Letters from the constellations. Письма из созвездий

Перед прочтением рекомендуется включить: Hozier — Take Me To Church.

      Узнать кто его проклял, понять, как выгнать из родного дома безумную тётку, выяснить что делать со своей любовью к грязнокровке, подготовить бал для всей школы, и не забыть ещё учиться. Вроде, Малфой мысленно всё перечисляет, не упускает ни единого важного пункта. А ещё выдержать гневные взгляды Поттера и попытаться не убить его.       Этот год запомниться Малфою надолго.       Нужно всего лишь выжить.       — Я видел став, который нарисовала Грейнджер. О Вашей ситуации знает МакГонагалл и Дамблдор, потрясающее начало учебного года мистер Малфой, — Снейп нервно потирает ладони, мысленно решая, что делать с проблемой под именем «Драко Малфой»       — И Вы предполагаете, что Грейнджер что-то скрывает, — Малфой словно читает мысли профессора.— Стоп, Паркинсон тоже видела этот став, она вроде говорила, что хотела его уничтожить, — осеняет Малфоя и он громко хлопает ладонью об стол.       — Тогда, либо Грейнджер, либо Паркинсон. Беллатриса уж здесь точно не виновата ни в чём, тем более, желая сделать из тебя Пожирателя. Мы заморозим этот став, Вы будете выпивать на всякий случай зелье, оно Вам не повредит.       — Я не верю, что Пэнси могла меня проклясть, — говорит Драко скорее себе, чем Северусу.       — Значит, ты уверен, что виновата Грейнджер, — ухмыляясь, отвечает Снейп, разворачиваясь к Малфою.       — Что? Нет. Я могу идти?       Снейп взмахнув волшебной палочкой, отворяет двери и Малфой молча уходит из холодного тёмного кабинета, пропитанного разными смесями ингредиентов.       Проблема не решена, она становится лишь сложнее. Предательство друга, очередное. Он ведь глубоко в душе считает Паркинсон другом, безответно влюбленную в него слизеринку.       На следующий день, словно в отместку, уже его игнорирует и Грейнджер, и Паркинсон. Одна вся в заботах, убегает в гостиную Гриффиндора. Другая тоже не появляется в гостиной старост. Малфой решается поговорить с Паркинсон, он попытается выяснить, точно ли став её рук дело.       Возможно, это ничего ему не даст, возможно, сделает только хуже, но по другому, Драко не может поступить.       — Ты не умеешь острить, Паркинсон. Для этого надо быть умной стервой. А ты просто стерва.       — Экспеллиармус!       Драко оборачивается и идёт обратно, слыша знакомый голос в соседнем коридоре. Повернув, Малфой наблюдает, как Грейнджер, не оборачиваясь, уходит, а Паркинсон, выкрикивая ругательства и проклятья, встаёт с пола.       Слизеринка замечает Драко. Мило похныкивая, она подходит к нему почти вплотную и прижимается лбом к его плечу. Малфой вздыхая, прижимает её за талию и отводит к лестнице, ведущей на Астрономическую башню.       — Что опять случилось? — осторожно спрашивает Драко, присаживаясь на ступеньки.       Их никто не заметит и разговор точно не будет кем-то подслушан, от этого становиться спокойнее.       — Что значит опять? — вспыхивает Пэнси, поднимая голову. — Она нарывается!       — Как? Живя и учась в этой школе?       — Ты… Ты говоришь не как чистокровный волшебник! Как тебе не стыдно, Драко?       — Пэнси, а как говорят чистокровные волшебники? Чем их речь отличается от речи маглорожденных? — Драко внимательно смотрит в глаза Пэнси, аккуратно гладит её по плечу.       Девушка, поджав губы, отворачивается, раздумывая, как лучше ей будет ответить. Малфой впервые пытается быть с ней мил, пытается успокоить прикосновениями, взглядом.       — Ну, ответишь, Пэнс?       — Драко, — дрожащим голосом, говорит Паркинсон, беря Малфоя за руку. — Я тебя не понимаю, мы раньше же так их гнобили. Ты отрекаешься от всего, что мы делали?       — Я ни от чего не отрекаюсь. Но взгляды меняются, Пэнс. Да, мы должны ставить на место выскочек. Да, мы должны ненавидеть маглолюбов и гр… Погоди, а почему должны?       — Чистая кровь велит нам это.       — Пэнс, она нам ничего не велит. Это делает воспитание, и такое воспитание заражает наш мозг ненавистью. Вспомни великого волшебника, он ненавидел маглов и грязнокровок, но что он сделал? И кем он был? Полукровка умерший от руки полукровки.       — Драко, я не понимаю. Ты… — Пэнси ошарашенно осматривает лицо Драко, не веря тому, что она оказывается права. — Ты любишь её.       — Не говори глупостей, Пэнс. Я тебе говорил, что никого не полюблю, не смогу. Ты не знаешь, что творится в моём доме. Где найти место для любви, когда ты пытаешься выжить и когда ты пытаешься сохранить жизнь родным.       Внутри Малфой дрожит от собственных слов. Чувствует себя предателем, а ведь как он любил обвинять в этом всех остальных. Как он может любить, находить время на Гермиону, когда в каждую секунду может прилететь филин и принести ужасные известия. Что он делает с собой? О чём он позволяет себе думать?       — Драко, прости, — внезапно прерывает тишину Пэнси. — Это мой став, но я всего лишь хотела твоего внимания, Драко, я не знала, что тебе будет плохо. Я не хотела.       Малфой удивляется, услышав это признание. Он не узнаёт в девушке, которая прижимается к нему, ту, которая все годы была безразличной ко всему стервой.       — Останемся друзьями? — мягко улыбаясь, спрашивает Драко.       — Только если вы не будете устраивать без нас вечеринки в подземелье, — обиженно бубнит Пэнси и сразу же улыбается в ответ.       Малфой надеется, что профессор Снейп ещё в своём кабинете. Ему надо успеть сообщить новости и успеть на встречу с Грейнджер. Он же обязан явиться в Выручай-комнату, иначе опять не обсудят подготовку к балу.       — Профессор Снейп, у меня есть новости, — врываясь в кабинет, говорит Малфой.       — Надеюсь, хорошие, — будничным тоном отвечает профессор и уже по привычке заклинанием запечатывает дверь.       — Вы должны пообещать, что не станете дальше в это лезть, я всё решил.       — Не ставь мне условий, Драко.       — Пэнси наложила став, но больше не повторится, она отменит действие рун.       — Уверен? — Малфой быстро кивает, серьёзно смотря в тёмные глаза профессора. — Ладно, я поговорю с Дамблдором, а ты не смей шататься по Хогвартсу после отбоя.       Малфой, конечно, не слушает наставления Снейпа. Он быстро и бесшумно направляется в Выручай-комнату.       — Опять ты первая пришла, — вместо приветствия, говорит Малфой, наблюдая за уставшей девушкой. — У меня, вроде как, хорошие новости.       Сейчас, стоя напротив Грейнджер, он понимает, что не может вновь отдалиться от неё. Голова раскалывается от осознания, что он предаёт семью, предаёт кровь. Но его руки тянуться к ней, сердце бешено бьётся.       — В следующий раз постараюсь задержаться, — усмехается Грейнджер и с интересом смотрит на Малфоя. — Какие новости?       — Проблемы со ставом решены, большего я не могу сказать, — пожимая плечами, отвечает Драко.       Он протягивает ей ладонь, желая, чтоб она сама взяла его за руку, сама подошла к нему, прижалась, обняла.       Разумеется, такого объяснения недостаточно. Но Гермиона понимает, что либо Драко действительно не может сказать больше, либо просто ждёт момента. Так или иначе, но она узнает обо всём позднее, когда он позволит. Или нет.       События прошедшего дня сказываются на гриффиндорке, а усталость лишает даже возможного желания спорить. Протянув руку, она касается ладони Драко, крепко её сжимая.       — Потанцуем? — шепчет Драко, аккуратно касаясь её талии.       Он медленно начинает двигаться в такт музыки, которая мгновенно раздаётся по всей Выручай-комнате. Очень тихо, но им достаточно. Им достаточно быть сейчас здесь, рядом и просто молчать.       — Гермиона, почему ты здесь, со мной? Хотя, неважно, я никогда не пойму тебя, — прерывает их молчание и танец Малфой, проходя к подушкам.       Слизеринец всё ещё сомневается в гордой гриффиндорке. Он перестаёт верить всему, но продолжает делать то, что требует сердце. Иллюзия или реальность окружает его? Сбывается желание или очередной нож врезается в его спину, и правду ли желает знать Малфой? Конечно, он боится ошибиться, почувствовать боль, увидеть боль в глазах членов её семьи или в её глазах. Разум никогда не согласится с выбором сердца, но сердце никогда больше не поменяет своего решения.       И вновь эти стены становятся свидетелями их танца. Она улыбается, кладёт голову на плечо Драко и просто шагает вместе с ним, желая остановить время. Дышит им, наслаждаясь _их моментом.       — Как и я тебя, наверное, — она идёт следом, словно зеркаля Малфоя. Вновь опускается на подушки, достаёт уже знакомые пергаменты. — Но одна из причин — подготовка. Правда, не знаю, насколько эта причина важна. А ты?       Девушка смотрит ему в глаза, решив получить ответ.       — Очень важна, — на лице Малфоя появляется ухмылка, больше похожая на оскал.       Он слишком серьёзно рассматривает пергаменты, но после вопроса Грейнджер, который заставляет его подавиться воздухом, поворачивается к ней.       — Не боишься, что об этом кто-то узнает?       Она вспоминает слова Малфоя в Большом зале. Ведь он не собирается больше светиться рядом с ней.       — А ты бы хотела, чтоб об этом узнали? Придёшь на завтрак вместе со мной? Будешь держать меня за руку? Сядешь вместе со мной?       Гермиона замолкает, а после берёт его руку в свою, садится ровнее, будто они правда сидят за столом и некоторое время молчит.       — Сядем сразу за профессорский стол? — она стучит пальцем свободной руки по колену. — Сесть по левую руку от Дамблдора или сразу рядом с… Нет, я не смогу есть рядом с профессором Снейпом, извини.       Но несмотря на её тон Грейнджер всерьёз задумывается над вопросами Малфоя. Если бы пошла она, пришёл бы он?       — Читай давай дальше и предлагай свои варианты, — она отпускает его и показывает пальцем на свиток в его руках.       Ответ выходит слишком неожиданным для Драко, заставляет улыбнуться мягче. Расслабившись, он приступает к работе, предлагая то одни варианты, то другие. Украсить зал в тыквы, кажется ему чересчур скучным, а бал-маскарад не нравится самой Грейнджер. Они только под утро выходят из Выручай-комнаты. Идут вместе, правда не держаться за руку, сохраняют расстояние.       — Грейнджер, выспись хорошенько, — саркастически улыбаясь, Драко подмигивает Гермионе. — У нас завтра много совместных уроков, увижу, что ты спишь, больше не приду в Выручай-комнату.       Малфой проводит пальцем по нежной щеке Грейнджер и затем галантно открывает ей дверь её комнаты.