Тридевятое царство

Восточное княжество, Муром

Как известно, влюбленные часов не наблюдают. Велимира даже не заметила, что близится рассвет, пока солнце не начало всходить на горизонте. Ей пришлось оставить лорда Витторио и поспешить во дворец. Каждая такая даже самая маленькая разлука разбивала её юное и пылкое сердце. Но она не могла остаться, ведь обещала сестре вернуться ещё до первых петухов, и так уже нарушив слово. Велимира считала, что жизнь была к ней несправедлива. Будь она просто купеческой дочкой, то давно бы уже вышла замуж за иностранного посла, но хорошая партия для девицы из семьи торговцев совсем не то же самое, что завидный жених для дочери Великого князя. Разумеется, она не учитывала в своих умозрительных заключениях, что ни одна из купеческих девиц никогда не жила в такой роскоши, коей могли бы позавидовать даже царевны. Восточное княжество было, пожалуй, самой богатейшей провинцией Тридевятого царства за счёт прибыли от торговли с соседними государствами, с коими граничили по морю. Но кроме иностранных товаров и диковинок к ним привозились также новые традиции, мода и куда более вольные взгляды на жизнь. Очень чудно на их земле сочетались корсеты и сарафаны, реверансы и поклоны, дворцы и терема, бриллиантовые колье и янтарные бусы, женская красота и женское образование. Велимира никогда в жизни в отличие от старшей своей сестры не была в других провинциях Тридевятого царства, если не считать визиты в Морское царство, которое жило по абсолютно своим законам и устоям, казавшимся гостям даже не просто слишком вольными, а порой совершенно неприличными. Поэтому она воспринимала мир только в этом его своеобразном сочетании местных традиций и заморских нововведений. И ей нравилась, разумеется, самая свободная и роскошная часть этой жизни. А то, что относилось к патриархальному строю характерному для всего Тридевятого царства, было ей ненавистно, потому что отчаянно мешало цветению её первой любви. С гораздо большим трудом, чем ночью, ей удалось отвести глаза дружинникам. Во-первых, и так скудные магические запасы были почти истощены. Во-вторых, при свете дня сложнее заставить кого-то не смотреть на то, что происходит у него перед носом. Конечно, Василиса бы не почувствовала этой разницы в крупицах магической энергии, но для Велимиры это было физически ощутимо. Проскользнув во дворец, девица наконец-то выдохнула. Магии в ней не осталось ни капли. Чтобы повторить подобное ночное приключение ей придётся едва ли не дюжину дней восстанавливаться, если не прибегать за помощью к волшебным отварам. По пути в свою опочивальню младшая княжна решила заглянуть в главную залу. Василиса время от времени предпочитала завтракать там пораньше, обложившись учеными книгами. А сегодня Велимире натерпелось поскорее рассказать ей о тайнах своего сердца. И она не ошиблась, старшая сестра как раз стояла у накрытого стола в тот момент, когда младшая перешагнула порог. – О, Василисушка, я так хотела… – на середине фразы девушка осеклась, потому что сестра предупреждающе подняла руку, останавливая словесный поток, и сделала шаг в сторону. В этот момент Велимира увидела его. Это был поразительно красивый молодец, которого словно окутал свет, льющийся из больших окон. Он был высок, статен, тёмные волосы его отливали бронзой, в фигуре угадывалось, что незнакомец был воином, проводящим долгие часы на тренировочном поле с мечом. А лицо мужчины словно сошло с картин великих художников, так оно было прекрасно в своём совершенстве. Удивительно, но княжна даже забыла в этот момент об иностранном лорде, о котором только что хотела рассказать сестре. Так поразил её облик этого молодца. Но Василиса этого, конечно же, не заметила. Она произнесла, обращаясь к незнакомцу: – Милостивейший Государь, позвольте представить Вам мою младшую сестру – Великую княжну Велимиру. В голове у Велимиры крутились варианты, кем бы мог быть этот молодец. Обращение «Милостивейший Государь» использовалось только в отношении Великих князей и их сыновей, а также для царевичей. Княжна, конечно же, знала всех, к кому могли бы так обращаться поименно, но никогда не видела их в лицо. В её голове всплывали одно за другим имена известных ей молодцев более-менее подходящего возраста, благо их было немного, всего четыре. Южный Великий княжич Финист, западный Великий князь Кощей, северный Великий князь Морозко, царевич Тридевятого царства Иван. Пожалуй, немного поразмыслив, она бы смогла сузить список на основании тех сплетен о внешности и возрасте перечисленных мужчин, что до неё долетали, но её опередили. – Царевич Иван, – сказал молодец, слегка поклонившись. Его бархатный голос словно окутывал мягким тёплым одеялом с ног до головы. Велимира на несколько мгновений даже потеряла ориентацию в пространстве. До неё очень медленно доходило осознание, кто же перед ней. И она, пожалуй, ещё какое-то простояла бы вот так нелепо и молча, если бы не увидела, что сестра смотрит на неё с некоторым удивлением и укором, слегка кивая. И тут Велимира осознала, что обязана должным образом поприветствовать высокопоставленного гостя, и опустилась в реверансе. Свою оплошность она поняла, даже не смотря на Василису, которая закатила глаза по своей давней привычке. Волхв всегда учил её, что в Тридевятом царстве за пределами Восточного княжества не принято делать реверанс на заморский манер, а необходимо кланяться при встрече, а особенно при знакомстве с равными или высокопоставленными лицами. Разумеется, не в пол, как челядь, а слегка с достойным изяществом. Но уже было поздно что-то менять. Теперь поклон выглядел бы ещё более нелепо. Казалось, однако, что царевича это не смутило, и он продолжил: – Рад познакомиться с сестрой моей будущей супруги. После этих слов Велимира наконец-то смогла отвлечься от созерцания гостя и начать осознавать происходящее. Мазок за мазком в её голове рисовалась картина событий, в ней определенно был большой пробел где-то по самому центру, но общие мотивы уже были совершенно понятны. Василиса – невеста царевича. Значит, она участвовала в ритуале. Но почему? И стрела выбрала её. Как это вообще могло произойти? Наверно у Велимиры бы хватило бестактности от удивления озвучить эти вопросы вслух, но в этот момент двери в залу снова отворились, и на пороге появились батюшка и матушка. И фокус внимания всех троих присутствующих ранее в комнате, сместился к вновь прибывшим. Пока происходили обмен любезностями и приветствия, княжна внимательно наблюдала за всеми, находящимися в комнате. Царевич был собран и вежлив, выказывая уважение Великому князю и его супруге. Батюшка на вид был серьезен и спокоен, хотя наученные годами общения с ним домочадцы могли бы отметить, что он казался слегка обескураженным происходящим. Матушка же напротив не казалась хоть сколько-нибудь удивленной и излучала поразительное радушие, при обычных обстоятельствах ей почти несвойственное. Княгиню можно было назвать скорее несколько высокомерной и властной хозяйкой, располагающей к себе гостей за счёт внешности, манер и умения вести беседу, а не из-за душевного склада и доброго к ним отношения. Обычно людей очаровывали в ней именно красота, статность, роскошь её одеяний и физически ощутимая внутренняя сила. Но сегодня Властемила вела себя, как самая милая, участливая и благожелательная из женщин. Что же касалось сестры, то Велимира так и не смогла понять, какие чувства её обуревали. Василиса и в более свободной обстановке часто скрывала свои истинные душевные порывы, но сейчас она словно отгородилась от мира стеной, представляя окружающим лишь фасад – идеальную княжну. В этом они с отцом были похожи друг на друга. Хотя нельзя было не отметить, что в характере старшей сестры поразительно переплетались сила и властность матери с разумностью и спокойствием батюшки. Когда поток любезностей закончился, царевич наконец перешёл