Последствия

Наручники неприятно холодили кожу, блокируя возможность использования реацу. Урю даже с трудом ощущал реацу сопровождавших его шинигами, не говоря уже о том, чтобы использовать собственную, чтобы сбежать. Весьма эффективно, разве что расстраивало, что в очередной раз пришлось испытать действие этих кандалов на себе. — Заходи, — коротко произнёс один из сопровождавших шинигами, и Урю прошёл в шестиугольный зал. На него тут же дыхнуло холодом, и даже с наручниками он ощутил, насколько реацу здесь была сконцентрирована. Должно быть, именно в этом месте судили Айзена. Забавно получалось. Целых полтора года назад здесь шёл суд над, наверное, одним из величайших преступников Общества Душ, в борьбе с которым Урю принимал участие, пусть и косвенное, сражаясь с арранкарами, и который всего пару дней назад помогал осудившему его Обществу Душ в войне против Ванденрейха, из-за чего они теперь оказались на одной шаткой стороне. И теперь здесь судят Урю. — Сейчас будет оглашён приговор! — раздался звонкий голос, и Урю удивлённо поднял голову на одну из многочисленных плит с иероглифами. Уже приговор? Так в Обществе Душ проходят суды? Ничего не спрашивая, ничего не выясняя, просто оглашая приговор. Оставалось надеяться, что капитаны, Ичиго и Рюукен смогли как-то повлиять на решение совета, иначе эти несколько часов надежды были впустую. — Квинси, наследный принц Ванденрейха, также известный как Исида Урю, вы были приговорены к заточению на первом уровне тюрьмы. У Урю опустились руки. У него даже не было сил сопротивляться и возражать, хотя его и не спрашивали. Да и спросят ли? Он просто мальчишка-квинси, совету сорока шести нет дела до тех, кто должен был быть уничтожен ещё двести лет назад, а теперь и вовсе устроил бойню в Сейрейтее. Просто ещё один представитель вымирающего народа, который мешался шинигами и о котором никто и не вспомнит. — Однако мы приняли во внимание прошение главнокомандующего Готей 13 Кьёраку Шунсуя, содержавшее в себе обращения капитанов и лейтенантов, исполняющих обязанности капитанов, а именно: Кьёраку Шунсуя, Сой-Фон, Оторибаши Роджуро, Котецу Исане, Хирако Шинджи, Кучики Бьякуи, Ибы Тецузаэмона, Ядомару Лизы, Мугурумы Кенсея, Хицугайи Тоширо, Зараки Кенпачи, Куроцучи Маюри... — при звуке этого имени Урю чуть не подавился воздухом. — Кучики Рукии, а также бывшего капитана двенадцатого отряда Урахары Киске, бывшего капитана второго отряда Шихоин Йоруичи, бывшего капитана отряда кидо Цукабиши Тессая, временного шинигами Куросаки Ичиго и отца подсудимого квинси Исиды Рюукена, в пользу непричастности коего к Ванденрейху свидетельствовали бывший капитан... — у Урю уже голова пошла кругом от количества имён и должностей всех, кто за него заступился. — ... двенадцатого отряда Урахара Киске и бывший капитан десятого отряда Куросаки Ишшин. Согласно прошению, с подсудимого Исиды Урю должны быть сняты все обвинения по содействию Ванденрейху в нападении на Общество Душ. Причина: подсудимый Исида Урю оказывал посильную помощь Готей 13 и всему Обществу Душ, тайно внедрившись в Ванденрейх, чтобы бороться с ним изнутри. Кроме того, согласно показаниям временного шинигами Куросаки Ичиго и лейтенанта шестого отряда Абарая Ренджи, подсудимый Исида Урю также способствовал убийству Императора Ванденрейха Яхве, выпустив в него духовную стрелу, именуемую квинси как Хайлиг Пфайль, с наконечником из мёртвого серебра. Согласно показаниям двух вышеперечисленных шинигами, бывшего капитана десятого отряда Куросаки Ишшина и отца подсудимого квинси Исиды Рюукена, именно этот выстрел на мгновение лишил сил Императора Ванденрейха Яхве, что позволило временному шинигами Куросаки Ичиго убить оного. Подсудимый, вам есть, что возразить или дополнить? — Нечего, — тихо ответил Урю, после резко вспоминая о том, что ему нечего стыдиться, а, значит, и нечего стоять с видом, словно он в самом деле виноват, так что Урю поднял голову и выпрямился. — Мне нечего возразить или дополнить, — громко и отчётливо повторил. — В таком случае, совет сорока шести вынес решение, согласно которому подсудимому квинси, наследному принцу Ванденрейха