Сбор №3

      В квартире на пятом этаже по-необычному тихо: Яков ещё пару часов назад ушёл на смену в магазин, Лев с самого утра был выпровожен в школу в наглаженной Кешей форме, сам Кеша тоже засел за учёбу, надеясь на будущий год сдать ЕГЭ и поступить в колледж.       Костя ни на что не надеялся и ничего не хотел. Косте завтра двадцать три, у него тугая повязка на рёбрах, всё тело в чёрных кровоподтёках, неоплаченные счета ЖКХ, две работы и абсолютная беспросветная неизвестность в будущем.       Костя даже пишет с ошибками, и на «Всероссийском орфографическом диктанте» умудрился сделать четыре ошибки в слове «дифференциация». — Кеш. — Что? — Ты хотел бы что-то изменить?       Кеша тяжело вздыхает и снимает перемотанные скотчем очки, подслеповато моргая. Кеше недавно исполнилось восемнадцать, он теперь супер-взрослый парень, который может сам покупать сигареты и алкоголь, и Кеша бы обязательно порадовался этому факту, если бы жил как нормальный человек, с нормальной семьёй, гулянками по вечерам и долгожданными каникулами.       И ох, и ах. И Кеша даже ни о чём не жалеет, нет, совершенно… Просто каждый раз, когда он смотрел на долговязого Льва, который ночует у них, когда у него в доме отчим с матерью затевают попойки, на его нежелание учиться, ходить на встречи с одноклассниками, дополнительные факультативы, на то, что Лев курит за школой, почти в точности повторяя позу и манеры Кости, на то, с каким трудом он учит физику, и говорит, что: «Зачем мне вообще эта школа, если я останусь с вами и буду участвовать в боях? Чем не деньги?».       Кеша в тот вечер не выдерживает и орёт на Льва, потому что какого чёрта. Рычит, хватает кухонный нож и с размаху кидает в стену, едва не попав мальчишке в ухо. Кеша почку бы отдал, за возможность доучиться, получить настоящий, не выигранный Костей в карты аттестат об окончании школы, чистые учебники.       Лев тогда сбежал уже от них и больше недели не объявлялся, кочуя по вокзалам. Потом приполз, в разорванной жёлтой куртке, синими от холода губами и фингалом. «Ударился, когда упал» — говорит Лев, а у Кеши волосы встают дыбом, когда он видит чёткий отпечаток шипованного ботинка на пояснице и запёкшуюся кровь на затылке. Яков тогда долго шипел и ругался, выстригая ножницами клочья крашеных волос, чтобы залить ранки на голове антисептиком и вытащить мелкие осколки стекла. Костя в тот момент выглядел зло и опасно, потом куда-то ушёл, но быстро вернулся, ещё более мрачным, чем уходил, а потом долго о чём-то разговаривал со Львом, закрывшись на балконе.       Кеше стыдно. Если бы он не стал себя жалеть и проглотил недовольство, Лев не пострадал- — Кончай дурью маяться. Щенок давно нарывался, и теперь получил по заслугам. — У Яши мамка была казашка, и от неё у Яши узковатые глаза и желтоватая кожа. Яша курит прямо на кухне, открыв форточку. Яша появился год назад, и единственное, что Кеша знает о Яше, что он учился в меде.       Сейчас перед глазами скачут коэффициенты химического баланса из КИМа, воспоминания полугодовой давности и серьёзный, с недетским блеском, взгляд Льва.       Если бы у Кеши была машина времени, то он отмотал бы свою жизнь лет на десять-двенадцать, чтобы отговорить родителей садиться в машину и ехать куда-то, куда уже он не помнит. Может не стал бы сбегать из детского дома, следуя за крутым по тогдашним меркам Кеши, Костей, а дотерпел до конца, окончил школу и поступил куда-нибудь. Ну, может ещё не стал спорить с Яковом по поводу наложения тугих повязок вокруг грудной клетки. Вообще не стал бы с ним спорить. И не ругался на Льва, и не подсовывал Косте дохлых мышей в карманы куртки, и не… Наверное хорошо, то у Кеши не было машины времени. — Я бы ничего не поменял, Кость. — Правда? — Костя даже привстаёт с продавленного дивана, тут же падая обратно, сдавленно охая. — Правда.