*.*.*.*.*
Это была просто необдуманная шутка, которая привела Чимина туда, где он находится прямо сейчас. Обнаженный. Ноги поднятые вверх и назад за голову. Член твердый, с двумя пальцами внутри его задницы. А Намджун смотрел на него с порога. Такое глупое замечание. Так глупо. Он чувствует себя очень глупым. И вот теперь он сидит здесь, подавленный. События последних трех недель мелькают перед его глазами. Все началось три недели назад, когда они были в своей танцевальной студии, занимались растяжкой. И, как и многое другое, растяжка превратилась в соревнование. Тэхён становился более гибким, поэтому он очень радостно демонстрировал, насколько легко он мог дотянуться до пола ладонями. И затем Чонгук делал тоже самое и наклонялся немного дальше, чем Тэхён. Хосок присоединился к ним достаточно быстро. А Сокджин смотрел на них всех, как будто они сошли с ума. Лицо Юнги было похоже на лицо Сокджина. И Намджун... Намджун выглядел заинтересованным. Ничего из этого не было проблемой для Чимина, который мог наклониться, обхватить руками колени и подтянуть грудь к бедрам. Хотя он знал, что он был более гибким, чем все остальные, каким-то образом пять минут спустя Чимин обнаружил, что сидит, подняв свою собственную ногу и положив лодыжку за шею. Сейчас он вспоминает, как Намджун смотрел на него. Очарование в глазах Намджуна было таким сильным. Тогда в его взгляде была сосредоточенность. Серьезная сосредоточенность. Тогда Чимин не обратил на это внимания, тогда это ничего не значило. Действительно, он должен был предвидеть все это. Намджун, который предложил тогда, чтобы Чимин убрал обе ноги за голову. В то время, как все наблюдали за Чимином, включая их хореографа, взгляд Намджуна был чем-то, что выделялось, чем-то, чего Чимин не ожидал. Он видел это. Он помнит это. — Боже, я бы целыми днями сосал свой член, если бы был таким гибким, — сказал тогда Тэхён, явно восхищенный способностями Чимина. Все смеялись. Чимин не думал, что это было чем-то смешным. Но все смеялись, в том числе и он. Ну, почти все. Намджун не смеялся. Чимин покраснел, осознав, насколько близко его промежность на самом деле была к лицу в этом положении, и что он вполне запросто мог бы отсосать себе вот так. Чимин никогда раньше не думал о том, чтобы отсосать самому себе. Ему не приходило в голову, что это вообще возможно. А потом вдруг это стало всем, о чем он мог думать. Необдуманная глупая шутка, которая должна была быть смешной, превратила все его фантазии о том, чтобы делать кому-то минеты и получать минеты, в фантазию о том, чтобы сделать минет самому себе. Заметьте, он не побежал делать это сразу. Да, он думал об этом, но по какой-то причине мысль о том, чтобы сделать это с самим собой, вызывала у него невероятное отвращение. Это отвращение было нелогичным, он знает это сейчас, и тогда тоже знал. Если он может заставить себя кончить рукой, то почему не может сделать этого ртом? Или сделать это ртом еще более отвратительно, чем рукой? Может быть, вкус. Он боялся, что этот вкус вызовет у него отвращение. Но потом он вспомнил о том, что иногда, после того, как он кончает, он намеренно слизывает свою сперму с пальцев. И это не значит, что он никогда раньше не делал минет. Вкус, как у него самого, так и у других парней, у которых он отсасывал, был не так уж и плох. Итак, что же его так сильно смущало в его собственном желании? Может быть, табу. Может быть, тот факт, что когда Тэхён упомянул об этом, все смеялись. Так что Чимин начал думать, что это было просто смешно. Но. Это большое "но". Он все время думал об этом. Целую неделю после этой тренировки он просто продолжал думать об этом. Чимин скучал по минету. Отсасывать кому-то или получать минет. Он так скучал по ощущению члена во рту и губам на его члене. Итак, через неделю после комментария Тэхена о сосании члена Чимин, наконец, сел на кровать с ноутбуком на бедрах и в наушниках, занимаясь кое-какими исследованиями. А Хосок сидел с ним в одной комнате и дремал на своей кровати. Первое, что он узнал, было то, что существовало специальное слово для этого. Аутофелляция. И почти в то же самое время он понял, что некоторые люди действительно так делают. Это немного успокоило его — тот факт, что это желание не было чем-то совершенно новым, необычным и непонятным. Некоторые парни действительно делают это с собой. Второе, что он узнал, было то, что это было действительно горячо, и что заниматься своими исследованиями с Хосоком в одной комнате, возможно, не было самой лучшей идеей. Но он все равно продолжал. Это было очень важно для него. Третья вещь, которую он осознал, заключалась в том, что было довольно много позиций, в которых люди могли выполнять аутофелляцию. Стоять и наклоняться вперед. Сидеть с прямыми ногами и наклоняться вперед. Перевернувшись вверх ногами, спиной к спинке кровати или дивана и положив ноги на них, двигая бедрами и толкаясь членом вниз ко рту. Чимин знал, что он мог бы выполнять все эти позиции, если бы он правильно растянулся. Но положение, которое засело у него в голове, было тем, которое он занимал в тренировочной комнате неделю назад. Потому что, видите ли, как бы он ни скучал по минету, и как бы ни была потрясающа мысль о том, чтобы отсосать самому себе, мысль о том, чтобы трахнуть себя пальцами и одновременно отсосать себе была просто потрясающей. Ему только один раз сосали и трахали одновременно, и, черт возьми, это был незабываемый опыт. Если он уже думает об этих ощущениях, то вполне может пойти до конца. В тот момент он также понял, что собирается это попробовать. Это был уже не вопрос «если», а вопрос «когда». И это был еще один сложный вопрос. Находиться единственным в общежитии было настолько редким явлением, что к тому времени, когда Чимин, наконец, оказался один, ему так не терпелось это сделать. Целых две недели ему пришлось ждать после своего исследования. Три недели с тех пор, как Тэхён выдвинул эту идею. Бесчисленные часы воображения, и планирования этого, и убеждения себя, что это не было ненормальным, и просто... просто желание сделать это. Когда он, наконец, закрыл дверь позади Чонгука и Сокджина сегодня, оставаясь в одиночестве в общежитии, он почувствовал, что вот-вот взорвется от предвкушения. Дело в том, что он знал, чем рискует. Дрочить, когда живешь с шестью другими людьми, всегда рискованно. А Чимина уже не раз ловили на дрочке. И он раньше тоже ловил других мемберов. Но на этот раз ему было важно не попасться. Он собирался попробовать что-то новое. Что-то, в чем он не был полностью уверен. Что-то, что он все еще считает немного странным, так что быть застуканным — это последнее, чего он хотел. А это значит, что он действительно не должен был удивляться тому, что произошло в итоге. Он запер входную дверь за Чонгуком и Сокджином, прислонился к ней и глубоко вздохнул. Все в порядке, подумал он про себя, он просто попробует, посмотрит, понравится ли ему это, и, в худшем случае, он просто подрочит себе рукой и будет в порядке. Хотя стоит попробовать. Поэтому, оттолкнувшись от входной двери, он направился к своей комнате и комнате Хосока. И... тут же повернул обратно, чтобы по-настоящему убедиться, что в доме никого нет. Он открывал и закрывал все возможные двери, каждую комнату, каждую ванную, каждый шкаф. Дома никого не было. Затем он достал свой телефон и перечитал предыдущие сообщения из их группового чата. Просто чтобы убедиться, где все находятся и что никто не собирается возвращаться домой. Он перечитал сообщение от Юнги, в котором говорилось, что они с Хосоком будут отсутствовать допоздна. И сообщение от Намджуна, в котором говорилось, что он будет сидеть в студии еще несколько часов. И последнее сообщение от Чонгука, в котором говорилось, что он и Сокджин благополучно добрались до машины. А это означало, что они будут отсутствовать по меньшей мере несколько часов. Один. Чимин действительно был совсем один. Поэтому он немного успокоился, только тогда осознав, как быстро колотится его сердце. Даже то, что он собирался сделать, больше не имело для него такого большого значения. Он смирился с тем, что собирается попробовать, и больше не чувствовал отвращения к этой идее, даже если она все еще могла быть немного странной. Но за последние три недели он столько всего наворотил в своей голове, что в тот момент ему просто не терпелось это сделать. Покончить с этим, заставить себя перестать так много думать об этом. Разрешить все предвкушения. Но сначала ему нужно было размяться. Он не знал, как долго ему придется находиться в том положении, в котором он планирует быть, но как бы легко это ни было для