Пульсации любви

— Брат, неужели я действительно должен делать это? — Ван Цзи, так нужно. — Сейчас что, семидесятые? Почему родственник сопровождает меня на встречу с врачом?! — Ты же не думал, надеюсь, что я поверю тому, что ты по доброй воле придешь сюда один? Весь этот разговор длиной в двадцать секунд, пока они ехали в лифте, был озвучен по-разному: один голос был легкий, почти воздушный, с нотками весёлой бодрости; другой же был довольно низкий, однако спокойный, ни одного возмущённого вскрика или громкого несогласия. — Ты можешь зыркать на меня этим недовольным взглядом сколько хочешь, — смежив веки, с легкой улыбкой сказал Лань Хуань, — но начало уже положено. Просто доверься тому, кто окажется за дверью, и всё. — Последний раз, когда ты сказал подобное, мне чуть не пришлось жениться. — И ты сбежал, — когда двери лифта открылись, и братья плечом к плечу вышли в довольно светлый холл, Лань Си Чэнь посмотрел в большое зеркало на стене. — Сбежал так, что, чтобы найти тебя, пришлось подключать службы старых друзей. Он посмотрелся в большое зеркало, отмечая, что с его внешним видом всё хорошо, и ненавязчиво стрельнул глазами на притихшего за его спиной мужчину. Тот, смотря не то в пол, не то еще куда, был тише воды, ниже травы, и ничего в выражении его лица не выдавало ту бурю кипящих эмоций, что родной брат ощущал не только затылком, но и кончиками пальцев. Лань Ван Цзи был до того упрям, что масштабности этой проблемы не было предела, и именно из-за неё он в итоге оказался здесь. Неспособный внешне проявлять тепло и любезности он обеспечил себе ауру неприступности и холодности, из-за которой в его жизни помимо работы, брата и дяди больше ничего и никого не было. Отдыхал он один, развлекался (если ночные посиделки за книгами можно было так назвать) тоже один, разговаривал лишь по необходимости, внимание на мелочи не растрачивал, ну просто идеальный образец добропорядочного гражданина Китая. Но именно из-за этого в его жизни совсем не было людей, и, казалось, что эту неприступную ледышку тяжело не то что подтолкнуть оплавиться, а хотя бы немножко растаять. Лань Хуаня, как старшего брата, это очень сильно тревожило и волновало. В жизни Ван Цзи очень не хватало стремительного ветра перемен, и желательно, чтобы его принёс хотя бы один единственный человек, который смог бы выдержать оборону этой неприступной крепости, а еще лучше — сломить её, только так, чтобы Ван Цзи это понравилось, и он просил еще. В привычке Лань Чжаня, если ему что-либо нравилось, было не просить дать это ему, а молчаливо вздыхать и упрямо преследовать желаемое глазами, не решаясь коснуться чем-либо кроме взгляда. Такой он был с детства, но именно с тех далеких пор его сердце более ни за что не цеплялось. Правда однажды в детском саду какой-то мальчик случайно лег в его постель, и Лань Чжань устроил фееричный скандал. Он так разнервничался, что у него покраснело всё лицо, покраснела шея и уши, а на следующий день он… сам же и ходил за этим мальчиком, исподтишка наблюдая за ним. Впечатление создавалось такое, что если в душу Лань Чжаня врывалась буря и начинала там хозяйничать, он всячески пытался её оттуда выкурить, а когда она всё же уходила, он все равно не был счастлив, потому что теперь, видите ли, ему её не хватает! Жаль, что Лань Хуань не записал данные этого ребенка, возможно он и был тем единственным человеком, который бы растормошил упрямого Лань Ван Цзи. — Это лучший психолог в городе, мне его посоветовали довольно серьёзные люди с хорошим житейским опытом, — уже когда они стояли у большой деревянной двери, сказал Лань Си Чэнь. — Веди себя подобающие, не хмурься, не молчи, и помни: врачи — это хранилище всех наших секретов, так что наболтайся вволю, хорошо? Лицо Лань Чжаня не выразило ровным счетом ничего, однако старший брат сумел разглядеть еще более тяжёлую тень недовольства. Так же тяжело выдохнув он толкнул дверь и вошел внутрь. Лань Чжань, словно тень, послушно (хотя его доброй воли