Tribal

ПОИСКИ «Заноза в пятке, а не друг». Манабу опасался, что поиски глины предстояли нелегкие, но к его удивлению, в пути Казуки вел себя хорошо, со своими поцелуями и надоедливой болтовней не лез, помогал с поисками глины, следил за обстановкой, и даже наловил им поесть. Ближе к вечеру Манабу развел огонь пока Казуки готовил ночлег – корни огромного дерева образовывали причудливую полость, где они с легкостью смогли бы укрыться от ночных хищников. Кругом растительность да деревья, так что огонь следовало бы потушить, да и выспаться стоило им обоим. Решили, что, когда взойдет солнце они перейдут реку и направятся обратно по берегу, теперь уже в сторону поселения. День оказался вполне удачным и Манабу нашел подходящее место, учитывая, что направились они на поиски, когда солнце уже встало, идти пришлось не так уж и много. Но по природе своей он редко довольствовался результатами из категории «хорошо». Ему надо было, чтобы «отлично». Манабу как-то слышал от охотников, что, если переплыть реку и пойти по солнцу можно найти небольшой ручеек, пройтись вверх по течению и дойти до водопада. Казуки не был против, тем более им завтра все равно примерно в том направлении и возвращаться. Он вообще вел себя немного странно, но Манабу лезть в душу не стал. Казуки расчистил им место под массивными корнями и прикрыл все отверстия густыми ветками и листвой создавая небольшое, но весьма уютное логово, где они смогли бы спокойно провести ночь. Место у прикрытого, но все же «выхода» по традиции досталось именно Казуки, хотя Манабу и поворчал для приличия. Он ведь не баба, его не надо защищать, он и сам может. Вроде как. Но когда, надувшись Манабу свернулся клубком на теплой шкуре и повернулся к выходу спиной, он почувствовал знакомое тепло рук и широкой груди. Казуки накрыл их второй шкурой, зарылся лицом в волосы Манабу на макушке и, судя по всему, почти мгновенно уснул, так и не сказав ни слова. А вот сам Манабу еще долго пролежал так, всматриваясь в темноту, хотя обычно, в таком теплом коконе его душа сразу же отправлялась в путешествие по иным мирам. Но сегодня… Его не покидало чувство тревоги и, пожалуй, некой грусти исходящих от Казуки. Манабу вслушался в ночные звуки и теперь мир за пределами их скромного логова казалось ожил. С наступлением темноты ночные звери и птицы выходили на охоту и в этом мире человеку не было места. «А где нам в этом мире место?..» *** В очередной раз чутье не подвело любознательного Манабу. Солнце было еще высоко в небе, когда они добрались до небольшого водопада, и теперь Манабу буквально светился от радости. Красная глина, да еще и так много. Она была там везде. Мудрейшие будут просто в восторге. - Успеем еще вернуться до заката, - Манабу запрокинул голову всматриваясь в небо сквозь зеленую листву. Блики солнца придавали его волосам необычный рыжеватый оттенок. - Ну уж нет, - день выдался особо жарким, Казуки весь вспотел и вымотался, и идти еще куда-то совсем не было желания. – Давай останемся на ночь. Тут рыбы полно. Да и пещеры небольшие тут есть. Годные. Разведем огонь, сегодня тихо и безоблачно, будет видно небо, и никто не станет гонять нас спать. Ну? Манабу неуверенно потоптался на месте. Предложение, конечно, заманчивое и Манабу никогда не упускал возможности понаблюдать ночью за небом, за луной и за движением звезд, что собирались в причудливые скопления в небе, каждую ночь следуя своим путем, исчезая раз за разом на рассвете. Ему было безумно интересно как устроен этот мир, откуда они все там взялись, и что находилось за теми горами на горизонте. Но такие вопросы, казалось, не волновали никого, ни его мать, ни соплеменников, ни Мудрейших. Выживание племени и продолжение рода – вот что было важным, а не какие-то там глупые рисунки на скале. И единственным, кто слушал размышления Манабу, задавал вопросы, пусть и не всегда уместные, и поддерживал его затеи, являлся именно Казуки. Еще с самого детства таскался за ним везде, наблюдать за животными и птицами, рассматривать