него, он не хотел ничего потянуть. Поэтому он пошел в свою спальню и спальню Хосока и нашел место на полу перед кроватями, где у него было достаточно места, чтобы потянуться. Примерно по пять минут на каждую ногу. Упражнения, которые были сосредоточены в основном на его бедрах. И он просто расслабился, сделав несколько выпадов, несколько приседаний, раздвинув ноги и опустив грудь на пол. Растяжка не была чем-то новым, его тело привыкло к ней, так что она не только подготовила его физически к тому, что должно было произойти, но и успокоила его морально. Когда десять минут истекли, он поднялся с пола и сел на кровать. Готовясь к этому моменту, он решил, что сначала ему нужно будет возбудиться, а потом встать в позу, чтобы отсосать себе. Думая, что он, вероятно, не сможет дотянуться до своего члена ртом, когда он все еще будет мягким. Ему нужно было, чтобы его член... немного встал, прежде чем пытаться дотянуться до него. Сняв рубашку, спортивные штаны и нижнее белье, включив прикроватную лампу, положив смазку на тумбочку, он сел у изголовья кровати, обхватив рукой свой член, Чимин медленно, но верно возбуждался. Когда он начал дрочить, то обнаружил, что не совсем уверен, о чем ему следует думать. Его мысли были где-то в другом месте. Может быть, именно поэтому он не так быстро возбуждался, как обычно. Он думал одновременно обо всем и ни о чем. Как хорошо ощущалась его рука. Как же он был взволнован получить минет впервые за несколько месяцев, пусть даже от самого себя. Видео, которые он смотрел, чтобы узнать об аутофелляции, также мелькали в его голове. Слова Тэхёна три недели назад. Смеялись все, кроме Намджуна. Намджун был так очарован гибкостью Чимина. Намджун попросил Чимина положить обе ноги за голову. Серьезность Намджуна. Намджун, возможно, думал о Чимине, отсасывающем себе в этой позе. Намджун, может быть, дрочил на мысли о Чимине, отсасывающем себе. Намджун. Намджун. Намджун. И вдруг Чимин стал твердым, как камень. И самое странное было то, что Чимин даже не поймал себя на этих мыслях, пока они метались в его голове. Иногда, когда он мастурбирует, он думает о других мемберах. Они привлекательны, и он ничего не может с этим поделать. Он даже больше не сердится на себя за это. Но он никогда не фантазировал о том, что они трахают его или отсасывают ему. Уже нет. Он уже отошел от этих фантазий. Всякий раз, когда другие участники появляются во время его тренировок, они обычно наблюдают за ним больше, чем за чем-либо другим. Делают ему комплименты по тому или иному поводу. Как-то так. Он не слишком задумывается об этом. Но в этот момент, сидя на кровати и возбуждаясь, он думал о том, как Намджун дрочит ему. И, не заостряя внимание на этих мыслях, они неожиданно очень быстро превратились в мысли о Намджуне, дрочащем Чимину, трогающем Чимина, отсасывающем Чимину... Парень становился твердым очень быстро, и он даже не замечал этого, его мозг реагировал на эти мысли абсолютно нормально. Кроме того, когда он, наконец, почувствовал себя достаточно твердым, у него появились другие, более насущные проблемы, о которых нужно было беспокоиться. Как и тот факт, что он собирался засунуть свой собственный член себе в рот. Уперевшись поясницей в изголовье кровати, Чимин медленно поднял одну ногу. Он в последний раз потянулся, затем опустил голову, положил пятку за шею и выпрямился, проверяя, каково это. Растяжка была прекрасной, но с его почти прямой спиной член все еще казался очень далеким. Сделав глубокий вдох, он поднял и другую ногу, скрестив лодыжки за головой, затем вытянул руки вперед через пространство между ногами и туловищем, немного свернувшись калачиком, убедившись, что икры удобно лежат на тыльной стороне предплечий, и расслабился. Он чувствовал, как его тело было напряжено в этом положении, натяжение было абсолютно везде, от ног до спины и шеи, но его член — его член был так близко сейчас. Он был прямо там, смотрел прямо на него. Это было странно пугающе и немного смешно. На подобии: "О, привет, определенно никогда раньше не видел тебя так близко." Это был не такой уж плохой вид, Чимин мог признаться себе в этом. Да, у него не самый большой член в мире, но он не уродлив. Он обхватил ладонью свой ствол и немного погладил, держа себя прямо перед собственным членом, изучая щель в головке с близкого расстояния. Он чуть было не струсил, но в конце концов любопытство взяло верх, и он осторожно, нерешительно наклонил голову и легонько лизнул самый кончик. И он чувствовал себя хорошо. Черт, это было так хорошо. И, даже не думая об остальном, он взял кончик в рот. Он застонал. Это было так приятно. Для Чимина больше не имело никакого значения, что это могло быть чем-то странным, он впервые за несколько месяцев получил минет, и это было слишком хорошо, чтобы задавать себе вопросы. Он открыл глаза, оказавшись лицом к лицу со своим членом и яйцами. Просто не обращая на это внимания, он провел языком по венчику члена, чувствуя, как его глаза закатываются от того, насколько это было хорошо. Двигать головой вверх-вниз оказалось слишком большой трудностью. Каким бы гибким ни был Чимин, он не мог наклониться достаточно низко, чтобы погрузить член глубже. Он мог лишь немного дотянуться до головки. Заставить себя опустить голову было слишком трудной задачей. Ему нужно было, чтобы кто-то опустил его голову вниз. Может быть, Намджун. Намджун всегда помогает во всем. И вот теперь он снова думал о Намджуне. На этот раз, однако, он заметил ненормальность своих собственных мыслей и понял, что ему, вероятно, не следует думать о Намджуне в таком плане. Он ведь так давно не думал о нём так. Прошло много времени с тех пор, как он думал подобным образом о ком-то из мемберов. Но особенно Намджун был тем, кто с самого первого дня постоянно присутствовал в его фантазиях. Он даже не был уверен, что именно вызвало эти мысли в тот момент, в этой позе. И почему именно Джун. Намджун, с его личностью важного лидера, который всегда, кажется, знает, что делать. И который всегда заботится о Чимине как о самой драгоценной вещи в мире. Намджун, и его большие руки, и его большой член, который Чимин случайно увидел однажды, когда он поймал Намджуна дрочащим в душе. Он снова застонал и попытался взять свой член поглубже в рот, но тут же вспомнил, что не может этого сделать. И это противоречило его гребаной фантазии о Намджуне, который, зарывшись пальцами в его волосах, опустил его голову вниз. Это не то, о чем ему следовало бы фантазировать. Но все было в порядке, он все еще чувствовал себя хорошо, и у него все еще было секретное оружие. Он потянулся за смазкой одной из рук, не слишком задумываясь об этом, слепо похлопывая по простыням, пока не нашел ее. Затем он быстро открыл крышку, поднес бутылку ближе к своей заднице, перевернул ее и вылил немного холодной смазки на свою дырочку. Он ахнул, и его член резко упал изо рта. Слабое хныканье, которое он издавал, было чертовски смущающим, и он мог говорить себе столько, сколько хотел, что он хныкал из-за холодной смазки, но его рот был слишком пустым, и его член чувствовал себя слишком холодно. Он толкнул головку обратно в рот и застонал вокруг неё. Он даже не знал, что умеет делать минеты. Боже, если бы он действительно мог наклонить голову еще ниже, это был бы лучший минет, который он когда-либо получал. Никто еще не умел так безупречно прижиматься языком к его головке. И когда он начал толкать два пальца в свою задницу... это было удивительно. Это было потрясающе. Он был искренне ошеломлен на секунду тем, насколько удивительно он мог удовлетворять себя. Но потом... потом он понял, что в таком положении, как сейчас, он не может полностью погрузить свои пальцы в себя. Соедините это с тем фактом, что он не мог сосать свой член так, как хотел, и удивление очень, очень быстро превратилось в разочарование. Хотя он продолжал пытаться, тяжело дыша через нос. Продолжал ласкать себя и сосать себя как можно лучше. Размышления о Намджуне не прекращались в его голове. Добрый голос Намджуна хвалит его, глубокие глаза Намджуна смотрят на него, член Намджуна дразнит его дырку так же, как кончики его пальцев в этот момент. Он ничего не слышал. Его голова была наполнена звуками его собственных отчаянных стонов и хныканья, звуки его губ, которые изо всех сил старались обхватить его член, звук голоса Намджуна в его голове, ободряющий, грязный. Все это было так громко, что он не слышал, как кто-то возвращался домой. Он не слышал, как Намджун ходил или звал его по имени или что-то еще. Тем, что вырвало его из его мыслей, было открытие двери его комнаты и голос Намджуна, который