здесь и в помине не было) последовал за ним. — О, так это вы? — кресло, которое было повернуто к ним спиной, начало двигаться. — Что? Вас двое? Однако я ждал только одного. Человек, что ранее был повернут лицом к панораме города за окном искусно развернул кресло. Это был дольно молодой мужчина в хорошем, явно пошитом на заказ темном костюме и с длинными волосами, что были завязаны тонкой резинкой в простой хвост, который ненавязчиво бросался в глаза, спадая с плеча. Его улыбка, не сказать что была приторно вежливой, она была довольно теплой и живой, и стала шире, как только его поблескивающие черные глаза сошлись с глазами младшего Ланя. Хотя внешне этот человек выглядел довольно изящно и, не приведи господи соврать, дорого, однако в изгибах его бровей и уголках глаз таился намек на подавляемый смех. Причем аура, исходившая от него, четко давала понять, что подавлял он его с особой очаровательной ленцой. — По записи один, да, — начал Си Чэнь и сделал шаг вперед. — Я просто сопровождал брата. — Сопровождали? — довольно прищурился доктор и облокотился одной рукой на стол. — Хм, довольно неожиданно. — Почему? — простодушно спросил Лань Хуань. — Ну, просто ваш брат вовсе не похож на того, кому нужно сопровождение. Лань Ван Цзи едва нахмурил брови, и его холодный острый взгляд стал еще острее. Доктора это, однако, нисколько не покоробило, даже позабавило, потому что судя по его метающим веселые искорки глазам он был очень доволен такой реакцией. — То, что вы написали в заявке… — медленно начал он, наконец повернув глаза на Си Чэня. — Было рук ваших или брата? — Вы о чем? — Я про строку о «бессилии». Лань Чжань резко повернул глаза в сторону брата, из-за чего Лань Хуань поспешил оправдаться. — Давайте не будем горячиться, — подняв руки, виновато улыбнулся он. — Там просто места не хватило для деталей, а так я имел в виду вовсе не то самое «бессилие», скорее это вопрос психологической природы, нежели физической. — О-о, — губы доктора сошлись в аккуратной форме буквы «о», а чуть вскинутые вверх брови придали его лицу некого удивления. — Получается, есть непреодолимые барьеры природы личности? — И очень масштабные, — согласился Лань Хуань, чувствуя, как воздух вокруг него накаляется с каждым его ответом. — Ну, я, пожалуй, пойду. Сеанс ведь рассчитан на один час? — Да, — кивнул доктор. — Первый вообще-то бесплатно, а продолжение будет зависеть от того сумеем ли мы наладить контакт с пациентом и его проблемами. Лань Хуань склонил голову, и не смотря в глаза Ван Цзи, который был готов живьем его спалить торопливо удалился, оставив кабинет. — Прошу, — спустя секунд двадцать гнетущей тишины рука доктора указала на мягкое кожаное кресло. — Присаживайтесь, младший господин Лань. Отчего-то в его произношении этот «младший господин Лань» прозвучало несколько… загадочно, что ли, во всяком случае тон, с которым он это сказал, был чуть приглушен, голос понижен, в уголке губ зародился намек на ленивую полуулыбку. Лань Чжань, что и так был не в восторге от всей этой ситуации послушно направился к креслу и сел, весь следующий час намереваясь просто сверлить взглядом стену и держать рот закрытым, пока наконец не истечет положенное время. Он знал, что Лань Си Чэнь обязательно будет караулить главный вход, ожидая в машине, поэтому вежливо сбежать не представлялось возможным. То ли от затянувшейся тишины, то ли попросту от нечего делать он повернул глаза в сторону доктора, который молчаливо и внимательно рассматривал его, и только теперь Лань Чжань как следует обратил внимание на его внешность. Судя по всему, доктор и правда был очень молод, во всяком случае свежий вид лица говорил именно об этом. У него были прекрасные большие глаза, обрамленные тонкими, но довольно пышными ресницами, что наверняка щекотали бы человеку лицо, если бы он целовал кого-то. «Стоп, что?» Лань Чжань моргнул несколько раз, убеждаясь, что он подумал именно о том, о чем подумал. В панике он снова посмотрел на это лицо, и на