листья разных растений или просто глазеть на облака в небе. - Ладно, - согласился Манабу. Он осознавал, что они подвергали себя излишней опасности и, если кто-нибудь узнает им точно перепадет, ведь находиться все поселения без особой надобности было рискованно и крайне нежелательно. Впрочем, Казуки оказался прав. Там, среди отвесных скал у водопада они нашли на первый взгляд совсем невзрачную пещеру, неглубокую и с небольшим входом, зато там можно было спокойно развести костер и не опасаться ночных зверей. Зеленый мох частично покрывал стены и пол, и Казуки уже знал, что сможет устроить им тут просто обалденный ночлег. - Я, этоо… - Казуки разорвал тишину, а разом и паутину запутанных мыслей Манабу. Тот разводил костер, пока Казуки возился с какими-то ветками. Солнце было еще высоко и для костра уж точно рановато, но видимо Манабу решил занять себя полезным делом. - Ммм?.. Казуки выдохнул. Его явно что-то беспокоило – теперь Манабу был просто уверен. - Я случайно подслушал… отец говорил с семьей Джина… короче, нас становится слишком много для этой местности, он думает добыча начнет сторониться и еды станет не хватать… - Мы что снова должны уйти?! Но как? И куда? Скоро ночи станут длиннее и… - Да нет же, нет, просто… есть те, кто хочет отделиться. Добровольно. Молодые в основном, пока без детей, вот столько, - и Казуки сначала показал Манабу обе ладони, потом свернул пальцы одной руки в кулак, что означало «пятнадцать». – И Джин, со своей парой. Манабу уставился на него своими темными глазами, почти не моргая, и именно этого взгляда Казуки боялся больше всего. - Куда пойдут? - Туда, где небо касается земли, вниз по реке… Ты, - Казуки не знал, что именно говорить дальше и сказал, как есть. - Ты ведь не пойдешь с ними? Манабу, обещай, что не пойдешь с ними. Пожалуйста. Последние слова Казуки будто вывели Манабу из некого транса, и он даже не сразу нашел что и сказать. Да это… это было просто за пределами всех его мечтаний. Он всегда чувствовал, еще с самого детства – этот мир был огромным и ему было все в нем интересно. Например, что заставляет реку течь, а озеро оставаться неподвижным, куда уходило солнце по ночам и почему вода не горела во время пожара. Он часто зависал, задумываясь над тем, или иным вопросом. Мать как в воду глядела, когда выбирала ему имя и назвала именно «Манабу». «Познание» - вот, что оно означало. - Казуки… я не знаю, что и сказать. Совсем скоро все изменится и раз есть такая возможность… - Если ты о дурацком обряде, то для меня после этого ничего не изменится. Даже после того, как Лели станет моей парой, - с неким вызовом и уверенностью произнес Казуки. – И мне нет дела до мнения остальных. Манабу почему-то начинал раздражать этот разговор, и видимо то, что он чувствовал просочилось в не совсем обдуманные слова. Упертым в этой жизни был не он один. Разница была лишь в том, что Манабу упирался, когда был уверен в своей правоте, а Казуки… А вот Казуки просто привык, что все бывает так, как этого хочет он. То есть было, до сих пор. И он ни в какую не хотел принимать тот факт, что есть вещи поважнее мимолетных прихотей и собственных желаний. Есть обязанности, есть правила и есть последствия за их нарушения. И, одно дело, когда на собственную жизнь наплевать, и совсем другое, когда судьба других зависит от твоих поступков. А жизнью матери Манабу не собирался рисковать. - То есть ты предлагаешь так – я отказываюсь от возможно единственного шанса увидеть мир за пределами нашего убогого поселения, мы остаемся друзьями, днем проводим время вместе, ты меня тискаешь по кустам, а ночью мирно расходимся каждый к своей семье? Я правильно тебя понял? Во взгляде Казуки теперь читалось нечто звериное, а сжатые кулаки и напряженная спина плохо скрывали волну ярости, словно дикое животное перед безжалостным броском. Его реакция, похоже, еще больше взбесила Манабу и тот продолжил, уже даже и не пытаясь подобрать слова: - А что? Семья будет и у меня, представьте себе! Мудрейшие