был так близко. Намджун смотрит на Чимина из дверного проема с открытым ртом, словно собирался что-то сказать. Чимин открывает рот, чтобы произнести хоть что-то, и его член выпадает из его собственного рта, и смущение настолько ошеломляет его, что он снова закрывает губы. А Намджун не уходит. Кажется, он застыл, его глаза не отводят взгляда от Чимина. И член Чимина, чертов предатель, чувствует пристальный взгляд Намджуна и вспоминает о ранних фантазиях Чимина о наблюдении за ним и дергается. Полный взмах вверх-вниз, и в итоге он сталкивается с подбородком Чимина. Младший действительно не мог вынести того, что Намджун наблюдает за ним прямо сейчас, он не может вынести этой тишины. В его сознании все еще запечатлен образ члена Намджуна. И взгляд Намджуна, каким бы унизительным он ни был, не делает Чимина менее твердым. — Я... — внезапно говорит Намджун, резко вдыхая и выдыхая воздух. Он сглатывает, его кадык подпрыгивает вверх-вниз. И, возможно, Чимин должен что-то сказать, но он точно так же ошарашен. — Я... - повторяет Намджун, сильно моргая и качая головой. — Мне очень жаль, — он отворачивается и тут же возвращает взгляд обратно. — Мне так чертовски жаль. А потом он уходит. А Чимин все еще возбужден, но он не может просто продолжить сейчас, не сказав ничего. Не без объяснения. Черт возьми, он не может поверить, что Намджун только что видел его таким. Ебана мать. Блядь. Он вытаскивает пальцы из задницы, затем перебрасывает ноги из-за шеи на матрас, тихо всхлипывая. Черт побери, ему следовало бы осторожнее передвигать ногами. Его дыхание учащается, и он не уверен, потому ли это, что он мастурбировал секунду назад, или потому, что он паникует. Наверное, потому что он в панике. Где-то в глубине души он понимает, что сейчас не может ясно мыслить. Он знает, что его разум затуманен, но все же встает с кровати, надевает халат и идет за Намджуном. Его член не становится мягким, и он очень хорошо знает, что это видно через халат. И он может чувствовать, как долбаная смазка в его заднице вытекает, но ему все равно. Ему все равно. Ему нужно... он не уверен, что ему нужно делать. Все, что он знает, это то, что он хочет убедиться, что между ним и Намджуном все в порядке.*.*.*.*.*
Намджун пьет воду на кухне, когда Чимин находит его. На самом деле он не видит Чимина, стоящего по другую сторону их кухонного стола, поэтому младший использует эту секунду, чтобы понаблюдать за ним. Намджун очень нервничает, это уж точно. Он жадно глотает воду, как будто не пил уже несколько дней, а когда отодвигает стакан и ставит его на стол, Чимин видит, как тяжело дышит Намджун. Парень не знает, что означает эта реакция, и он не уверен, должна ли она успокоить его или еще больше встревожить, но у него нет времени думать об этом. Когда взгляд Намджуна падает на Чимина, то он заметно вздрагивает. — Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть, — быстро бормочет Чимин. Намджун несколько мгновений моргает, глядя на него. — Ты извиняешься? — недоверчиво шепчет Намджун. — Это я должен извиняться. Прости. Мне не следовало заходить туда. Чимин открывает рот, чтобы что-то сказать, не зная точно, что именно, но Намджун продолжает. — Я просто... — Намджун замолкает, когда его глаза опускаются вниз, вероятно, увидев выпуклость в халате Чимина. Он снова смотрит вверх. — Я только что вернулся домой и осмотрелся, чтобы узнать, здесь ли ты, и ты издавал... звуки, как будто тебе было больно, а не как будто ты дрочил. — Чимин невольно краснеет. Это были звуки разочарования. Чимин знает. Он не винит Намджуна за непонимание. — И я... я... я подумал, что что-то не так, и ты не ответил мне, когда я позвал тебя по имени, так что я просто... вошёл. И я... я не должен был этого делать. — Я не виню тебя, — говорит Чимин после секундного прикусывания нижней губы. — Я не злюсь, — добавляет он. — Просто расстроен. — Господи, прости меня, — качает головой Намджун. — Нет, все в порядке, — говорит Чимин. По крайней мере, его член начинает падать. Хотя ему, наверное, стоит пойти и стереть смазку со своей дырочки. На добрую минуту или две воцаряется неловкое молчание. Чимин не двигается, Намджун не двигается. Чимин смотрит на Намджуна, а Намджун не смотрит на него в ответ. Чимин, может быть, хочет обнимашек прямо сейчас, но он не уверен в этом. — Я не знал, что ты можешь... — Намджун замолкает, поднимая глаза на лицо Чимина. — Сделать это. — Сделать что? — спрашивает Чимин. Намджун отводит взгляд. — О, — выдыхает Чимин. — Эта штука с аутофелляцией. Это был мой... — он не знал, что заставляет его говорить об этом. — Первый раз. Я пробовал делать это впервые. — Неужели? — Намджун снова смотрит на него. Чимин сглатывает, кивает и снова прикусывает нижнюю губу. Намджун тоже кивает. — Было ли это... — он делает паузу. — Неважно. — Было что? — спрашивает Чимин. — Не имеет значения. — Намджун качает головой и смеется над собой. — Я просто... — Интересуешься этим? — Чимин соображает, и все сразу встает на свои места. Интерес Намджуна всякий раз, когда Чимин занимается растяжкой. Его неспособность уйти, когда он увидел Чимина. Его любопытство прямо сейчас. — Чем? — спрашивает Намджун, выглядя совершенно ошарашенным. — Гибкостью, верно? — спрашивает Чимин ненормально спокойным голосом. Он даже не знает, к чему ведет этот допрос. Он не знает, хочет ли, чтобы это происходило. — Тебе любопытно? — Чимин знает только, что ему тоже любопытно. И, может быть, это немного справедливо для него, узнать немного больше о Намджуне, учитывая то, что Намджун знает о нем сейчас. — Ты можешь спросить... Наступает пауза. — Это было... — снова спрашивает Намджун. — Хорошо? Это было... хорошо? Простой ответ «да» или «нет», вероятно, закончил бы разговор прямо здесь. Но это не простой ответ «да» или «нет», и Чимин не хочет лгать. И он вроде хочет, чтобы этот разговор продолжался, хочет знать, куда он приведет. Что он узнает. Что Намджун захочет ему рассказать. — Да и нет, — в конце концов отвечает Чимин, ожидая реакции Намджуна. Намджун не смотрит ему в глаза. — Нет? — Ну, я имею в виду, что это было приятно. Минет есть минет, верно? — Чимин пытается объяснить, краснея. — Просто, как бы я ни был гибок, я не смог бы по-настоящему... дотянуться очень далеко... самостоятельно. — А, — выдыхает Намджун, кивая. — Тебе нужен был кто-то другой, чтобы сделать это... — Ага, — смеется Чимин, не давая Намджуну закончить фразу. — Что... как бы лишает смысла мастурбировать. — Значит, ты не станешь... делать это снова? — спрашивает Намджун, и, возможно, на эти вопросы не так трудно ответить, как думал Чимин. — Не знаю, — пожимает плечами Чимин. — Может быть... другая позиция сработала бы лучше, — он краснеет, но продолжает говорить. — Или, может быть, с партнером. Кто-то, кому это не покажется слишком странным. — Странным? — спрашивает Намджун. — Ну... да, — снова пожимает плечами Чимин. — Это очень странно. — Нет, это не так, — возражает Намджун. — Разве не все пытаются это сделать? Чимин моргает, глядя на него. — Я никогда этого не делал. А ты? Намджун не избегает взгляда Чимина. — Конечно. — А тебе... понравилось? — спрашивает Чимин. — Я был недостаточно гибок для этого, — смеется Намджун. — Но у тебя же есть большой... — Чимин замолкает. Намджун заметно краснеет и отводит взгляд. — Я...мм...я имею в виду, — Чимин старается не покраснеть. — А разве размер не должен компенсировать гибкость? Намджун выдыхает и слегка смеётся. — Не совсем так. Я мог бы... вроде как дотянуться до... головки языком, но из-за этого... спина заболела. И вот теперь у Чимина в голове возник этот образ. Отлично. Он только сейчас снова стал мягким. Он не должен представлять себе то, о чем говорит Намджун. — Твоя спина болит сейчас? — спрашивает Намджун, и в его голосе звучит искренняя заинтересованность. — В основном ноги и шея, а не спина, но, — говорит Чимин. — Нет. Нет, это не больно. — Ух ты, — выдыхает Намджун, снова отводя взгляд. Боже, Намджун определенно любит гибкость. Почему Чимину так нравится это знать? — Я делал несколько растяжек, — говорит Чимин. Он все еще чувствует себя немного неловко из-за того, что его поймали, но значительно меньше, чем несколько минут назад. Зная, что Намджун не был в ужасе от того, что делал Чимин, а скорее был... заинтригован этим, мягко говоря, это... удовлетворяет. Чимину нравится это знать. Да. — Правда? — спрашивает Намджун, и Чимин кивает. — Это очень умно. Это похвала, и Чимин вроде как получает удовольствие от этого, хотя ему и не следовало бы. — Спасибо. — Еще раз прошу прощения, — Намджун ловит взгляд Чимина. — За то, что я вошел к