Letters from the constellations. Письма из созвездий

      День за днём мрачный Хогвартс всё больше напоминает стены замка Дракулы, а не школу волшебства, которой он был раньше. Но не теперь, с появлением розового кошмара, разгуливающего по коридорам и смеющего устанавливать свои правила. Гермиона смотрит на очередное правило, которое Филч прибивает к стене. Его и без того непритягательное лицо искажает ядовитая улыбка. Торжествующая. И пусть этих правил, обрамлённых деревянными строгими рамками, на стене висит ещё немного, практически каждый ученик уверен: Долорес Амбридж заполнит её всю.       — Вот кому счастье, — бормочет Рон, с неприязнью наблюдая за тем, как Филч орудует молотком. — Он всегда нас ненавидел.       — Готов поспорить, на месте этого гвоздя он сейчас представляет меня или Джорджа, — усмехается Фред, толкая близнеца локтём.       Гермиона хмыкает и улыбается. Будто бы улыбается.       Только что закончившийся урок ЗоТИ вновь оставил после себя лишь неприятный осадок. Гермиона с тоской вспоминает профессора Люпина, который каждый урок заставлял их сталкиваться с всё новыми существами, учил от них защищаться. Действительно учил. Теперь же каждый урок проходит в полной тишине. Слышен лишь скрип перьев, да перелистывание страниц никчёмного учебника, по которому студенты пишут конспект. Совершенно пустое занятие, трата времени в никуда. Некоторые из гриффиндорцев надеются, что это лишь начало. И на самом деле дальше будет интереснее. Но отсутствие в учебнике главы о применении заклинаний не позволяет подобным надеждам хотя бы засесть в душе Грейнджер.       — У тебя сейчас Нумерология? — спрашивает Уизли, шагая рядом с Гарри.       Гермиона кивает в ответ.       — Только не сейчас, а через урок. Сейчас у меня окно, и я хотела сходить в библиотеку.       — Сириус до сих пор не ответил на моё письмо, — тихо проговаривает Гарри, произнося имя крёстного почти одними губами.       — Он не может отвечать тебе быстро, Гарри, — Гермиона кладёт руку на плечо Поттера. — Наверняка они до сих пор чистят дом, а это не легко. К тому же у Ордена полно дел.       Тень, неожиданно загородившая тусклые солнечные лучи, бьющие сквозь витражное окно, заставили друзей обернуться. Профессор Снейп буквально застыл над ними, скрестив руки на груди. Его взгляд не предвещает ничего хорошего, и Гермиона невольно переводит взгляд на стену за ним. Не трудно догадаться, что у парней профессор вызывает примерно похожие чувства. Хотя, возможно, Гарри единственный, у кого душа не уходит в пятки при столкновении с разгневанным Снейпом.       — Что вы здесь делаете? — Голос профессора буквально пропитан презрением и ненавистью. — Разве вам не пора на уроки?       — Мы идём на Прорицания, — уверенно отвечает Гарри, не избегая взгляда Снейпа.       — Я, конечно, могу ошибаться, но с каких пор мисс Грейнджер начала посещать Прорицания вновь?       Щёки Гермионы вспыхивают при подобном замечании. Видимо, её выходка на третьем курсе стала известна всем, даже среди учителей, не говоря о студентах.       — Я не…       Гермиону прерывает профессор Макгонагалл. Друзья с удивлением наблюдают за женщиной, которая, кажется, всеми силами старается не перейти с быстрого шага на бег. Поравнявшись со Снейпом, она окидывает Гермиону и мальчиков цепким взглядом и бросает короткое: «Ступайте». Она не касается руки Снейпа, будто специально, соблюдая невидимую черту, которую нельзя нарушать в приличном обществе, и шепчет что-то ему на ухо, заставляя профессора развернуться к своим несостоявшимся жертвам спиной.       На этот раз Гермиона не идёт вместе с друзьями к кабинету Прорицаний, как неделю назад. Уже достаточно долгое время ей удаётся избегать Малфоя с его свитой, пересекаясь лишь в Большом зале или на общих уроках. Обида и злость, которые с успехом взрастил в ней Гарри, рассказав о письмах, каждый раз вспыхивают вновь, стоит ей обратить внимание на Драко. Успешно игнорируя оскорбления, летящие ей в спину от очередного умника в чёрно-зелёной форме, Гермиона ушла с головой в учёбу и роль старосты, которую ей пришлось надеть на себя ещё в начале года.       