этот раз, очевидно подтягиваясь по мыслительной цепочке, обратил внимание на губы. Красивые, не слишком тонкие, не слишком пухлые, скорее уж им подойдет формулировка «чувственные», но как для мужчины, а не женщины. Именно эти губы приняли довольно отчётливую форму буквы «о», когда доктор выдал на своем лице удивление минутами ранее. Прямой красивый нос, линии скул, легкий румянец, который Лань Чжань видел на этом лице проступал не как ответ на смущение или неловкость, а скорее поддразнивая смотрящего, прямо как сейчас. Когда доктор, обнаружив, что тот слишком долго и очевидно пялится на него, слегка вскинул подбородок и чуть повернул лицо, как бы давая рассмотреть себя получше, кончики ушей Лань Чжаня вспыхнули, из-за чего кривоватая улыбка изогнула кончики губ мужчины. В его глазах вспыхнул довольно глубокий блеск, утонув в темной радужке подобно отражению звездного света на поверхности тёмного озера. — Я вас смущаю? — голос доктора казался несколько надменным, однако без негативного подтекста. — Или мое лицо просто привлекло ваше внимание? Лань Чжань посмотрел на стол, ища на нём табличку с именем доктора, однако почему-то её там не было. Помимо лампы, двух блокнотов нескольких папок и одной ручки, что мужчина крутил между пальцами, там больше ничего не было. — Итак, господин Лань Ван Цзи, — сказав это на одном выдохе, доктор поднялся и, обойдя стол, стал в двух метрах от мужчины. — Приступим? Только теперь, когда он стал в полный рост, Лань Чжань отметил, что тот был довольно высок и неплохо сложен. Длинные стройные ноги облегала пара черных брюк, узкие бедра подпоясывались таким же черным поясом, на тонкой талии сошёлся довольно плотно застегнутый пиджак, две пуговицы которого находились чуть ниже солнечного сплетения. Доктор едва слышно хихикнул себе в ладонь и неторопливо закатал рукава, после чего снова раскатал их. — Зачем вы это сделали? — недоумевал Лань Чжань, внимательно следя за всеми его действиями. — А как бы иначе вы подали голос, не соверши я нечто столь нелепое на ваших глазах? — склонив голову, улыбнулся доктор. — Только взглянув на вас я понял, что вы человек довольно консервативных взглядов, ну или из такой семьи. Исходя из вашего внешнего вида, в котором подмечена каждая деталь, хотя на деле это всего лишь искусно подчеркнутая этим стилем естественная красота, я понял, что вы довольно дисциплинированы, и судя по всему это привычка с детства. Могу я предположить, что засыпаете и просыпаетесь вы в четко отведенное для этого время? Не сказать, что Лань Чжань был потрясен, однако пока еще не прозвучало ни одной ошибки. Доктор, который читал в его молчании неподдельное согласие, был очень доволен, во всяком случае глаза его сверкнули еще ярче. — Я не бессилен, — внезапно выдал Лань Ван Цзи, на что брови доктора дернулись вверх. — Мой брат так написал лишь потому, что волнуется, потому что ни одно из моих отношений не дошло до традиционного финала. — А они действительно были, эти отношения, или же то, что вы назвали бы отношениями? — Нет. Мужчина на этот раз постарался, чтобы вновь не хихикнуть себе в ладонь, и его чрезвычайно умное лицо чуть не пошло по швам, так трудно ему было сохранить полностью невозмутимый внешний вид. — Тогда ваша беспомощность, возможно, состоит в том, что вы… демисексуальны? Лань Чжань позволил себе слегка изогнуть бровь. Он совсем не ожидал, что этот психолог настолько хорош. — Я прав? — лицо, в котором тепла было больше, нежели в нагретом снаружи воздухе выражало искреннее восхищение. — Господин Лань Чжань, это очень, очень хорошее качество, на самом деле испытывать влечение только в случае глубокой эмоциональной привязанности, ибо подобный подход к отношениям знаменует высокий уровень доверия и верности, чего так не хватает современным парам. Испытывать отвращение к близости, если этот человек «не ваш», мне кажется очень весомым и завидным аргументом, однако в семьях, что блюдут свои личные правила и нормы поведения, это может