Tribal

ПРОЛОГ Говорят… говорят мы не живем всего лишь один раз. Время бессмертно. Словно замкнутый круг. Рождаемся снова и снова. Проживаем разные судьбы. Связаны. Мы связаны с теми, кого встречаем на нашем пути. Кто они и кто мы такие? Мы не знаем. И лишь в наших снах, в странных обрывках, в расплывчатых образах, что испаряются на рассвете словно серый дым, мы видим их лица… ПЛАМЯ Поздний палеолит, Япония Этой ночью было темно, как в заднице у бегемота, и за пределами их пещеры Манабу не было видно абсолютно ничего. Теплый дождь лил так будто на них разом разгневались все небесные боги. Скучно. Сегодня настала его очередь присматривать за огнем. В такие ночи он любил всматриваться в небо и его мысли улетали далеко к звездам, подальше от этого жестокого и унылого мира. Желтоватое пламя отбрасывало причудливые тени на каменных стенах. Они двигались, извивались странным танцем, гипнотизировали. Манабу вздохнул. Его соплеменники, наверное, уже спали десятым сном где-то там в глубине пещеры разбившись на маленькие группы, уютно укутавшись в шкурах и он знал, что теперь вплоть до самого рассвета его никто уже не побеспокоит. Манабу тихо встал с насиженного места, еще раз огляделся, так на всякий случай, Мудрейшие это дело не особо любили и считали пустой тратой времени, а соплеменники либо косились на него, либо просто игнорировали. Со временем он научился все после себя стирать, не оставлять следов. Тонкими пальцами он подобрал один из остывших угольков и подошел к стене. Черные линии быстро превращались в почти живые образы. Те будто двигались вместе с пламенем отстаивая свое право на существование. Рисунки рассказывали свою историю. Зачастую это были воспоминания Манабу. Вот стадо в панике убегает от саблезубого, вот их вождь с высоко поднятым копьем возвращается с успешной охоты, а это, ну ладно, так и быть. Нарисует опять этого выскочку. Видят духи из-за него однажды погибнет все их племя. «Тааак… нарисую как за ним гоняется стадо разъяренных бизонов» - Манабу тихо хихикнул. Рисунок на этот раз получился особо детальным и теперь на скале в полный рост красовался его лучший друг Ка… - Казуки!! Да ну тебя, мамонт вонючий! – Манабу резко повернулся, выронив уголек, когда ощутил чье-то теплое дыхание прямо на затылке. Из-за шума дождя он ничего не услышал несмотря на то, что Казуки обычно топал отнюдь не тише упомянутых мамонтов. Сердце Манабу все еще испуганно билось словно пойманная птица. Надо бы повнимательней быть, а то в следующий раз к нему подкрадется какой-нибудь зверь, а он так и не заметит. - Чегоо?! – возмутился тот. – Я вообще-то был у реки сегодня. Ничего не вонючий! - Да тише ты! – шикнул на него Манабу. – Разбудишь всех своими воплями как в тот раз. Чего притопал? Иди спать давай, – он постарался хоть как-то прикрыть своей худой спиной свою же наскальную живопись. Нет, его друг не считал это тратой времени, ему очень даже нравилось и, хотя Казуки сам пробовал пару раз нарисовать хоть что-то его попытки заканчивались полным провалом. Он даже хвалил Манабу и говорил не обращать внимания на остальных. «Да у них ума не больше, чем у ящерицы» - весело подмигивал ему друг и от этого Манабу становилось еще более неловко. Особенно в последнее время. После того как они перебрались из-за засухи в эту пещеру поближе к воде. Тело Казуки начало меняться, он стал выше, сильнее, охотился наряду с остальными. На него уже засматривалась добрая часть девушек, те, что собирались вскоре обзавестись потомством, даже Лели, будущая пара Казуки. Но она пока не была готова, хотя Манабу подозревал что, когда закончатся дожди и ночи станут длиннее, семья Казуки объявит всем о новой паре и они проведут обряд. А вот сам Манабу, хотя немного и вытянулся, особо сильнее так и не стал. Такой же сухощавый и худой, с бледной кожей и длинными пальцами. Он злился на себя и на свое тело, хотя и был в то же время благодарен, что от него требовалось лишь ловить рыбу да разжечь огонь, если вдруг он погаснет опять из-за какого-то растяпы. «Зато ты красивый. Красивее всех в нашем племени» - Казуки часто и с какой-то особой гордостью повторял это, когда Манабу в очередной раз расстраивался из-за упущенной добычи. «Будь моей парой, не хочу никакую Лели!» - шутил тот тыча друга в костлявый бок. - Не