к главному. – Ваша Светлость, я хотел бы переговорить с Вами о судьбе Великой княжны Василисы, – произнёс Иван, обращаясь к князю Владимиру. Как-то неуловимо атмосфера в комнате поменялась. Это словно ощущалось в воздухе. И если реакция князя не бросалась в глаза, то княгиня на некоторое время буквально растерялась. Она казалась пораженной, переводя взгляд с одной своей дочери на другую. Властемила уже собиралась что-то сказать, когда князь пригласил царевича пройти в сад для дальнейшей приватной беседы. Как только мужчины покинули залу через большие стеклянные двери во двор, Велимира увидела, как Василиса резко вскинула руку. Подвеска сестры загорелась зелёным, и даже не так сильно чувствительная к волшебству младшая княжна почувствовала резкий всплеск магической энергии. И судя по тому, как громко вслед за этим она заговорила, Велимира поняла, что это была заглушающая магия. В ином случае мужчины могли бы услышать их даже сквозь закрытые двери. Обычно сестра редко в открытую швырялась колдовством, но судя по последующему разговору, сейчас Василиса была на пределе и не задумывалась о таких мелочах. – Что Вы натворили, матушка? Как Вы могли так поступить? – звонкий голос Василисы отражался от сводов залы. – Я?! Я вообще не понимаю, что здесь происходит! Это не должна быть ты! – княгиня тоже предпочла не сдерживаться. – Он должен был выбрать твою сестру! Теперь Велимира ещё больше запуталась в происходящем. – Почему меня? Я ведь даже не участвовала в ритуале, – в отличие от старшей сестры и матери она была растеряна, а не злилась. Потому что совсем перестала понимать, что здесь вообще происходит. Они же напротив знали что-то, что ей пока было неизвестно. – Что значит не участвовала? Я сама отвезла тебя ночью к пруду. Велимира вопросительно посмотрела на сестру. Её не было ночью во дворце. И в это время произошло что-то, чего не должно было. А ещё это означало, что матушка сейчас узнает, что её не было в опочивальне сегодня ночью. И ей, откровенно говоря, становилось страшно. Матушка теперь её запрёт очень надолго и возможно это не худшее, что она может сделать с нерадивой дочерью. Если узнает ещё и батюшка, то она и вовсе никогда не сможет покинуть этот несчастный дворец. – Это была я, – произнесла Василиса. В этот момент княгиня, кажется, начала понимать. – Черти бы их побрали! – воскликнула старшая княжна. Велимира пораженно посмотрела на сестру. Воспитание и сдержанность Василисы никогда не позволяли ей говорить вслух что-то подобное. Княгиня тоже была поражена до глубины души. – Василиса, да как ты смеешь так выражаться?! Ты же не базарная девка! Сестра же не сильно обратила внимание на их возмущение, глядя куда-то в сторону. Велимира и княгиня проследили за её взглядом и увидели, что князь и царевич не ушли далеко и стояли в зоне видимости, боком ко входу. Стоило мужчинам бросить взгляд в их сторону и у них возникнет много ненужных вопросов, даже если они и не услышат сам разговор. – Я не могу отвести им глаза, потому что они точно знают о нашем присутствии. Если они обернутся и не увидят нас, то это будет сложно объяснить. Пойдемте, присядем за стол, чтобы не привлекать внимание, – Василиса, казалось, взяла себя в руки. Они действительно выглядели очень странно в момент их громких обсуждений. Матушка и Василиса стояли напротив друг друга, яростно жестикулируя, а Велимира была почти между ними, как щит. Даже самый невнимательный случайный наблюдатель заметил бы напряженность и тем более характерную артикуляцию при разговоре на повышенных тонах. А сейчас никому из них было невыгодно привлекать излишнее внимание. Княгиня и Велимира сели спиной к стеклянным дверям, Василиса же присела на стул сбоку стола, чтобы краем глаза наблюдать за происходящим на улице. Со всеми этими передвижениями женщины немного выдохнули и заговорили уже тише и несколько спокойнее. – Объясни мне, как ты оказалась в постели своей сестры и где