стать проблемой. Что же касается вас… Он тихо выдохнул и перевел глаза на сидящего в кресле, улыбнувшись настолько очаровательной улыбкой, что казалось, улыбались даже не столько его губы, а глаза, эти притягательно черные, словно сама ночь, глаза. — Вам всё же следует начать отношения, молодой господин Лань. Его голос на последних словах снова стал низким, из-за чего показался интимным, и легкая хрипота просочилась на слове «Лань». — Ведь большое путешествие начинается с маленького шага, а вы отказываете себе даже в этом. Ну же, молодой господин Лань, поговорите со мной об этом. До сих пор Лань Ван Цзи от безмолвной рыбы отличало лишь то, что пару раз он все же открыл рот и из него вышли членораздельные слова, а не пузырьки воздуха, однако даже при таком скупом наборе информации доктор умудрился сказать так много и везде попасть в точку, а порой скользил по особо чувствительным местам в личности Лань Ван Цзи. И это не могло не привлекать. — Я не хочу пачкаться о чьи-то ожидания или завышенные требования, — сказал он. Глаза его при этом оставались неподвижны. — Вот как? — чуть вздернул подбородок доктор. — Что ж, тогда у смотрящего не остаётся другого выбора… Прежде чем Лань Чжань хотел спросить, что это значит, доктор, с весьма жалобным лицом, которое обычно бывает у тех, кто сталкивается с упрямыми, не идущими на контакт детьми покачал головой, и подойдя к Лань Чжаню, чего тот совсем не ожидал, медленно опустился и сел прямо ему на колени. В нос мужчины ударил запах парфюма с легкими освежающими нотками и глубокой, но не навязчивой сладостью. Это был мужской парфюм, однако запах был очень изящным, и наверняка очень дорогим. — Я не разрешал, — только и сказал Лань Чжань, повернув лицо в сторону доктора. Тот ухмыльнулся, но не дерзко, и подняв одну ногу перекинул её через собственное колено так, что она почти прижималась к животу Лань Чжаня. — Но ты даже не представляешь, от чего ты оказываешься, — склонившись к его лицу, едва ли не интимно изрек доктор и его голос сделался необычайно бархатным, настолько, что скользнув в голову Лань Чжаня принялся изнутри обжигать ему лицо, из-за чего прилившая кровь окрасила его в слабый, чуть ли не прозрачный пурпурный оттенок. Помолчав с минуту и играясь в перегляделки эти двое дышали друг от друга так близко, что волну дыхания ощущала кожа лица, и это была теплая, манящая, завлекающая в себя волна которую хотелось укусить и проглотить, до того искусно она дразнила кожу и нервы лица. — Вот так это и делается, молодой господин Лань, — голос доктора снова обрел звонкость, а лицо озарила широкая улыбка. — Теперь понимаете, что означает сделать маленький шаг? — Это, кажется, он и был, — немного опешив от его реакции, пробормотал Лань Чжань. — Правда? — глаза доктора стали больше. — Тогда это честь для меня, младший господин Лань. Лань Чжань чуть нахмурился. Этот «младший господин Лань» в его устах звучал как-то по-особенному, но сам Лань Чжань реагировал на него несколько зло и даже агрессивно, потому что произнесенное этим человеком оно дразнило его, очень сильно, так, словно доктор хорошо знал об этом и намеренно повторялся, что злило Лань Чжаня еще больше, но… это был интересный гнев, не отвращенный, а скорее беспомощный, ибо находясь здесь, в чужих владениях, с совершенно незнакомым (хотя уже и не сильно) человеком на своих коленях, у него, Лань Ван Цзи, не было абсолютно никакой власти, чтобы на что либо повлиять или изменить. Вся власть была только у этого человека, и волею судьбы он находится в самом эпицентре его влияния. Это очень, очень сердило Лань Чжаня, и гнев этот подталкивал его немедленно изменить ситуацию в выгодную для себя сторону. — Что ж, — наконец слез с его коленей доктор вальяжно крутнулся, поворачиваясь к нему всем телом, и протянул руку. — На сегодня сеанс окончен. Хоть эти минуты были скоротечны, как по мне, но я получил много удовольствия от общения с вами. Его рука так и осталась направленной в сторону Лань Чжаня, и