тебе. — Все в порядке, — говорит Чимин, и это действительно кажется более нормальным, чем раньше. — Ты можешь... — Намджун ёрзает на месте. — вернуться к... этому занятию, я... я не буду тебя беспокоить. Но он точно услышит, может быть, даже подслушает, и, может быть, Чимин захочет, чтобы он подрочил себе, думая о нем. — Я... — выдыхает Чимин, краснея, смущенный не мыслью о том, что Намджун может услышать, а собственным желанием, чтобы это случилось. — Я, наверное, не буду, — пытается засмеяться Чимин. — Потому что это не очень приятно? — спрашивает Намджун, и сам он все еще выглядит неловко. Но он настаивает, не откладывая эту тему. А что, если он хочет, чтобы Чимин снова занялся этим делом, потому что хочет послушать? А что, если он захочет подрочить на него? — Отчасти, — отвечает Чимин. — Отчасти потому, что настроение вроде как испортилось. — нет, это не так, это полная ложь, Чимину, вероятно, понадобится ровно две с половиной секунды, чтобы снова стать твердым. — Я мог бы... — Намджун замолкает. Боже, Чимину нравится мысль о том, что Намджун слишком много о нем думает. — Мог бы... мог бы... — Ну и что же? — теперь очередь Чимина надавить. — Ничего, я просто... — Намджун качает головой. — Думал, что смогу... помочь? Чтобы сделать тебе лучше, приятнее? — Помочь? — смущенно спрашивает Чимин, наблюдая, как на лице Намджуна отчетливо проступает сожаление, и внезапно все понимает. — О. — Пожалуйста, забудь, что я только что это сказал, — шепчет Намджун, но Чимин не забудет, он абсолютно точно не забудет. Намджун не просто хочет послушать, он хочет смотреть и участвовать, что бы это ни значило, и член Чимина снова начнет твердеть в любую секунду. — Ладно, — выпаливает Чимин, зная, что скоро пожалеет об этом. Они оба об этом пожалеют. Намджун смотрит на него, широко раскрыв глаза. Он открывает рот, но Чимин обрывает его прежде, чем он успевает заговорить. — Хорошо, — повторяет Чимин, кивая. — Ты можешь... сделать это. — Ты это серьезно? - спрашивает Намджун. — Ты хочешь заставить меня чувствовать себя неловко? — спрашивает Чимин, голос его звучит вызывающе, но в то же время и испуганно. — Я не... я не сделаю этого... я не сделаю... ничего такого, что... — Намджун спотыкается, и по какой-то причине Чимину нравится, что он привел гениального собранного Намджуна в такое состояние. — Я даже не буду... я только помогу, не буду трогать, я... — он снова замолкает. — Я буду делать только то, что ты... скажешь мне сделать. — Хорошо. — говорит Чимин в третий раз. Только то, что он скажет Намджуну сделать... Это уменьшает его испуг, но также является полной противоположностью его фантазии о контролирующем Намджуне, который делает с ним все, что он хочет. Но это нормально. Компромисс. Компромисс — это хорошо. Черт возьми, это больше, о чем он когда-либо мечтал. Он не может поверить, что все это вот-вот произойдет. И, честно говоря, если ни один из них не пошевелится, то это действительно не произойдет. Чимин отворачивается от Намджуна к коридору, на секунду останавливается, затем идет к комнате. Когда он не слышит, как Намджун идет за ним, он поворачивает голову. Видит, что Намджуна там нет, и кричит: — Ты идешь? — за этим следует звук удара Намджуна об один из их кухонных стульев, затем он появляется в коридоре позади Чимина. И младший не может сдержать свой смех. Однако смех длится недолго, потому что, когда Чимин снова оказывается в своей комнате, сталкивающийся с скомканными простынями, смазкой на кровати, образом самого себя, превращающегося в гребаный крендель, чтобы отсосать свой собственный член, и отчетливым звуку шагов Намджуна, замирающего позади него, это уже не смешно. А когда он слышит, как Намджун закрывает за ними дверь, это становится еще менее забавным. Сердце Чимина колотится в его груди. Он, возможно, не до конца понимал, что ему придется быть голым перед Намджуном, и твердым перед Намджуном, и держать свой член во рту перед Намджуном, и потенциально испытывать оргазм перед Намджуном, все по своему выбору, полностью понимая последствия. Это будет совсем не то, что раздеваться перед старшим между песнями во время выступлений или быть замеченным голым и дрочить в душе. Ничего подобного. — Ты передумал? — он слышит голос Намджуна у себя за спиной. — Ничего страшного, если ты не хочешь. Чимин поворачивается к Намджуну. Намджун выглядит... взволнованным. Смесь нервов и возбуждения. Чимин понимает эти чувства, ощущает их тоже, но именно возбуждение, которое он видит в глазах Намджуна, дает ему уверенность подойти ближе к кровати, полностью повернуться лицом к Намджуну, ухватиться за пояс халата и потянуть его, позволяя халату распахнуться. Глаза Намджуна бегут вверх и вниз по телу Чимина. Младший позволяет ему смотреть, борясь с желанием прикрыться. Нет никакого смысла прикрываться, особенно когда они планируют сделать гораздо большее. Когда он планирует позволить Намджуну увидеть гораздо больше, чем он видит прямо сейчас. — Ух ты, — вдруг выдыхает Намджун дрожащим голосом. Чимин тихо вздыхает, его мягкий член слегка подергивается от похвалы. Намджун смотрит на него. — Ух ты? — спрашивает Чимин, и взгляд Намджуна снова устремляется на лицо Чимина. — Ух, — выдыхает Намджун. — Ты же знаешь… — Нет, — говорит Чимин, желая услышать ответ Намджуна. — Ты... ты выглядишь, — Намджун замолкает, и Чимин ждет. — Знаешь, ты выглядишь... очень хорошо. Еще одно крошечное подергивание от члена Чимина. Взгляд Намджуна опускается, ловя это подергивание. — Спасибо, — шепчет Чимин. — Гм... — Ты все еще можешь передумать, — глаза Намджуна снова поднимаются к его лицу. Чимин не хочет останавливаться. Он действительно, действительно не хочет. — Я мягкий, — шепчет Чимин. Взгляд Намджуна быстро опускается и поднимается: — Да. — Я не могу… — Чимин сглатывает. — Я не смогу добраться до него, пока он мягкий. — Ах, — Намджун выдыхает, понимая. — Чего ты хочешь? Хочешь… — Я не знаю, — краснеет Чимин. Почему-то мысль о том, чтобы стоять здесь и дрочить... прямо перед Намджуном, не самая привлекательная. Намджун угукает, его брови нахмурились, размышляя. Затем он внезапно снимает свою рубашку. Рот Чимина в замешательстве открывается, но Намджун не смотрит на него, быстро наступает на задники своих ботинок, снимает их и расстегивает молнию на джинсах. — Что ты делаешь? — Чимин спрашивает, как только Намджун начинает снимать штаны. Намджун перестает двигаться и смотрит на него. — Я думал, это заставит тебя чувствовать себя более комфортно. — О, — выдыхает Чимин. — Должен ли я... — Намджун колеблется. — Нет? — Нет, это… это хорошо, — сглатывает Чимин. То, что он не один голый, вероятно, заставит его немного меньше волноваться. Намджун снимает штаны, затем выпрямляется, и Чимин видит выпуклость на серых трусах Намджуна. Руки Намджуна тянутся к поясу боксеров и пауза. Чимин отводит взгляд от возбуждения Намджуна, чтобы взглянуть на его лицо, и Намджуну необязательно говорить что-то, чтобы Чимин увидел его нерешительность. — Тебе не нужно их снимать, — тихо говорит Чимин, слегка улыбаясь. — Я... — Намджун пытается сказать что-то, потирая губы, пытаясь не нервничать. — Тебе действительно необязательно, — повторяет Чимин, делая глубокий вдох. — Хорошо, — Намджун резко кивает. Чимин хватается за стороны халата и стягивает их, позволяя халату упасть на пол. Намджун глубоко вздыхает, словно это зрелище причиняет ему боль, и Чимин сдерживает улыбку. А потом он медленно оборачивается, чувствуя себя храбрым. Когда он снова оказывается лицом к лицу с Намджуном, то его глаза, кажется, почти остекленели, и быстрый взгляд вниз говорит Чимину, что выпуклость Намджуна растет. Он улыбается, краснеет и кусает нижнюю губу, чувствуя, что и сам становится немного тверже. Намджун делает два шага вперед, становясь от Чимина на расстояние вытянутой руки, и Чимин чувствует, что ему тепло от этой близости. — Ты потрясающий, — шепчет Намджун, и у Чимина слегка перехватывает дыхание. — Спасибо, — шепчет он в ответ. Он смотрит вниз на выпуклость Намджуна и хочет прикоснуться к ней. Они так близко, черт возьми, так близко, но так далеко. — Ты становишься твердым, — Намджун продолжает шептать. — И ты тоже, — парирует Чимин. — Извини, — Намджун отводит взгляд. — Не извиняйся, — говорит Чимин и обхватывает ладонью свой наполовину твердый ствол. Намджун наблюдает, как он возбуждается, но держит руки на расстоянии, и Чимин не возражает. Ему даже нравится. Ему нравится, как Намджун смотрит на него, и в его нахмуренных бровях и приоткрытых губах читается прекрасное отчаяние. Чимин хочет поцеловать его. Боже, как же ему хочется поцеловать