Мамочка

Ты никогда бы не подумала, что сдерживать голос так трудно. У Чимина взгляд абсолютно пустой, парень будто вообще не здесь сейчас, не с тобой, он с себя одежду скидывает так резко и торопливо, что треск натянутых нитей и ткани разносится по всей комнате, а его грузное дыхание заполняет всё пространство вокруг тебя. Кроме его голоса ты не слышишь ничего, он шепчет, какая ты на вкус потрясающая, как сильно он хочет тебя к себе привязать, чтобы и ты тоже от него без ума была, не понимает даже, что ему ничего делать для этого и не нужно уже — ты и так погрязла, влипла по самое не хочу. На твой образ юноша готов молиться, в тебе собрано всё: сила и покорность, воля и уступчивость, ты и вести умеешь, и поддаваться, и чередуешь ты всё это настолько умело, что мозги выносит словно выстрелом из черепной коробки. У Пака член стоит колом и желваки на скулах ходуном ходят, твоя пышная грудь перед глазами маячит, переливается эстетично от каждого движения, её бы в руках держать без перерыва и целовать, мять, облизывать, но стоит только взглядом ниже скользнуть, и парень понимает, что нетронутого пространства осталось ещё очень много. Твои вещи летят на пол несуразным комом, одногруппник церемониться даже не пытается, пусть и помнит, что в квартире вы не одни. Чимин удивительным образом делает всё настолько тихо, что даже простое дыхание кажется куда более шумным, и ты благодаришь всех известных тебе богов за то, что он всё ещё в состоянии думать головой, иначе ваши страстные игры очень быстро бы завершились под аккомпанемент детского плача. Его член всегда был таким? Ты не уверена, потому что сейчас он выглядит так, будто готов лопнуть, вены на стволе заметно пульсируют в такт сердцебиению, а резкие подрагивания всего органа тебя завораживают, заставляют прикоснуться. Горячая головка в твоей сухой ладони твердеет ещё больше, сочится предэякулятом и пачкает им пальцы, ты несдержанно облизываешься и наклониться хочешь, чтобы взять в рот, но у Пака на тебя совсем другие планы. Ты щекой трёшься о мягкое одеяло, когда тебя вынуждают встать на четвереньки и давят на макушку, вжимая лицом в кровать, с тобой ещё никогда не обращались так грубо, и от этого ты течёшь вся, зад выпячиваешь, виляешь им призывно и воешь в запястье, когда тебя заполняют без предупреждения. Трахаться остервенело, словно животные, потрясающе, особенно когда стоны приходится в горле комом держать и обратно сглатывать, лишь влажные шлепки кожи об кожу и сбитое к чертям дыхание нарушают священную в это время суток тишину. Ты чувствуешь себя одновременно грязной и счастливой, понимая, что тебя имеют, не жалея сил, пока твой сын сладко спит в соседней комнате. Чимину мало вида твоей изогнутой спины, он хочет видеть больше, трогать сильнее, и покидает твоё тело, слыша твой разочарованный вопросительный вздох. Он тебя за плечи поднимает и валит на лопатки, ноги закидывает на плечи и погружается по самые яйца одним движением, ты клитором чувствуешь его горячий лобок и рукой закрываешь непослушный рот, выпустивший всё-таки на волю короткий, но отчётливый стон. Одногруппник наклоняется ниже, хрипло велит убрать ладонь и языком раздвигает твои опухшие губы, рычит в поцелуй, а ты начинаешь забывать, где ты и кто ты есть. Твоя тяжёлая, всё ещё переполненная грудь от движений то и дело вздрагивает, мечется, и юноша с озорным огоньком в глазах свои губы перемещает на твои соски, ласкает каждый по очереди и чувствует небольшие капельки молока на корне языка. Его бёдра в тебя врезаются так сильно, что ты ягодицами чувствуешь его выпирающие тазовые косточки, а он начинает разгоняться до такой степени, чтобы вы оба забыли, как дышать. Оргазм накрывает сначала тебя, ты зубы смыкаешь со звонким клацаньем в самый последний момент и мычишь прерывисто, зажмуривая глаза до белых вспышек, а Пак следом кончает на внутреннюю сторону твоего бедра, давясь воздухом и тихо шипя. Твой самый безумный в жизни секс оказывается самым тихим и одновременно с этим напряжённым, но от того самым сладким и запоминающимся, как и растянутые в широкой улыбке губы Чимина, тянущиеся за поцелуем. Вы оба потные, липкие и горячие, дышите через раз, а у тебя тело трясется от усталости и эмоций, даже крепкие объятия одногруппника не помогают просто расслабиться и забыться. Парень покрывает поцелуями твои плечи и спускается всё ниже, кажется, от твоей груди теперь зависимы уже двое мальчишек, а не только твой сын, но тебе нравится эта искренность и доверие. Ты осветленные влажные пряди перебираешь бледными пальцами, ноготками массируешь кожу мужской головы и прикрываешь глаза. Вы замираете на несколько минут и даже дышите едва-едва, чтобы момент не рушить, насладиться им от и до, сейчас ваша странная связь ощущается как никогда прежде, и грехом будет упустить шанс этим чувством проникнуться. Ты проваливаешься в сладкую полудрёму, ощущая тёплое и ровное дыхание на своей коже, не знаешь, сколько времени вы уже лежите вот так, но вставать не хочется вовсе, сил нет ни моральных, ни физических отрываться от крепкого тела, быстро ставшего привычным и родным. У Чимина сердце бьётся быстрее, чем должно, ты это чувствуешь прижатым к его груди предплечьем, зачем-то удары считаешь и улыбаешься. Вы знакомы так давно, а ты и не знала, что в его руках может быть так спокойно, потому что уверена была, что единственная в его жизни цель — как можно больше разных женщин повидать в своей постели. Но если бы он действительно был таким, то не стал бы бегать за тобой после вашей первой совместной ночи. Кажется, он не такой уж и ветренный, как тебе думалось. Пак приподнимается на кровати, опираясь на одну руку, и над твоим лицом нависает, у него вид такой серьезный, будто он только что смысл жизни познал, а ты смеёшься с этого насупленного выражения лица и поджатых губ. Но юноша, видимо, твоего веселья не разделяет, дожидается молча, пока ты успокоишься, и усаживается рядом, заставляя и тебя подняться тоже. Тебя внезапно охватывает непонятное беспокойство, кажется, будто он собирается сказать что-то плохое, и у тебя даже сердце начинает неприятно тянуть, пока Чимин продолжает молчать и играть на твоих нервах. — Хочу быть с тобой. Даже тогда, когда из-за морщин мы оба будем похожи на старый иссушенный изюм. Его слова ты в очередной раз не воспринимаешь всерьёз. Но через два года И/С начнёт радостно называть Чимина папой. А ещё через несколько месяцев твой отец будет под руку вести тебя под венец к красиво разодетому жениху. И даже в такой день парень умудрится всё испортить, прямо у алтаря ляпнув пошлое: — Наша мамочка сегодня выглядит просто великолепно.