодаря которым можно блуждать в тени и быть незамеченным ни для кого в этом поместье, благодаря чему можно было творить всё, что душе угодно, даже убивать. Божественная находка, никак иначе. И Аден впервые готов был молиться Ему за такой подарок. Благо, вовремя передумал. — Ну, что? Пошли? — как-то совсем несмело бросил он Эшли, которая в ответ активно закивала и, взяв в руки лампу, направилась в открытый проход первой. Последней же запустили Марту, которая всё время отнекивалась и искала причину не заходить во внутрь. — Вперёд! — весело чуть ли не завопила Барлоу, но вовремя замолчала, извинившись после, стоило только заметить недовольство на лице Ботта. Первое, что им попалось на пути — распутье, из-за чего пришлось ненадолго разделиться: Эшли, Говард и Марта пошли в одну сторону, Аден, Саманта и Доминик — в другую. Первая «команда» очень скоро нашла потайной ход в рабочий кабинет, что открывается со спины убитого — дверью послужила картина с изображением древа Фоксов, на которую ни Эшли, ни Аден по началу не обратили никакого внимания. Вторая «команда» же вышла к небольшой замкнутой на замок комнате, однако тот взломать оказалось не так уж трудно. К счастью, у Саманты были навыки взломщика, чем та очень сильно заинтересовала Адена, но спросить (точнее уточнить) он решил немного позже. Открытая дверь, громкий крик Доминик и полное удивления лицо Адена. Саманте же было всё равно. Это комната, украшенная кровью, мраком и настоящим ужасом. На стенах прикреплены атласы со строением человеческого тела, на столах лежат остатки органов и явно человеческих, уж что-то, а Ботт это спутать никак не мог. На ещё одном столе, более крупном и стоящем по середине, лежала чья-то кожа, примерно принадлежавшая девушке, убитой совсем недавно. В том, что здесь именно что убивали, сомневаться не приходилось: на полу лежат упавшие инструменты, полностью перепачканные в крови, а в столе находятся записи и фотографии убитых. Джонатан Фокс, а дневник с записями подписан именно его именем, потрошил и убивал невинных девушек, если быть точным, то он убил тридцать три девицы, в том числе и мать Доминик, свою жену. Убил и изуродовал, всячески издевался над теми перед их смертью; для самой Доминик эта новость оказалась одним из последних ударов. Она, сжавшись подобно маленькому котёнку, тихо хныкала от пережитых эмоций, всё приговаривая о том, что её отец ни в чём не виноват, что всё происходящее — ошибка. И что ничего из этого не существует. Обмануть себя намного легче, нежели увидеть правду. А образ любящего отца так просто рассыпается подобно пыли. Остался лишь тиран. — Так, значит, легенды оказались правдой… — про себя проговаривает Саманта, проводя пальцами по корешку дневника, вчитываясь в одну единственную страницу. Ничто более её в тот момент не интересовало. — Какие легенды? — спросил её Аден, осторожно накидывая на плечи Доминик собственное пальто и неловко приобнимая ту в попытках успокоить. Просто потому что не может видеть, как девушки рыдают и впадают в самую настоящую истерику от происходящего. — Если быть точной, то легенда. Всего одна, но… « Когда-то давным-давно жил-был один купец, скупивший всё на этой Богом забытой земле. Был он настоящим тираном, которого свет ещё не видывал — всё издевался над местными жителями, над юными и прекрасными девицами, уродуя тех как можно сильнее. А после убивал, не оставляя позади себя и тени хоть какого-то сомнения, однако жители городка со временем начали догадываться о настоящем исходе дел. Начали понимать все эти пропажи и что всё, абсолютно всё было связано с тираном-купцом. И прокляли они его, возненавидели его, призвали настоящий лесной дух мести, призванного уничтожить обидчика. Призванного отомстить за все горечь, утрату и обиду тирану-купцу. Призванного восстановить необходимую всем справедливость; лесной дух согласился с требованиями и тот же час начал преследовать купца днём и ночью, являя ему свой лик из разу в раз. Пугая, выводя на эмоции, доводя до грани. Не выдерживал тиран-купец да и покончил жизнь самоубийством; но, поговаривают, что его убил тот самый монстр, что теперь ночью бродит по болотам, отравляя то своей ядовитой слюной. Поговаривают, что теперь этот дух повернётся против всякого ненавистного толпе и не успокоится, пока не уничтожит последнего наследника проклятого рода. И не жить им в мире и спокойствии, покуда лесной дух всё ещё бродит по этим землям » — Получается, я тоже проклята? — громкий истеричный смех срывается с губ Фокс, а она