небось уже присматривают для меня Эйну, или даже Тари, и да, потомков так с пол стада оленей ожидают не только от тебя, если вдруг ты не в курсе. Тебя устраивает? «Нет. Не устраивает» - так далеко Казуки почему-то и не заглядывал, но такой расклад его не просто раздражал. От безысходности хотелось задушить зубра, причем голыми руками. - И ты хочешь просто сбежать, да? Бросить все и сбежать. Да ты просто трус, Манабу!! Трусливее кролика! Казуки отлично знал, что его друг был прав, но резкие слова вырвались прежде, чем он успел закрыть рот. А еще Казуки знал этот холодный взгляд. Манабу не станет спорить. Он уже высказался и все, что хотел, четко и ясно сказал. Манабу лишь небрежно толкнул его плечом пробираясь к выходу и добавил: - Думай, что хочешь. Я к водопаду. Пойду умоюсь. ДОТЛА Время уже близилось к закату. Совсем не так себе представлял Казуки этот день, когда предложил Манабу остаться. Стоило, наверное, извиниться, но того все не было. Одиночество, как ни странно, прочистило сознание, расставило мысли по своим местам. Обычно, столкнувшись с проблемой Казуки выстраивал цепочку из нескольких решений. У него всегда получалось. Но не и на этот раз. В уме он прокручивал снова и снова разные варианты развития событий, которые бы не закончились жертвоприношением Манабу в любой форме, или же его уходом, но решения у этой задачи, к сожалению, не было. Казуки не смог бы пойти с группой и отделиться, он был старшим сыном вождя и ему бы не позволили, да и группа бы с ним не пошла. С предателем. Сбежать вдвоем с Манабу они тоже не смогли бы. Выжить несколько дней без племени это одно, но жить и оставаться в живых долгое время было, практически, невозможно. Им нужны были наконечники для стрел и одежда, обработанная кожа, знания о травах, если кто вдруг заболеет, и многое другое, а этим занимались разные люди. Можно, конечно, попробовать убедить несколько пар сбежать с ними, но что они им скажут, когда их связь станет явной. Да их сбросят со скал без оглядки, или вовсе проткнут копьем и съедят на ужин долго не думая. Затерявшись в своих мыслях, Казуки направился вниз, надеясь найти Манабу там, где водопад стекал, образовывая небольшое озеро. Казуки сразу заметил его изящную худощавую спину. Манабу сидел на огромных плоских камнях посередине озера, абсолютно голый, с мокрыми волосами, и наслаждался теплыми лучами послеобеденного солнца. Казуки не стал долго думать, и его одежда вскоре осталась валяться на берегу рядом с одеждой Манабу. Почти прозрачная вода отражала небо и часть листвы, создавая иллюзию некого параллельного мира, такого же на первый взгляд, но совсем другого, если внимательно присмотреться. Манабу иногда говорил о таких мирах, он считал, что есть и другие, невидимые, с другими людьми и обычаями. Казуки отогнал странные мысли куда подальше и смело поплыл в сторону Манабу. Хищные рыбы и рептилии в такой чистой воде обычно не водились. Манабу заметил его приближение почти сразу и резко развернулся на звук, но облегченно выдохнул поняв, что это всего лишь Казуки. Голый Казуки, как оказалось. Который бесцеремонно уселся своей мокрой задницей прямо на камень рядом. Будто места другого не нашел. В такие моменты Манабу мысленно ругал себя, за свою дурацкую реакцию, за свои желания, за то, что тепло бедра Казуки и его смуглая кожа приковывали к месту, а голова переставала соображать. Но с виду, конечно, трудно было определить, о чем именно думал Манабу. Скорее всего, уже ни о чем дельном. Мокрые пальцы несильно сжали его ладонь. - Ну не злись на меня, Бу, - он редко его так называл, теперь очень редко. Только тогда, давно, в детстве. Или если натворил чего. Манабу резковато отдернул руку. - Чего тебе? Иди давай к своим храбрым дружкам. Заждались небось. - Я не считаю тебя трусом, и ты это знаешь. Я просто… - Катись лесом, - Манабу бесцеремонно прервал его. Нет, на Казуки он уже не сердился. Было немного обидно, да, но в то же время Манабу слишком хорошо того знал. Казуки был вспыльчив, и