его. Прошло меньше минуты, прежде чем Чимин полностью затвердел, и за это же время член Намджуна становится достаточно твердым, чтобы Чимин мог видеть очень четкие очертания в его нижнем белье. Черт, он такой же большой, как помнит Чимин. У Чимина слюнки текут, и он сглатывает. Он хочет его увидеть. Когда он снова смотрит на Намджуна, то его голова опущена, он смотрит на себя, но потом его взгляд снова возвращается к Чимину. Чимин думает, что Намджун почти извиняется снова за то, что стал твердым, но Чимин рад, что он этого не делает. Он сказал Намджуну не извиняться. Он говорил серьезно. Чем бы это ни было, они оба в этом замешаны. Отпустив свой собственный ствол, Чимин отрывает взгляд от Намджуна и поворачивается к кровати, быстро взбираясь на то же самое место на подушке, где он сидел раньше. Намджун наблюдает за ним, и Чимин секунду колеблется, держа ноги согнутыми в коленях и прижатыми друг к другу, но потом медленно раздвигает их. Намджун тяжело сглатывает, затем следует за Чимином к кровати, садясь на пятки между раздвинутыми ногами Чимина, но не касаясь их. Даже пальцем не пошевелил, его ладони лежали на его собственных бедрах. — Тебе нужно... снова растянуться? — спрашивает Намджун. Его глаза, кажется, не могут остановиться ни на одном месте на теле Чимина. — Я так не думаю, — отвечает Чимин. — Ладно, — отвечает Намджун, все еще глядя на ноги Чимина. — Я просто... — Чимин замолкает, и Намджун наконец поднимает на него глаза. Сделав глубокий вдох, Чимин берется за одну из ног и поднимает ее вверх, слегка наклоняя голову вперед, чтобы эта нога легче устроилась за его шеей. Глаза Намджуна широко раскрыты, он скользит взглядом вверх и вниз по ноге Чимина. Чимин краснеет, смущенный, но довольный этим, затем поднимает другую ногу и скрещивает их за головой. Боже, он так беззащитен. — Ух ты, — резко выдыхает Намджун. На самом деле он больше даже не смотрит на член Чимина, кажется, его гораздо больше интересуют бедра и икры. — Вау. Затем взгляд Намджуна падает на его задницу, и он краснеет еще больше. — Это так... — Намджун на мгновение замолкает. — Вау. — Спасибо, — шепчет Чимин, не зная, что еще он может сказать. Намджун смотрит на него снизу вверх. Его взгляд снова скользит по ногам Чимина. — Ты выглядишь... так потрясающе. Чимин судорожно вдыхает и выдыхает, а Намджун смотрит ему прямо в глаза. — Извини, — говорит Намджун смущенно и нерешительно. — Я заставляю тебя чувствовать себя неловко. Я остановлюсь. — Не надо, — шепчет Чимин. — Не извиняться или...? — Намджун замолкает. — Не... останавливайся, — Чимин отворачивается, он может представить, как порозовели его щеки, может увидеть, как с такого близкого расстояния самый кончик члена начинает мокнуть от выступившей на нем смазки. Чимин не ждет реакции, боясь того, что это может быть. Он просто берет основание своего члена пальцами, а затем быстро обхватывает губами головку. Он слышит вздох Намджуна, но не открывает глаз, настолько потрясенный тем, как быстро вдруг забилось его сердце, что он даже не может по-настоящему насладиться ощущением собственного языка, вращающегося вокруг его головки. — Твою мать, — шепчет Намджун. — Такой... такой красивый. Глаза Чимина открываются, и Намджун... Намджун смотрит на него, нахмурив брови и приоткрыв губы, с тем же отчаянием, что и прежде. И вдруг Чимин почувствовал себя лучше, чем секунду назад. Он всхлипывает, не способный ничего с собой поделать, и его щеки становятся розовее. — Это так приятно? — спрашивает Намджун. — Ммм... — стонет Чимин, проводя языком вверх и вниз по своей щели. — Как глубоко ты вообще можешь его принять? — спрашивает Намджун. Чимин наклоняется так низко, как только мог в прошлый раз, то есть чуть ниже головки, но затем толкает себя дальше, так сильно желая произвести впечатление. Он опускается еще примерно на полдюйма, но затем останавливается, не в силах больше толкать свое тело. — Потрясающе, — снова выдыхает Намджун, и Чимин чувствует, как в его груди расцветает чистая гордость. — Ты хочешь, чтобы я... помог тебе сейчас? — спрашивает Намджун, и Чимин видит, как пальцы Намджуна дергаются на бедрах, словно ему не терпится дотронуться до него. Чимин мурлычет свое согласие, и одна из рук Намджуна отрывается и тянется к волосам Чимина, мягко убирая их со лба, а затем вплетается в них и прижимает. Внезапно рот Чимина опускается вниз по его стволу, может быть, еще на дюйм или около того, и он стонет вокруг себя, наблюдая, как Намджун следит за ним. Растяжка не болит так, как раньше, но это не меняет того факта, что все напрягается. Когда Намджун ослабляет давление на голову Чимина, его рот поднимается вверх. А когда Намджун усиливает хватку, рот Чимина снова опускается вниз. Его движения полностью находятся под контролем Намджуна, и они оба это знают. Каким-то образом это делает все намного горячее, фантазия смешивается с реальностью. На нижнем белье Намджуна есть темно-серое мокрое пятно, где головка его члена наклонена в сторону, и Чимин не может оторвать от неё глаз. Ему чертовски хочется лизнуть её. — Ты в порядке? — спрашивает Намджун, и Чимин может только промурлыкать положительный ответ. — Ты так хорошо выглядишь. Чимин хнычет, поднимая глаза на лицо Намджуна. Намджун покраснел и тяжело дышит, а Чимин хочет, чтобы его толкнули сильнее. Поэтому он обеими руками хватает Намджуна за бедра и тянет вниз еще чуть-чуть. — Черт, — шепчет Намджун, и Чимин всхлипывает. — Невероятный. Когда Намджун свободной рукой берет его за запястье, Чимин на секунду впадает в панику, думая, что он держит Намджуна слишком сильно, но Намджуну удается одновременно успокоить Чимина и удивить его. Он меняет свою хватку с его запястья на ладонь и перемещает руку Чимина к заднице, поднося его пальцы к отверстию. Чимин задыхается вокруг своего члена, и Намджун мягко проводит пальцами по волосам Чимина. — Ну и? — спрашивает Намджун, и Чимин даже не задумывается, прежде чем кивнуть, потирая кончики пальцев вокруг своей дырочки, одновременно посасывая головку члена. Там он уже не мокрый, смазка давно высохла, так что он не может просунуть туда пальцы. Но Намджун об этом позаботится. Намджун позаботится о нем. Он хватает бутылек смазки с кровати, открывает его и выливает немного прямо над его дыркой. И Чимин не колеблется. Он не позволяет себе колебаться, прежде чем протолкнуть эту смазку вниз и ввести в себя два пальца. Он снова всхлипывает, на мгновение отрываясь от своего члена. Однако проблема в том, что неважно, как хорошо чувствовать себя заполненным, он знает, что этого недостаточно. Он даже не может насладиться той маленькой частичкой удовольствия, которую получает, потому что знает, что не может полностью погрузить в себя пальцы. И черт возьми, его пальцы не такие длинные, это так расстраивает. Но он этого хочет. Он так сильно хочет быть наполненным, и он смотрит прямо на выпуклость Намджуна, тяжело дышит и хочет этого, а тот либо не понимает, что Чимин хочет этого, либо он поступает правильно, не пересекая эту границу. — Похоже, тебе уже не так хорошо, — медленно говорит Намджун, снова проводя пальцами по волосам Чимина. Чимин ворчит: — Я просто не могу... я не могу войти глубже. Намджун смотрит на пальцы Чимина. И его темно-серое мокрое пятно становится немного больше. — Продолжай сосать, — говорит Намджун, и его голос звучит мягко, но все равно это звучит как приказ, поэтому Чимин отпускает бедро Намджуна и возвращает свой член обратно в рот. В течение секунды ничего особенного не происходит, но затем свободная рука Намджуна касается тыльной стороны ладони Чимина и толкает его пальцы глубже. Чимину снова приходится отпустить свой член, чтобы застонать. — Так лучше? — спрашивает Намджун, и Чимин отчаянно кивает. Это все еще не та заполненность, которую он хочет, но это намного лучше, чем то, что было. А Намджун все еще не трогает его. Он заставляет Чимина чувствовать себя так хорошо, и член Чимина, и его задницу, но он ничего не трогает, ничего, кроме головы и руки Чимина. Младший благодарен, что он здесь, но ему нужно больше. Он снова хватается за бедро Намджуна и позволяет Намджуну толкаться в его пальцами. Потому что именно это и происходит. Чимин больше ничего с собой не делает. — Продолжай сосать, — повторил Намджун, и Чимин сделал бы это, но он не хочет отпускать Намджуна, и он не может дотянуться до своего члена, не подняв его рукой. Он пытается рассказать Намджуну, но обнаруживает, что способен только хныкать, нуждаясь, отчаиваясь и смущаясь. Это нечестно. Намджун выглядит таким спокойным, и это несправедливо. Если бы не это чертово темно-серое мокрое