спится без тебя… - они действительно часто засыпали вместе, свернувшись калачиком где-то в самом отдаленном углу пещеры, так как обычно галдели без умолку и мешали спать остальным. – О, это что я? – Казуки бесцеремонно отодвинул Манабу от стены рассматривая рисунок. – Дааа, то, что надо! Я словно вождь на вершине горы, а звери эти мелкие будто поклоняются мне. Отлично вышло, даже не думай стирать. - Это Джин, - сухо отозвался Манабу подкидывая сухие ветки в огонь. - Ни фига не Джин, - Казуки пристально рассматривал рисунок. – Джин низкий и волосы у него совсем короткие, и это, по-моему, точно мое копье… Эй!! – Казуки недовольно фыркнул, когда Манабу ловко втиснулся между ним и стеной и ладонью быстро размазал рисунок. Теперь там красовались лишь черные кляксы неопределенной формы. Манабу вытер грязную ладонь о повязку на бедрах и поправил сползающую грубую ткань на плече. Он развернулся к Казуки и теперь упрямо смотрел тому в глаза поджав пухлые губы. Пламя освещало его бледное лицо придавая некую мягкость, разглаживая острые углы. На лице Казуки же плясали беспорядочные тени. Его волосы не достигали до плеч и торчали во все стороны, но это не было забавным или как-то по-детски, наоборот, непослушная шевелюра была ему очень даже к лицу, Казуки казался теперь более мужественным, сильным, даже в какой-то мере диким. И Манабу часто задумывался о том, как устроен этот мир, он многого не понимал, и подозревал, что никогда уже и не поймет. Что-то изменилось у него внутри, и он не мог определить, что именно. Больше себя не понимал. Но злился он чаще всего не на свои мысли, которые он успешно скрывал от посторонних. Отнюдь. Предавало Манабу его глупое сердце и дурацкое тело, эта дрожь изнутри. В голове становилось пусто. Вот и сейчас он слышал, как горит огонь, слышал звук дождя и... Сильные теплые руки Казуки обнимали его, а сам Казуки словно голодный зверь вдохнул его запах зарывшись носом в каштаново-рыжеватые волосы. А потом Манабу просто, казалось, что он падал с обрыва высокого водопада. Неумелые поцелуи Казуки действовали на него именно так, душили, не давали нормально глотнуть воздуха. Но если Манабу суждено было от этого задохнуться, то он бы предпочел именно такую смерть. - Казу…ки… так нельзя, - сердце колотилось в горле и хотелось еще чего-то, но Манабу не понимал чего именно. Совсем не понимал. Оторваться от Казуки стоило немалых усилий. – Нас увидят. Лели расстроится. - Постой… хочу еще… - Казуки обычно ни в чем себе не отказывал. Старший сын вождя как-никак. Но он также знал, что Манабу не побоится дать ему отпора если что. - Твой отец скормит нас саблезубому, - а вот это уже аргумент. Убедительный. Казуки недовольно засопел, но все-таки отпустил. Но он никуда не ушел, остался. Под шум крупных капель и в тепле огня, Казуки по привычке устроил голову на коленях Манабу, что медленно перебирал его волосы пальцами. Сон быстро отнял его душу и не возвращал ее вплоть до самого утра. А Манабу остался смотреть в непроглядную тьму. Только он и его мысли, под ровное дыхание Казуки. Всегда спокойный и сдержанный Манабу не понимал, как он смог позволить такому случиться. А началось все вскоре после того, как они бежали всем поселением от той самой засухи и перебрались сюда. Они еще не знали хорошо местность, никто не знал. Они бродили с Казуки вдвоем в тот день, искали какие-то травы что мать поручила Манабу найти и так как Казуки быстро надоело сие занятие, он не нашел ничего лучшего, чем раздразнить спящего неподалеку бизона. Что происходило дальше угадать несложно. Все собранные травы Манабу конечно же растерял. С такой скоростью они в жизни не бегали, и когда они, сверкая пятками взобрались на скалы и скрылись за огромными булыжниками, Манабу еле дыша плюхнулся на землю и улегся на спину жмурясь от яркого полуденного солнца. К щеке прилипло перо какой-то птицы, а этот дурень Казуки пытался его сдуть с лица Манабу, причем весьма неуспешно. Казуки смеялся, а Манабу отмахивался руками пока его многочисленные браслеты из ракушек и костей не запутались в густых волосах друга. Манабу не успел сообразить, что слишком резко потянул на себя, и не успел понять, когда лицо Казуки оказалось так близко. Но он запомнил губы. Казуки поцеловал его тогда в первый раз. Несмело, с опаской