часто мог ляпнуть лишнего не подумав. А еще, в какой-то степени, Казуки был, наверное, прав. Манабу действительно хотелось сбежать от всего этого, от людей, установок, обрядов, и просто жить спокойно. - Ну, Бу, - Казуки предпринял попытку развернуть того лицом к себе, но не учел тот факт, что камни, как оказалось, скользкие. А еще он не учел реакцию Манабу. Тот ловко вывернулся из его рук и недолго думая от души толкнул не ожидающего такого поворота Казуки. Тот нелепо замахал конечностями пытаясь ухватиться за воздух и неизбежно плюхнулся обратно в воду посылая во все стороны крупные брызги. - Ах ты!! Щас получишь у меня! – на этот раз увернуться Манабу не успел. Его схватили за тонкую лодыжку, и он полетел следом, стараясь при этом защититься от безжалостной щекотки. - К-казу… ну хв-хватит… - почти захлебываясь смеялся Манабу отплывая, пока не ступил снова на своеобразный остров из гладких камней. Пара удачных шагов и вода была ему уже по пояс. А вот убежать подальше он не успел. В этот раз ему не удалось свободно вдохнуть теплого воздуха. И хорошо, что они находились в воде, на ногах он бы точно не удержался. Казуки развернул его лицом к себе прижимаясь своим голым телом вплотную. Его пальцы теперь путались в мокрых волосах Манабу. Этот раз не был похож на их предыдущие поцелуи, нелепые, почти детские. И именно в этот раз Манабу впервые захотелось просто сдаться, не отталкивать Казуки, как он обычно это делал и не оглядываться с опаской по сторонам. Устал. Он устал от этого. И Манабу скорее всего понимал, что он совершает ошибку хуже некуда и, что это ему еще ой как аукнется, но, когда Казуки прижался своим телом еще ближе, целуя так отчаянно, впиваясь в его губы, доводы разума уже не имели абсолютно никакого значения. От поцелуя кружилась голова и Манабу пытался удержаться за реальность сжимая пальцами широкую спину, поглаживая многочисленные шрамы и рубцы на коже. Такие были и у него самого, у всех, кто когда-либо охотился, но шрамы Казуки, почти все до единого, были ему уже знакомы на ощупь, ведь именно он лечил эти раны. А теперь, видимо, вылечиться будет невозможно. Ни Казуки, ни ему. Манабу кое-как удалось сдержать стон, когда пальцы Казуки коснулись его под водой и тот медленно задвигал кистью, а вот когда Манабу почувствовал в себе его палец, сомнений больше не осталось. Врать другим Манабу не особо умел, а себе так тем более. Он хотел Казуки. Сейчас, всего, без оглядки. Вода определенно помогала расслабиться, хотя, что и как именно надо делать, они оба не имели ни малейшего понятия. Нет, то, что это неправильно и неестественно они оба понимали, но тела почему-то действовали сами по себе, синхронно, один ритм, где-то внутри будто проснулось невидимое существо, голодное, жадное, свирепое. Огонь, или вода. Либо сгоришь, либо захлебнешься. Выбор невелик. Казуки взял его прямо на камнях, приподнял из воды за бедра и аккуратно опрокинул на спину, там, где серые гладкие булыжники выпирали из полупрозрачной глади. Манабу зажмурился от резкой боли. Было больно даже дышать, или просто открыть глаза, но, когда Казуки застыл, не смея и пошевелиться, Манабу недоуменно посмотрел на него. Перед глазами все расплывалось пятнами, но панику на лице Казуки он увидел четко и ясно. А еще его глаза. Манабу даже не сразу понял, что на щеках Казуки вовсе не вода. - Даже не думай… останавливаться… - Тебе больно… я сделал тебе больно, - Казуки с таким сложным выбором в жизни своей не сталкивался. С одной стороны, стоило остановиться. Но он не мог. Физически не мог. С другой, причинять боль Манабу он тоже не мог. И это рушило все его внутренние устои. - Тупица… - за их короткий диалог Манабу успел кое-как отдышаться. Боль никуда не ушла, конечно, но вот только от самого осознания, что Казуки был в нем, по позвонку растекалось сладкое тепло. Манабу решительно обхватил его шею руками и потянулся за очередным поцелуем. Природа все-таки дурой не была, ибо следовал Казуки лишь своим инстинктам. Он все правильно