Исида Урю объявляется полная амнистия с поправкой, что в течение следующего года Исида Урю будет находиться под наблюдением шинигами. У кого-нибудь есть возражения? В зале повисла тишина, заставившая Урю покрыться нехорошими мурашками. У него были возражения — он не хотел находиться под наблюдением шинигами, но если он сейчас выступит, то может испортить всё. Очевидно, что его помиловали только из-за влияния капитанов, но его положение крайне шаткое. — Возражений нет. Суд объявляется оконченным, амнистию немедленно привести в исполнение, — двери в зал открылись — и в помещение вошли два шинигами, что до того сопровождали Урю из камеры. Снова взяв его под локти, они направились прочь из зала. В этот раз путь был совершенно иным, и шёл не вниз, как, по идее, должно было быть, если бы они шли к камерам, а просто по прямой. Урю привели в небольшую комнату, где с помощью заклинания и ключа сняли уже успевшие натереть запястья наручники, после протягивая крест квинси. — Это все личные вещи, кроме одежды, что на тебе? — уточнил один из шинигами, когда Урю забрал крест и застегнул цепочку на руке. — Все. — Тогда прошу за мной, — в этот раз Урю уже никто не вёл под руки, его просто провожали. Он в самом деле был оправдан, в самом деле... свободен, пусть и под наблюдением шинигами. Хотя и что с того? Под наблюдением шинигами он находился слишком часто, с тех пор как познакомился с Ичиго и Рукией. А ближайший год им ещё учиться вместе, так что с него глаз точно не спустят. Урю взялся за ручку двери и вышел на улицу, зажмурившись в первое мгновение от слишком яркого солнца. Он уже успел соскучиться по нему в тёмной камере, как и по слабому ветру, из-за которого пришлось воевать с полезшей в глаза чёлкой. Прикрыв глаза, Урю глубоко вздохнул и зашагал прочь от башни в сторону бараков тринадцатого отряда, где должна будет найтись Рукия, или кто-то ещё. — Исида-кун! — Урю повернул голову на голос, и на него тут же кто-то налетел, стискивая в объятьях. Этим кем-то оказалась Орихиме, кажется, полностью здоровая и прячущая лицо в плече Урю. — Ты куда намылился, Исида, а? — Ичиго скрестил руки на груди, наблюдая за этой сценой. — Мы тут, понимаешь ли, с самого утра его сидим и ждём, а он пошёл куда-то и даже не обернулся, сволочь, — добавил Ренджи. — Что сказали? — поинтересовалась Рукия, чуть сдавив кулаками чёрные рукава. — Судя по тому, что ты без наручников... — Амнистия, — коротко кивнул Урю. — С меня сняли все обвинения. Договорить ему не дала Орихиме, тихо всхлипнув и только сильнее сжав разорванную ткань рубашки. — Иноуэ?.. — Иноуэ-сан?.. — Я... Я так рада, что тебя оправдали, Исида-кун, — всхлипывая, произнесла Орихиме. — Так рада... — она всё-таки разжала руки и отошла на несколько шагов, пряча лицо в ладонях и вытирая слёзы. К ней тут же подошла Рукия, зашептав что-то успокаивающее, но, кажется, это не особо помогало. — Нечего было за меня... — Урю не дал договорить кулак, врезавшийся ему в челюсть. Урю по инерции сделал четверть оборота и полтора шага, не удержавшись на ногах и свалившись прямо на дорогу. — Ичиго! — Исида-кун! Куросаки-кун! — Какого хрена?! Урю, схватившись за, наверное, чудом не треснувшую челюсть, поднял близорукий взгляд на внезапно разъярённого Ичиго, который навис над ним, всё ещё сжимая кулак. — Ты... Это за то, что пошёл в самоволку, Исида! — на повышенном тоне заявил Ичиго, тяжело дыша, словно только что пробежал марафон. — Если ты ещё хоть раз что-то такое попытаешься сделать сам, типа весь такой сильный и независимый, я из тебя всю дурь выбью, ясно?! — Незачем так орать, Куросаки, — Урю поправил очки и усмехнулся. — Я и с первого раза понял. Ичиго фыркнул в ответ и протянул руку, помогая Урю встать. — Ай, хрен с ним, иди сюда, — Урю показалось, что от хватки Ичиго у него треснут кости, а от последовавшего хлопка по спине едва не закашлялся. Но всё равно улыбнулся, отвешивая не такой сильный, но тоже хлопок по спине Ичиго. — Я не понял, вас одних оставить или что? — Ренджи, очевидно, был оскорблён тем, что его не приняли в импровизированные объятья, а потому решил подключиться сам, из-за чего