сама, продолжая хихикать, также громко плачет. Это было попросту невыносимо. — Получается, всё из-за него… из-за моего отца мне нет жизни? Так? Так ведь? — Это всего лишь легенды, — попытался её успокоить Аден, но всё, совершенно всё было бесполезно. — Нет, это настоящая правда, — вклинилась в разговор Марта, что только что зашла во внутрь комнаты, к удивлению всех находящихся там, даже вечно спокойной Саманты. Поклон, ключи в ладони — всё было так чертовски просто. — Вы знали об этом месте, Марта, — приходит к умозаключению Аден, скрещивая руки на уровне грудной клетки, но всё ещё пряча Доминик позади себя, — более того: Вы помогали ему совершать эти преступления. — Да, это так, — без тени сомнения и привычной улыбки говорила Марта, после швырнув Ботту все ключи от дома; ей они всяко не понадобятся, — я помогала ему, я прятала тела, я убирала здесь вновь и вновь… это моя работа. — Нет, это Ваше наказание. — Быть может и так, но что с того? — пожимает плечами Джонсон, а после подходит к столу, аккуратно собирая все выпавшие документы и бумаги. — Я служила ему верою и правдою, выполняла его любые приказы, ведь он — мой хозяин. Разве это не естественное желание для слуги? — Полагаю, остальная прислуга тоже была осведомлена? — Только догадывались. — Этого… этого не может быть… — вклинившись в разговор, пролепетала Доминик. Однако после, прыснув от смеха, уже громче сказала: — Да это всё дурацкий сон! — Вот только это правда, мисс Фокс, — без тени сомнения ответила Джонсон. — Простите. — Не могу, я просто… просто не могу… — Вы закончились с этим шоу? — наконец-то устав за всем происходящим только наблюдать, высказалась Саманта. И тем самым каким-то чудесным способом разрядила всю напряжённую атмосферу, за что Аден был ей более чем благодарен. Но только в этот раз, только в этот раз.***
Вывести всех в холл — легче простого, как и рассказать о том, что было по итогу обнаружено. Информация о комнате настолько всех удивила, что Говард оторвался от любимой бутылки виски; как-никак, а не каждый день можно услышать подобные подробности о своём уже почившем хозяине. Однако не это больше всего удивляло, а то, что малышка Марта оказалась не такой уж серой мышкой, которой её привыкли видеть — внешность обманчива, в который раз про себя проговаривал Аден. И то и дело поглядывал на Доминик, что была бледнее мела. Для неё это перенести труднее всего. — Получается, я всё время работал на серийного убийцу, а моя коллега — его сообщник, — болтал Говард, таки вспомнив за наличие в своих руках бутылки; один глоток, второй, третий. Ну и ладно. — Да плевать как-то. — А? — удивлённо произнёс Аден, не понимая такой спокойной реакции, не понимая этого человека в принципе. — Это удивляет, но не более того. Платили? Платили. Остальное меня не касается. — Ты дурак или как? — Я пьяница, сэр. — Если Вы не против, я хотела бы подать полдник… — начала было Марта, но была грубо перебита. — Никакого полдника! — завопили все в один голос. И тут раздался звон дверного колокольчика.***
Вечер того же дня.
Это был впервые настолько спокойный вечер, не смотря на все произошедшие ранее события. Аден и Эшли мирно распивали на двоих коллекционный виски, вместе с Говардом играя в бильярд — совсем новая игра, с правилами которой познакомились только сегодня, если быть точным, то только сейчас. Забить шары в луну — казалось бы, достаточно лёгкая задача, но не когда ты подшофе и выпил достаточно много даже по своим меркам; Эшли, впрочем, ушла не особо далеко, уже через секунду задремав в уютном кресле. По итогу мужчины остались наедине, решив обсудить дела насущные, точнее дело. Ведь больше не о чем им говорить. — Уже нашли убийцу? — ещё один забитый шар. Да Говард сегодня в ударе. — Пока что ищем, но, будьте уверены, вскоре мы всё найдём, — заверил его детектив, промахиваясь в этот момент мимо шара. — Чёрт! — Бейте под другим углом и всё получится. И правда всё получилось, как ни странно. Аден только было обрадовался, как раздался громкий женский крик. Кричала явно Саманта Коуэлл, уж её голос Аден не спутает, больно противным был. Все быстро сбежались на шум и гам, выломали дверь — а то Саманта заперлась в своей комнате, и другого выбора не было, — и наконец-то смогли увидеть… ещё одно тело, лежавшее на полу. Аден прощупывает пульс, вот только его совершенно нет. Тело ещё хранит тепло, значит, умерла недавно, кричала, значит, на неё напали. Попасть в комнату могли лишь те, кто знал все потайные ходы… А значит… — Марта Джонсон, это Ваших рук дело?