сделал, когда решил снова обхватить Манабу своей ладонью, когда шептал ему на ухо невесть что, и когда правильно рассчитал свои движения, ведь совсем скоро Манабу, как показалось, стонал вовсе не от боли. Она все еще была там, никуда не делась, перемешивалась с удовольствием, что тот никогда раньше не испытывал, но сейчас на боль было откровенно наплевать. Его кожа горела, и он точно не знал, если жар исходил от него, или же от Казуки. Кровь стучала в висках, а по венам будто растекалось жидкое пламя, испепеляя все на своем пути. И на этот раз, именно в этом пламени захотелось сгореть. Сгореть, и оставить после себя лишь пепел. Дотла. Как долго все это продолжалось и долго ли, Манабу так и не понял. В какой-то момент он весь сжался, но вовсе не от боли, слепо вцепившись в плечи Казуки, а потом, потом… Он и не знал, что его тело было способно испытывать такое удовольствие, но теперь, когда Манабу постепенно возвращался в окружающий мир, первое что он почувствовал, как ни странно, это жжение от царапин на спине. Казуки все так же лежал на нем мертвой тушкой уткнувшись лицом в изгиб шей и бездумно поглаживал его по бедру. - Слезь с меня, - Манабу почти не узнал свой хриплый шепот. Казуки лишь помотал головой и сильнее прижался, стараясь при этом не придавить и не размазать «лучшего друга» по камням. Когда с горем пополам они все-таки умылись и доплыли до берега, солнце уже почти село и совсем скоро они сидели в небольшой пещере у огня. Казуки еще днем успел принести все необходимое и кроме свежих веток и листьев для ночлега, пещера была окутана ароматом лилий и других цветов. А еще пахло жаренным мясом и свежими фруктами. - Может тебе трав каких-нибудь принести? - виновато спросил Казуки. - И что мне с ними делать? В зад себе засунуть? – съязвил тот. – Слушай, я в порядке. Честно, - отмахнулся от него Манабу усаживаясь поудобнее. А дело было в том, что стемнело уже достаточно. Небо было безоблачным и тот, как всегда, уставился на звезды, наблюдая и думая невесть о чем. Но звездами Манабу в ту ночь так и не удалось полюбоваться. То есть удалось, но не совсем так как он это обычно делал. Казуки такое потом вытворял руками и языком, что Манабу задыхаясь позабыл и о боли, и о несчастных звездах. Тот не был умелым, терял ритм, а иногда откровенно тормозил, но было все это неважно, этой ночью больше ничего не имело значения. Об остальном Манабу подумает завтра. - Как думаешь, что с нами случается, когда мы умираем? – они оба вымотались и теперь просто пялились на костер лежа на мягкой траве. Языки пламени извивались на стенах пещеры вырисовывая те самые причудливые фигуры, будто были они совсем не одни, а в компании неких невиданных существ. Не страшных, нет, скорее оберегающих, неких духов желающих их защитить. Видимо эта иллюзия и вызвала у Казуки столь странный вопрос. - В нашем племени было поверие, - тихо начал Манабу. – Нам говорили мы не умираем по-настоящему. Никогда. Просто уходим. - В другое место? - В другое время. И место тоже. Там все по-другому. Другие люди и другой мир. Там не надо разжигать огонь, чтобы стало тепло, не надо жить со всеми вместе, или охотиться, чтобы была пища. Можно быстро передвигаться по земле, смотреть, наблюдать и никому нет дела ни до тебя, ни до того, как ты живешь. - Было бы здорово, - мечтательно произнес Казуки. - Угу. Вот только оказавшись там, эту жизнь мы уже не помним. Поэтому мы и оставляли отпечатки наших ладоней на скалах недалеко от той долины, где мы жили. Нам говорили так мы сможем найти наших близких и друзей, даже в другом времени. - Я что-нибудь обязательно придумаю, - невпопад сообщил Казуки и Манабу сразу понял, о чем именно он. - Если что, скормить Лели крокодилам не вариант. Тебе рано или поздно найдут другую пару, - отметил Манабу. - А давай сделаем это, - предложил Казуки - Чегооо? – Манабу вылупился на него. - Да нет, не крокодилы, ты о чем подумал вообще? – Казуки шутливо ткнул его локтем под ребра. - Давай оставим тут наши отпечатки.