он, чуть колеблясь, протянул свою, в ответ смыкая с ним ладонь. У доктора оказалась очень нежная теплая кожа, и раньше, чем сам Лань Чжань успел сжать ладонь, это сделал он. Его пальцы изящно вдавились в его кожу, будто пытаясь запечатлеть в себе все доступные ощущения и с той же легкостью разжались, наконец выпуская чужую руку из легкого, но вместе с тем отчего-то очень тяжелого захвата. Казалось, как только ладонь Лань Чжаня добровольно сошлась с этой рукой, были все шансы, что больше эта рука принадлежать ему не будет, как только их ладони покинули друг друга. — Что насчет следующих сеансов? — спросил мужчина, беря в руки блокнот. — Продолжать будем? Лань Чжань призадумался. Легкое кусающее раздражение все еще не отпускало его, на воротнике остался запах чужого парфюма, а рука еще хранила чужое тепло. Доктор не переставал улыбаться, и держа блокнот, казалось, был готов к любому ответу, даже отрицательному. — Думаю, еще один не повредит, — после длинной дискуссии с самим собой, наконец-то выдал он. — Но я бы хотел… — Прекрасно! — перебив его, очень, очень довольным голосом отозвался мужчина. — Я так благодарен вам за оказанное мне доверие. Прошу, пусть наш дальнейший тандем разрешит все ваши неприятности, и если вы позволите, я стану вашим самым доверенным другом, с которым вам не придется говорить о чем-либо, кроме как себя самого. Вы, как мой дорогой пациент, будете под защитой моей толерантности в отношении любого вопроса или проблемы, вам не придется волноваться о правильности сказанных вами слов, ибо если они сказаны вами, то правильны без исключения и осуждений. Сделав какие-то пометки в блокноте доктор щёлкнул ручкой, опустил её на стол и вдруг о чем-то вспомнив торопливо заговорил вновь. — Вот только, если вы не возражаете, не сочли бы вы целесообразным назначить нашу следующую встречу в каком-нибудь оживлённом месте? Просто, дабы закрепить успех я думаю, что нам следует сменить локацию. — Вы действительно так считаете? — недоверчиво протянул Лань Чжань. — Разве смена декораций не повлияет на непринужденность беседы? — В огромной толпе легко затерять не только тело, но и мысли, господин Лань Чжань, — довольно прищурился доктор. — Скажем, довольно модное местечко в центре города, одно частное кафе, в котором за приятной беседой и чашкой кофе можно немного отвлечься на местный ландшафт. — Но разве это не помешает вашему графику, доктор? — разумно возразил Лань Ван Цзи. — Ведь помимо меня у вас есть еще пациенты. — В таком случае я назначу вас последним, — улыбнулся мужчина. — Теперь-то вы не будете переживать, что отнимете чье-то время? Так как вы будете последним, я буду только ваш. Губы Лань Чжаня непроизвольно приоткрылись, и он отвел взгляд, не увидев, до чего же мягким, даже лениво расслабленным стал взгляд наблюдающего за ним мужчины. — Х-хорошо, — наконец изрек он. — Так… так когда? — Ваши данные есть в нашей базе, поэтому дальнейшее место и время я скину вам на адрес электронной почты, и если оно найдет ваше одобрение… — Я понял, — торопливо ответил Лань Чжань и попрощавшись наконец дошёл до двери, и, открыв её, быстро вышел наружу, торопливыми, немного хаотичными шагами направляясь к лифту. Он плохо помнил, как спустился на первый этаж, как вышел, потерянно дошел до машины, и не привычно сел на переднее сидение рядом с братом, а на заднее, громко хлопнув дверцей. — Ну как? — взволнованно спросил Лань Хуань, однако увидев опущенный взгляд брата было встревожился, но… покрасневшие мочки ушей, что так ярко горели из-за заправленной за уши пряди смели все возможные вопросы. «Хм, неужели всё прошло даже удачней, чем я мог себе вообразить? — подумал Лань Хуань, заводя мотор. — А доктор действительно оправдал свою славу, если уж Ван Цзи в таком… воодушевленном состоянии». Дав по газам он больше не задал ни единого вопроса, изредка наблюдая в зеркало то, как Лань Чжань потерянным взглядом смотрит в окно, отмечая вечерний вид пылающего неоновым светом города.