была сама Велимира? – обратилась княгиня к старшей дочери. С младшей она пока не разговаривала. Может быть, решив оставить разборки с ней на десерт. – Велимира отправилась с морскими царевнами на полуночный обряд, – соврала Василиса, не моргнув и глазом. Видимо она заранее заготовила эту историю, на случай если пропажу младшей сестры всё-таки обнаружили бы. Дочери восточного князя были необычайно дружны с морскими царевнами, особенно с двумя старшими – Чернавой и Катериной. Но и с остальными десятью их младшими сёстрами княжны имели чудесные отношения. Они были близки по возрасту и, по сути, являлись единственной подходящей друг для друга компанией согласно их положению в обществе. Несмотря на то, что владения Мосркого царя окаймляли все земли Тридевятого царства по кругу, но главные резиденции и наземная, располагающаяся на одном из трёх островов, и поддонная находились в море аккурат между Южным и Восточным княжествами. Царевнам, будучи по своей природе русалками, не стоило многих усилий доплыть до Мурома, расположившемся на самом побережье. Поэтому дочери двух уважаемых семейств проводили вместе довольно много времени. Это не особо нравилось княгине Властемиле, потому что она считала влияние слишком свободных во взглядах царевен пагубным для княжён, но не могла препятствовать в этом общении, чтобы не прогневать Морского царя. И во многие сомнительные предприятия морские девицы действительно втягивали и Василису, и особенно часто Велимиру, которую уговорить было куда проще, чем старшую сестру. Полуночный обряд как раз был одной из таких неодобряемых матушкой вещей. Полуобнаженные девицы устраивали на берегу моря пляски, сочетая их с сомнительными магическими ритуалами. – Предположим, что я вам поверила, – произнесла княгиня, с подозрением глядя по очереди на обеих своих дочерей. По сути, это означало скорее совершенно обратное, и Велимиру ждал допрос с пристрастием уже при иных обстоятельствах. Василису раскалывать было совершенно бесполезно, она и ребёнком стояла до последнего на своём, даже если ложь её была шита белыми нитками. А вот младшая княжна почти всегда быстро сознавалась матушке во всех прегрешениях, особенно оставаясь без поддержки старшей сестры. – Что же касается Вас, матушка, как Вы могли подсунуть своей дочери оборотное зелье и без её воли заставить участвовать в ритуале? – пошла в наступление Василиса. Наконец Велимира смогла воссоздать в своей голове недостающие детали картины. Матушка хотела опоить её зельем, чтобы обратить для участия в ритуале и сделать невестой царевича. Но так как Василиса заменила сестру той ночью, то вместо Велимиры стрела прилетела к ней. Младшая княжна ахнула от удивления. Сестра и матушка даже не обратили на неё внимания. – Я хотела счастья для твоей сестры. Твоя судьба устроена, и ты можешь сколько угодно воротить нос от женихов, так как поток желающих на твою руку не иссякнет. – Могла, матушка, могла. Теперь, как видите, я этого права лишилась, – сказала Василиса с горечью. Право выбора своей судьбы всегда было привилегией, которую старшая княжна воспринимала как должное. – И это только твоя вина! Тебя не должно было быть в опочивальне сестры! – княгиня снова начала распаляться. – А Вы не должны были обманом заставлять дочь выходить замуж! – Василиса не уступала матери в праведном гневе. – Мне лучше знать, как устроить счастье дочери! Ты должна была стать княгиней, а Велимира – царицей. И все были бы счастливы! Матушка и Василиса гневно смотрели друг на друга, словно забыв, что обсуждают, в том числе, и саму Велимиру. Она предпочитала пока не подавать голос, чтобы не оказаться между молотом и наковальней. Такие ситуации в их семье были привычны. – Вы не могли знать, что стрела прилетит к ней, – резонно возразила старшая княжна. Велимире показалось, что матушка на мгновение стушевалась. Но видимо только привиделось, потому что княгиня почти без заминки продолжила разговор: – Зато у неё был бы шанс, который был ей нужен больше, чем тебе. – Без ведома дочери решать её судьбу – это так выглядит Ваша материнская любовь? Младшая княжна даже не поняла, а почувствовала, что Василиса перешла какую-то неписанную границу. – Ты не смеешь так разговаривать со своей матерью, Василиса, будь ты хоть трижды царицей! – княгиня буквально метала глазами молнии. Впрочем, и старшая княжна выглядела не менее воинственно, хотя выговор Властемилы всё-таки заставил её поумерить пыл. При всей силе характера сестра уважала матушку и почти никогда не позволяла себе таких вольностей. Василиса выдохнула, взяла себя в руки и продолжила: – И что же скажет батюшка на этот Ваш поступок? Он ведь ничего не знал? Вопросы видимо попали в цель, потому что княгиня неосознанно обернулась, чтобы посмотреть во двор, где всё ещё разговаривали мужчины. Велимира подозревала, что если бы она оказалась на месте сестры и каким-то чудом набралась смелости рассказать об этом батюшке, то князь Владимир был бы не очень доволен, но вряд ли бы рассорился из-за этого с супругой. Но речь шла о Василисе, и это совершенно меняло ситуацию. Старшей княжне была дарована такая власть и свобода, которая в иных семьях не даётся и старшему сыну. Её приказам беспрекословно подчинялась не только княжеская дружина во главе с воеводой Ильёй Муромцем, но и наместники земель Восточного княжества. Каждое её слово воспринималось всерьёз. Ей позволялось участвовать в собраниях и закрытых встречах с послами. И уж тем более она имела право на выбор супруга. А матушка не только лишила её этого права, но ещё и оставила княжество без наследника. Никто даже не сомневался, что Велимира никогда не сможет претендовать на эту роль. – Если князь узнает об этом, то его также будет сильно волновать вопрос о том, где была в эту ночь его младшая дочь. Не думаешь же ты, что его удовлетворит ответ о полуночных плясках? – княгиня била прямо в цель. Даже если каким-то чудом батюшка поверит в их историю, то это будет означать, что Велимира белого света больше не увидит. А что ещё хуже он разочаруется в Василисе, которой было оказано огромное доверие. Это разобьёт сердце и самого князя, и его старшей дочери. Велимира чувствовала себя безумно виноватой перед сестрой, но ещё больше она боялась отцовского гнева. Ведь если он узнает, где она была на самом деле, то голова лорда Витторио будет красоваться на пике, невзирая на последующее ухудшение политических отношений с иностранным государством. Велимира надеялась, что сестра пришла к тем же выводам, что и она. В любом случае, никто из них не мог ничего изменить. Разорвать связь после ритуала было невозможно. И как бы эгоистично в данной ситуации это не звучало, Велимира хотела верить, что сестра сохранит её секрет. Вдруг Василиса встала из-за стола и произнесла: – Они идут. И действительно, обернувшись, Велимира увидела, что батюшка и царевич направляются в их сторону. – Думаю, что мы поняли друг друга, – сказала княгиня со счастливой улыбкой, обращаясь к Василисе. Со стороны это могло выглядеть, как материнское поздравление любимой дочери с удачной помолвкой. – Да, мы друг друга поняли, матушка, – после некоторой паузы произнесла княжна. Две самые влиятельные женщины в Восточном княжестве пришли к соглашению. Велимира выдохнула, она была в относительной безопасности. Пока происходил прощальный обмен любезностями, все вели себя, как образцово-показательная семья. Через месяц они должны были прибыть в Царь-град на праздничный пир в честь помолвки и представления народу будущей царицы. После завершения всех официальных прощаний царевич повернул рубин на перстне, от чего тот загорелся ярким красным цветом. Велимира поняла, что это был маяк ещё до того, как посреди залы открылся портал. Когда Иван шагнул на другую сторону, у младшей княжны неожиданно проскользнула мимолётная мысль, что она была бы не так уж против оказаться на месте сестры.