зажмурив глаза, почти отчаянно. Почти. И Манабу проклинал себя с того самого дня, за свою слабость, за то, что не смог оттолкнуть, за то, что позволял Казуки целовать себя снова и снова, хотя и убеждал себя, что каждый раз это последний. Что так не должно быть, что у Казуки скоро будет пара, что… «А что, если Казуки будет этого мало? Что если он захочет большего? Большего?..» - от этих мыслей становилось не по себе, а от понимания, что их обоих просто сожгут заживо, если кто узнает о поцелуях, хотелось просто пойти и повыть на луну с волками, или удавиться в реке на худой конец. ДОВЕРИЕ - Манабу. - Мудрейшие. - Полагаем ты уже знаешь зачем мы тебя позвали, - несмотря на ранее утро, воздух был уже липким и душным. Первые лучи рассвета рассекали облака на горизонте, окрашивая небо в кроваво-оранжевый цвет. Манабу в последнее время будто все ждал этого момента. Постоянно с опаской оглядывался по сторонам. Словно выстрел из лука. Их заигрывания с Казуки не могли остаться незаметными, вполне возможно Лели нажаловалась, или ее семья. Сейчас ему во всеуслышание припомнят, кто он такой и как ему следует себя вести, если не желает, чтобы гиены за ужином полакомились его внутренностями, скорее всего прикажут не подходить больше к их сыну, а для верности выберут пару и для Манабу, вот прямо сейчас вот. А потом лично будут следить за процессом размножения. Поэтому, когда Мудрейший заговорил, Манабу показалось, что его слова складывались в какой-то ком неопределенной формы и он почти пропустил всю суть разговора. - … в поисках земли и мы останемся пока тут. Людям тут нравится. Построим шалаши, какие были у вас. Твоя мать рассказывала. - Конечно, - Манабу кивнул по инерции все еще ничего не понимая. - Нам нужна глина для новой посуды, старую пришлось почти всю оставить. Ты у нас смышленый, весь в мать, справишься с этим лучше всех. Я поручаю тебе поиски. Пройдись по реке, найди нам хорошую глину. Тебе, возможно, придется отлучиться на несколько дней. Возьми кого-нибудь с собой, возьмите стрел побольше и будьте осторожны. Когда вернетесь проведешь наших людей к месту. Мы тебе доверяем. - Я возьму Джина, - Манабу облегченно выдохнул. Все еще не верилось, что Мудрейшие просто поручили ему поход. А такие походы Манабу обожал. Как раз проветрит голову. - Джина? – слегка удивился вождь. – Бё сильнее, или Юуто. Они заняты шкурами, но, если кто-то из них тебе нужен, пусть идет. - Моя тебе благодарность Мудрейший. Но Джин лучше ориентируется в незнакомой местности и сможет помочь с поисками. Я пойду с Джином. Вождь кивнул и хотел еще что-то добавить, но его опередили: - Куда? – о, да, этот дикий топот за спиной Манабу бы не перепутал с другим, и он с точностью знал, кто именно так бесцеремонно прервал их разговор. - Духи леса! Казуки! Сколько раз повторять? Проявляй уважение и не бросай добычу так небрежно! – Мудрейшая с укором посмотрела на пыльную тушку кабана. – Позови Лели, пусть поможет тебе почистить мясо. Казуки хитро прищурился и улыбнулся матери своей самой очаровательной улыбкой, изображая сожаление за все грехи вселенские, будто готов был поклясться собственной кровью, что такого больше не будет, не повторится и, что вообще он ни в чем не виноват. Как и ожидалось, сердце матери мигом растаяло, и та просто вздохнула, снова повернувшись к Манабу. - Так куда ты идешь? – Казуки уставился на друга, что казалось превратился в статуэтку, как те что лепил Руи, когда делать было нечего. - Глину искать. С Джином. - С Джином?! Да он бегает как улитка и с копьем еле справляется. А если на вас пантеры нападут? Тут их много. А если не найдете место для ночлега и придется под открытым небом спать? Да он заснет раньше птиц и тебе придется все время за огнем следить! Я пойду с Манабу вместо Джина, - это он уже к своим обращался. - А как же Лели?! – возмутилась Мудрейшая. - Да куда она денется? А мне вот стоит поучиться у Манабу. Он так много всего знает, в одиночку разводит огонь, зверей и птиц по следам распознает, знает какие фрукты съедобные, а какими можно отравить. Манабу мысленно закатил глаза. Он заведомо знал, они купятся на такое. Всегда верили старшему и неважно, что тот нес иногда откровенный бред. - Ну все-все. Идите, - спорить с Казуки они не стали, ведь совсем скоро его ожидали перемены