Неделя сменяется другой, и Гермиона в сотый раз задаётся вопросом: как дела в Ордене? Получил ли Гарри новости?       — Кто-нибудь видел Дамблдора? — спрашивает Гарри, когда троица покидает теплицу после урока по Травологии.       Перед ними резво вышагивает Долорес, которой собственных уроков явно мало. В сотый раз она посещала Травологию вместе с ними и делала какие-то пометки на своём приторно-розовом пергаменте. Теперь же её маленькие каблуки вгрызаются в замёрзшую землю, припорошенную первым снегом.       Гермиона крепче прижимает учебник к груди, бросая тревожный взгляд на руку Поттера с ещё незажившими шрамами после наказания Амбридж.       — Я слышала от профессора Макгонагалл, что на днях он посещал Министерство. Я подслушала это.       Девушка игнорирует удивлённые взгляды друзей и вновь впивается в спину Амбридж.       — Надо её проучить, — криво улыбается, словно забыв, что розовое исчадие ада способно их услышать.       — Угу, — нечленораздельно бормочет Гарри, провожая взглядом Чжоу Чанг, входящую в теплицу, откуда они только что вышли. — А нам с Роном надо сегодня сделать, наконец, Прорицания. Опять записывать дурацкие сны за прошедший месяц.       Словно действительно услышав их, Долорес резко останавливается и оборачивается, натягивая на своё и без того отталкивающее лицо приторную улыбку. Смерив взглядом Золотую троицу, она показывает свои идеально отбеленные зубы в ещё более широкой улыбке и постукивает пером по пергаменту, зажатому в руке.       — Не переживайте, Поттер, скоро Вам не придётся заниматься подобными вещами.       Чуть визгливый смех Долорес подхватывают несколько более грубых голосов. Гермиона не разбирает слов, но её брови сдвигаются, когда она смотрит на Драко, вокруг которого вновь крутится слизеринская шайка. Гермиона с удивлением отмечает, что при виде сцепленных рук Паркинсон и Малфоя, она не чувствует того вспыхивающего огня ненависти или… ревности? Да, именно. Её душу больше не разъедает ядовитый зелёный огонь зависти и ревности, когда она видит Паркинсон рядом с ним. Или когда та позволяет себе перейти заветную черту, которая могла поддаться только Гермионе. В те редкие моменты их с Драко уединения. По крайней мере, так считает сама Гермиона. Вопрос Гарри, которым он терзал Грейнджер ещё несколько недель, заставил её лучше запереть собственные чувства и эмоции. Тем более Малфой сам благополучно помог ей в этом. Теперь видя Драко и Пэнси вместе, она не чувствует ничего. Будто что-то окончательно потушило в ней огонь, которым она могла согреть как себя, так и кого-то ещё. Словно что-то заморозило саму способность чувствовать что-то по отношению к Драко. Или она лишь старательно себя в этом убеждает.       Гермиона ловит руку Гарри, когда тот хочет направить палочку на Малфоя и становится перед ним, заглядывает в глаза.       — Не при ней, — одними губами произносит Грейнджер. — Он не стоит очередного наказания.       Она не видит, как настороженно смотрит на неё Гарри, когда Гермиона развернулась к нему спиной, но не удержалась и бросила последний взгляд на Малфоя. И после, на ужине, старается совершенно не обращать внимания на стол факультета Салазара Слизерина. Уже после, проводив уставших первокурсников в гостиную Гриффиндора, Гермиона покидает спальню для девочек, стоит всем уснуть. Накинув на халат мантию и спрятав волшебную палочку, она тихо пробирается в коридор третьего этажа. Теперь она не боится ходить на третий этаж. Больше нечего бояться. Грейнджер проходит коридорами, прежде чем попасть на открытую террасу, продуваемую с двух сторон холодным ноябрьским ветром. Там, достав палочку, она осматривается.       Никого. Значит можно продолжить.       — Авис!       Кончик палочки Гермионы чуть светится, прежде чем от неё отлетают несколько крохотных птиц, разлетаясь под потолком площадки.