Сборник драбблов

— Прекрати травить свои старпёрские анекдоты, с самого утра мне настроение испортить хочешь? — Йа, я всё ещё молод и прекрасен, как никогда прежде, — Джин тебя по голове бьёт свёрнутым журналом и отходит обратно к плите, проверяя завтрак. — И, между прочим, мы с твоим отцом ровесники, прояви уважение. — Да, вы оба старпёры. Мужчина закатывает глаза на твою очередную колкость, шепча лишь что-то вроде "Айщ, эта несносная девчонка", пока перекладывает глазунью в тарелку, а ты с этой реакции веселишься, потому что подкалывать его — твоё любимое занятие. Ты знаешь его с рождения, он был лучшим другом твоего отца ещё со школьной скамьи, и потому вся твоя родня считает его полноценным членом семьи, а ты с детства ласково зовёшь его дядюшкой. Ким Сокджин — идеальный мужчина, высокий, широкоплечий, красивый, словно боженька, да ещё и хозяйственный, и поесть приготовит, и приберется, и в школу отвезёт, если нужно, и за тобой присмотрит, когда твой отец пропадает в очередной командировке. Джин выглядит лет на двадцать пять максимум, и именно по этой причине ты умудрилась увидеть в нём не только любимого дядюшку, но и весьма сексуального мужчину. Вы никогда выражений не подбираете в общении друг с другом, честно свои чувства показываете и потому друг для друга являетесь самыми близкими в жизни людьми, вот только тот факт, что он тебя старше в два раза, всё равно смущает. Как бы сильно он тебе ни нравился, всё же, отношения заводить положено с людьми возраста, близкого к твоему собственному. Ким о твоей симпатии давно догадался, он ведь уже не глупый мальчишка, но притронуться к тебе ему пока не позволяет совесть, ты ему почти как родная дочь, он тебе подгузники менял и на горшок учил ходить, а потому воспринимать тебя, как женщину, ему очень сложно, даже если твоё тело и заводит его в физическом плане, даже если тебя хочется поцеловать глубоко и по-взрослому, ты всё равно остаёшься его маленькой девочкой. Ты любишь засыпать с ним на диване под какой-нибудь скучный старый фильм, и всегда просыпаешься, когда чувствуешь, что тебя на руках уносят в комнату, но глаза никогда не открываешь, чтобы не портить момент. Грудь мужчины в такие моменты становится такой крепкой, напряжённой, а пальцы сжимают твоё тело цепко, чтобы не уронить, и ты душу готова Дьяволу продать за возможность вечно находиться в этих горячих и сильных руках. Он всегда аккуратно укладывает тебя на постель и накрывает махровым пледом, а затем целует невесомо в лоб и уходит к себе, но сегодня ты в момент поцелуя обвиваешь руками его шею и тянешь резко, с силой, роняя Джина прямо на себя. Он тяжёлый, тебе сразу дышать сложно, но отпускать его совершенно не хочется, поэтому ты терпишь, поворачиваешься на бок и ждёшь, пока мужчина устроится поудобнее у тебя под боком. Он обнимает тебя одной рукой и молчит, боясь нарушить тишину, ляпнуть неправильные вещи или, ещё хуже, натворить то, о чём потом пожалеет. Ему кажется, что лучше просто подождать, пока ты уснёшь, и уйти, как и всегда, но ты засыпать не планируешь, закидываешь ногу на мужское бедро и губами тянешься к напряжённой шее. — Т/И, это плохая идея. — Я знаю. Ты шепчешь отчаянно, тяншься сразу к пухлым губам, а они отвечают без раздумий, хоть и с тяжёлым вздохом. Сокджину сложно на такое решиться, он надеялся, что ты никогда не сделаешь первый шаг, потому что знал наверняка, что отказать не сможет. Он чувствует себя моральным уродом, когда помогает тебе раздеться и раздевается сам, когда ласкает твою небольшую подрагивающую грудь, когда языком скользит по тем местам, в которых он никогда в жизни не должен был оказаться. Но ты такая сладкая, тёплая и мягкая, что оторваться просто нет сил, ты стонешь тихонько, путая пальчиками волосы на его затылке, и ножки сгибаешь в коленях, прося не останавливаться. Ты думала об этом моменте с тех самых пор, когда началось твоё взросление, и гормоны ударили в голову, поэтому сейчас всё кажется таким нереальным, словно очередной влажный сон. Но вот он, лучший друг твоего отца, который универ закончил ещё тогда, когда ты ещё даже не родилась, устраивается между твоих ног и держит в руке свой крепкий, возбуждённый до боли в основании член. Он знает, что это твой первый раз, а потому пальцем свободной руки скользит осторожно по твоим влажным складочкам и медленно входит им внутрь, почти сразу добавляя второй. Его пальцы толще твоих, а потому ощущаются в разы сильнее, они растягивают, стенки оглаживают так, что ты теряешь связь с реальностью и не сразу замечаешь, когда у входа оказывается уже кое-что посерьёзнее. Он входит очень медленно, терпит стойко твои острые ноготки, впивающиеся в его обнажённые плечи, ему и самому немного больно от твоей узости, но он продолжает до тех пор, пока не оказывается внутри наполовину. У тебя взгляд потерянный, ты будто ничего перед собой не видишь и уже не соображаешь совсем, и мужчине немного страшно за твоё состояние, он уже остановиться готов, но ты приоткрываешь губы призывно, прося поцеловать. Ким целует влажно, нежно, и двигаться начинает неторопливо, а у тебя всё тело вытягивается, подобно струне, и хочется закричать, но получается лишь стонать тихо и рвано. Ты рада, что дотерпела, что сохранила себя для того, кому по-настоящему доверяешь, хоть и не была уверена, что это вообще когда-нибудь случится. Его член большой, он до боли растягивает, но ты привыкаешь постепенно, спустя несколько минут чувствуя уже что-то, похожее на удовольствие. Да, не сказочное блаженство, нет обещанных вспышек и взрывающихся звёзд перед глазами, но от первого раза ты большего и не ожидала, а потому просто моментом наслаждаешься, боясь, что такое больше не случится с вами никогда. Джин кончает на твой покрытый мурашками животик и смотрит побитым псом, он явно жалеет о содеянном, но сбегать не будет, в этом ты точно уверена. У тебя лишь один вопрос: что дальше? — Твой отец возвращается через два дня. — Да... — И мне придётся серьёзно с ним поговорить. Ты не совсем понимаешь, о чём говорит Ким, потому что вариантов несколько, и какой из них выберет мужчина, тебе неизвестно. Единственное, на что ты надеешься — чтобы после этого разговора твой отец не выгнал дядюшку из семьи, несмотря на все те года, что они провели вместе. — Придётся тебе переезжать от одного старпёра к другому, засранка. От осознания сказанного слёзы на глазах появляются сами по себе, а ты кидаешься на шею Джина, обнимая так крепко, как не обнимала ещё никого и никогда в своей жизни.