рёбра Урю снова неприятно заныли. — Ура, общие объятья! — Орихиме, кажется, уже успокоилась, потому что подлезла под руку Ренджи, обнимая теперь Ичиго и Урю. Рукия тоже не упустила шанса к ним присоединиться, а последней каплей их шаткой обнимающийся конструкции оказался доселе молчавший Чад. Стоило тому попытаться обнять Ренджи с Рукией, как у Урю с Ичиго, оказавшихся в центре конструкции, подогнулись ноги, и вся шестёрка с достаточно шумным оханьем свалилась на землю, погребя под собой Ичиго. — Слезьте с меня! — мигом оповестил он о своём недовольстве, через секунду разражаясь смехом, настолько заразным, что никто уже не пытался встать — смеялись все лёжа. — Сейчас нам ещё выговоры влепят за то, что перед башней валяемся, — фыркнул Ренджи, поднимаясь на локтях. — А нам что сделают? Отправят опять в камеру? — хмыкнул Урю, поправляя очки и выпутываясь из рук Рукии, которую тут же поставил на ноги Чад, помогая затем подняться и смущённо хихикавшей Орихиме, тут же принявшейся отряхивать юбку. — Ты уже можешь туда свои вещи перетащить, — Ичиго пихнул Урю локтем в бок, на что получил в ответ лишь недовольное цоканье. — Оу, Исида, чуть не забыла, — Рукия неизвестно откуда достала пластиковый пакет. — Тебе отец передал, сказал, чтобы ты не возвращался домой в этих тряпках. Урю приподнялся на локтях, после вставая на ноги и заглядывая в пакет. Там лежали чистые брюки и рубашка, и этот факт заставил Урю на несколько секунд замереть под перепалку оставшихся валяться Ичиго с Ренджи. Рюукен передал ему одежду. Конечно, каждый нормальный родитель сам бы принёс, но это же был Рюукен. Если бы он передал как-то иначе, с какими-то другими словами, то Урю удивился бы, а тут наверняка просто сказал: «Пусть не возвращается в тех тряпках», не добавляя «домой». Дом Урю был не Рюукеном, и тот прекрасно это знал, но всё равно худо-бедно, но позаботился. — Спасибо, Кучики-сан. Кстати, а как проходило собрание капитанов? Совет сорока шести сказал, что за меня заступились все капитаны и исполняющие их обязанности, даже Сой-Фон и Куроцучи Маюри. — Ну, хе-хе... — Рукия чуть отвела взгляд в сторону, неловко усмехнувшись. — Цирк чистой воды. Но, если кратко, то почти все прислушались к словам Ичиго и Ренджи, а Сой-Фон-тайчо убедило то, что на твоей стороне Йоруичи-сан. Куроцучи-тайчо, что удивительно, одним из первых встал на твою защиту. — Меня это уже пугает... — пробормотал Урю. — Ну, он сказал, что ты действовал на благо Общества Душ, согласившись с несколькими другими капитанами, а потом добавил, что ты очень интересный объект для изучения, так что, если тебя казнят, он требует отдать ему твой труп на изучение. — Так и знал, что тут будет подвох. — Там ещё выступал твой отец... — И что же Рюукен сказал? — с деланым равнодушием поинтересовался Урю, сжав в руке пакет. — Что ты не мог пойти против Общества Душ, и что он был полностью в этом уверен, а потому не стал ничего предпринимать, чтобы тебе помешать. И рассказал о твоей матери. — Вот оно как. — Хэй, да чего ты нос повесил, — Рукия улыбнулась, слегка хлопнув его по плечу тыльной стороной ладони. — Всё же закончилось, а удариться в воспоминания ещё успеешь. А пока давай, ползи в бараки тринадцатого, там переоденешься — и отпустим вас всех уже в Каракуру. — Спасибо, Кучики-сан, — Урю кивнул, едва заметно улыбнувшись. — Хватит уже валяться, — обратилась Рукия ко всё ещё препиравшимся на земле Ичиго с Ренджи. — А то в самом деле выговоры влепят за то, как вы орёте. — Имеем права, у нас друга из тюрьмы выпустили. Хэй, Исида, ты же у нас теперь можешь на тюремном языке говорить? — Ненавижу тебя, Куросаки. — Знаешь, это взаимно, Исида, — Ичиго уже успел подняться на ноги и ткнуть Урю под рёбра. — Придурок, не делай так, — Урю сделал полшага в сторону, потирая бок. — Весьма неприятно, знаешь ли. — Да пофиг. Хэй, Ренджи, наперегонки до бараков тринадцатого? — Ну давай, давай, посмотрим, как ты будешь глотать пыль из-под моих ног. — Сейчас, разбежался. Исида, ты с нами? — Делать мне больше нечего, что ли? — Урю фыркнул, поправив очки. — Разумеется, с вами. — Тогда на счёт «три». Раз... Два... Три!