пятно, Чимин подумал бы, что Намджун совершенно не возбужден. Он сильнее впивается пальцами в бедро Намджуна и снова всхлипывает. — Ты не можешь? — спрашивает Намджун, и Чимин качает головой. — Ты действительно хочешь? — спрашивает он, и Чимин кивает. — Хорошо, — кивает Намджун. — Ладно, сладкий. И Чимин скулит. Пронзительный, неловкий звук, потому что Намджун только что назвал его сладеньким, черт возьми, и теперь рука Намджуна покидает волосы Чимина, а Чимин этого не хочет. Он не хочет, чтобы Намджун отнимал свои руки. Но Намджун этого не делает, он ничего не отнимает. Он тянет руку к члену Чимина, нежно, так чертовски нежно, держа основание члена кончиками пальцев и поднимая его ко рту Чимина. — Лижи, — шепчет Намджун, и Чимин делает это. Он высовывает язык из своего рта и пытается трахнуть себя сильнее пальцами, но не может. А Намджун может. Намджун такой нежный и так медленно дрочит ему. Однако когда Чимин просто продолжает пытаться засунуть свои пальцы быстрее, глубже и сильнее, он понимает, что Чимину нужно больше. Поэтому он дает ему еще больше, давя на тыльную сторону ладони Чимина сильнее, пока она не начинает болеть. — Пожалуйста, — хрипит Чимин, но он не совсем уверен, о чем просит. — Пожалуйста что? — шепчет Намджун. — Еще, — говорит Чимин, и поскольку Намджун все еще держит его член, то он снова начинает лизать его. — Я не знаю, как дать тебе больше. — говорит Намджун. Он хочет, чтобы Чимин попросил об этом, Чимин каким-то образом понимает это. Может быть, ему нужно, чтобы Чимин попросил об этом. Согласие, да, именно оно. "Только то, что ты скажешь мне делать." Намджун никогда не даст Чимину ничего больше, если Чимин сам не попросит. — Прикоснись ко мне, — шепчет Чимин, тяжело сглатывая. Он знает, что эта просьба не имеет никакого смысла, потому что Намджун уже трогает его, но Намджун понимает. Он понимает, потому что всегда понимал, и он не ждет, проводя своими пальцами по смазке и просовывая один палец рядом с двумя пальцами Чимина. Это заставляет Чимина затихнуть. Из всего, что могло бы произойти, он замолкает. Палец Намджуна такой длинный и такой глубокий, и Чимин отрывает от него взгляд, потому что его глаза закатываются. — Блядь, ты такой узкий, — говорит Намджун. Чимин напряжен, потому что не может перестать чертовски сжиматься. Он вытаскивает из себя свои пальцы, оставляя внутри только палец Намджуна. Затем он выдыхает, долго и глубоко, чувствуя, как все его тело успокаивается. Он моргает, глядя на обеспокоенное выражение лица Намджуна, и шепчет. — Еще. — Ты хорошо себя чувствуешь? — спрашивает Намджун. — Да, — выдыхает Чимин, кивая. — Тогда продолжай лизать, — улыбается Намджун, подталкивая губы Чимина кончиком члена. Чимин обхватывает его губами, и Намджун, пользуясь случаем, вводит в Чимина еще два пальца. Он не дает ему времени привыкнуть, а тому это и не нужно. Это так приятно. Ему этого достаточно. Чимин может удовлетвориться этим, он уверен. И, может быть, это эгоистично, но он не хочет. Он перемещает руку с бедра Намджуна туда, где это темно-серое мокрое пятнышко уже не пятнышко, а полноценное пятно. И касается его. Намджун прерывисто вздыхает, но не останавливает его, и Чимин воспринимает это как согласие. Он не может как следует потереться ладонью о выпуклость Намджуна, тот слишком далеко. Чимин может дотянуться до нее только кончиками пальцев, но это нормально, потому что не прошло и минуты, как Намджун двинулся вперед, толкаясь в его руку и позволяя Чимину держать его член через нижнее белье. Его член так хорошо ощущается в ладони, такой длинный, толстый и твердый, и Чимин сосет себя все сильнее, представляя, что его губы вместо этого обхватывают член Намджуна. То, как они двигаются вместе, становится почти ленивым. Осознание того, что Чимин трогает его, что Намджун тоже что-то получает, делает ситуацию лучше. Не похоже, что Чимин вот-вот кончит, просто это приятно. И Чимин хочет, чтобы это чувство длилось вечно. Однако он не чувствует необходимости жаловаться, когда Намджун отпускает член Чимина, оставляя его во рту, и тянется к поясу своего нижнего белья. Смотря на Чимина безмолвным вопросом в глазах, на который Чимин отвечает кивком. Намджун стягивает свое нижнее белье до колен, оно минует его члена и яиц, позволяя им висеть там, тяжелым и полным. И Чимин не теряет времени даром, прежде чем позволить стволу Намджуна упасть на его ладонь, пальцы Чимина задевают его яйца, а головка находится несколькими дюймами выше запястья Чимина. Он гладит Намджуна вот так, вверх и вниз, медленно и сухо, и когда Намджун стонет, дырочка Чимина сжимается вокруг его пальцев. И после всего этого кажется, что Чимин прикоснулся к Намджуну больше, чем Намджун — к Чимину. Такое чувство, что Чимин — это тот, кто идет на опасную территорию, так открыто заводясь из-за Намджуна, в то время как он просто находится рядом, позволяя Чимину делать то, что он хочет, помогая, практически обслуживая. Это неправильно, чувство вины внезапно захлестнуло Чимина. Как будто он использует Намджуна. Как будто Намджун получает от этого не так много удовольствия, как Чимин. — Ты в порядке? — спрашивает Намджун с беспокойством в голосе. Может быть, он заметил что-то неладное на лице Чимина. — Ты хочешь остановиться? Чимин позволяет своему члену упасть с его губ. — А ты хочешь? Они действительно останавливаются. Чимин перестает гладить его. Намджун перестает толкаться пальцами. Все останавливается, и это очень, очень нехорошо. Намджун качает головой, и Чимин думает, что ему следовало бы вздохнуть с облегчением, но это не так. — Нет, — раздался голос Намджуна. — Я не могу поверить, что это происходит. — Да, — выдыхает Чимин, соглашаясь. — Нет, я имею в виду... — пытается Намджун, качая головой. — Это... я никогда не представлял себе... это больше, чем представлялось возможным. — Ты никогда не представлял себе этого? — спрашивает Чимин, и даже сам себе он кажется отчаянным. — Нет, нет, дело не в этом, — поспешно поправляет Намджун, отводя взгляд и краснея. — Я представлял, — тихо повторяет он. — Я просто не думал, что это возможно. Только не в нашей ситуации. — Я думаю, мы оба знаем, что это действительно плохая идея, — говорит Чимин, сжимая ладонью член Намджуна. Он не знает, зачем он это делает, кроме как потому, что хочет это сделать, какой бы плохой идеей это ни было. — Но мы уже начали. Намджун закрывает глаза, вздыхает, пару раз покачивает бедрами назад-вперед, потом судорожно сглатывает и снова открывает глаза. Когда он тянется к руке Чимина, снимая ее со своего члена, сердце Чимина замирает, но Намджун не уходит. Он только подходит ближе, упершись свободной рукой в изголовье кровати рядом с головой Чимина. Его пальцы двигаются внутри него, и Чимину приходится сдерживать стон из-за движения внутри него и из-за того, как близко к его лицу внезапно оказывается Намджун. — Это плохая идея, — говорит Намджун. Чимин кивает: — Мы не должны этого делать. — Ты хочешь это сделать? — Намджун нахмурил брови. Чимин сглатывает, не в силах ответить. Он действительно хочет этого. Он просто боится это сказать. — Потому что я хочу, — шепчет Намджун, удерживая зрительный контакт. — Но только если ты тоже этого хочешь. Услышав это, гораздо легче сказать в ответ: — Я тоже хочу. Намджун опускает взгляд на губы Чимина и снова поднимает его: — Сейчас я тебя поцелую. — Пожалуйста, — выдыхает Чимин, а потом Намджун наклоняется, и они целуются. Чимин не знает, чего он ожидал, может быть, грубости, скорости, но это не то, что он получает. Намджун целует его так нежно, просто прижимаясь губами, и вместо того, чтобы чувствовать нужду и отчаяние, сердце Чимина переворачивается. — Боже, какие у тебя мягкие губы, — шепчет Намджун, и Чимин даже не понимает, почему он краснеет. Намджун вынимает свои пальцы из Чимина, и на этот раз Чимин всхлипывает, обхватывая пустоту. — И звуки, которые ты издаешь, — выдыхает Намджун, придвигаясь ближе, приближая свои бедра к заднице Чимина, его член прижимается к ней. Намджун кладет свою влажную ладонь на бедро младшего и проводит ею вверх по икре и обратно вниз. — Такой гибкий, — Намджун убирает другую руку с изголовья кровати и проводит ею вверх и вниз по другой ноге Чимина. — Такой красивый. — О боже, перестань меня хвалить, — краснеет Чимин, закрывая глаза. — Но почему же? — спрашивает Намджун, и когда Чимин открывает глаза, он видит, что Намджун улыбается. — Я говорю серьезно. Ты просто сногсшибателен. — Чимин хнычет, смущенный тем, как сильно ему это нравится. Его дырочка сжимается. Он чувствует себя таким опустошенным. На этот раз, когда Намджун целует его, это