и ответственность за их будущее. Они с Лели станут Следующими и им предстояло еще многому научиться, пока Мудрейших не заберут духи в иной мир. Свободой ему оставалось наслаждаться совсем недолго. ДОЛГ - Не наделай глупостей. Пожалуйста, - мать Манабу была как всегда проницательной. – Подумай о братьях и сестрах. Мы в долгу перед этим племенем. Ты должен выбрать себе достойную пару, а не… ты понял, о чем я. Манабу ничего не сказал, просто захватил свой лук и стрелы, да еще пару необходимых вещей. А сказать было и нечего. Он прекрасно все и так понимал. Сам знал как устроен этот мир, хотя мечтал он совсем о другом. И да, мать была права, она всегда была права, и в долгу перед племенем они не могли остаться. Он знал, о чем она. С тех пор прошло много времени, Манабу тогда был совсем маленьким и еле ходил. Он плохо помнил ту ночь. Там, откуда они были родом, люди редко жили в пещерах, у них тогда было небольшое поселение в долине и несколько жилищ из веток, глины и сухих листьев. Это Манабу тоже плохо помнил. Зато в памяти хорошо отпечатался запах дождя и горелой плоти в ночи. Должно быть молния попала в один из шалашей и всего лишь за мгновения их прежняя жизнь превратилась в пепел. Все, кого они знали либо погибли в огне, либо их растерзали звери в ночи и, когда наступило утро Манабу понял одну вещь – они остались одни, он и его мать. Без семьи, без оружия и без места для ночлега прожить им оставалось недолго. Когда через несколько закатов и рассветов их нашли охотники из другого племени, от верной смерти их спасло лишь одно – одежда, а точнее своего рода ткани в которых Манабу и его мать были одеты. Это знание передавалось из поколения в поколение. Незамысловатые переплетения шерсти разных животных и тонких, словно нити, лиан спутанные между собой определенным образом превращались в удобные и легкие куски ткани, намного удобней шкуры животных. Это заинтересовало Мудрейших. В обмен на знания им разрешили присоединиться к новой семье, но долгое время после этого, даже поле того, как у матери появилась пара, а у Манабу братья, они продолжали оставаться некими изгоями, их сторонились. Манабу не особо ладил с другими детьми и предпочитал играть в одиночку, или же наблюдать за взрослыми. А старший сын Мудрейших не упускал шанса подколоть его из-за худющего тела, бледной кожи и даже из-за длинных пальцев. Его звали Казуки. Дерзкий, шумный, наглый. «Кабан» - огрызался на него Манабу. Тогда в детстве, они только научились плавать да кое-как обращаться с копьем. Ночью видимо прошел сильный дождь и озеро, где находилось тогда их поселение было мутным и похожим на глиняное болото. Дети визжали на берегу, а Манабу, как всегда, что-то ковырял в глине один, помнится взрослые вернулись с охоты и уселись отдохнуть. О том, что произошло нечто ужасное Манабу понял по крикам. Их было двое, недалеко от берега, в мутной воде. Какой-то мальчик и… Казуки. Как оказалось позже, кто-то из детей их дразнил, что те плохо плавают и, конечно же, сын Мудрейших не потерпел бы такого позора. Ему было просто ну вот ооочень важно доказать обратное. «Дурак». От криков того мальчика захотелось закрыть ладонями уши и бежать без оглядки. Его агония длилась недолго. Острые зубы аллигатора с легкостью рассекли плоть гадким треском вгрызаясь в кости, ломая словно это были всего лишь сухие ветки. Манабу видел, как Казуки в ужасе замахал руками пытаясь отплыть, но у него не было ни малейшего шанса. - Казуки, плыви на берег! Быстрее! – взрослые и дети, все поголовно, были готовы ждать всего секунду. Секунду и не больше, прежде чем повернуться и бежать словно одержимые в сторону поселения. Пока аллигаторы не додумались выйти к ним на берег. Никто в воду бы не полез, будь Казуки хоть трижды старший сын вождя. О чем именно думал Манабу в тот момент, он и сам не знал. Тонкие бледные руки будто сами по себе потянулись к окровавленной добыче, что ранее принесли взрослые. Тушка кролика полетела в воду и плюхнулась в стороне от Казуки, потом другая, и еще одна. Аллигаторам было все равно, чем именно перекусить. Кролики не брыкались, а вот у Казуки появились жизненно необходимые две секунды, чтобы выбраться из воды. В тот вечер они остались без ужина, зато у Манабу появился друг. Ну а вместе с ним защита, уважение и статус.