***

— Уфф, как весело! — откинувшись на спинку своего шикарного кресла на колёсиках, мужчина распустил волосы и запустив резинкой в окно, словно выстрелил из рогатки, довольно захихикал. — Такого шикарного мужчину было грех упустить, ха-ха-ха-ха… — Эй, уборщик! — довольно громкий пинок в дверь и рассерженный голос вынудили мужчину вздрогнуть и резко повернуться в кресле. — Это еще что такое? Ты надел костюм, который приготовили моему сыну на день рождения?! Мужчина опешил. Он не думал, что обладатель этого недружелюбного голоса явится раньше положенного срока. «Чертова секретарша! — мысленно возмущался он. — У тебя в голове опилки, или как? Хоть бы раз точное время возвращения своего начальника запомнила…» — Вэй У Сянь! — Вэнь Жо Хань, не на шутку рассердившись, был готов рвать и метать. — Если ты сейчас же не объяснишься, вылетишь отсюда без выходного пособия. — Господин Вэнь, всё не так, — начал оправдываться Вэй У Сянь. — Вы не должны злиться, ведь я обнаружил, что костюм от Дольче на деле фальшивка! Вот, взгляните на эти швы. Это же определённо работа китайского производства, причем самого дешевого. Вэнь Жо Хань, который секундой ранее был готов оторвать ему голову остановился, присмотрелся к швам и его едва ли не парализовало. — Вам больше не следует обращаться к этой фирме доставки, они воруют ваши товары! — приложив руку к сердцу, патриотично выдал Вэй У Сянь. — Я должен был сказать об этом, а еще лучше показать, дабы вы сами убедились в какую ситуацию попал бы ваш любимый сын, если бы надел это на свою вечеринку. Я могу немедленно снять его, если не верите мне… Вэнь Жо Хань схватил телефон, и намереваясь кому-то позвонить зло махнул рукой. — Оставь себе, — заскрипел зубами он, после чего нервно спросил: — Ты всё хорошо убрал? — Конечно, — воссияв, ответил Вэй Ин. — Спасибо, что пользуетесь нашими услугами. Завтра в то же время я снова буду здесь. Вытащив из-под стола свою сумку он поклонился и вышел за дверь. Как только раздвижные двери лифта закрылись с ним внутри, Вэй У Сянь расслабленно откинулся на стенку и, посмеиваясь, погладил руками костюм. — Нет ничего лучше элитной одежды, — поглаживая руками подлинник Дольче, усмехнулся он. — Как и доверчивых старых маразматиков, которые ведутся на любую чушь, лишь бы им уверенно это преподнесли. Продолжая весело хохотать он вспоминал свой сеанс знакомства с, пожалуй, самым красивым мужчиной на всей земле. Китайской во всяком случае. — Молодой господин Лань, — мечтательно застыв взглядом на мертвой точке, сердце Вэй Ина забилось чаще. — Кажется, вы попались в мои сети. Нет. Вы не избежите моих сетей, как, впрочем, и не сбежите. Не позволю, не позволю вам убежать… Продолжая томно вздыхать, он, выплыв на улицу, поймал проезжающее мимо такси, которые по счастливой случайности оказалось пустое, и прислонившись горячим лбом к холодному стеклу тяжело и жарко дышал, отчего его дыхание вскоре образовало влажный налет, который уже сочился поблёскивающими стекающими капельками.