Letters from the constellations. Письма из созвездий

Перед прочтением рекомендуется включить: Sam Tinnesz feat. Yacht Money — Play with Fire (feat. Yacht Money).

      — Мисс Грейнджер, ещё раз спрашиваю, у кого Вы видели эту вещь? — голос Минервы МакГонагалл звучит громче, словно это может заставить Гермиону заговорить. Девушка вновь отмалчивается, уверенная в том, что если сейчас она скажет профессору о подозрении на Паркинсон, то это явно приведёт к не лучшим последствиям. А Пэнси, как никак, остаётся невиновной ровно до того момента, пока не будет доказано обратно.       — Я действительно нашла это в нашей гостиной, — в очередной раз повторяет Гермиона, чем вызывает тихий раздражённый вздох профессора трансфигурации.       После недолгого молчания, Минерва успевает только открывает рот, чтобы высказаться, когда в кабинет влетает профессор Стебль, а за ней грозовой тучей вплывает Снейп.       —Минерва, они сошли с ума! — с порога начинает причитывать профессор Стебль, но осекается, заметив Грейнджер.       — Объясните, наконец, зачем Вы вызвали меня, профессор, — холодной вежливостью пропитан голос Снейпа, которая становится менее заметна, отдавая лишь колким желанием спровадить девушку, когда он смотрит на Грейнджер. — А Вас, мисс Грейнджер, наверняка заждались на уроке.       Ничуть не смутившись, Гермиона лишь кивает, прекрасно понимая намёк. Она при этом разговоре будет лишней. Тот факт, что сейчас у них урок ведёт как раз сам Снейп, лишь служит ещё одним тому подтверждением.       Девушка оставляет на столе Минервы копию того става, который она нарисовала самостоятельно, и выходит из кабинета. Однако стоит ей зайти в кабинет по Защите от Тёмных Искусств, хозяином которого было так много профессоров, как она буквально ныряет в ропочущий гудящий улей. Она сразу видит макушки Гарри и Рона и, вздохнув, садится рядом. И только тогда Гермиона замечает капли крови на белоснежном воротнике Поттера.       — Что с тобой произошло? — в голосе неприкрытое волнение.       На вопрос торопится ответить Уизли, в то время как Гарри лишь недовольно качает головой.       — Малфой произошёл, — Уизли зло сжимает кулаки, однако Гермиона не обращает на этот жест должного внимания. — Он набросился на Гарри с кулаками, представляешь! Совсем крыша поехала, его давно пора отчислить из школы.       Гарри рассказывает ей, как Малфой подошёл сразу после того, как Гермиона ушла и, решив защитить своего отца, врезал Поттеру в нос, угрожая, что на этом может не остановиться. Только тогда Гермиона понимает, что Драко мог слышать их разговор. И она не может винить Поттера за его слова, хотя какая-то её часть хочет злорадствовать. Гермиона не может обвинять Поттера в его отношении к Драко. В конце концов, Гарри прав. Гермиона и Драко с самого начала попали на разные стороны, а его принадлежность к Пожирателям, хотя и не доказана, но вполне может иметь место. Хотя Гермиона в это сама не верит. И всё-таки, она не может винить и Драко. Если бы она услышала подобное о своих родителях или близких, она бы сделала тоже самое. Она и сделала. Вспомнив свой удар, когда она ударила Малфоя на третьем курсе, Гермиона чуть улыбается. Надежда, что он не пострадал в драке прочно поселяется в сердце Гермионы, а сама она удивлённо качает головой. Драка, не дуэль. Как-то это… по-магловски.       Только на последнем уроке по трансфигурации Гермиона получает ответ на свой вопрос. Она украдкой наблюдает за Малфоем, на скуле которого красуется свидетельство утренней стычки с Поттером. Однако сам Драко, кажется, в отличие от Гарри, не торопится избавляться от него или скрывать заклинанием. Поттеру нос вправила Луна, по рассказу самого Гарри, ещё перед завтраком. Острое желание помочь слизеринцу, убедится, что он в порядке, несмотря на синяк, подтачивает выдержку Гермионы, заставляя то и дело ёрзать на своём месте. Однако весь день, вплоть до позднего вечера, ей больше не удаётся встретиться с Драко. Когда же он ночью заваливается к ней в комнату, застав девушку у окна, читающую очередную книгу, то не просто удивляет её. Грейнджер так и не смогла подобрать слов, чтобы сперва выразить основную мысль: «что он забыл в её спальне и как вообще смог зайти?». А монолог Драко и вовсе заставляет её растеряться.       — Мисс Грейнджер, задержитесь.       Голос Снейпа не предвещает ничего хорошего, впрочем, как всегда. Переглянувшись с друзьями, девушка складывает свои принадлежности в сумку и подходит к профессорскому столу.       — Как Вы можете это объяснить? — перед ней на стол ложится её же рисунок, который она накануне оставила у МакГонагалл.       Непонимающе моргнув, Гермиона впервые ощущает такую потребность в словах.       — Рунический став, — как можно более ровным тоном отвечает Гермиона, переведя взгляд с отрывка пергамента на Снейпа.       — Он Ваш?       — Нет.       — Тогда чей?       — Я не знаю.       — Ложь, — девушку словно пронзает миллионами острых игл. — Если Вы будете лгать мне…       — Но я говорю правду!       — Как Вы можете не знать, кому принадлежит эта вещь?       — Потому, что я нашла её!       Снейп наклоняется над столом, заглядывая в карие глаза.       — Не лгите, мисс Грейнджер.       — Я нашла её в гостиной старост. И мне ничего не мешало скрыть её, если бы это было нужно, — огрызается Гермиона.       — Минус пять очков Гриффиндор. За дерзость, — кивнув в сторону двери, Снейп даёт ей понять, что Гермиона свободна.       — Хорошо, мы закончили, — произносит Гермиона, разминая затёкшие мышцы шеи.       Гарри касается лбом поверхности пергамента, выдыхая. Весь день после уроков они корпели над докладами по ЗоТИ об аконите. Объяснив это тем, что им следует повторить всё, что может встретиться на экзамене, Северус Снейп задал написать три свитка. Возмущения, что экзамен будет только в следующем году, профессора не остановили, но подписали смертный приговор многим ученикам. Гарри сам до сих пор не понимает как, но смог уговорить Грейнджер помочь им. Хотя Рон и ушёл раньше, сославшись на тренировки по квиддичу, ведь ему их требовалось больше, Гарри стойко сидел до победного.       — Спасибо тебе, Гермиона, — улыбается Гарри. О том, что произошло день назад, они оба не вспоминают, словно заранее условились об этом. — Иначе я бы никогда не написал это.       Гермиона пожимает плечами.       — Написал, если бы с умом подошёл к этому. Отнесёшь книги на место?       — Конечно, — Гарри собирает книги со стола и удивлённо косится на Гермиону, когда видит, что она продолжает сидеть на месте.       — У меня ещё осталось домашнее задание, я хочу закончить сегодня. А потом пойду на дежурство.       Кивнув, Гарри удаляется, улыбаясь своим мыслям и насвистывая что-то себе под нос, чем зарабатывает предупреждение от миссис Пинс.       Когда чья-то тень закрывает от Гермионы свет свечей, а вместе с ним и корешки книг, среди которых она высматривает нужную, девушка раздражённо оборачивается. Но её раздражение сходит на нет, когда она видит Малфоя около своего стола.       — Слушай, извини меня, хорошо? За вчерашний вечер.       — Я до сих пор не понимаю, как ты смог зайти, — признаётся Гермиона. — Я обычно заколдовываю дверь.       Всё-таки достав большой фолиант, Гермиона подходит к столу и кладёт сперва книгу, а потом снова смотрит на Драко. Синяк на его бледной коже кажется ещё более внушительным. Грейнджер не останавливает свою руку, когда та тянется к Малфою. Она замирает в считанных миллиметрах от его лица, опасаясь сделать больно неловким прикосновением.       — Сильно болит?       Драко удивлённо смотрит девушке прямо в глаза, пытаясь считать в них её мысли. Надо будет попросить Снейпа провести пару уроков легилименции.       — Не болит, — врёт Малфой, не забывая нахально улыбнуться.       Гермиона качает головой, скрывая улыбку.       — Хорош староста, — шутит она. — Затевать драки прямо в школе. Спасибо, что дуэль не устроили. Думаю, хватит тебе в этом году появляться в больничном крыле.       Голос мадам Пинс оповещает всех учеников о том, что время позднее и библиотека закрывается. Грейнджер косится на книгу, которую запрещено выносить из читательского зала и вздыхает. Не успела.       — Кстати, это тебе. Я попыталась полностью повторить рисунок, — когда за ними закрывается дверь библиотеки, Гермиона протягивает Драко кусочек пергамента, идентичный тому, что отдавала МакГонагалл.       — Хорошо, эм. Я сам разберусь с этим, не лезь, — холодно проговаривает Малфой, не поднимая взгляда с протянутого Грейнджер пергамента. — Но ты, конечно, меня не послушаешь, — кивая, продолжает говорить Драко. — На одну секунду забыл, с кем и о чём говорю.       — Слишком поздно, — абсолютно серьёзно кивает Грейнджер и, улыбнувшись, поддаётся поднявшемуся настроению. — Мне пора на дежурство. Увидимся, Малфой.       Гермиона подмигивает Драко, изо всех сил стараясь сделать это также, как он и, развернувшись, уходит в сторону Башни старост, чтобы сперва оставить там свои вещи.       Почти весь следующий день Гермиона проводит в хлопотах старосты, отчаянно пытаясь успеть везде. Выяснилось, что кто-то из четверокурсников умудрился взорвать в гостиной Гриффиндора красящие шары, забрызгав всё яркой, режущий глаз, зелёной краской. И всё бы ничего, но МакГонагалл поручила старостам провести ревизию, на предмет подобных развлечений у остальных школьников.       Уже ближе к вечеру Гермиона устало плетётся по коридору школы к выходу, слушая рассказы Джинни о Лаванде Браун, которая успела достать её вопросами о Роне. Нужно зарисовать очередное растение для домашнего задания по травологии, без посещения теплицы не обойтись. Когда навстречу им из-за угла выруливает тройка чирикающих слизеринок, Гермиона в одной из них узнаёт Паркинсон. Не обращая на неё внимания, Грейнджер проходит мимо их группы, когда её неожиданно толкают несколько пуффендуйцев, пробегающих мимо. Не удержав равновесие, Гермиона лишь задевает Паркинсон рукой, когда её вовремя ловит Джинни.       — Эй, совсем обалдела?! — слишком громко возмущается Пэнси, вновь наиграно отряхивая свою мантию. — А извиняться не учили?       Бросив на неё раздражённый взгляд, Гермиона бросает короткое «прости», но получает в ответ лишь злобный смех Паркинсон и её подружек.       — Хотя, знаешь, я бы приняла это, но, боюсь, твои извинения слишком грязные, — ухмыляется слизеринка под одобрительные смешки.       Джинни что-то хочет сказать, но Гермиона удерживает подругу, потянув за рукав свитера.       — Ты не умеешь острить, Паркинсон. Для этого надо быть умной стервой. А ты просто стерва.       Гермиона разворачивается спиной к Пэнси, намереваясь покончить с разговором, когда на неё выливается словно из ниоткуда появившийся ушат ледяной воды. Вскрикнув от неожиданности, Грейнджер на миг замирает и стирает ладонью с лица холодные ручейки. Звонкий смех слизеринской троицы явно даёт ей понять, что она не ошибается и это дело рук Пэнси.       — Экспеллиармус! — Выкрикивает Грейнджер, выхватив палочку и резко развернувшись к Пэнси.       Паркинсон откидывает назад, так как Гермиона не успевает прицелиться и заклинание попадает по самой девушке. Укол совести пытается воззвать к справедливости и укорить Грейнджер в содеянном. Но заклинание, которое вырвалось у неё почти рефлекторно, уже не вернуть обратно в палочку.       Уже оказавшись на ногах Пэнси бросает оскорбления в спину Грейнджер, но та не слушает. Сдерживаясь, чтобы не побежать, Гермиона выходит из школы и идёт в сторону теплиц.