действительно грубо. Старший целует его глубже, и Чимин стонет от этого, его руки поднимаются к шее Намджуна, ускоряя поцелуй, вдавливая его язык тому в рот. Намджун позволяет Чимину вести на мгновение или два, но затем он берет на себя инициативу, снова замедляя все, но сохраняя всё таким же грубым, и Чимин счастлив позволить ему сделать это. Чимин удивляется, когда Намджун отпускает одно из его бедер и берется за нижнюю часть его члена, но он не жалуется. Он просто не может жаловаться на ощущение руки Намджуна вокруг него. И он снова удивляется, когда Намджун подносит член Чимина, чтобы прижать к его щеке. Намджун отодвигается от его губ, чтобы провести членом Чимина по его губам. — Покажи мне, — шепчет Намджун. — Высунь свой язык. Чимин следует инструкциям, и вскоре Намджун проводит головкой члена по его языку. Черт возьми, член Чимина теперь как следует течет. Он соленый, но Чимину вроде как нравится. И ему гораздо больше нравится, когда Намджун наклоняется и облизывает его вместе с ним. Ощущение языка Намджуна заставляет его стонать так громко, что это становится чертовски неловким. — Черт, ты такой вкусный, — говорит Намджун, и Чимин снова стонет. — Обхвати его своими губами. Чимин делает то, что ему говорят, посасывая головку своего собственного члена, пока язык Намджуна путешествует вниз по его стволу. Жар, блядь, жар языка Намджуна на нижней части возбуждения Чимина после того, как ничто не касалось этой части его члена так долго, так хорошо. Дырочка Чимина снова сжимается, все еще пустая, все еще нуждающаяся. — Джун, — скулит Чимин, на мгновение отпуская свой член. Намджун смотрит вверх, прижавшись губами к нижней части члена Чимина. — Что, сладкий? Чимин хнычет, краснея: — Пальцы, — выдыхает он. — Верни их обратно. Намджун улыбается, оставляя еще один поцелуй на органе Чимина и отстраняется, проводя тремя пальцами по его отверстию. — Посмотри на эту милую маленькую розовую дырочку, — шепчет Намджун, и Чимин сжимается. — Хорошо и узко, — он погружает все три пальца внутрь, затем вытаскивает их обратно, и Чимин сжимается снова. — Нет, не сжимай её, пусть она хоть на секунду откроется. — Он снова засовывает пальцы внутрь. — Дай-ка я посмотрю, — шепчет он, вытягивая пальцы, и Чимин сдерживается, не сжимаясь так долго, как только может. Намджун прерывисто вздохнул, его брови сошлись на переносице. — Так красиво, — шепчет он, снова погружая пальцы. — Хён, — выдыхает Чимин, слегка наклоняя голову, желая увидеть член Намджуна. — Хм? — Намджун стонет, проследив за его взглядом. Член Намджуна размазывает смазку по заднице Чимина, твердый, большой и красивый. — Я хочу этого, — смущенно шепчет Чимин. — И как же ты этого хочешь? — спрашивает Намджун, обхватив ладонью щеку Чимина. — У тебя во рту... или здесь? — он еще глубже проталкивает пальцы. Чимин хнычет. — И то, и другое. — Чего ты хочешь больше прямо сейчас? — спрашивает Намджун, приподнимаясь и целуя Чимина в лоб. — Все, что ты захочешь. — это все, что Чимин может сказать в ответ. Он хочет все, что хочет Намджун. Он хочет, чтобы Намджун взял все, что ему нужно. — Просто делай, что хочешь, пожалуйста. — О, черт, — Намджун нахмурил брови и снова поцеловал Чимина в губы, быстро и сильно. Когда он отрывается от губ Чимина, он также вынимает пальцы из его отверстия. Чимин всхлипывает, но выжидает, наблюдая, как Намджун обхватывает рукой свой член, поглаживает несколько раз. Голова на мгновение откидывается назад от удовольствия, прежде чем он подносит его к отверстию Чимина. Он кладет свое тяжелое твердое возбуждение прямо на дырочку, подталкивая кончиком яйца Чимина, и Чимин тянется к нему обеими руками, кладя их прямо на ствол Намджуна, прижимая его так, чтобы ствол потирался о его дырочку. — Черт возьми, это хорошо, — шепчет Намджун. — Вылей немного смазки на руки и верни их обратно. Чимин тянется за смазкой, наливает немного себе на ладонь и потирает руки, чтобы смазка согрелась. Затем он снова прижимает ладони к члену Намджуна, одна над другой, и Намджун становится мокрым и скользким. — Хорошо... хорошая работа, милый. — глаза Намджуна закрываются, и Чимин чувствует, как смазка из его собственного члена капает ему на живот. Намджун снова открыл глаза. — С твоими ногами все в порядке? Они уже давно в таком положении. — Они в порядке, — говорит Чимин. — Но возможно стоит размять их. — Он не может позволить себе потянуть мышцу, не с их предстоящим расписанием. — Хорошо, — Намджун медленно вдыхает и выдыхает, останавливая движение бедер. Но Чимин не хочет, чтобы Намджун перестал двигаться, поэтому он обхватывает обеими ладонями ствол Намджуна и дрочит ему. Намджун стонет, и член Чимина дергается в ответ на этот звук, но вскоре, слишком скоро, Намджун кладет свои руки на руки Чимина и останавливает их, снимая со своего члена. — Распрями ноги, — приказывает Намджун, и Чимин делает это. — Раздвинь ноги, вытяни их. Чимин придерживает себя за колени и убирает ноги подальше от затылка. Он оставляет их раскрытыми, как хочет Намджун, и разводит их в стороны, растягивая мышцы и чувствуя, как они расслабляются. Намджун наблюдает, как он это делает, и на его лице снова появляется то самое страдальческое выражение. — Боже, ты такой горячий, — восклицает Намджун, обхватывая ладонью свой член, и все, что хочет сделать Чимин, — это заменить его своей собственной рукой. Но он держит свои ноги открытыми, как Намджун просил его, и позволяет Намджуну смотреть столько, сколько он хочет. Чимин больше не чувствует себя застенчивым, не чувствует, что ему есть за что стыдиться, особенно когда на него так смотрит Намджун. Свободной рукой Намджун держит Чимина за ягодицу, раздвигая её в сторону, отчего дырочка Чимина чуть приоткрывается. — Такая красивая дырочка, — говорит Намджун и снова подносит свой член к проходу Чимина. На этот раз Намджун приставляет к нему свою головку, а не ствол, секунду потирает его там, потом поднимает и шлепает по отверстию Чимина. — Ох, — восклицает Чимин, и его дырочка сжимается. — Это было... немного болезненно и очень хорошо. — Хорошо? — спрашивает Намджун, надежно удерживая свой член над его дырочкой. — Так хорошо, — шепчет Чимин, и Намджун снова шлепает его по дырке. Затем снова и снова, шлепок, шлепок, шлепок, быстрой цепочкой. Чимин не единственный, кто реагирует на это. Намджун стонет при каждом ударе, и Чимин думает, что даже если бы он сам не наслаждался этой маленькой болью, он все равно позволил бы Намджуну сделать это с ним, просто чтобы он мог слышать эти стоны и видеть лицо Намджуна, когда он это делает. — У тебя есть презерватив? — спрашивает Намджун. Чимин понимает, что это проблема. — Только обычный размер. Намджун тяжело вздыхает. — Черт. — А у тебя они есть? — спрашивает Чимин, и Намджун отрицательно качает головой. Чимин на секунду замолкает. — Просто давай без него. — Ты уверен? — спрашивает Намджун. — Мы оба чисты, верно? — Да, — отвечает Чимин. — И да. — Определенно уверен? — снова спрашивает Намджун, потирая кончик о дырочку Чимина. — Черт возьми, Намджун, ты что, хочешь, чтобы я тебя умолял? — восклицает Чимин. — Да, — спокойно отвечает Намджун. Чимин ловит взгляд Намджуна, его глаза широко раскрыты, и он видит, что Намджун чертовски серьезен. — Пожалуйста, — шепчет Чимин, и по его коже бегут мурашки. — Пожалуйста. — Пожалуйста что? — настаивает Намджун, прижимая кончик своего члена прямо к отверстию Чимина, но не вдавливая его внутрь. — Пожалуйста, дай мне... — Чимин замолкает, когда Намджун толкается сильнее. Думая, что тот уже сыт по горло, но старший только пропускает кончик своего гребаного члена внутрь. — Пожалуйста, — выдыхает Чимин, сжимаясь, а затем скулит, потому что сжатие только отталкивает член Намджуна. — Пожалуйста, пожалуйста, дай мне свой член, пожалуйста... И Намджун действительно дает ему это. Он протискивается внутрь, и Чимин замолкает. — Черт, — восклицает Чимин. Только головка Намджуна находится внутри, но он уже такой большой. Он чертовски горит. — Блядь, — соглашается с ним Намджун и тут же вытаскивает свой член. — Нет, нет, нет, нет, — скулит Чимин, и Намджун снова вставляет свою головку. Затем он снова вытаскивает её. И снова толкает её внутрь, не сводя глаз с дырки Чимина. Чимин снова закатывает глаза. Какое-то время все идет именно так. Полная пустота, дразнящая постоянной болью и удовольствием. К тому времени, когда Намджун наконец выдыхает и делает глубокий вдох, Чимин уже не может даже дышать. — Посмотри на меня, — ворчит Намджун. Чимин поднимает голову, видит Намджуна и уже не может, его голова снова откидывается назад. Намджун наклоняется и хватает Чимина за подбородок, заставляя его повернуться к нему лицом. — Будь умницей и посмотри на меня, — говорит Намджун, и Чимин задыхается, яростно кивая, не сводя глаз с Намджуна, даже когда Намджун отпускает его подбородок, чтобы ухватить сзади за колени, прямо там, где держится Чимин. Намджун вынимает свой член и снова скользит внутрь уже полностью. Чимин принимает боль, которая приходит вместе с проникновением, даже наслаждаясь ей. Хрен знает, у него никогда раньше не было такого большого члена. Но ему это нравится. Ему это очень нравится. — Ты такой большой. — задыхается Чимин. — Тебе это нравится, — говорит Намджун, как будто это факт, толкаясь чуть быстрее. — Мне нравится. — это и есть факт. Намджун раздвигает бедра Чимина шире, трахая его сильнее, и глаза Чимина невольно закатываются, а сам он даже не задумывается об этом. Он слышит этот звук прежде, чем чувствует его, открывает глаза и понимает, что Намджун хлопнул его по бедру. Не сильно, но более чем достаточно, чтобы вытащить Чимина из этого состояния. — И что же ты собираешься делать? — спрашивает Намджун, останавливая движение бедер. Чимин хнычет: — Смотреть на тебя. — Верно, — кивает Намджун и снова начинает толкаться, медленнее, чем раньше. — А что же еще? — Быть хорошим? — Вот именно, — Намджун сильнее прижимается к бедрам Чимина, наклоняясь, чтобы поцеловать его, и его бедра сильнее врезаются в Чимина. Чимин целует его изо всех сил, но это трудно, когда его губы раскрываются с тихим вздохом каждый раз, когда Намджун толкается в него до конца. — Чертово совершенство, — бормочет Намджун в открытый рот Чимина, тяжело дыша через нос. Намджун так хорошо контролирует ситуацию. Так хорошо управляет им. Намджун слегка шевельнулся внутри него, и все тело Чимина замерло. Все это было так хорошо, что Чимин даже не заметил, как Намджун еще не дотронулся до его простаты. Так что теперь, когда он это делает, толкаясь прямо в нее, это становится абсолютным шоком для Чимина. Он перестает дышать, не в силах пошевелиться, не в силах перестать хныкать. — Кивни, если тебе хорошо. — говорит Намджун, и Чимин каким-то образом находит в себе силы поднять и опустить голову. — Такой хороший мальчик для меня, — добавляет он, и Чимин хнычет. — Ты уже близко? Он даже не заметил этого. Все его тело теплое, а член истекает смазкой. Все вокруг в огне. Он снова кивает. — Я тоже, милый, — шепчет Намджун, целуя Чимина в открытый рот, а потом еще раз в нос. — Как ты думаешь, ты сможешь снова встать на ноги? Чимин кивает. Он сможет сделать все, что захочет Намджун. Кроме того, чтобы перебраться в другую комнату. Сейчас он просто не может двигаться самостоятельно. Но, похоже, Намджун все равно не ждет от него этого, надавливая под коленями Чимина и поднимая его ноги вверх и прижимая их к груди Чимина, но не к затылку, а просто близко, держа его открытым и растянутым, когда он толкается быстрее. Руки Чимина бессильно падают на матрас, он просто позволяет Намджуну управлять своим телом, использовать его тело и доставлять ему удовольствие, доставляя удовольствие себе. — Открой свой рот для меня, — приказывает Намджун, и Чимин делает это. — Высунь язык. Когда он возвращает чиминов член обратно в рот Чимина, у него даже нет сил что-либо с этим поделать. С члена капает естественная смазка на его язык, и он пробует себя на вкус, и ему это нравится. И ему все еще не хватает сил, чтобы двигаться. Единственное трение, которое он ощущает на своем члене, — это легкое соприкосновение его кончика с языком при каждом толчке Намджуна. Этого, вероятно, достаточно, чтобы заставить его кончить несмотря ни на что. — Черт возьми, я хочу сфотографировать тебя прямо сейчас. Боже, — стонет Намджун. — Черт возьми, ты только посмотри на себя. Глядя, как Намджун сдвинул брови, Чимин пытается представить себя прямо сейчас. Он вероятно, покрасневший повсюду, со своими твердым членом на языке. — Чимин, я сейчас кончу, — предупреждает Намджун. Его темп замедляется на секунду, но затем он снова берет себя в руки и продолжает трахать Чимина глубоко и уверенно. — Я хочу, чтобы ты кончил со мной, да? Я хочу, чтобы твой красивый член выкрасил твои щеки и язык в белый, да? Чимин пытается кивнуть, но все кончается тем, что он сжимает свою дырочку, зажмуривает глаза и кончает на себя, как сказал Намджун, так, как хочет Намджун. Старший врывается в него жестко, так чертовски жестко, позволяет ему перетерпеть, и боль так хороша, но потом он внезапно выходит. И Чимин потеряно всхлипывает, его глаза открываются, чтобы обнаружить, что Намджун наклонился над ним, сжимая свой собственный член над все еще открытым ртом Чимина. Поэтому Чимин высовывает язык еще дальше и удерживает зрительный контакт с Намджуном до тех пор, пока не почувствует, как первый удар спермы Намджуна пришелся ему на язык. Затем он закрывает глаза, как раз вовремя, чтобы почувствовать, как Намджун кончает на его веко. Когда он перестает чувствовать, как сперма капает ему на лицо, и слышит, как дыхание Намджуна начинает успокаиваться, он открывает единственный глаз, который еще не запачкался. — Нет, я беру свои слова обратно, вот это — та картина, которую я хочу сфотографировать, — выдыхает Намджун, опуская ноги Чимина на кровать и обхватив ладонями его лицо, нависая над ним так, что Чимину хочется наклониться и поцеловать его. Однако он все еще слишком слаб, чтобы двигаться, и в любом случае Намджун тоже хочет поцелуй, и поэтому наклоняется, чтобы соединить свои губы с губами Чимина, смешивая их сперму вместе больше, чем она уже смешалась. Когда он отстраняется, Чимин тянется за ним, и с улыбкой Намджун снова сводит их губы вместе. И с закрытыми глазами и расслабленным разумом Чимин чувствует, как Намджун проводит большим пальцем по закрытому глазу Чимина, затем ниже по щеке. И когда Намджун толкает этот большой палец между губами Чимина, то он открывает и губы, и глаза, удовлетворенно слизывая сперму с пальца Намджуна. Намджун тихо выдыхает: — Прекрасно. У Чимина нет сил краснеть, поэтому он просто продолжает облизываться. Там больше нечего лизать, но ему нравится, как остекленевшие глаза Намджуна смотрят на него. — Пожалуйста, скажи мне, что я не единственный, кто хочет, чтобы это случилось снова, — говорит Намджун, вынимая большой палец изо рта Чимина и проводя им по нижней губе. — Я тоже хочу, чтобы это случилось снова, — говорит Чимин, слегка целуя подушечку большого пальца Намджуна. — Хорошо, — кивает Намджун и прижимается лбом ко лбу Чимина. — Хорошо. Сейчас легче наклониться и поцеловать Намджуна, поэтому Чимин так и делает, сжимая их губы и медленно двигая ими. Однако Намджун не позволяет им долго целоваться. — У тебя есть влажные салфетки? — спрашивает он. — У меня есть салфетки для макияжа вон в том ящике, — указывает головой Чимин. Он хочет продолжать целовать Намджуна, но на самом деле не хочет, чтобы их сперма высыхала на его лице, поэтому он почти благодарен Намджуну за то, что он остановил поцелуй. Чистка — это нежный процесс. Намджун достает несколько влажных салфеток. Сначала он прочищает Чимину глаз, потом — щеки и подбородок, потом Намджун раздвигает ноги Чимина и протирает между ними тоже, отчего Чимин невольно краснеет. Он чувствует себя избалованным и думает, что, может быть, ему должно быть стыдно за это, но он видит, как сильно Намджун наслаждается этим, и не может заставить себя чувствовать что-то другое, кроме любви, его сердце делает крошечный кульбит в груди. Когда Намджун отбрасывает салфетки, Чимин притягивает его ближе, кладет руки ему на шею и снова сводит их губы вместе. Намджун улыбается в ответ на поцелуй в течение первых нескольких секунд, а затем расслабляется в нем, одной рукой касаясь груди, живота, бедер и мягкого члена Чимина. Просто прикасаясь без всякой видимой причины. Слишком рано Намджун отстраняется и прижимает их лбы друг к другу, его глаза открыты и смотрят на Чимина, и они просто смотрят друг на друга так некоторое время, и Чимин чувствует, что этот кульбит в его груди происходит снова. Намджун целует его в нос, и Чимин краснеет, думая о том, что Намджун действительно невероятно красив. Чимин думает, что ему не хватает похвалы за то, как он красив, и решает сказать ему об этом. — Знаешь, ты действительно красивый. — говорит Чимин. Румянец, который расцветает на щеках Намджуна, такой милый, что Чимин тоже целует Намджуна в нос, и тот улыбается, выглядя немного застенчивым. Что-то назревает, думает про себя Чимин, что-то между ними, что-то такое, что Чимину трудно определить. Но это есть, Чимин чувствует. Интересно, а Намджун тоже чувствует это?*.*.*.*.